[170x257]
Пребывание в промежутке может быть дезориентирующим и даже пугающим. Не за что держаться, нет чувства направления, нет даже намека на то, что лежит впереди. Но это состояние чистого потенциала, которое существовало до создания вселенной. Все, что вы сейчас можете сделать - это расслабиться в этом небытии... упасть в эту тишину между словами... Наблюдать эту брешь между входящим и выходящим дыханием. И ценить каждое пустое мгновение опыта. Сейчас рождается нечто святое.

Будда выбрал одно из действительно самых точных слов - шуньята. Аглийский эквивалент "nothingness", ничто, не так прекрасен. Вот почему я хотел бы сделать это "безвещностью" (англ. no-thingness), потому что ничто это не просто ничто, это все. Это вибрация всех возможностей. Это потенциал, абсолютный потенциал. Он еще не проявлен, но содержит все. В начале природа, природа в конце, так почему посередине вы создаете такую суету? Почему посередине вы становитесь так беспокойны, тревожны, амбициозны - зачем создавать такое отчаяние? Ничто в начале, ничто в конце - вот и все путешествие.

(Ошо)

Благодарю за симпатию!

[600x600]
© impatienss

Человек говорит человеку: я есть слабак,
все, что ты говоришь - пускай оно будет так,
у меня проржавевший мотор и пробитый бак,
я люблю тебя, я устал от вечных атак.

Человек говорит человеку: зачем, зачем.
я хочу быть твоим, как язычок на свече,
я хочу тебя обожать, я хочу пылать,
чтобы землю перед тобою листвой устилать.

Человек человеку - тень, сиамский близнец,
и повязан хуже, чем парой из двух колец,
человек человеку - двойник,
отражение,
неотрубленные хвосты,
человек человеку - панический страх темноты,
проступающий на коже, словно лишай.

Человек говорит:
пожалуйста, ну давай
снова прав окажешься
ты.

Человек человеку - волк, товарищ и брат,
человек человеку - друг, напарник и волк.
человек перед человеком стоит, умолк,
но завязан,
завязан,
завязан с другим стократ.
Человек говорит человеку: окей, ты можешь быть рад,
ты опять настоял, ты снова меня поверг,
и протягивает человеку
руки
ладонями вверх.


© Лемерт

Вся наша жизнь — это только погоня за счастьем,
но счастья так много, что нам его — не унести,
до смерти осталось 2-3 незначительных связи,
до смерти не будет уже ни одной настоящей любви.

_________

Чем дольше живешь на этом свете, тем яснее понимаешь, что счастье — это то, что всегда с тобой. Мы просто забыли (я — забыл, ты — забыла, они — забыли, но вот я вспомнил теперь и не забуду уже никогда), что счастье — это почти как спички: что оно всегда с тобой — просто сейчас они завалились в карман или за подкладку. Но оно все равно ЗДЕСЬ. И ни от кого не зависит.

Ни от чужой любви, ни от нашей удачи, ни от нашего положения дел, ни от нашего не-одиночества. Оно — ПРОСТО ЕСТЬ.
Даже если мы часто бываем несчастны.
Это наш внутренний остов, скелет, состав крови, кальций в наших костях и постоянный бэкграунд в наших ироничных умах. Только не забывай: что счастье так пронзительно и в своей сути так невыносимо, что когда человек его испытывает, он начинает крутиться, как Шарик, которому на шею привязали гремящую консервную банку. Крутиться, чтоб только это счастье с себя скинуть. Потому что счастье всем видно (а значит позорно), потому что оно очень громкое и непривычное (а значит, мешает спать, точнее: даже лежать мешает)... Потому что тебе от него — никуда не деться.


© Дмитрий Воденников

[604x571]

они ходят по улицам этих городов, смеются, выдыхают дым,
оставляют свои следы,
если ты счастлив, то умирай молодым,
не дожидаясь беды.

их беззлобно дразнят - влюбленные, что возьмешь,
у него глаза зелены, что весною рожь,
она любит его вечерами вытаскивать в дождь
и смотреть, как пушистые волосы намокают,
по фонарному свету длинные капли стекают,
и они целуются на ходу, и в руке рука, и
будущего дальше месяца не прочтешь.

она думает: вот твой берег обетованный,
твой покой желанный, реки твои и мосты.

когда она выпьет, то закрывается в ванной,
плачет в трубку кому-то:
я счастлива, слышишь ты.

если ты счастлив, то умирай молодым,
не ходи по чужим следам.
выгорает осень, превращается в желтый дым,
выгорают дни, и души, и города.

Выгорают дни, и души, и города.

...как всегда - платформа, фонарь и чужие люди,
отъезжает поезд, они в обнимку стоят под мостом.
Каждый раз, прощаясь, она хочет сказать, что любит.
Каждый раз
откладывает
на потом.


(c) Лемерт

...лгать - это методично тушить о близкого страх, наносить ожог...

По-моему, это было у всех: выбираешь человека* для любви, а он вроде бы рад, но всерьёз не вовлекается. Не могу, говорит, нечем, нет больше осинок и берёзок, остались одни головешки (выгорел тоисть на предыдущих отношениях); или – моё единственное настоящее чувство закончилось в пятнадцать лет; или – я не умею любить. И ты думаешь, ну ладно, и с одноногими живут, и с однорукими, и с другими прочими инвалидами, а мне такой достался. Жалко, конечно, но чего уж там.

*Надеюсь, вы понимаете, что это может быть объект любого пола. И вы можете быть любого пола, если хотите.

Но однажды этот ущербенец вдруг появляется с сияющим лицом и сообщает, что наконец-то полюбил. Радость-то какая. Только – сюрприииииз – не вас.
Вам остаётся только благословить новообразованную парочку иконой Казанской божьей матери, выведенной на экран айпада, и уйти. Или как-то менее изысканно выразить свои чувства, - но покидать поле придётся в любом случае.
После всего возникает два вопроса «почему не меня» и «почему опять?!». Первый риторический, а второй заслуживает осмысления, потому что эта история повторялась у вас, допустим, раза три, и ещё раз восемнадцать у знакомых.

У меня есть версии.
Некоторые из разряда неприятных. Вы специально выбираете возлюбленных системы «кишковорот», чтобы пострадать; эти люди врали, на самом деле всё у них в порядке с чувствами, просто караулили подходящего партнёра, а вы были от скуки; вы урод, которого нельзя любить в принципе.

А есть версия про механику. Я читала, что конструкция игровых автоматов такова: внутри должно накопиться какое-то количество жетонов, и тогда вся эта гора надавит на рычаг и вывалится счастливчику. Поэтому, в частности, имеет смысл наблюдать за игроками и подходить к тому автомату, где кто-то долго сидел и ничего не выигрывал – есть вероятность, что он почти набрал критическую массу.
Не знаю, правда или нет, но именно так я представляю себе историю любовного несовпадения.
Вы окружили человека атмосферой любви, вы его подготовили и набросали кучу золота. А потом явился настоящий везунчик, кинул одну монетку, переполнил какую-то невидимую чашу и взял джекпот.

Могу сказать, как всё ощущается изнутри, потому что сама была «этим человеком» в других случаях. Наблюдаешь, как тебя любят, как разбиваются об тебя в лепёшку, и потихоньку завидуешь – вот ведь как чувствует, как по-настоящему живёт. Ответить именно ему уже как-то не получается, неинтересно, что ли, но начинаешь смотреть по сторонам, и буквально первый встречный получает приз.
Когда же я оказывалась этим первым встречным везунчиком, выглядело так: попадается некто, очевидно, в поиске, и уже готовый. Это написано у него на лбу моим любимым шрифтом Verdana – грех не взять. Кто там об него убивался до этого, значения не имеет, очевидно, нечто неподходящее. Разве он сам скажет мимоходом «любила меня одна хорошая женщина, а я мудак».
То есть радостно всем, кроме «хорошего человека», который просадил себя на этого однорукого бандита. И ему даже нечем возместить ущерб, нет такой валюты. Просто он приходил не вовремя, вот и всё.


© Марта Кетро

Пешеход, который из пункта А,
по ночам не спит, говорит – сова.
Не готов на шаг, не готов на бег,
зарываясь носом в глубокий снег,
как корабль, который не вынес рейда…
И тогда тихонько вступает флейта…
Пешеход встаёт, говорит: «Прости».
Мол, бывает всякое по пути.
И опять навьючивает рюкзак.
И играет флейта в его глазах
о хорошем дне при плохой погоде,
о другом, невидимом, пешеходе.

Пешеход, который из пункта Б,
ищет банк со странным названьем «Сбер»,
застывает, спрашивает без сил:
«Почему я, Господи, не кассир?
Я бы ей сегодня устроил праздник».
И считает слоги, как первоклассник.
В кассе букв закончились все слова,
А его ведь ждёт пешеход из А!
И, как пьяный, движется по тропе
пешеход, который из пункта Б.
И идёт сквозь снег, набирая скорость,
пешеход и крейсер – из А который.

Пешеход, идущий из пункта А,
никогда не станет качать права.
Пешеход, идущий из пункта Б,
не привык перечить своей судьбе,
хоть не так уж весело, не переча…

Но они друг другу идут навстречу.


© Ника Невыразимова

Наша осень играет дурочку, сентябрится, издевается, снимается, издаётся, заполняет собою улицы и таблицы, то готовится к наступлению, то сдаётся первой кровью замочных скважин, густой и ржавой, заливается беспризорностью по канистрам, вызывает недоумение и пожарных, чтобы выступить и под занавес поклониться. Мы наёмники нашей осени. По команде мы повязаны вдохновением и шарфами. Занимая за нами очередь в автомате, обделённые неслучайностью, вы попали под раздачу копыт и крыльев, рогов и нимбов – обязательной атрибутики суицида. Каждый смертный имеет право родиться мимо, просто в осень и без привязки к часам и цифрам. Каждый смертный, включая фары и самых буйных, если функции сохранения заебали, безусловно, имеет право влюбиться в пулю и поймать её на излёте, зажав зубами.


(с) Sterva (Яна Юшина)

Слово стало дряблым. Оторвалось от корня и увяло, как сорванная трава. Раньше человек говорил: "Я тебе голову оторву!" - шел и отрывал. Говорил: "Жизнь за тебя отдам!" - отдавал. А теперь говорит: "Я тебя люблю!", а нет даже уверенности, что он тебя хотя бы до дома проводит.

Дмитрий Емец