Утро начиналось как обычно. Объятия любимого, чашка горячего кофе и занятия любовью на завтрак, душ.
- Ох, какое сегодня будет отличное утро… – думала Лера. - Незабываемая ночь, не менее прекрасное утро… Сашка, Сашка, что же ты со мной делаешь? Ну ладно я, ты же голодным останешься до обеда, а может и до ужина. Опять весь день на кофе. Нет, с этим определенно надо что-то делать! Пусть я опоздаю на практику, Старкова так и так найдет к чему придраться, зато накормлю любимого. По дороге в больницу заедем в магазин. Ага, придумала… бутерброды не подойдут, мой мужчина должен вкусно завтракать.
- Саааш, останови возле магазина, я… в общем останови.
Гордеев недоуменно посмотрел на жену. Утро было восхитительным, просто потрясающим, но всю дорогу она была мрачнее тучи, о чем-то думала…
- Хорошо, любимая, только быстро. У нас, конечно, в запасе минут 30, но я бы хотел утреннюю порцию поцелуев. Твой вид в халатике сводит меня с ума.
Быстро добежав до магазина, Лера свернула. За углом была блинная «Ням-ням».
- Так, варенье в холодильнике есть, сгущенка тоже. Девушка, мне 10 блинчиков.
Через 10 минут Лера вернулась в машину с ароматным пакетом.
- Лера, ну ты куда пропала? Минус десять минут…- начал ворчать Александр, но тут его нос уловил ароматный запах свежих блинчиков. - А чем это так вкусно пахнет? Ты же в магазин ходила.
Гордеева чмокнула любимого в губы и произнесла.
- Это твой завтрак, ты должен вкусно питаться. Мы успеем не только позавтракать, если поедем прямо сейчас.
Уже в больнице, сидя в ординаторской, Александр наслаждался блинчиками и сладкими губами своей заботливой жены.
- Так, а чем это тут так вкусно пахнет? – в ординаторскую зашла Ковалец. Лера отпрянула от мужа. – Лерочка, все отделение слюнки пускает, нельзя же так.
- Это моя Лера готовила… – промурлыкал Саша. Конечно, он знал, что блины были куплены в его любимой лавочке, но не смог не похвастаться.
- Лера, вы определенно положительно влияете на Александра Николаевича. Так до практики 5 минут, пойдем я тебя провожу, а вы, товарищ Гордеев, живо на обход.
Лера рассмеялась и, чмокнув в губы любимого, растворилась вместе с Ковалец.
Тишина в больнице. Странно. Гордеев сегодня слишком довольный, вроде и операция через 2 часа, а персонал на местах. Виновник необычного положения дел ходит, улыбается.
- Александр Николаевич! – окрикивает его Ковалец. – А чего это коридоры не пустые?
- А почему это больница не должна работать? Или это уже дурдом? – елейным голоском поинтересовался Саша.
- Да нет что вы, но у вас через полтора часа операция? – недоумевает Ковалец, зашедшая проведать отделение нейрохирургии. Тут ее одергивает Тертель
- Ирина Васильевна, там у вашего пациента… - они отошли. – Ирина Васильевна, не спугните, это редкое явление - добрый Гордеев перед операцией.
- И, кажется, я знаю почему… – заговорщически произнесла Ковалец.
Тем временем в отделении терапии.
- Чехова, вы опять все неверно сказали. Два!
- Я не Чехова, я – Гордеева! - терпение Леры было на исходе, и она вспылила.
- Мне все равно кем вы себя считаете, в журнале вы Чехова. К тому же, если вы думаете, что ваша фамилия позволяет вам совершенно не готовиться к занятиям и получать оценки за красивые глазки, то вы глубоко заблуждаетесь… - Старкова ехидно улыбалась.
- Но Нина Алексеевна, Лера ответила правильно, слово в слово как в учебнике! – заступился Новиков.
- Неважно, - отмахнулась терапевт. - Чехова – два. Впрочем, вы же у нас хорошистка… Так и быть, я дам вам шанс исправиться. К завтрашнему дню готовите реферат на 20 страниц, а сегодня я дам вам еще трех больных.
- Нина Алексеевна, это беспредел!!! – вскочили Толик и Вика.
- Два - Смертин, два – Олькович, - невозмутимо ответила Старкова. - Все свободны. Занятия окончены.
Нина гордо вышла из класса, довольная собой.
- нет, вы это видели?!! Какова?!! – впервые взбесился
Кладбище…место, где рушатся чужие судьбы, заканчиваются чьи-то жизни, прерывается любовь…и вот мужчина, неспеша шедший по асфальтированной дорожке городского кладбища, явно похоронил здесь кусочек сердца. Высокий, красивый, с серыми глазами, в которых отражалась бесконечная грусть. Он не торопился, здесь не торопятся, это чертоги вечности…а в вечности опоздать невозможно. Он подошел к надгробию и медленно присел. С фотографии на него смотрела молодая смеющаяся брюнетка с глазами орехового цвета. И этот сильный мужчина неожиданно превратился в маленького мальчика, который потерял маму и еще не понимает, что это навсегда. А девушка на фотографии все продолжала смеяться и мозг отказывался воспринимать информацию, выбитую на надгробии: «Валерия Петровна Чехова. 1987-2008». Наверно, это страшно, когда смотришь на лицо любимого человека, а внутри пустота. «Прости», - только и смог прошептать мужчина. Он медленно встал и побрел из чертогов вечности. Высокий, красивый, он вновь уходил от неё, как тогда…
*** (2008 год)
–Гордеев, - раздался голос зав.отделения Ковалец Ирины Васильевны, - срочно в операционную. Огнестрельное ранение, сейчас доставят девушку в очень тяжелом состоянии. –Понял, - по военному четко отреагировал ведущий хирург Реутовской областной больницы. Не теряя лишнего времени, Александр Николаевич отправился мыться и одевать хирургический костюм. Он был уверен в себе, сегодня он был полон решимости спасать человеческие жизни. Вот хлопнула дверь операционной и перед коллегами появился Гордеев. Вполне уверенно он подошел к хирургическому столу и уже собрался отдать ассистенту приказ, но тут его взгляд упал на лицо пострадавшей девушки. «Нет, - пронеслось у него в голове, - этого не может быть.» Но, к сожалению, это был не сон, а страшная реальность – перед ним лежала его любимая девушка – Валерия Чехова. Приказав себе успокоиться, он начал отдавать приказы ассистенту:
-Скальпель…зажим…еще зажим…сушите скорее, я же не хрена не вижу…мать вашу, что происходит?
-Давление падает, - послышался тревожный голос, - всё.
-Я разве сказал, что мы прекращаем операцию? – зло рявкнул Гордеев. Несколько пар глаз уставились на него с сожалением. Руки Гордеева действовали точно и профессионально, но увы, все усилия оказались напрасными. Александр Николаевич на секунду закрыл глаза, потом поднял тяжелый взгляд на циферблат часов и глухо вымолвил:
-Время смерти 15:26. Уйдите, уйдите все, оставьте меня, - попросил Гордеев. Голос был безжизненным и бесцветным. Никто не стал спорить или о чем-либо спрашивать гениального хирурга (или не такого уж гениального?), все в тяжелом молчании вышли из операционной, оставив Гордеева с Лерой. Александр медленно приблизился к телу той, что еще вчера так заразительно смеялась и горячо целовала его. Застыв над еще теплым телом, он взял её за руку…Саша сам не замечал, как из его глаз медленно катятся слезы, исчезая под медицинской маской.