Наш жизненный опыт - штука парадоксальная. Иногда он дает такие результаты, что ему не хочется верить, а деваться некуда, потому что это - ПРАВДА. Вот один из примеров того, что наблюдал и наблюдаю лично сорок лет подряд: Находясь у власти, больше всего ворует тот, кто не находясь у власти, громче всех кричал на каждом углу о воровстве и несправедливости. Так в чём несправедливость была? Не в том ли, что не имелось возможности воровать самому? Не это ли и было самым обидным?
Когда судьба возьмёт тебя в кольцо,
Наперекор отчаянью глухому
Раскрой альбом, найди её лицо,
Ты знаешь где, оно в конце альбома.
Зажмурься и на раз, и два, и три
Нырни туда, в заветную страницу,
Открой глаза, не бойся, посмотри
И не поверь, что это только снится.
Ветра времён сбивают многих с ног,
Но вместе вы сильнее ровно вдвое.
Скажи ей всё, о чём сказать не смог,
И не стыдись: болит всегда живое.
И пусть судьба берёт тебя в кольцо
И гнёт упорно хваткою железной,
Твоей любви единственной лицо
Спасёт тебя и вытащит из бездны.
Не трубят в ночи трубачи,
Но горит заря от любви.
Постучи в окно, постучи!
Позови меня, позови!
На дворе берёзки одни,
Над скамьёй рядком сизари.
Обними меня, обними!
Говори со мной, говори!
Как слова твои горячи,
Словно солнце светит в груди…
Только ты в окно постучи
Да в глаза мои погляди.
Что важно для любого участника любого творческого конкурса? Естественно, это победа в конкурсе. И в чём вечная несправедливость результатов любых конкурсов? В том, что победа всегда достается только кому-то одному. Для всех остальных результат конкурса неутешителен. Кого-то отчасти утешит призовое второе-третье место, кому-то будет лестно попадание в первую пятерку или десятку участников. Но у большинства в глубине души всё равно останется осколок разочарования тем, что именно его (её) работу недооценили, не уважили, не проявили снисходительности.
Конечно, можно сколько угодно (как об стенку горох) утешать автора, но горечь останется. И обида останется. Если же пытаться объяснять слабые места его произведения, то реакция может быть даже агрессивной. И это понятно. Каким бы убогим, колченогим или нечленораздельным ни выглядело его творение для стороннего наблюдателя, но для лично для автора – оно самое дорогое, что у него есть: ведь это его ребенок! Его детище – выношенное и выстраданное! Попробуйте-ка на глазах у матери начать осуждать её дитя! Да она же вам глаза выцарапает! И будет права. Для каждого творца его личное творение – самое дорогое, что у него есть. Священнее нет ничего.
И если уж автор принимает участие в конкурсе, то в любом случае он на что-то надеется! А в большинстве случаев – именно и только на победу. Кто-то скажет: «Это - эгоизм». Да, наверное. Но если не любить своё детище, то для чего его создавать? Для чего производить на свет? Чтобы прятать от всех, как гадкого утёнка, и умереть непонятым и неуслышанным? Или чтобы постоянно выслушивать упрёки со стороны, волей-неволей, но всегда воспринимаемые, как некие оскорбления своей личности?
Конкурс «Сокровища озарения» проводится не в первый, а уже в пятый раз. Условия конкурса несколько раз видоизменялись, имея конечной целью справедливость результата, в объективности которого никто не мог бы сомневаться. Но, увы. Как у всякого конкурса, у него был один изъян: слишком много побежденных, уносящих с собой обиду (на всех, на себя, на меня, на весь мир) или неудовлетворение.
Я долго думал над этой, казалось бы, неразрешимой проблемой. И однажды вспомнил вот о каком случае, произошедшем на одних из паралимпийских игр (Паралимпийские игры (параолимпийские игры) — международные спортивные соревнования для людей с ограниченными возможностями). Во время соревнований по бегу в самом начале дистанции споткнулся и упал мальчик-инвалид. Он понял, что для него соревнования кончились, что он уже никого не догонит, и громко заплакал. И тут случилось невероятное! Остальные бегуны услышали его плачущий голос и вернулись за ним. А потом - они все взяли друг друга за руки и пошли к финишу ВМЕСТЕ! Одной шеренгой. И так, под аплодисменты трибун, дошли до конца.
В этот раз в конкурсе «Сокровища озарения» не будет побеждённых. Победителем конкурса объявляется каждый его участник. И каждому достанется ПЕРВЫЙ ПРИЗ.
Хотя бы раз в жизни каждый имеет право на победу.
Сайт конкурса победителей http://www.ahadov.ru/konkurs/2430-sokrovischa-ozareniya-2015.html
Начну с отрывка письма, которое написала мне сегодня одна читательница. «Скажите, пожалуйста, как заинтересовать читать детей? У меня племянник пошел во второй класс. Никаким уговорам не поддаётся.. Ему уже и деньги родители предлагают, но это не выход... Что же будет дальше?.. Хотя понимаю, что что-то и в нас не так. Ведь дети всегда на нас похожи. Когда он был младше, я его увлекала игрой с игрушками, теперь понимаю, что в игрушках мало толку. Сказки ему читала, а теперь он их и слушать не хочет. Все свое поведение превращает в игру и уклоняется от разговора о надобности читать…»
Действительно, проблема есть. И действительно, начинать нужно с себя. Скажу сразу: большинство взрослых не умеют читать сказки вслух. Даже авторы сказок зачастую так отвратительно читают, такими мерзко слащавыми (ну, как же – для деточек-то глупеньких и маленьких ещё читать?) ненатуральными голосами, что, будь я сам ребенком, убежал бы от такого чтения за тридевять земель, чтобы не слышать и не видеть никогда, как взрослый родной человек уродует русскую речь. Читайте нормальным голосом! Перед вами нормальные люди, пусть маленькие – но люди, а не пупсики, не мягкие игрушки и не болонки с бантиками.
Очень плохо читают поэты свои стихи. Подавляющее большинство. Отвратительно читают. Но этих не остановить. Сначала они изображают из себя чрезвычайно стеснительных, которых чуть ли не упрашивать надо прочесть что-нибудь, потом долго-долго и безумно нудно начинают пересказывать содержание того стиха, который собираются прочитать. Рассказывают, порой начиная от дня своего рождения, потом перипетий своей жизни, своих тёток, дядек и своячениц, потом ещё чего-нибудь и в итоге, когда приступают, наконец, к чтению самого стиха, их уже ненавидят все слушатели и мысленно проклинают тот миг, когда согласились выслушать этого негодяя-чтеца-поэта. А ему всё равно. Он глухарь-тетерев, токующий тысячи километров своих стихов, совершенно забыв о людях, о времени, вообще, обо всем на свете. Его не остановить ни пулей, ни самосвалом. Он будет читать вечно. Однако, я отвлекся… Извините, наболело.
Всякий раз, когда меня приглашали на встречи с детьми ( разного возраста – и в школах, и в детских садах), я мучился одним и тем же вопросом: как заинтересовать ребёнка? Как вызвать в нем интерес к литературному произведению? Как привлечь внимание маленького человечка, у которого шило в попе, которому трёх минут спокойно не сидится, а пять минут – это уже пытка невыносимая?
Помню, пригласили нас троих взрослых людей – литературоведа, поэтессу преклонных лет и меня в качестве сказочника, в школьный зал, куда загнали несчастных пятиклашек, (которым как раз в это время охота не сидеть, а в коридоре побегать), чтобы они, так сказать, соприкоснулись с «миром современной литературы».
Минут 10 литературовед рассказывала детям о чем-то умном, правильном и невероятно от них далеком, учёными литературоведческими словами-терминами закидала и меня, и даму-стихотворщицу, как гранатами. Про детей молчу: зал жил и жужжал втихаря (и не очень втихаря тоже) собственной жизнью. Дети просто ничего не слышали: они этого физиологически не могли услышать. Им, как говорится, было фиолетово о чём там, на сцене, шкворчат какие-то странные пришлые люди.
Затем представили поэтессу. Она начала. Ну, примерно так же, как все поэтессы начинают. Впрочем, я, кажется, про чтение стихов уже высказывался. Так что пропустим. Хотя мадам в длинных театральных перчатках и с пером в прическе, претендующим на страусовое, выглядела довольно занятно – для взрослого. В общем, поэзия отняла ещё 25 минут жизни у детей.
Настала моя очередь. Ну, как, как привлечь внимание ребёнка, который уже столько времени отсидел в зале, отвертел головой и надрыгался ногами? А до избавительного школьного звонка осталось всего несколько минуточек! Я не помню дословно, но сказал я им примерно следующее: «
У голого на людной улице нет шансов остаться незамеченным. Хотите обратить на себя внимание? Будьте самими собой в чистом виде, не носите масок, не подражайте никому и ничему, не повторяйте ни за кем, просто будьте самими собой, и вас непременно заметят…
Если, конечно, за всеми масками, личинами, подражаниями – в «сухом остатке» в вас действительно есть хоть что-то своё, а не пустота. Увы, встречаются и такие люди: убери с них всё внешнее, наносное, подражательное, и от них, как от личностей, вообще, ничего не останется. Труднее всего быть собой тому, в ком нет ничего своего.
1837 год. Трагическая гибель Пушкина. Корнет лейб-гвардии гусарского полка Михаил Юрьевич Лермонтов пишет стихотворение «На смерть поэта» и отправляется в ссылку – на Кавказ. В мае того же года его стихотворение «Бородино», успевшее получить одобрение главного редактора Александра Сергеевича Пушкина, публикуется в журнале «Современник». Тем временем, Лермонтов, поэтическая слава которого становится всенародной, изъездив Северный Кавказ от Кизляра до Тамани, пересекает Главный Кавказский хребет и оказывается в Грузии. В Тифлисе он, по долгу службы, обращается в канцелярию главного управляющего гражданской частью и пограничными делами Грузии, Армянской области, Астраханской губернии и Кавказской области Григория Владимировича Розена. Ему сообщают, что Нижегородский драгунский полк, в который он направлен, отбыл в Азербайджан, в город Кубу. И ему следует отправиться туда. Там же, в канцелярии, Лермонтов знакомится с помощником переводчика восточных языков, молодым азербайджанцем по имени Али. Так он сам представился Михаилу Юрьевичу, чтобы русскому было проще к нему обращаться. Полное имя переводчика было Мирза Фет Али-бек Гаджи Алескер оглы Ахундов( Ахундзаде) – будущий великий азербайджанский писатель-просветитель, поэт, философ-материалист и общественный деятель, основоположник азербайджанской драматургии и литературной критики. Мирза Фет Али - так сам Ахундов писал свое имя по-русски. У поэтов было много общего: во-первых, они были почти ровесниками, Али родился в 1812, а Михаил в 1814, во-вторых, Ахундов только что написал своё первое значительное произведение —элегическую поэму «На смерть Пушкина», в-третьих, Лермонтову предстояло ехать в Азербайджан, а лучшего переводчика с азербайджанского, чем Мирза Фатали Ахундов, разносторонне образованного, блестяще владевшего кроме того арабским, персидским, турецким и русским языками, трудно было бы себе представить! Уроки азербайджанского языка, в разное время брали у Ахундова Александр Бестужев и поэт Яков Полонский. Брал их и Лермонтов… Непосредственным начальником Лермонтова в полку был подполковник Григорий Иванович Нечволодов. По преданиям, бывавший в доме Нечволодовых Лермонтов танцевал с с его приемной дочерью Екатериной Григорьевной мазурку.
Из Тифлиса Лермонтов едет в Шеки, название которой путает в письме к Раевскому с Шушой (поскольку я сам однажды в ранней молодости сделал точно такую же письменную ошибку, то знаю, что это вполне возможно. Э.А.). Едет он через Шеки неслучайно, а потому, что подружился с Али, который не мог не посоветовать ему заглянуть в Шеки, на свою родину. Вполне возможно, Михаил Юрьевич побывал и в его родном доме в Шеки. Затем Лермонтов добирается до Шемахи, где встречается с нижегородскими драгунами, которые дальше не едут, потому что военные действия в Кубе уже закончились, и в их присутствии там нет необходимости. В Шемахе поэт слышит от народного певца - ашыга сказание «Ашыг Гериб», драгуны - однополчане в общих чертах пересказывают ему его содержание. Лермонтов запоминает и после путешествия, уже в Тифлисе, просит Али-бека помочь ему записать эту сказку. Друг ему помогает. Кроме того в Шемахе Лермонтова настолько восхищает танец шемахинских девушек, что он в дальнейшем упоминает об этом в своих стихах. То, что Шемаха произвела на Лермонтова сильное впечатление, отмечено А. В. Поповым, который считал, что «пляски шемахинских танцовщиц поразили Лермонтова», и в подтверждение своей мысли приводил строфу из «Демона», отражающую шемахинские впечатления поэта:
В ладони мерно ударяя,
Они поют – и бубен свой
Берет невеста молодая.
Самое первое ощущение от Севера – очень низкое небо. Если в ясный солнечный день отвернуться от солнца и посмотреть в противоположную часть безоблачного неба: первое впечатление – темно, как перед дождём, словно в той стороне не чистейшая лазурь, а густая влажная мгла, словно и нет нигде в мире никакого солнца. Хотя оно тут же, позади вас, и вовсю сияет вам в спину.
Север дарит ощущение чрезвычайной близости космоса, близости к чему-то невероятно громадному, не имеющему ни начала, ни конца. И в то же время – здесь всё рядом. Любое чудо – обыкновенная повседневная реальность. И первое обыкновенное чудо – солнце. Оно здесь любое. Любой формы: я видел квадратное солнце, ромбовидное, ушастое, столбовидное, крестовое, овальное, каплевидное… Какой чудак придумал, что солнце – шар? Солнце – такое, каким оно может выглядеть.
На Севере быстро привыкаешь не удивляться. Кто считает, что может ночью спокойно выспаться, если все окна его комнаты смотрят на север? Зря он так считает. Летом на Севере по ночам солнце шпарит по окнам вовсю именно с северной стороны! Прямо в лицо тому умнику с Большой Земли, безнадёжно пытавшемуся заснуть. А самый чёрный «африканский» загар лица ( и куриную слепоту) на Севере можно получить не летом, а весной – с марта по май. Пока всюду лежит снег, бесконечно отражающий и умножающий бушующую солнечную энергию света.
На Севере облака низкие-низкие. И земля нередко сливается с ними в облачном тумане. Они тоже могут быть любыми. Например, как волосы человека, вставшие дыбом – вертикально… Грибы на Севере просто роскошны: таких сумасшедше-громадных грибов и в таких несуразно больших количествах на квадратный метр – в любую сторону движения грибника я прежде нигде не видел. Их не то, что искать не нужно: от них деваться некуда! Причем, речь не о скромных сыроежках, а о подберёзовиках да крепкногих подосиновиках... Впрочем, не только грибники, но и рыболовы рискуют Здесь лишиться рассудка. Не знаю, где ещё можно наблюдать за тем, как рыба, причем крупная, набрасывается и вешается на голый (безо всякой наживки!!!) крючок. А здесь был тому свидетелем. И не раз.
А как звенит северный воздух слышали? В абсолютной безветренной тишине, в люто-морозную погоду. Он шуршит, слово пересыпается песок времени или падают мелкие невидимые звёзды…
Удивителен Крайний Север. Нигде нет такого…
Если тебе в голову пришли добрые мысли, то будь с ними гостеприимен. А если - не добрые, то передай им, что тебя нет дома.
От первых шагов до проседи –
Не с теми, не там, не то…
За что мне всё это, Господи?
Скажи, если есть за что?
Катилась судьбы горошина,
Слабела надежды нить…
Всю жизнь - ничего хорошего:
Да, как это может быть?
Ведь было же что-то нежное:
И сны, и слова любви?..
Но сердце кричит рассерженно,
Обиженное людьми,
Поверженное усталостью,
Пронзённое суетой...
И плачут дожди от жалости,
А в скалах шумит прибой,
Влюблённый в тебя, как пьяница,
Пытающийся летать,
Всё сгинет, а он останется
И будет шуметь опять,
О том, как над ним до просини
Поёт о тебе заря:
Не все тебя в мире бросили,
И жизнь прожита не зря!..
Слова застывают в воздухе
Под снежную круговерть:
За что мне всё это, Господи?
За что это всё? - ответь…
"Я доволен своей судьбой. Я был со своим народом и переживал то, что переживал мой народ". Так сказал через много лет бывший рядовой Великой Отечественной войны, простой русский солдат, взявший Берлин, Лев Николаевич Гумилёв. Человек, полжизни проведший в тюрьме и ссылке по большому счету лишь за то, что был сыном своего отца, расстрелянного поэта – Николая Степановича Гумилева, вся вина которого заключалась в том, что он, дорожа честью русского офицера и дворянина, отказался стать доносчиком.
«Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово…»
Так писала Анна Ахматова, мать Льва Николаевича, сотни часов проведшая перед тюремными стенами, пытаясь узнать о судьбе сына. Для них обоих спасти русский мир, сохранить русское слово – было задачей несравнимо более важной, чем все личные горести. И не только для них. Сярати ( Антон Петрович) Пырерка - первый в истории ненецкого народа ученый-филолог, создатель письменности ненецкого языка и первых переводов на него произведений Пушкина, ушел добровольцем на фронт и погиб на защите блокадного Ленинграда, на защите русского языка. И не только он. Многие. Нет им числа.
Крохотный народ, проживающий в Сибири, тофалары, отправил на войну всего 54 добровольца, 54 охотника и кормильца семьи. Вроде бы совсем немного. В сравнении с другими народами. Но для тофалар это был поступок беспримерного мужества. Они знали, что если охотники не вернутся живыми, у народа нет шансов продолжить свое существование, некому продолжать род…Две трети охотников не вернулись…
Когда фашисты, пытая партизана, схваченного в лесах под Ленинградом, методично повторяли ему «кто ты?», он, сплевывая кровь и глядя на них азиатскими татарскими глазами, продолжал отвечать: «Я – русский». Я понимаю его. Я понимаю – почему… Я горжусь тобой, дядя, родной мой, вечная тебе память...
Вспомним тех, кто в небе внемлет всем речам между людьми,
Защитивших эту землю и полёгших в ней костьми:
Бородатых и безусых, ворчунов и остряков,
Украинцев, белорусов, осетин и остяков,
Телеутов, кабардинцев, эрзя, вепсов, чувашей,
И тувинцев, и даргинцев, латышей и талышей,
И киргизов, и таджиков, и узбеков, и татар,
И калмыков, и кумыков, и башкир, и тофалар,
Якутов, азербайджанцев, ненцев, энцев и армян,
Нивхов и табасаранцев, и евреев, и цыган,
Удэгейцев, хантов, коми, и казахов, и грузин,
И других, которых помнит поимённо Бог один…
В дни победного парада там, пред Ним - в одном строю
Все, кого враги когда-то звали РУССКИМИ в бою.
Юридически участником дуэли с Пушкиным являлся посол Голландии в Российской империи барон Геккерен. Вызов на дуэль был составлен от его имени, оформлен им и предъявлен официально - через секретаря французского посольства виконта д’Аршиака, представлявшего французские интересы. Таким образом, фактически Пушкина официально вызвало на поединок королевство Нидерланды - в лице своего посла!
Кто-то может спросить: неужели сам Пушкин действительно не вызывал Дантеса на дуэль? Отвечу: вызывал, но гораздо раньше – в ноябре 1836 года, впрочем, спустя несколько дней он же и отозвал свой вызов, о чем уведомил всех, кто был в курсе событий. И более от Пушкина никому дуэльных вызовов не исходило.
Сам факт вызова на дуэль русского подданного официальным представителем иностранного государства имеет право трактоваться минимум как недружественные действия против другого государства, имеющие отчетливые признаки агрессии! Официальный представитель иностранного государства не имеет права распоряжаться жизнью подданного другой страны, устраивать над ним расправу или угрожать ему смертью. А ведь вызов на дуэль – это и есть угроза смертью.
Против каких враждебных России сил вышел к барьеру русский поэт? Какова предыстория трагической ситуации и каковы истинные мотивы трагедии? Почему голландский посланник действовал через французского , а не голландского секретаря? Заметим, что титул барона Геккерн получил не в Нидерландах, а во Франции – от Наполеона Бонапарта, за верную службу оккупантам своей страны. Предыстория такова.
В декабре 1794 г. французские войска во главе с Шарлем Пишегрю вторглись на территорию Голландии. Оккупационная армия заняла Западную Фландрию и в январе 1795 года вступила в Амстердам, где при помощи кавалерийской атаки по льду захватила голландский флот, вмёрзший в него в заливе. Независимости Нидерландов был положен конец провозглашением «дочерней» для Франции так называемой «Батавской республики». Впрочем, уже в 1806 году Наполеон росчерком пера превратил «республику» в королевство, назначив туда королём своего брата Луи. А в 1810 году он же включил это «королевство» напрямую в состав Французской империи, окончательно уничтожив видимость существования Нидерландов. Впрочем, Голландия, как государство, всё это время и так фактически не существовала.
В мае 1799 года английское правительство предложило императору Павлу I принять участие в освобождении голландцев от французской оккупации. Император Павел, суворовские войска которого в это время уже сражались против французов в Северной Италии, охотно согласился на предложение Англии. Кстати, именно в это время в России родился Александр Сергеевич Пушкин - будущий визави голландского посланника с тёмным наполеоновским прошлым.
20 августа того же года голландский флот без боя сдался англичанам. 8 сентября русские войска овладели Бергеном, однако, встреченные контратакой превосходящих сил и своевременно не поддержанные британцами, были выбиты оттуда со значительными потерями. 21 сентября в результате сражения войска французского генерала Брюна отступили к Бевервейку. Здесь, 25 сентября, он был снова атакован союзниками. И снова вся тяжесть боя легла на русские войска, которые понеся колоссальные потери, заняли в итоге лишь нескольких селений. Из-за несогласованности действий союзников, а также трусости и откровенного предательства англичан десантная операция в итоге закончилась неудачей. В ноябре остатки русской армии покинули голландские берега. Вероятно, Пушкину были известны подробности той истории, поскольку, находясь в Одессе, он встречался с Алексеем Самуиловичем Грейгом, руководившим с 1816 по 1830 годы Черноморским флотом. Участник Отечественной войны Алексей Самуилович в 1799 году командовал 64-пушечным кораблём «Ретвизан», крейсировал с союзной эскадрой в Северном море у острова Тексель, участвовал в высадке русского десанта в Голландии и во взятии крепости Гельдерн.
Через 15 лет в ноябре 1813 года русские войска под командованием молодого генерал-майора Александра Христофоровича Бенкендорфа, того самого, с которым Пушкин столько общался в последствии, освободили голландцев от французской оккупации и вернули независимость Нидерландам... В истории наполеоновских войн армейская операция под командованием Бенкендорфа стала блестящим примером сочетания средств войны и тайной дипломатии ради достижения больших успехов малой кровью.
Вполне естественно, что Вильгельм I, получивший в результате этих событий из
Мы живём среди звёзд и комет,
В облаках из космической пыли:
Нынче есть, через миг – уже нет,
И никто не узнает, что были…
Что для вечности все города,
Все для нас дорогие селенья?
Догорит и взорвётся звезда,
И рассеется свет по Вселенной.
Но пока мы живём и поём,
И глядим в небеса без ответа,
Всё мерцает ночной окоём
В исчезающих капельках света.
Жила-была в Ждановке семья: папа, мама, дочка и сынишка. Папа работал, мама работала, дочка училась в школе, мальчик ходил в детский сад. А 16 августа прошлого года у себя в Ждановке возле родного дома на них упала мина. Папу убило, сыночка убило, маме оторвало левую руку, дочке повредило ногу. Дом разрушен. Теперь Светлана Козырь и ее дочь Саша живут у бабушки в Кировском. Света – инвалид, ищет работу. Жить им не на что. Ехать некуда. Денег нет. Живут тем, чем помогут добрые люди. Очень стесняются своего положения. Увы, но таких семей сейчас – тысячи…https://www.youtube.com/watch?v=bPTDBnTuoLA
«- Тебя как: сразу прикончить или желаешь помучиться?
- Лучше, конечно, помучиться…»
( из к/ф «Белое солнце пустыни»)
Я умираю долго
И не хочу короче:
То ли из чувства долга,
То ли, считай, как хочешь.
Может, назад вернуться?
Только куда податься
Там, где глаза как блюдца:
Вот, мол, уже за двадцать?
Пламя сгорает быстро,
Следом грядёт усталость…
Я не люблю убийства,
Жизни и так – лишь малость.
Стих мой давно исчёркан,
Выцвели завитушки…
Но не хочу, как Лорка,
И не дай Бог, как Пушкин…
В электронной версии декабрьского (2014 год) номера ежемесячного международного литературно-художественного журнала “Za – Za” , издающемся в городе Дюссельдорф (Германия), опубликована прозаическая работа писателя Эльдара Ахадова “Sari gelin” . С публикацией можно ознакомиться по ссылке http://za-za.net/sari-gelin/
ДВОЕ В ТУНДРЕ
Высокий, сухощавый, астенического телосложения Иван Угнивенко отличался завидным аппетитом, да, как говорится, “не в коня корм”. Володя Петровский, его ровесник, такой же вахтовик – маркшейдер, как и Ваня, когда-то в ранней юности занимался боксом, выглядел с той поры крепко сбитым парнем, почти качком. Почти, но не совсем: этому мешало чересчур интеллигентное лицо в очках, явно намекающих на университетское образование.
Уже дней пять, как жили они у подрядчиков, к которым отправились на приёмку изыскательских работ по проектируемой трассе газопровода. Местами изыскания эти проводились там, где никаких дорог и подъездов к будущему строительству не было, поэтому добраться туда можно было только на вездеходной технике или снегоходах. Кроме того, часть местности – возле речек - была сильно залесена. Без бензопилы там не обойтись. А дальше – опять продуваемые долгие пространства голой заснеженной тундры. Стремительно завершалось сумеречное время полярной ночи, когда Иван, чтобы сэкономить оставшийся до кромешной темноты час, предложил Володе проехать вдвоём на одном “Буране” ещё километров с десять непроверенного участка трассы пока ребята-подрядчики на другом снегоходе доедут до мест установки геодезических инструментов, чтобы собрать их и увезти к месту ночлега. Выбранный для проверки участок находился на открытой тундровой местности. До того они ездили на двух “Буранах” – вместе с геодезистами подрядной организации. В безлюдных местах да ещё зимой вообще-то ездить на одном транспорте небезопасно. В случае чего выручать неудачливых ездоков – всегда легче, когда рядом есть ещё какая-нибудь машина. Парни об этом знали, но надеялись: если ничего до сих пор не произошло, то и теперь за полчаса, ну, от силы час, тем более ничего непредвиденного не случится.
Какой русский не любит быстрой езды, особенно, если его зовут Иваном! Тундра казалась ровным снежным полотном, по которому хоть боком катись. Обманчиваемое впечатление. Места открытые, ветром насквозь продуваемые… И снег здесь в действительности особо-то не задерживается, если ему не за что зацепится, скользит по насту дальше пока не уткнется в кочку. Вот возле них и образуются снежные заносы. Парни не ожидали, что быстрая езда превратится в жёсткое подпрыгивание на этих самых заносах. На одной из кочек снегоход на бешеной скорости ударился о чуть прикрытую снегом кочку, перевернулся и рухнул в сугроб. Обошлось без травм, но у двигателя от удара срезало болты, на которых он крепился. Сотовая связь в здешних местах отсутствовала. Ни о случившемся, ни о своем местонахождении сообщить было невозможно. Дул сильный ветер со снегом, крепчал к ночи мороз.
Петровский придумал стащить с “Бурана” крышку и воткнуть её в снег, чтобы прикрыться от ветра. Так и сделали. Оставалось надеяться на то, что рано или поздно кто-то из подрядчиков догадается их искать. Намётанным маркшейдерским глазом Ваня заметил, что окружающий рельеф идёт на понижение. “Наверное, где-то рядом озеро” – подумал он и сообщил об этом притулившемуся за крышкой товарищу. Володя согласно кивнул головой и продолжил слушать музыку через наушники бесполезного сотового телефона.
Музыка незаметно убаюкивала, унося воображение в совершенно иной мир. Били барабаны, звучал голос гитары, пели скрипки, звенели колокольчики… Они звенели так явственно, что Петровский невольно на мгновение разомкнул сонные глаза. Рядом мирно посапывал Иван. Но колокольчики всё равно не стихли. И вдруг Володя заметил краем глаза, что к ним из снежной мглы приближается оленья упряжка. На шее каждого оленя болтался и звенел колокольчик. А позади, в нартах виднелась фигура сидящего человека в оленьих шкурах с хореем в руках. Хорей – это длинная-предлинная палка, с помощью которой ненцы управляют оленьими упряжками.
Через несколько мгновений расстояние от крышки “Бурана”до упряжки сократилось до нескольких шагов. А затем оно снова стало увеличиваться. Их не заметили! Или не обратили на них внимания. Ошеломленные Ваня и Володя переглянулись и принялись рассуждать: а не пригрезилось ли им это всё?
Однако, прошло не более десяти минут, как звон бубенчиков повторился. Парни уставились во мглу. И вскоре из неё снова вынырнула оленья упряжка. Но уже совсем другая! В этот раз она остановилась. С нарт соскочил немолодой ненец в тёплом совике ( зимняя одежда северных народов) и поздоровался с парнями. Оказалось, что в тот час в этих местах упряжек находилось много: целое стойбище перекочёвывало – каслало, совершая аргиш, как говорят местные.
Человек из первых нарт всё видел, но он знал, что буквально следом едут другие. И потому не стал останавливаться. Впрочем, и подрядчики оказались догадливыми. Через пару часов всё было позади. А Иван с Володей грелись в вагончике,