Сижу я как обычно перед монитором, в тишине и покое. И вдруг какая-то огромная оса нарисовалась. Я её ещё до этого заприметил - сидела на шторе в весеннем оцепенении. А тут вдруг очнулась и давай нарезать сумашедшие зигзаги по комнате. Так и норовила мне в лоб прилететь, пьяная от пробуждения. Решил я её в расход, к осам-праотцам отправить, в западный рай Будды Амиды, к тараканам. А чтобы ни в чём неповинное насекомое обрело лучшее перерождение, я её томом Хайдеггера грохнул.
Я опять понял всё. Загадку активного бытия в нас. Сущее событийно наваливается на нас отовсюду. Сущее выпадает дождём из грозовой тучи, бьёт фонтаном из горного родника, наваливается на нас встречами с людьми. Отовсюду. Но и каждый из нас точно такой же хран потока сущего. Из нашей глубины вовне шарашит поток сущего. И для внешних наблюдателей мы тоже события. Но точно так же как скрыт от наших взоров источник дождя или родника, так же скрыт для нас наш собственный исток. Всё различие в том, что наш источник у нас внутри. И мы можем заметить его, но не в нём самом, а опять же в его сущем, в том, что из него изливается - чувства, самоощущение, интуиция, какие-то импульсы-требы (Trieb). Когда мы в рефлексии это замечаем в себе, мы удивляемся - "о, из нас тоже что-то брызжет!" Мы способны понять, что сущее накатывает не только извне, но и мы являемся накатом для кого-то внешнего. Итак, бытие, как невидимый источник, не только вне нас - за внешним нам сущим, но и внутри нас, скрыто и за нашим потоком. В этом смысле, люди не выше и не круче любой кошки, или фонтана в городском сквере. Просто мы замечаем этот поток, понимая, что за ним всегда скрывается само бытие. Может быть его замечают и кошки?
Для меня долгое время было загадкой следующее жизненное обстоятельство: состояния тотальны. Это своего рода дискретные пузыри. То ты в одном, то - бац! и уже в другом. То мир прекрасен, то отвратителен. То скучен, то удивителен и свеж. То глубина, то плоскость. И никакой особой связи между состояниями. Человек пытается связать их мышлением, как памятью-Wessen, но не шибко хорошо выходит. И вот я понял в чём тут дело. Пузыри событийны. Каждый из них есть сюжет в себе и для себя. Законченная история. Каждый такой пузырь и есть тотальность, но с маленькой буквы. Со своим концом истории. Такие событийные состояния показуют, что мир постоянно пересотворяется заново. А человек это всегда Адам. Первый человек на Земле.
Максвелл стоял и слушал - музыка была, как звон серебряной воды, бегущей по счастливым камням.
Неземная музыка. Музыка фей. Да-да.
Слева от него на лужайке фей играл их оркестр. Оркестр фей!
Феи, танцующие на лужайке! Он никогда еще этого не видел, и вот теперь ему представился случай!
Максвелл свернул влево и начал бесшумно пробираться к лужайке.
- Пожалуйста! - шептал он про себя. - Ну, пожалуйста, не исчезайте!
Не надо меня бояться. Пожалуйста, останьтесь и дайте посмотреть на вас!
Он подкрался уже совсем близко. Вон за этим валуном!
А музыка все не смолкала.
Максвелл на четвереньках пополз вокруг валуна, стараясь не дышать.
И вот - он увидел!
Оркестранты сидели рядком на бревне у опушки и играли,
а утренние лучи солнца блестели на их радужных крылышках и на сверкающих инструментах.
Но на лужайке фей не было.
Там танцевала только одна пара, которую Максвелл никак не ожидал увидеть в этом месте.
Две чистые и простые души, каким только и дано танцевать под музыку фей.
Лицом друг к другу, двигаясь в такт волшебной музыке, на лужайке плясали Дух и Вильям Шекспир.
Клиффорд Саймак, "Заповедник гоблинов"
Многим нравится лунная музыка. Луна - это красиво. Нетопыри, кладбища, волчий вой - уважаю. Но мне больше по сердцу музыка солнечная. Лето и солнце. Блеск утренней росы. И потоки ослепительного света в жаркий полдень на берегу счастья.
Но весна. Крадучись является жизнь. Ветерком махнет и нет льда в душе. Солнце привыкает светить. Удивлённо выглядывают за угол земли прятавшиеся от глаз - что там нового? Ненавязчиво Бытие. Трава никого не трогает, растёт себе во славу Господа. Весной лишь надежды бегут вскачь, как радостные дети.
В шестидесятые взошло странное Солнце. Обняло, разбудило спящих, родило эпоху и закатилось за горизонт событий. Была в Америке тогда группа "Бисер перед свиньями". Шепелявец Том Рэпп - солнечный гений, среди равных себе детей возрождения веры источнику чистой воды. Его музыка - дуновение весны, утро мира, наступающее сквозь усталость древнего эльфа.
Вот говорили - все вымрут, а тараканы останутся. А вот хуй. Тараканы ушли в Чистые Земли Будды Амиды, а мы, блять, остались.
Большой секрет для маленькой
Для маленькой такой компании
Для скромной такой компании
Огромный такой секрет –
Ах, было б только с кем поговорить.
Ю.Мориц, «Большой секрет для маленькой компании»
Кратко о том, как оно всё на самом деле устроено. Ведать вам должно, товарищи, что феноменология токмо путаницу вносит, ежели излагать онтологию и соответствующую ей антропологию последовательно, от феноменологии. Такая уж она, феноменология, с её созерцательным акынством. Всё на что она способна, это рано или поздно остановится перед разверзшимся зазором, рвущим последовательность. А в зазоре такое… Есть многое на свете, товарищ Горацио, что и не снилось вашим феноменологам. Можно, конечно, и последовательно излагать, по мере поступления фактов в восприятие, но от такого и рехнуться недолго. А потому, раз уж у нас тут онтология вытанцовывается, то пусть пока метафизика будет, в служебных, исключительно в служебных целях. Немного нарративу оно ещё никому не мешало. Итак кратко, тезисно, сумбурно. Подробности и связность потом.
Христос воскрес!
Евангельские события Страстной Пятницы имеют один немаловажный аспект. Позор Господа. Римская легионеры в претории издевалась над Христом, уподобляя его царю. «Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! И плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове». (Матф.27:27-30).
Надо понимать, что это не просто глумление грубой солдатни. Эти события связаны с римскими религиозными обычаями. А именно с ритуальной непристойностью – т.н. ludibrium. Это действо, в виде фасценнинских песен, имеет свой исток в церемонии приапеи – шествии в честь бога LiberPater. Как известно, римляне не различали игры-ludus и богослужения. Богослужения латинян были, мягко выражаясь, игривы, да что там говорить, прямо неприличны. Связаны они были с фаллическими культами производящей мощи природы, в виде поклонения Приапу-великому Пану, и его женской ипостаси – Великой Богине-Венере. Культы, конечно, у язычников-римлян были разные, богов было много, религиозных праздников тоже немало. Но суть одна – избавить общество от порчи-invidia. Invidia – буквально «зависть», а в контексте римской культуры – загадочные, невидимые, хтонические силы, что лишают человека и общество мощи. То, что приводит к потере эрекции fascinus-фаллос (как образ природной силы и могущества), к impotentia – к бессилию. Римляне были чрезвычайно суеверным народом.
Я в детстве хотел стать космонавтом. Летать к звёздам. Но быстро понял, что вряд ли возьмут. Но к звёздам по-прежнему хотелось. Тогда я подумал - стану астрономом. Ещё в детском саду я читал всё, что мог вместить мой детский мозг об асторономии. О звёздах, о планетах. Я перечитал всю фантастику, до которой мог дотянуться в годы дефицита на книги. Я знал - космос это волшебство которое рядом.
Гагарин приблизил это волшебство. Он проткнул непроницаемый небесный свод. Вывел нас на невообразимый простор. Теперь весь мир перед нами. Такое не забывается никогда.
Изобретём Д-космолёты, работающие на тирьямпампации и слетаем к Столпам мира. Ура Юрию Гагарину!
Небо и Земля не милосердны.
Люди для них – лишь соломенные псы.
Лао Цзы
Так всё и бывает. Вечное возвращение надежд. Деревья выше наших взглядов. Сны не умоляют. Электричество ярче всех солнц. Люди как манекены, безглазы и походка у них странная. Когда они поют, я щурюсь и киваю. Кивать – моё ремесло.
Мир такая штука, детка… Ты потом сама всё поймёшь – о птице-секретарь, о безоблачном небе, о снах наяву, и о мёртвых зверях. Стоять в полный рост, смотреть поверх великанов, не помнить моего имени, падать и засыпать – тебя никто не учил этому.
Звёзды вращаются вкруг наших голов, тёплые волосы развиваются на ветру – мы молоды и прекрасны, как утро мира. Сиятельная юность – скок-поскок по скалам. Ручей речью солнца обещает победу. Мы создали всё.
Но мир такая штука, детка… Мне рассказали знающие люди – о печальных носорогах, о пустых руслах, о старости, и о птице-секретарь. Стекло витрин, барабанный бой, осколки моей усталости – это я знаю и сам. Недолго нам осталось.
Осеннее вино открывает глаза на прозрачность воздуха. На что мы надеялись? Стойкие оловянные солдатики – мы гордость игрушечной армии. Миры проходят перед нами, мы и не такое видали. Не это будет последним, что мы увидим.
Слышишь мой уверенный шаг? По прежнему ли ясен мой голос? Есть ли тут ещё кто-нибудь? Толпы. Шумные и толстые – мой шаг неслышен. Но когда я буду рядом, я расскажу тебе всё – о радостных детях, о пропащих надеждах, о карте звёдного неба, и о птице-секретарь.
Танцуют все. Танцуйте.
Человеческое сознание, восприятие, психика интенциональны. Собственно говоря, это искусственное разделение – на сознание, восприятие и психику. Поэтому я буду говорить лишь о восприятии (так мне удобней). Ещё раз – восприятие всегда направлено на что-то внешнее ему. Поэтому само восприятие увидеть нельзя. А если и можно, то лишь опосредованно – в виде уже абстрактной модели. Естественно, эта модель, в силу своего отчуждения, уже не есть само восприятие, как таковое. Чтобы глаз себя узрел, нужно внешнее зеркало. Таким «отзеркаливанием» и выступает рефлексия (от позднелат. reflexio – обращение назад, отражение), с её моделированием. Но «отражение» восприятия уже вторично и мнимо, то есть уже выступает как виртуальный объект самого же восприятия. Такие дела.
Человек стоит между жизнью и смертью
Человек думает
Лошадь думает
Баран думает
Корова думает
Пёс думает
Рыба не думает
Рыба нема и неказиста
Рыба не думает, потому что
рыба знает всё
Рыба знает всё
Вчера со мною встретился один мой друг большой.
Потряс предельной ясностью он над моей душой.
И как-то сразу рухнули все замки из песка,
И вновь, как прежде – боль, тоска...
На днях наш общий БОЛЬШОЙ (очень большой, метра два) друг Максим Газизов (он же Гонзо Макмакс, он же Максуэлло Газизэлло), наш неувядающий Марк Болан, наш кудрявый common, прислал из глубины сибирских руд плановый отчёт о проделанной работе. Публикую фрагменты:
Музыканты говорят что есть музыкальная мысль. Это мелодия, тема. Она на протяжение всего произведения развивается, обрастает некоторыми подробностями, исполняется то одним то другим инструментиом с разными сопровождениями и приходит к результату-концу.
Формально это мысль и её развитие. И мыслью мы можем назвать что угодно. Есть образное мышление, есть звуковое, есть тактильное(наверное), есть обонятельное - к каждому аромату и парфюмерной смеси специалисты пишут поэтический трактат - как он там открывается, расширяется, какой шлейф, остаточный запах и т.д. Факт развития мысли , её дискурс-пробегание - явление уже вторичное. А что она есть в своём начале?
В музыке сама единичная мысль-мелодия - неизобретаема и неделима. Во всех теоретических книжках по музыке написано, что нет способа умственно-теоретически изобрести мелодию. Она рождается только тогда когда звучит целиком. По частям, по отдельным нотам - она ещё не есть она.
Единичный звук - ещё не мысль... хотя...мне кажется, настроение подобно звуку или мелодии. Поскольку оно не образно, но как-то щемяще.
Бибихин-Хайдэггер говорили что в основе всего штимунг - настроение. Это не эмоция. Это и есть первичная мысль. И она как звук. Существует сразу и охваывает сразу. Поэтому мы не замечаем как приходят мысли. Они приходят как звук, как тонкое чувство вместе с ним.
Прочитал в Яндекс-новостях: в Алма-Ате пьяный водитель врезался в билборд "Алкоголь выносит мозг". Всё-таки реальность сюрреалистичней выдумок о ней.
На Оке и на Кубани
Крутят всякое говно
Любит народ наш
Всякое говно.
Егор Летов, "Беспонтовый пирожок"
Великая психоделия 60-х родилась из наивных экспериментов американской школоты времён бэби-бума. Это было творчество брутальное и по-хорошему дебильное. Пацанва собиралась по гаражам своих черепов-предков и лабала безумную хрень на каких-то деревяшках со струнами. И ведь многие были из натурально реднековских штатов. Но эти недоросли были прекрасны, от них исходило сияние. Так рождалась совершенно гениальная музыка - гаражный рок. Это уже потом она переросла в чарующие музыкальные трипы айсид-рока, изменившего культуру Запада. Но очень скоро всему этому празднику пришёл конец. Рок - это инициатическое дионисийство. "Жить быстро, умереть молодым" - не лучший лозунг для держания усилия жизни. Вакханки оторвали голову Орфею. Сверхновая взорвалась, остатки её пошли на продажу. Всё было кончено. "Что они сделали с моей песней, мама?", - скорбели все вместе с Мэлани. Но ничего изменить уже было нельзя. Рок-н-ролл мёртв.
Панк. Ситуационистская идеология DIY - "Do it youself". Если ты панк - бери гитару и фигачь как можешь. Иначе ты не хороший, годный панк, а дурацкий буржуазный потребитель. В основном выходило дебильно конечно, но всё равно это было прекрасно, как последнее утро перед концом света.
- Дон Хуан, а что делает воин, когда встречает союзника?
- Воин делает в штаны!
Карлос Кастанеда
В необьятном наследии нашего с друзьями собственного фольклора есть особый персонаж - хребтун обыкновенный, или по-другому - заплечный спряточник. Всякий, у кого есть опыт изменённых состояний сознания, знаком с этим малоприятным существом. Обращали внимание как человек в ИСС постоянно пугливо оглядывается? Вот! Это то самое и есть - у человека обостряется восприятие и он начинает чувствовать хребтуна. Эта сушность оседлывает человека где-то сзади, как захребетник какой. Хребтун, проще говоря. Оседлало и пугает, сволочь, шуги наводит. Оператор состояния вертит головой, пытаясь увидеть - кто там сзади балует, а вот хрен там. Хребтун умело прячется позади взгляда. Так и называем его - заплечный спряточник. Правда ещё бытует в народе версия, что хребтун садится на человека именно что в результате самого состояния. Дескать, достаточно человеку чуток перемудрить с дальностью путешествия - и нате тебе, пожалуйста - получай хребтуна на закорки. На человека садится хребтун, а человек садится на измену. Но в результате строгих полевых исследований, я пришёл к выводу, что эта точка зрения антинаучна и ошибочна. Увы, по-видимому, хребтун обыкновенный прячется за взглядом человека постоянно. Заплечный спряточник - это точное таксономическое название того же самого персонажа, которого Жак Лакан, вслед за доктором Фрейдом, обозначил немецкой анаграммой Es. В теории структурного психоанализа эта же сушность названа дублем. Другое его общеизвестное название - Субъект.