[300x369]

[480x267]

«We are not like Lot’s wife, you and I; we feel no particular need to turn back. There’s nothing to be seen if we did. No tired old man parting the cliffs with his arms; no gifts or bibles laid out on the sand for the taking. No tides turning or the shrieking gulls overhead. The bones of the hermit are no longer laid out for the taking: I have stolen them away to the guts of this island where the passages all run to black and there we can light each others faces by their strange luminescence.»

все время все забывают о том, кто они. При этом, пытаются стать счастливыми. А еще ... нельзя досконально стать тем, кем ты хочешь быть. Некоторые вещи несбыточные, некоторые выше возможностей. Мне снится твой голос. И я отчаянно цепляюсь за прошлого себя. Почему то иногда в голову стучится мысль, если воскрешу себя старого - того, что был в 15-18 лет... Будто это сможет вернуть тебя. Воскресить. И я снова перестану быть одиноким, ведь тогда все хотели со мной проводить время. И я был не против. Последние 2 года - я угас. Совсем. Последние два месяца много читаю и сплю. И думаю, и сотни сигарет. Много порезов и чужих губ. Даже появились мечты и желания. Но скорый поезд, зеркальный, с именем "Реальность" - сбил их с ног и раскромсал, растащил по путям... Я хочу поговорить с кем то, острое ощущение, как спица в ухе. Но... не знаю, о чем говорить... У меня нет вопросов к другим. И нечего им рассказать. Самый нелепый и скучный собеседник. Мне 26 лет. А я по прежнему ненавижу себя равно как и люблю. Моя жизнь стоит на месте, и перемены я даже не предчувствую. Лишь ощущение, что слой земли надо мной вырастает. Я рад, что у меня есть брат. В которого матушка может верить, на которого может надеяться и ждать от него хорошего. А я могу просто существовать. Пожираемый собственной желчью.

Привет...

Просто я боюсь, в самом деле, что однажды умру, а лучше не будет...

Молчаливый отклик на самом дне твоих глаз - и я уже шагаю вперед, с окна и к бесконечности. Таких янтарных глаз, я уверен, нигде и никогда больше не сыскать. Мои руки - кольца и шрамы. Твои руки - камень преткновения моих мыслей. Внутри тебя - большой огненный шар, обжигающее и губительное тепло. Оно же - источник жизни моих чувств. Нас губит то, что стимулирует душевные же импульсы. Сигаретами отмерять время - дурная, но генетическая привычка. Твои пальцы, скользящие по клавишам в один из солнечных зимних дней, когда от жары плавился асфальт, а снег укрывал мои выпотрошенные мысли...Старческие болезни - я помню прошлое куда ярче, чем недавнее. Куда мне деть те виноградные косточки?.. Я вылизывал белки твоих глаз - сладковатые и нежные. Вылизывал все твои раны, не брезгуя гнильцой твоих пороков. А в итоге, со шрамами на руках, ногах, животе, груди и спине - сижу я один. Тебе нравилось писать на мне, мне нравилось гравировать свою кожу молитвами к тебе. Разламывал лезвия напополам, потом еще раз напополам - и так и писал... Ты говоришь, как прекрасно, что я не меняюсь спустя много лет... А я вижу в отражении отсутствие и замеревшее в смерти время. Я окаменел, врос корнями в точку между пунктом А и пунктом Б. Завис в пространстве перед тем, как разбиться на тысячу осколков о камни у подножия скалы. Покрылся пылью, забылся тобою...Прошлыми своими любовниками... Я извращенный, вывернутый наизнанку, с оголенными нервами. Мне нельзя разбить сердце, но душевные боли пронзают меня как стальные иглы. Я больше как рыба, нежели рептилия. Ближе к воде, дальше от огня. Но блеск твоих глаз...Янтарных глаз... Я слышу ветер, свистящий над морем, ласкающий птичьи крылья. Но он как предвестник падения, нежели полета. И будь я птицей - однажды погиб бы в волнах, не в силах отпустить море... Как не в силах отпустить тебя моя память, даже осознавая всю тщету этого несчастливого предприятия. Всё еще спотыкаюсь о фотографии, где ты на выцветшей глянцевой бумаге улыбаешься человеку за фотокамерой. Всё еще вызываю спиритическими сеансами призрак прошлого тебя, вот уже много лет... Так много, что сбился со счета, забыл цифру, запылилась, заиндевела, не стереть рукою, не смыть водою... Я лежал на полу, твои пальцы настойчиво, но не без любви выводили ноту за нотой. Даже часы тогда прекратили своё мерное тиканье. И птицы, я точно помню, замолкли под окнами. Ты умело останавливал для меня время. Я умело удовлетворял твои садистские наклонности... Помнишь, бежал по рельсам на встречу несущемуся поезду, кричал: "Все для тебя!", едва успел завалиться в сторону под рев гудка...Не знаю, кто напугался больше - поезд, машинист или ты? Но я в тот миг словно увидел, на сколько я крошечная песчинка во всем этом водовороте жизни, твоей судьбы... Лежал там и задыхался, трава, пыль, солнце выжигало глаза, ты ругался самыми бранными словами, кричал на меня как никогда. Закурил, ударил носком ботинка в рельсу. А я все смотрел вроде бы в небо, но перед собою... Твои пальцы сжимающие мои волосы на затылке, ты говорил, чтобы я не смел стричься - и я не стригся. Я долго, слишком долго не стригся потом... Твои пальцы, методично совершающие насильственные проникновения сквозь мою кожу, оставляющие кусочки металла, затем рубцы... Стер меня с лица земли, переиначил, вывихнул мои желания... Я любил засыпать под палящим солнцем, когда твоя рука была на моей спине. Обнимался всегда только с подушкой. Но на прощание всегда обхватывал твои угловатые плечи. Кусался, не мог сдержаться. За что был бит, но скорее в шутку, в качестве упрека. Беспечный, долго еще после хранил твой запах, купив флакон твоих духов, выбрызгивая на подушку, обнимая ее, пытаясь верить, что так ты будешь в моих снах, но в самом же деле - иначе я просто не мог заснуть. Я никогда не плакал по тебе, даже когда мысленно хоронил...Пытался, вернее... Каюсь, не смог... Но не плакал, а лишь стискивал зубы и заглатывал алкогольными. Думал, что если пущу слезу - так отпущу тебя, потеряю твои остатки. Мучительные глаза, вымученные глаза, янтарные морские камешки, острые стекляшки. Просыпаю песок сквозь пальцы. Время бороздит мои волосы серебряными нитями, лоб морщинами. Душу - одиночеством. Бессилие и невозможности всходят и распускаются язвенными цветками, каждый раз как вижу тебя. Слышу тебя. Помню тебя... Ты проходишь мимо, за стеклом, не тронутый солнцем, временем, моими мольбами, мыслями. На каждом моем пальце по массивному кольцу. На запястьях и щиколотках - цепочки. Не повезло - был подсажен на наркотик, который нигде более не достать в целом мире... Увидев меня - отводишь взгляд, но перед этим спотыкаешься на долю секунды, ресницы распахиваются шире... Твои руки сжимают мобильник, собственные запястья. Внутри  тебя огненный шар, который притягивает меня, согласно законам вселенной, но ты отчаянно противишься моему приближению. И я возвращаюсь в свою полупустую квартиру, сажусь за стол и закрываю глаза. Часы настойчиво тикают за спиною. За окном палящее солнце. Телефонный

Хочешь почувствовать всю мою суть? Сигарета была как отправная точка в моих пальцах. Ветер в окно - скорее как обоозначение четвертого измерения. Каждая затяжка - как шаг. Каждая сигарета заканчивается ожегом на ладони.

Мне больно? Мои костяжки снова разбиты. Но, это еще не все. Пальцы путаются в моих волосах. Тени путаются в серьгах. А я все стоял. Много часов к ряду. я ... Тот мальчик с опухшими глазами и длинными волосами, которому кричали "Дыши!"...Но в команате было пусто, а собственная моя рука зажимала мой рот. Ступени, подернутые отсветом фонарей превратились в призрачные плашки - плиты, которыми выложена дорожка к твоей эпитафии. Мои губы шептали в одиночестве имена, уши ждали отклика. А глаза теряли влагу. Но это было скорее флэшбэком. Я расчесал корки из сукровицы на руке и шее. Вы бы видели тогда мою спину. На уровне лопаток - больше мясо. Вы бы видели тогда мои мысли...но это слишком удручающе-пошло. Изнасилованный дух, потеряный, испещренный пустотами...И ничего уже почти не осталось. Я все еще светловолосый, обросший, глаза истосковались по луне. Вою в своих снах в самую глубь себя самого, скручиваюсь под простыней до боли в позвонках. Помню, как мне выкручивали часто руки, а мне нравилось. Пока однажды кто то не вывихнул мне... 

Под ногтями корочки высохшей крови. Моей, но не все... Я жую губы, когда теряю способность говорить. А в моих ушах слишком много колец. Но кто запретит мне, если не увидит? Разденешь меня - и тогда решишь, стоит ли связываться. На вкус неоднозначный, как Да Хун Пао...Но все это бестолку, если ты не садист. Быстро и обоюдно наскучит. Давление молчания на лестничной клетке, и даже лампа не издает монотонного гудения. А тень от меня едва различима... Но это скорее намек на моё самоедство.

если вспомнишь свою религию - тело - ничто.

И если

кто то тушит окурки в твою спину

или насилует

или выворачивает твои конечности - 

это не то же самое, что люди,

которые делают те же вещи с твоей душой.

В итоге - все тела смертны.

но ключ в слове тела.

позвольте мне остаться на моем острове. 

Позвольте заснуть у маяка.