Снова это чудовищное, когда одна крупица химических соединений останавливает поток живых мыслей. Когда не можешь чувствовать окружающее, потому что начинаешь воспринимать лишь детали. Как муха ползёт по ноге девушки, медленно рыская, потирая лапки. Какие чудовищно-длинные ноги у человека-крысы. Рассматриваешь каждую деталь его татуировок, но трудно собрать картину в целое, словно это невероятное физическое усилие. Я останавливаюсь посреди улицы загипнотизированный полётом стрижей. Или зачарованный сводами домов к горизонту. Время совершенно извратилось. Оно то размахом драконьего крыла простилается надо мною и тысячами других, то как кобылка проносится неразличимой для глаза точкой.
-Вам нужно вернуть здоровый сон и угомонить вашу гиперчувствительность.
Я же только чувствую как выветривается дофамин. Как лезвие мысли в край затупляется. Мне и без того было тяжко терять способность мыслить картинами. А тут еще и такое.Будто чувствуешь взглядом, самим глазным яблоком шероховатость клавиатуры. Сосредаточиться на движимом процессе, воспринять целиком, сложив восприятия и реакции. Не отвлекаться.
-Где-то спустя неделю реакция нормализуется. У вас же есть кому за вами приглядеть?
До конца этой недели год пройдёт. Или сотни лет. Весь день превращается в недели. Дома или в любом другом закрытом пространстве хуже всего. Муха перебирается по тонким прозрачным волоскам на ее бедре, снова потирает лапки. Приглядеть... Что это вообще значит? Шлёпать меня по лицу, когда я в очередной раз во что либо залипаю? Тормошить меня вопросами, не позволяя мне виснуть и тормозить? Ну да. Конечно. Из тушеванного треугольника вырывается блёкнущая на середине пути линия, уводя от пальцев человека-крысы к его запястью.
Не хватает лишь того, чьи черты и детали можно рассматривать бесконечно, медленно и наслаждаясь, ...
Но даже сложно воспроизвести сейчас черты эти в своей голове. Медовая сладость поблёкла, осталась лишь тень.
Я не знаю, куда деть себя. На этот раз мне досталась пачка Мальборо Голд "инсульт"
Ни единого живого дыхания. Эти страницы прообраз пыли,
а здешние слова - как слова над покинувшим свет, уходящим под землю в картонной или же деревянной коробке. Если коснуться губами здешних губ - ощутишь прах и застывшее время. Ощутишь привкус прошлого спустя пару секунд. А там и привкус яда.
красок не осталось, кроме красной и серой. Вот цвет всех этих записей. Всех этих монологов и писем. Только мы-призраки, блуждающие по собственным и некогда живым, цветущим страницам. Мы, лелеющие на корне языка привкус плоти и полевого цветка. Живущие живыми и мёртвыми.
И постепенно растворяющиеся в быту и во времени.
Исчезающие мы
потерять доступ к аккаунту на прозу.ру
потому что потерял доступ к рамблер-почте
Я узнаю запах, заполнивший густой вуалью всю кухню. Сафлор.Хотя, вероятно, мне кажется это. Сафлор не может так навязчиво заполнять лёгкие. Мой разум преувеличивает.
-Ты и правда настаивал его полчаса?
-Именно..
Ты выдыхаешь в окно клубочки дыма, разглядываешь заоконное пространство. Я вижу как тонкая прядка твоих волос колеблется на ветру. Я вижу сеть, тёмную на солнце для меня, но для солнца она такая белая... Я скучал даже по цвету твоих волос. Я курил сигареты, которые куришь ты, потому что тосковал. Я смотрел на солнце, потому что мне не хватало..Я даже и ожидать не мог, что ты прилетишь сюда. Снимешь квартиру в часе езды от дома моего отца. Напишешь мне.. Я думал, что мы с тобою поругались. Окончательно добили друг друга. Нанесли глубокие, незаживающие раны на наши отношения. А теперь даже понять не могу, кровоточат ли они. Или же они не были такими глубокими и вовсе. Я уже смирился. Расставил точки, не допуская их близости чтобы, не дай Создатель, не вышло многоточия. А ты прилетаешь. Якобы по делам бизнеса своего треклятого. Будто мы снова старые друзья пишешь мне... Ну да, конечно. Трудно отказаться от такого, от своего создания. Чувствую себя лабораторной крысой, которая уже втянулась. Давно.
Твои руки, вены на них, родинки на молочной коже. Где то в грудине скользкий язык облизывает зубы. Я ухожу в уборную. Я запираю дверь и в крошечной комнате сползаю по стенке на пол. Я чувствую, как подскакивает моё давление. Я закрываю руками лицо, которое кажется мне ослепительно горячим. Я даже не чувствую, как дышу. Вот как оно. Мои уши горят. Еще немного, и внутри черепной коробки поплавится всё. Кажется, я мог бы уловить твой запах еще на лестничной клетке обшарпанной парадной. Кажется, я мог эритроцитами крови почуять твоё присутствие. И я резко поднимаюсь, врубаю воду...
-Всё хорошо?
-Просто жара, захотел умыться. Лицо липкое..)
Я сажусь на пол с чашкой чая, сафлор проникает в меня с каждым вдохом. Реальность ускользает с каждым выдохом. Я будто падаю в прошлое. Глубоко, стремительно, гулко...Разглядываю твои босые ступни на паркете. Я хочу сбежать. И остаться навечно в этой квартире. И сбежать, не разбирая дороги, прочь, не оглядываясь. Не брать трубку два часа двадцать три минуты назад. И схватить с плиты чайник и плеснуть тебе в лицо. И наблюдать за каждым движением твоих рук, плечей, бровей, губ, всего. И слушать.
Я закрываю глаза, на две секундочки закрываю. Я представляю, как руки окунаются во влажное, теплое, пульсирующее нутро, раскрытое миру тонким прохладным лезвием. Гладкая поверхность стали соприкасается с жировой прослойкой, и глубже. И руки эти мягко сжимают мерцающие под лампой внутренности. Тёплые, трепещущие. И руки эти совсем не мои. Вот как я себя чувствую, когда ты на меня смотришь украдкой. Когда рассказываешь о новой партии автомобилей, сбое поставок, а твой взгляд как то лезвие. И жертва вовсе не жертва. Гримаса ужаса и боли перевоплощается в блаженную улыбку. Сигарета в твоих руках тлеет. Моё чувство самосохранения тлеет.
А я наливаю себе второй бокал чая.
Плохо будет потом.
žít okamžik
"я видел ваше лицо без глаз. Подумал тогда - Как прекрасно! Этому лицу не солгать.. Лицу без лица. Совершенно ничего. Лишь несколько крупных морщин, пересекающих гладкую кожу. Нельзя и угадать было ни надбровных дуг, ни глазных впадин, ни переносицы. Лишь практически ровный овал липца, нечто, затянутое в бледную кожу. Я лишь подумал сначала, как жаль, что нету волос на этой голове. Но тут же решил, что они смотрелись бы тут нелепо. Радовался, что нет лживого рта, как радовался я в тот миг. И даже когда вы показали мне свой зубастый и влажный рот на груди, там, чуть левее от центра, где могло бы быть сердце... Даже тогда я радовался.
И мне нравилось, нравилось всё. Прохлада кожи и абсолютная тишина. Пальцами путешествовать по лицу, шее, ключицам. Скользить ими под вашу рубашку и самыми кончиками касаться влажной расщелины беспокойного рта. Я возвращался домой, где меня ждали. Впервые за долгое время ждали... Я возвращался в безмолвные объятия длинных рук, длинных пальцев... Жадных поцелуев. Рана на моей груди росла медленно. Каждый такой "поцелуй" наводнял мою кровь токсинами, заполнял нервы эйфорией, теплыми снами, а мою голову - ощущением нужности. Утром я просыпался, светило солнце. Бережно оставленный на кресле, на тахте или и вовсе на одеялах, я просыпался с предвкушением очередных сумерек. На чердаке, с одним лишь крошечным витражным окошком я находил вас под потолком... Чёрный подвижный кокон, свитый из лоснящихся тёмных проводов.
Я так хотел, чтобы мы были вечно. Я хотел, чтобы моё тело было бы более живучим. Я мечтал быть нужным тебе всегда. И вот я сижу в кресле, напротив подрагивающей под сводом чёрной массы. На коленях держу молоток, а левой рукой зажимаю полотенцем сочащуюся рану. От грудины почти ничего не осталось. В следующий раз - ты доберёшься до самого моего сердца. А дальше - я буду как высосанная пауком муха. Лишь фантик, оставшийся в конце. А если так случится - меня вовсе не станет. И я бы не возражал, но уж слишком я не хочу расставаться со всем этим. Я думал уехать на несколько месяцев. Привести себя в порядок... Полотенце становится слишком мокрым, и я отбрасываю склизкую тряпку прочь. Дело ведь не во мне. А в том, что внутри меня. Моя плоть уже отдаёт заливом после шторма. Все эти пожухлые, гниющие морские растения... Я уже даже думал поджечь чёртов дом, вместе с тобою. Но как ты меня нашёл, и есть ли еще такие как ты?.. Из самого сгустка тьмы, капающей на половые доски, показывается бледная кожа. Смотришь ли ты? Или как еще улавливаешь мои мысли... Но тебе ничего не сделать до темноты. Ведь я уже разбил окно и яркая солнечная полоса раздилила нас, сепарация золотым скальпелем. Но, в конце концов, я пришел к довольно таки одиозному выводу. Мне нужен ты. А тебе нужна еда.
Мне необходимо быть нужным. Я лишь хочу быть тем, кого всегда ждут. От кого зависят, кем живут. Я лишь хочу того, кто не солжёт никогда и ни при каких обстоятельствах. Того, кто не оставит меня. НЕ СМОЖЕТ ОСТАВИТЬ. Чёрные кабели тянутся от кокона ко мне. И я вытягиваю руку через барьер из солнечного света. Влажные, они лижут мне ладони, опутывают запястье, влекут подойти ближе... А я резко дёргаю руку назад и, попав на солнце, они начинают пузыриться и плавиться, и странный гул, похожий на стон, наполняет всё густое пространство.
Не бойся. Я не сожгу тебя. И я не заставлю тебя голодать. Встаю, спускаюсь вниз. И уже через пару минут затаскиваю по лестнице тело. Еще спит. Рукоятью молотка тычу в бок, ноль реакции. Но дыхание ровное. А значит, с медикаментами я не перестарался. Я волоку тело, сажаю на кресло, и долго и тщательно орудую верёвкой. Стоя сзади, я примеряюсь какое то время молотком к чужому виску... А затем завершаю всё дешёвым кляпом из секс-шопа. Знаешь, хочется верить, что всё это было не эфемерно. Что насытившись, ты всё еще будешь ждать меня. Хочется верить, что это был лучший план. Хочется верить, что этой ночью у меня всё еще будет смысл.
Я ставлю пластинку, выворачиваю громкость на проигрывателе. Сверху кто-то сучит ногами по половым доскам. А я сижу в темноте, напротив лестницы на чердак, погружаясь всё глубже в Шопена.
И примеряя молоток к своему виску. Просто на всякий случай.
кажется, я слышу вопль"
Вообще, я давно так сильно не болел. Давно так не подкашивало. Словно иммунитет рухнул без сил на диван и послал меня ко всем чертям, еще и заразив похеризмом пару тройку внутренних органов. Кажется, я даже три дня в душе не был, хотя потел как мул. Но сегодня я хотябы захотел пожрать, поговорить, покурить и прочее на "П".
И я даже охреневаю, что в моей жизни еще есть те, кого не смущает моё отношение. Это загадка природы сравни космическим таинствам. Хотя, в самом то деле, решение простое до крайности. Окружи себя вампирами - и будешь нужен. И нужен живым.
Но суть в том, что вроде бы вот я отболел тяжело, но уже встал на ноги.23 мая 2018го. Та-да-м, настоящая такая дневниковая запись в дневнике.
Мне 28 лет. Я жив.
Скоро лето, а я уже похудел. XD
Трунь.
Кто ты такой, чтобы менять здесь что либо? Кто ты такой, чтобы менять свою жизнь, себя, мир вокруг? Кто ты такой, если ты сам не знаешь, кто ты на самом деле? Как выглядит твоё лицо. Как звучит твой голос. Как от тебя пахнет.
Всё время хочется сказать: Тебе пора. Дверь сам знаешь где.
Оставь себя. Оставь попытки, оставь желания, оставь их счастливым. Зачем пытаться что либо изменить, если Колесо Сансары это КОЛЕСО, а круговорот жизни - замкнутый круг. Куда не пойдёшь, вернёшься к тому же. Через несколько дней/недель/месяцев/лет/жизней. Так к чему плыть против течения, захлёбываясь неудачными попытками? Разочарование в себе попадает в глаза, глаза горят. Вдыхаешь непонимание, непринятие, удушливо кашляешь.
Весь этот берд за последние дни, все эти слова, мысли, жесты. Они уже сами тебя находят, их притягивает как магнитом, все эти тёмные вещи... Звуки исчезают, свет исчезает. Надежда... Ну ничего. Не последняя она такая. Не обязательно быть счастливым здесь, как все. Не обязательно получать ровно то, что хочешь. Не обязательно брать от жизни всё, если это жизнь не твоя. Легко ковырять дырку в не своём теле. Легко топить не свои лёгкие в ванной с горячей водой. Будто всё вокруг проходит стороной. И какой именно конец там, вовсе не важно, ведь это и не твой конец. Ведь ты и не знаешь, кто ты. Как выглядит твоё лицо, как звучит голос, как от тебя пахнет.
И я жалею искренне, хоть и не всегда, что.. что не могу отвести от тебя глаз и перестать разглядывать пустоту в тебе. Что я - сторонний наблюдатель безвольного наблюдателя, томящегося в клетке из нежеланной реальности и отрицаний. Что я бессилен спасти тебя, так же как бессилен развернуть солнце вспять. Металлический привкус на кончике языка. Искривлённый силуэт на поверхности воды. Запах болотной гнили. Горячие под моими пальцами струпья. Судорожные подрагивания обнажённых рёбер. Звук затруднённого дыхания...
Я так рад, что ты на столько не принадлежишь себе, что принадлежишь мне безраздельно, целиком и полностью. В этот раз попробую подержать твою руку над зажжённой горелкой. Хочу узнать, как глубоко прячется твоя боль.
[431x600]
сонные деревья, сонные цветы, сонный город, сонные девочки, сонные мальчики, собаки, художники...
Или это всё жара с тёплыми дождями или это мутный месяц-серп в небе. потягиваю облепиховый чай кутаясь в плед на набережной. Фонтан переливами неонов взрезает тьму и падает салютом на реку.
Мне нравится думать о невозможном, о реальном, о будущем. Мне нравятся огни на горизонте, редкие звёзды, отблески на волнах, следом за праходящим параходом. Запах сирени, черемухи, каштанов, воды, вечера... Мне нравится думать о том, что происходит в головах у всех этих людей. Мне нравится думать о том, какие они разные и похожие друг на друга. Лица, руки, взгляды, вещи. Чувствовать, будто меня нет. Есть только они, они все, этот мир, месяц, вода, собаки, художники...
Я единственный посетитель океанариума "N". Прикладываю руку к стеклу, могу рассмотреть в подробностях, но не коснуться. И я всё сижу у круглого стекла, кутаясь в плед и потягивая остывший чай, жуя облепиху.
Мне так это нравится... Растворяться в МИРЕ
Это не раздвоение личности - это раздвоение желаний.
"Не пиши мне, не звони, не стучи в мою дверь, не зажигай маяк, дай пойти на дно в самую черноту. Иначе я снова сойду с ума (как с окна ), но на этот раз вместо сугробов будут бритвенно-острые скалы и жадные волны. Не приходи во снах, не шепчи мне колыбельные, не рассказывай сны. После, как проснусь, станет так больно, будто рёбрами упал на ребро бордюра. Не вели луне выходить из-за облаков, я всё еще пытаюсь не верить, что всё это - лишь остров, где я единственный недоживой, еще кое-где тёплый полупризрак...Не дай мне знать, что было реальным, а что нет..."
"Скажи мне хоть слово. Прошу. Брось хоть обжигающе-короткое предложение. Напиши на бумаге: "я в порядке" , сложи самолётиком и запусти в окно... Приди ко мне ночью наваждением, жарким и липко-влажным, как июльская ночь. Чтобы слова и картины из твоего рта проникали в меня, пока мои мысли и восприятия толкаются внутри тебя... Глупо, наивно, но я продолжаю искать отблеск желтой лампы далёкого маяка на темных волнах бытности. Спотыкаясь взглядами об отсутствие, мыслями - о тишину. Вынюхивая влажным носом твой след в песке, среди прибрежной ракуши и соли, чешусь за ухом, забывая об остроте когтей."
И всё же, не знаю что выбрать. Боюсь, что же случится. Что принесёт новая волна и новая ночь.
И всё же - оставим радиомолчание Единственным Возможным. Оставим всё на надежды и веру. На память, и на осознание, что под нашими масками больше не лица, а лишь другие маски. И мы зарыли свою суть как временные капсулы на том берегу, вместе сгребая руками песок. И веря, что однажды вернёмся и раскопаем их. Продолжая верить в это глубоко внутри.
Спокойной ночи, не забудь выкрутить звук на 0
Это цитата сообщения ftu Оригинальное сообщение
Без заголовка
В моей голове звучит голос сумасшедшего бога. Я не знаю ни его имени, ни откуда он взялся, ни что ему нужно, только постоянно причитает на весь белый свет двадцать четыре часа в сутки. В моей картонной коробке итак полный хаос, а вместе с этим чудом и вовсе тошно. А ещё он часто говорит о Тебе. Наверное, ты тоже сошёл с ума на том одиноком клочке земли, посреди океана мусора чужих голосов и постоянных взглядов, что неустанно бросают тебе вслед. Кто научил тебя, моё Чудовище, ходить на двух ногах, подобно человеку, дабы тенью нависать позади людей, путая их, обманывая, притворяясь тенью? Кто тебя научил так искусно врать, моё ненаглядное Чудовище, клацая клыками около их ртов, вгрызаясь в них так бездушно, ради своей искушённой прихоти? Стыдно было? Да нет, просто твой разум больше не может по-другому, никогда не сможет. Кто тебя покалечил так, моё несчастное Чудовище? И сумасшедший бог в моей голове отвечает: "Я".
я так давно не писал сюда своих снов.
Может, боюсь сглазить?
Рухнуть в твои объятия, пойти на дно самого твоего взгляда... Можно мне просто закрыть глаза и вдохнуть вязкой и удушающей воды твоего голоса? Развести в стороны руки, перестать барахтаться и всплывать, убегая от неизбежного. Мои мысли запутались в сети твоих волос еще давно, а я всё пытался спастись бегством. Чувствую, как холод твоих взглядов охватывает меня, сводя мышцы и поднимая волоски на коже, как труднее и труднее дышать под давлением неоправданных желаний..
Пишу тебе письма со дна, пугливая ракушка. Пытаюсь сгромоздить для тебя жемчужину из песчинки, но твои прикосновения, как и прежде, болезненно-банальны. Скука в твоих жестах, когда ты берешь в тиски взгляда мой мир. И только когда в воде появляется капля моей крови - ты как зверь навостряешь чувства в мою сторону. Благо, я еще готов отдавать части себя на приманку, готов позволять твоим словам пронзать мое сознание. Готов голодать по твоим визитам. Готов с радостью пса получать пряник после кнута.
Но письма не всегда достигают твоего языка. Твоя жажда "крови" становится все сильнее и изощрённее, слова-камни всё тяжелее. Грешник заслуживает забивания камнями, но не до смерти. ... Да всё что угодно, лишь бы не быть в одиночестве. Ведь мои зубы куда острее, и вгрызаются в самые кости. Яростно бросаться на отражение я устал, хочу смотреть лишь на тебя и на наше в зеркалах, где сплетаются в неистовой неге и жадном голоде наши кости, мясо, телесные жидкости, пальцы, струны и красные нити, волосы, языки, цепкие взгляды, тела...
Чтобы не просыпаться посреди ночи на полу или в кресле, кутаясь в плед, не бежать к раковине в уборной, сдерживая рвотные позывы или струи крови, ребяческих слез, страха... До рассвета умирая взглядом в глубинно-тёмное небо, боясь наступления реальности. Снова убил пачку сигарет за половину суток, пока ждал твоего пришествия, нашествия, снисхождения. Чтобы бросить в лицо "у меня планы".
Пряча желания в чужих объятиях малознакомых одурманенных дев, утопая в неонах, Утопая в дыму. Утопая в похоти и ненависти, утопая в чужеродных телах, не думая о тебе благодаря стимуляторам скорой смерти. Жадно глотая и разрывая других. Вымещая все позывы, отзеркаливая тебя, топя тебя в другой реальности, в других ртах и стонах. Я снова будто вдохнул. Но не воздуха. Это и впрямь была вода.
Но я отрастил жабры. Глупец
Давно не чувствовал столь опустошающего одиночества. Истекаю всеми ядами, ртутями, соками. Чувствую внутри - хрустит. Мне не страшно за себя. Это циклично. Это пройдёт. И я снова стану кем-то-скучно-другим. Я ещё боюсь умереть физически.
С другой стороны я так устал от себя. От болезни. От шторма внутри. От себя я устал больше всего. От своих чувств/желаний/надежд/эмоций... от своих желаний особенно.
Ведь теперь я желаю тебя. И боли на закуску.
что мне еще с собою сделать?
какое еще ощущение причинить себе?
я устал. Я устал, устал, устал, устал, устал.
сколько еще это будет длиться?
когда-нибудь Я исчезну окончательно, и всё, что связанно со мною, и даже Ты, всё исчезнет. Я думаю каждый раз - на этом месте не хватает еще одного шрама. И я беру лезвие снова. Раньше, раньше это было "слово", теперь это больше уже зависимость, надобность, необходимость выпускать наружу тупую беспричинную боль. Вопль в капле, струйке, красной нитке. Я скучал по тем временам, когда нагой, мокрый вылазил из горячей ванной, шатаясь брел до гостиной и падал в объятия софы или и вовсе пола. И вот я снова согрешил. Намешал химический эликсир Зыбкости и мутной глубины. Странное чувство это - сердцебиение шкалит, а мир вокруг катастрофически медленный и плавкий. А внутри всё бушует. Опьяняющее... Скучал. Но если раньше были руки, что меня кормили прямо в зовущий рот - сейчас я скармливаю яды сам себе. Как самоудовлетворяться под душем по утрам. Красная густая жидкость будто вскипает вслед за металлическим поцелуем, там, под толщею воды рассеивается завораживающе по коже, и лишь колыхни воду - взмоет с бархатистой вскрытой поверхности и растворится как дым в воздухе, выпущенный пошлым ртом как воздушный поцелуй пожелтевшему фильтру... Я так давно не делал ни единой затяжки, так хочется ощутить корнем языка табачный привкус. Раньше его можно было делить в поцелуе...
Ненавижу каждый миллиметр своего истинного Я. Своей сути... Гнилостная ветхая субстанция, что держится лишь на мечтах и надеждах. Не помню, сколько вчера расцарапывал грудную клетку. Нет, думал, что просто вожу по коже ногтями, но сейчас разводы покрылись багровыми корочками, будто ссадины, прикладываешь ладонь, а кожа горит будто. И там же, где свежие полосы. Так сладко ноет. Я должен погрузить себя на дно и ниже. Растоптать свои возможности. Оставить себя в полном одиночестве так, чтобы никто и не думал повернуть глазных яблок в мою сторону, чтобы никто не хотел смотреть во тьму. Зайдёшь туда, а там всё рушится, отслаивается и обваливается. Как после гнойников сходит кожа тончайшими слюдяными лоскутками. Мои глаза сейчас горят, окунал пальцы в чёрные тени и водил по белкам, а на утро едва разомкнул, ртутью подтекали весь день, алые, опухшие, зажмуриваюсь и закрываю ладонями. Мне не хватает холодных пальцев, они бы уняли жжение, агонию, вопль моего тела. Надавливаю пальцем на синяк над бровью и дрожу под рёбрами. Галлюцинирую от собственных прикосновений, от боли, от скопившихся веществ. Хочется провернуть нечто глобальное, отрезать кусочек, проткнуть спицей или вырвать/выбить себе зуб. А я только сдираю стенами подъезда кожу на костяшках и снова беру в пальцы тонкий лист металла, тоскуя по обжигающим поцелуям, пытаясь согреться подняв температуру собственного тела. Желая заставить стены и потолок плясать, таять.
Пытаясь вернуть себе любовь.