Циник!
Жестокий, безжалостный и … опасный.
Роковой сердцеед..
.
Такой приговор наши читатели нередко выносят Гумилёву.
Нам кажется, пришла пора определиться, каков же воистину этот сердцеед и каковы те женщины, с которыми он вступал в любовные «поединки».
В самых «кровавых дуэлях» образ «губителя» и коварного соблазнителя явно меркнет перед дамами, что находились по другую сторону «барьера»..
И на поверку часто оказывается…
Он – доверчив, наивен, великодушен, не способен к подлости, плетению интриг или обману..
Она – интриганка; коварна, лжива, двулична, вероломна, жестока…
Подтвердим это сравнение рассказом лишь об одной «показательной» любовной дуэли..
Елизавету Ивановну Дмитриеву ( Черубину де Габриак) он встретил летом 1907 года в Париже. Двадцатилетняя Лиля (так звали её близкие) посещала Сорбонну. С детства тяжело болела, много лет была прикована к постели, осталась хромой на всю жизнь. Но при всём этом слыла чаровницей, умеющей завораживать мужчин.
Спустя два года они увиделись в Петербурге, узнали друг друга. Лиля уже закончила Императорский женский педагогический институт, вела русскую словесность в женской гимназии, была одарённой поэтессой…
Роман закрутился феерически – по-гумилёвски.
– Тут же сразу мы оба с беспощадной ясностью поняли, что это «встреча» и не нам ей противиться, – признавалась Лиля.
Околдованные друг другом любовники не расставались. Стихи, прогулки, литературные вечера…
. Гумилёв, как обычно, был одержим бурной и разрушительной стихией страсти. Сказочное воображение поэта обратило Лилечку, гадкого утёнка, в волшебного лебедя:
Не смущаясь и не кроясь, я смотрю в глаза людей,
Я нашёл себе подругу из породы лебедей.
Преобразилась и Лиля. В привычной галерее мистификаций, интриг, амурных игр явилось ей нечто подлинное, забытое и… настораживающее. Любовные истории для неё всегда скрывали пугающую тайну, трагизм, безысходность и пагубу. Но Лиля любила и умела играть с огнём. Любила любовь.
Она наверняка видела неизбежную обречённость так внезапно нахлынувшего счастья. Ведь, встречаясь с Гумилёвым, Лиля оставалась невестой инженера-мелиоратора В. Н. Васильева и в то же время мечтала покорить сердце поэта Максимилиана Волошина. Тщательно обдумывала каждое письмо к нему. 13 мая, находясь в полном здравии, сообщает: «Дорогой Макс, я уже три дня лежу, у меня идёт кровь горлом, и мне грустно. <…> Хочется видеть Вас, милый Макс».
Лгать она тоже умела и… любила.
Столь нежный зов милой девушки приносит плоды: Максимилиан Александрович приглашает Лилю погостить у него в Коктебеле. Любвеобильная и лукавая искательница приключений просит поехать с ней ничего не подозревающего Гумилёва, а Волошину пишет: «Гум <илёв> напросился, я не звала его, но т.к. мне нездоровится, то пусть. Уже больше писем не будет, а будет Коктебель. Я Вас оч<ень> хочу видеть и оч <ень> люблю. Лиля».
25 мая 1909 года Гумилёв и Лиля выехали в Москву. Там Николай Степанович встретился с Брюсовым, представил ему возлюбленную. Дорогу от Москвы до Коктебеля она позднее будет вспоминать как «дымно-розовый закат». Ласково называет Гумилёва Гумми, он её – Лилей, утверждая, что это имя похоже на серебристый колокольчик. В Гумилёве она воображает своего доброго ангела-спасителя, которого можно удачно использовать. Гумилёв, надеялась Лиля, пробудит в Волошине ревность, заставит его воспылать к ней бурной страстью. А на случай, если её чары на упрямца Макса всё же не подействуют,– Гумилёв останется её единственным избранником.. Такая вот незавидная роль отводилась Лилечкой верному и наивному Николаю Степановичу, её
сёстры Аренс
МАШЕНЬКА
( фрагмент из главы - МУЧИТЬСЯ И МУЧИТЬ, ТВЕРДЯ БЕЗУМНОЕ "ЛЮБЛЮ")
Магия обольстителя давала сбои...
Особенно горько было терпеть поражения от женщин, которых он жаждал всей душой. Когда лёгкую влюблённость или минутное увлечение сменяла Её Величество Любовь. И тогда наш Дон Жуан познавал, что это значит – страдать, мучиться, ревновать, сносить издёвки, надеяться, разуверяться и снова пылать надеждой. Так было с Анной Ахматовой, с Еленой дю Буше…
Дмитрий Быков утверждает: в любовных делах Гумилёв был по-настоящему счастлив. В любовных «делах» – да. Но не в Любви, если она его внезапно настигала! Другое дело – недолгие интрижки и романы. Здесь он действительно уникален. Неизменно удачлив, король лёгких побед. Но было ли это счастьем? Сомнительно. Было удовлетворённое вожделение, тщеславие, самолюбие. Было торжество самоутверждения. Победу праздновали эгоизм и гонор. Ликовали властолюбие, талант обольщать и повелевать. Будь счастлив по-настоящему, он не отбрасывал бы от себя с такой лёгкостью покорённых им девушек. Молниеносно рухнувшая любовная связь для него ничего не значила.
Слова из песенки Вертинского, обращённые к актрисе, покорительнице сердец, можно легко отнести и к нашему герою.
И мне жаль, что на тысячи метров
И любви, и восторгов, и страсти
Не найдется у Вас сантиметра
Настоящего личного счастья.
Водилась за ним странность. Сегодня это, пожалуй, истолковали бы как банальное извращение. По-настоящему его влекло только к невинным девушкам. Они для него «выше гурий, выше ангелов, они как души в седьмом кругу блаженств». Став женщиной, дама сердца словно падала в его глазах с «седьмого круга блаженства» на грешную землю, теряла магическое волшебство, будоражившее сердце поэта. В творчестве Гумилёва образ губительной для мужчины-рыцаря невинной девушки-изменщицы – idee fixe. Этот мотив неизменно повторяется у него и в стихах, и в прозе, и в драматургии. Анна Ахматова рассказывала первому биографу Гумилёва П. Н. Лукницкому…
«…То, что он признавал только девушек и совершенно не мог что-нибудь чувствовать к женщине, – очень определённо сказывается в его творчестве: у него всюду – девушка, чистая девушка. Это его мания». Разговор с Ахматовой Лукницкий подытожил в своём дневнике: «Пристрастие Николая Степановича к
НИКОЛАЙ ГУМИЛЁВ: ВЫЗОВ СУДЬБЕ
( продолжение)
Сравнивать поэтический дар Гумилёва и Пушкина не разумно. Слишком разные "весовые категории".
ЛАРИСА РЕЙСНЕР
Сближает их другое – «одна, но пламенная страсть», томительное и радостное ожидание встречи с новой возлюбленной.
«Я утром должен быть уверен, что с вами днём увижусь я»… Это, безусловно,- и Пушкин, и Гумилёв.
Они вполне могли померяться своими «донжуанскими списками», если бы Гумилёв, по примеру Александра Сергеевича, таковой составил. И Бог ведает, кто бы вышел победителем.
Фантастическая влюбчивость Гумилёва – одно из самых стойких и буйных проявлений его сути.. Вторая натура. И постоянное состояние души. Ну, не умел он жить без любовных приключений, интриг... Мимолётных или затяжных, «роковых» или случайных, бурных и не очень. Любовь и поэзия были для него всем – неразрывным, единым, огромным. Одно не мыслилось без другого. Поэтическое вдохновенье питалось любовью, любовь – вдохновеньем. Ему требовалось постоянно пребывать в эйфории – трепетном, нетерпеливом ожидании новых и новых наплывов страсти
. «...Мучиться и мучить, твердя безумное: ”люблю”!» И здесь, как и во всём прочем, в нём буйствовал конквистадор, кипело сердце воителя – брать приступом, словно неприятельские крепости, женские сердца. К «покорённым вершинам» быстро терял интерес.
Всю жизнь, стремясь шлифовать алмазную крепость своего кодекса героя, готового на любую жертву из принципа, перед любовью он нередко пасовал, покорно опуская рыцарское забрало. И свято верил: любовь- чудо, при наличии которого совершенно нестрашно наступить на горло собственному эгоизму, а даже наоборот – сладостно… Зато потом можно сказать: «Всякая женщина – змея, и всякая змея – женщина».
Такой вот конквистадор. Такой «сверхчеловек», который столь часто оказывался поверженным. И сбитым с пути… змеями.
Он редко стремился к любви, увенчанной безмятежным и долгим счастьем. Идиллия всегда грозила скукой и охлаждением. Азарт погони, так и оставался подчас самоцелью.
Ведь это и про него: «За всякой вещью в мире нам слаще гнаться, чем иметь её». Он и гнался, следуя Дон Жуану.
Всегда – влюблён. Влюблённость – его религия.
О нет! Из всех возможных счастий
Мы выбираем лишь одно,
Лишь то, что синим углем страсти
Нас опалить осуждено.
Современники, на глазах которых разворачивались его амурные похождения, интрижки – «с последствиями и без», – считали неугомонного Николая Степановича и повесой, и бабником, и греховодником, и дьяволом-искусителем. А то и просто распутником. Расползались по городу мыслимые и немыслимые сплетни. «Доброхотам» он любил повторять: «Как
(Из главы« «Гримасы семейного счастья», ч.3)
Пугающе выглядит ночь, когда Ахматова рожала Лёвушку. Гумилёв даже не позвонил в роддом. Всю ночь прошлялся по кабакам с какими-то девицами.
Лишь на следующий день приехал, да ещё и со «свидетелем» - может подтвердить.
Кто-то, кажется , Маковский, полагал, что таким вот образом мужающий сверхчеловек демонстрировал свою свободу от мещанских семейных кандалов.
Ничего, кроме сочувствия и боли, такой «свободолюб» Гумилев вызвать не может.
Можно только подивиться и ужаснуться, насколько этот странный, в общем-то добрый и любящий человек, может оказаться готовым к любым жертвам во имя своих ницшеанских заморочек, ради стройности, последовательности, «дисциплинированности» собственного мировосприятия., сотворения своего неповторимого «Я.».
И надо признать: Гумилёв до конца жизни не изменял своему мировоззрению, пронес его через все радости и невзгоды. И очень страдал, когда приходилось нарушать, хоть в мелочах, свой «моральный кодекс». Навряд ли в России можно сыскать столь непоколебимого и последовательного ницшианца, как он.
Можно принять: цинизм его в ту страшную ночь был напускным, очередным испытанием воли. Можно предположить, что ночь эта вовсе и не была разгулом неограниченной, бесшабашной свободы, аявилась прорывом жестокой несвободы, связанной с душевными терзаниями и хорошо скрываемыми муками совести., запланированным самоистязанием, мазохизмом - великим испытанием силы воли.. Поединок ницшеанца с самим собой.
.
В 1918 году Анна Андреевна подала на развод. Для Гумилёва - удар по самолюбию, крушение всех амбиций мужа- властелина, не сумевшего покорить, удержать женщину. Неужели он так бессилен и безволен!? Выходит – да. Его ницшеанство дало чувствительную трещину.
Ахматова мстительно поведала ему, что выходит замуж за ассириолога, поэта и переводчика Шилейко.
Впоследствии Гумилев признавался Ирине Одоевцевой…
- Меня как громом поразило. Но я овладел собой. Я даже мог заставить себя улыбнуться. Я сказал: – Я очень рад, Аня, что ты первая предлагаешь развестись. Я не решался сказать тебе. Я тоже хочу жениться. – Я сделал паузу – на ком, о Господи?.. Чьё имя назвать? Но я сейчас же нашёлся: – На Анне Николаевне Энгельгардт, уверенно произнёс я. – Да, я очень рад. – И я поцеловал её руку».
Очень уж хотелось, чтобы решение о разводе исходило от него! Было - его волей!
Жаждал оставаться стойким вершителем собственной судьбы, а судьба подсмеивалась над ним и строила гримасы.
И он вымолвил имя новой избранницы. Назвал машинально, но твёрдо.
И тем самым снова подписался под мудрыми словами Ахматовой : останется вечным холостяком. Так оно в конце концов и сложилось.
«Анна Вторая» - дочь литератора и поэта Н. А. Энгельгардта. Её мать, Лариса Михайловна Энгельгардт (Гарелина), в первом браке была женой Константина Бальмонта, имела от него сына. Злые языки утверждали, что Анна Николаевна – тоже его дочь. С. К. Маковский называл её «хорошенькой, но умственно незначительной девушкой». Примерно так же полагали многие друзья Николая. А Константин Бальмонт восторгался ею: «Ах, как она мне нравится. Темноглазый ангел с картины Ботичелли…».
Она дружила с Лилей Брик, увлекалась декадентами и боготворила Гумилёва. В ответ на его предложение руки и сердца девушка упала на колени и заплакала: «Нет! Я недостойна такого счастья!»..
…
Бедная Анна Николаевна! – Бог явно не баловал этот брак счастьем. Гумилёв изо дня в день подтверждал
И вот свершилось.
После восьмой атаки «Карфаген пал!»
В ноябре 1909 года будущая прославленная поэтесса Анна Ахматова, тогда ещё Аня Горенко, согласилась, наконец, стать его женой…
Видимо, решилась она на это лишь с тем, чтобы отвязаться от слишком настырного своего рыцаря. И чтобы ей никто не мешал донимать Штейна слёзными письмами, пронизанными любовью к cвоему тирану- студенту, вымаливая чуть ли ни на коленях спасительную фотографию, без которой она не может жить, гибнет в любовном огне..
Скороговоркой сообщает :
«Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилёва. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба быть его женой.
Ясно одно - Гумилёв для неё сейчас не главное. Главное – «мендалиончик» с ликом возлюбленного.
....» Пришлите мне, несмотря ни на что, карточку Владимира Викторовича. Ради Бога, я ничего на свете так сильно не желаю».
И наконец – о радость! Великая страсть её утолена. Она со слезами умиления прижимает к губам и целует эту драгоценную карточку, на которую потрачено столько душевных сил и страданий.
Если бы хоть малая их доля выпала на Гумилёва!
Ему же досталась другая участь – стать её судьбой, не очень доброй, но зато короткой, жестокой и мучительной.
Вся она безраздельно принадлежит своему студенту Владимиру, такому далёкому и холодному.
Вернее - этой вожделенной карточке…
« Я отравлена на всю жизнь, горек яд неразделённой любви! Смогу ли я снова начать жить? Конечно, нет! Гумилёв – моя Судьба, и я покорно отдаюсь ей...»
Она не добавила – злая судьба, судьба – поединок!
Да, это они умели ОБА – не отступать и не уступать.
С одной лишь разницей. Ахматова в конце концов побеждала, а Гумилёв в итоге оказывался поверженным и… униженным.
Рано или поздно все его великие «сверхчеловеческие» Любови рассыпались в прах. И ему, плотно сжав губы истого ницшианца, оставалось тайно оплакивать свои крушения.
Уроки Печорина явно не шли на пользу.
Вот бы у кого ему поучиться завоёвывать сердце женщины…
25 апреля 1910 года они обвенчались в Николаевской церкви под Киевом. Родители и жениха, и невесты свадьбу проигнорировали – не верили в этот брак. И были правы: венчание стало началом конца этого нелепого и несколько напыщенного романа.
Вскоре – свадебное путешествие в Париж. В разгар медового месяца Анна, отравленная навеки ядом неразделённой любви к своему студенту, знакомится с Амедео Модильяни, в то время – начинающим художником. Вернувшись в Россию, будет с ним переписываться, а через год на долгие два месяца уедет к нему в Париж, станет его любовницей.
Гумилёва тоже хватило ненадолго. После свадебного путешествия не прошло и четырёх месяцев, как он сбежал от «семейного счастья» в африканскую экспедицию на целых полгода!
То и дело вспыхивали ссоры. Гумилёва, с его восторженным отношением к жизни и влюблённостью в «музу дальних странствий», раздражала напускная скорбь – любимая в то время роль Ахматовой. Десятки людей из года в год описывали встречи с ней словно под копирку: "Анна Андреевна полулежала на диване, необычайно грустная, с накинутой на плечи ложноклассической шалью". Правда, были и такие, на кого эта "магия" не действовала. Поэт В. И. Нарбут, например, иронично замечал: "Что вы всё лежите, Анна Андреевна, встали бы, на улицу бы вышли".
Игорь Северянин скорбел…
Я не согласен, – я обижен
За современность: неужель
Настолько женский дух унижен,
Что в нудном плаче – самоцель?
Ведь, это ж Надсона повадка,
И не ему ль она
[525x700]
СТРАСТИ ПО КАРТОЧКЕ
Женская гимназия…
Обожал исподтишка высматривать, как после уроков разбегаются по домам девчонки. Какие они все хорошенькие и какие… далёкие. Обидно – ни одна не взглянет на него, такого неуклюжего верзилу.
Вот бы эта! Он призвал на помощь всё колдовство своего магнетического взгляда.
И, о чудо!
Она вдруг остановилась, чтобы поправить прическу.
Всего несколько секунд - а он не мог оторвать взгляда.
Какая грация !
«Мимолётное виденье» исчезло, будто привиделось.
А он стоял и стоял оглушённый…
Потом - нечаянная встреча возле Гостиного двора. Неужели она!? Её нельзя не узнать. Девочка была с подругой, он с братом Дмитрием.
Познакомились. Было это 24 декабря 1903 года.
Хрупкая, скуластенькая, носик с горбинкой, лукавый взгляд и гибкая фигурка акробатки, - Аня не на шутку пленила его влюбчивое сердце.! Ей было - 14. И он, семнадцатилетний царскоселький гимназист, воспылал не на шутку.
Новая встреча. Он смешно и напыщенно говорил ей о своих так молниеносно и громоподобно поразивших его чувствах. Аня слушала растерянно, с непонятной улыбкой и чуть уловимой, загадочной хитринкой в широко распахнутых серых глазах.
Как нравилась ему эта девушка – не красавица, но такая экзотическая, нездешняя, таинственная.
И через недолгое время. внезапно и вдруг принял решение – непререкаемое! Гумилёвское!
Она станет его женой!
Вымолил романтическое свидание. Явился щёголем, с затейливой гирляндой – свататься. Она ждала его на скамеечке под древней ветвистой липой в одном из многочисленных прохладных парков Царского Села, где всё веяло духом пылкого лицеиста Пушкина, такого же влюбчивого и восторженного.
С её плеч спадала живописная испанская шаль, в волосах притаился красный розан.
Со временем шаль станет самым ярким и узнаваемым атрибутом Анны Андреевны Ахматовой.
Николай пышно и церемонно объяснился в любви, предложив руку и сердце. Аня руку его осторожно отклонила, повела плечиками и решительно сказала – нет.
И пошла по аллее, мимо пруда, не оглядываясь, уходила из их парка - от него. Движения её, как обычно, были неторопливы, плавны и даже немного ленивы.
Николай остался сидеть на скамейке, ошалелый от обиды, боли и… злости.
Отвергнут!
Он не был готов пасовать перед женщиной, проигрывать ей, вообще сдаваться.
Любовь для него так на всю жизнь и останется – поединком с женщиной, которую мужчина должен победить.
Этому ницшеанскому правилу он не изменит никогда.
Цветы так и остались одиноко увядать на скамейке…
Шесть лет Николай добивался её со своим легендарным упорством. За эти годы были и другие увлечения, интрижки, романы, но они не отвлекали от главной цели: «Карфаген должен пасть!».
Одолевать препятствия, достигать своего, побеждать чего бы это ни стоило – другую жизнь для себя будущий герой и «сверхчеловек» не представлял. Хотя и жизнь то и дело подставляла подножку.
И нельзя не заметить - главная особенность героя любовной лирики Гумилёва, а зачастую и его самого – в том, что он на каждом шагу, постоянно терпит поражение.
. Побеждают его!
1904 год, 11 июня – день рождения Ани. Наш герой снова у её ног. Аня, равнодушно приняв щедрый дар, язвительно замечает – Как? – и
Весной 2014 года в Латвии прошли презентации нашей книги о Николае Гумилёве. Были и рецензии, радио и теле передачи. Но когда я зашёл в магазин, чтобы приобрести несколько экземпляров для подарков, оказалось, что все книги уже распроданы. Приятно, конечно, Но «недодаренные» обиделись. Да и сам я остался всего с одним экземпляром.. Вот и решил выставить у себя несколько фроагментов – на память самому себе и для тех , кому интересно.
ИЗ ГЛАВЫ 1
Ближе к ночи над Кронштадтом нависли тяжёлые тучи. А потом разыгралась буря. Свирепая и небывалая даже для здешних краёв. Этой ночью, 3(15) апреля 1886, годав семье корабельного врача Степана Яковлевича Гумилёва родился мальчик.
Говорят, няня под истошный вой ветра и громыханье ставень, крестясь, причитала:
– Господи, Матерь Святая заступница, спаси и сохрани!
Предрекла:
– Видно, лихая жизнь будет у мальчонки…
Малыш постоянно держал родителей в страхе и тревоге – рос хилым, болезненным. Даже на втором году жизни не мог стоять в кроватке. Боялся любого шума, и, случалось, ребёнку закладывали уши ватой и даже днём окна его комнаты закрывали ставнями. Мальчика истязали необъяснимые головные боли, он плохо говорил – шепелявил и не мог произнести все буквы.
Страдал Коля от своей хилости не только физически. Обидно было во всём уступать сверстникам. Любое поражение в играх оборачивалось мукой.
Семи лет упал в обморок, когда, состязаясь в беге, соседский мальчишка обогнал его. Мириться с этим было горько. И он, заносчивый, обуянный гордыней, ополчается на самого себя, на жалкую свою судьбу, сулящую одни унижения и утраты. Бросает ей отчаянный вызов – он сделает всё для преображения из заморыша и рохли в героя.
«Не отметай героя в своей душе. Храни свято свою высшую надежду».
Ещё не скоро прочтёт он это у Ницше и примет как напутствие. Но уже сейчас, не умея выразить словами, он подспудно осознает главную формулу своей жизни: человек есть то, что должно быть преодолено.
И решит твёрдо, бесповоротно: телесная немощь послана ему как испытание, укрепляющее дух. Жертвенность – путь, предназначенный для него Богом.
И он сотворит себя сам – НОВОГО! Победит все эти мерзкие страхи. Поэтому самоистязание для него – чуть ли не смысл жизни. Он откроет и примет его для себя навеки, ещё не ведая ни о Ницше, ни о ницшеанстве. С яростью, безжалостно сотрёт в порошок того боязливого заморыша из детства, которого он и знать не хочет, а возродится могучим, готовым на подвиги рыцарем.
Каждый настолько лишь человек, насколько побеждает свой страх.
Этому своему девизу он не изменит никогда. С годами его бесстрашие примет гротескные формы. Так же, как и упорство..
В юности Гумилёв прочитал «Портрет Дориана Грея» и вообразил себя лордом Генри. Внешность сделалась для него своеобразным идолом, наделённым сверхъестественной и роковой силой. Но тут обнаружилось, что и в этом природа обошлась с ним предательски. Он был почти уродлив : неестественно вытянутый вверх череп, бесформенный мягкий нос, бесцветные губы. Несуразность лица дополнялась косоглазием и шепелявостью. Мириться с этим для болезненно самолюбивого Гумилёва было невыносимо.Он запирался в своей комнате, становился перед зеркалом и «гипнотизировал» себя,
…А власти, не жалея сил, продолжают войну с культурой – и всё под тем же лозунгом – «НЕ ПОТЕРПЛЮ!».. Прокуратура уже называет спектакли, которые подозреваются в том, что те содержат нецензурную брань, пропаганду аморального поведения и порнографии. Один за другим следуют начальственные приказы – в духе "добрых"сталинских времён.
: «Прошу предоставить информацию о том, кто именно является режиссером, примерное содержание произведений; заняты ли в постановке несовершеннолетние дети, их количество, пол и гражданство; проходило ли содержание постановки или спектакля какое-либо предварительное лицензирование в органах исполнительной власти перед выходом на сцену для массового показа — приложить соответствующие разрешительные документы. Кто именно из должностных лиц отвечает за согласование спектаклей перед выходом на сцену для массового показа?».
Что это? Официальное введение цензуры? Тоска по «разрешительным документам»? Отмена свободы слова?!
Нескончаемые реформы образовательной системы, кажется, завершились…
Единый учебник – по истории, по литературе!!!
Единый список книг для обязательного чтения!!!
Единый и дружный отпор Набокову, Бродскому и прочей «эмигрантской» словесности, принижающих величие, самобытность и доблесть России.
И вообще - беспощадное изъятие из сферы народного просвещения и воспитания всего депрессивного или оскорбляющего, унижающего, «задевающего» религиозные, патриотические и прочие благоговейные чувства простого человека, всего , что мешает его преклонению перед великой, гордой и непогрешимой Родиной.
«Оскорбляющее," тем не менее нарастает, как снежный ком.
Поэтому -
Нет- инакомыслящим театральным и прочим постановкам, прямым эфирам, режиссёрам, литераторам!
Нет- «ряженой» Ксении Собчак!
Нет - Дмитрию Зимину с его «Династией», опекающей науку, просвещение, всё светлое.
Нет- теории Дарвина в школах!
Нет- богохульному сакуровскому фильму "Фауст"!
Нет- Школе злословия!
Даёшь наглые подтасовки «самых правильных» каналов ТВ!
Даёшь РоссияВидение в пику Евровидению!
Даёшь ПОЛИЦИЮ НРАВОВ!
Нет - всему, что побуждает думать, искать собственные ответы, решать проблемы – даёшь железные стандарты , прописные истины, сокрушительные ЗАПРЕТЫ!
У одного лишь небезызвестного Виталия Милонова их - целый воз....
Примерно такая вот страна умственных извращенцев и «непуганых идиотов» рисовалась воображению М.Е. Салтыкова - Щедрина, находя своё воплощение в городе Глупове, где главный аргумент управления ошалевшим народом – НЕ ПОТЕРПЛЮ!
Пророчество великого сатирика обретает чёткие и зловещие контуры…
Пугающее и беспощадное щедринское "О Н О" - у наших ворот!..
Как вдохновенно, упоительно они лгут – барон Мюнхгаузен ( на радость себе и всем нам), Хлестаков (самоутверждаясь и возвеличиваясь), горьковский Лука( во спасение несчастных и отчаявшихся)!..
Изобретательно врут, украшая, раскрашивая этот серый обыденный мир красками счастья и надежды.
Разве не врали нам о несбыточном, но таком желанном коммунизме!?
Об Афганистане, Чехословакии…
О набирающей силу экономике!? Об отсутствии кризиса!? О пользе санкций. О «вежливых зелёных человечках» в Крыму, о том, что мы не воюем на Украине?!...
То, что врут, давно понятно. Не понятно другое – почему верят? Как верит Луке несчастный алкоголик актёр или умирающая Анна ( «На дне»)?
Господа, если к Правде святой
Мир дороги найти не сумеет,
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
Одно страшно – слишком уж тяжело расплачиваться за эти «золотые сны» и сказки, так и не ставшие былью.
В сентябре 1830 года Пушкин, накануне свадьбы, едет в имение Болдино, принадлежавшее его отцу – Сергей Львович дал согласие на сдачу под залог небольшой деревеньки рядом с селом, чтобы хотя бы частично разрешить денежные затруднения сына. Александр Сергеевич рассчитывал провести в Болдине несколько дней и вернуться в Москву к невесте, Но на пути встала знаменитая эпидемия холеры, которая началась в Индии и к лету добралась до России. Пушкин оказался жертвой карантина – все его попытки выехать из Болдино заканчивались провалом. В результате поэт провел в имении почти три месяца и только в начале декабря наконец попал в Москву.
«Болдинская осень» стала метафорой небывалого взрыва творчества За три неполных месяца Пушкин создаёт 30 стихотворений, «Маленькие трагедии», «Повести Белкина», сказку «О попе и о работнике его Балде»), поэму «Домик в Коломне», «Историю села Горюхина», завершает многолетнюю работу над романом «Евгений Онегин».
В своей обширной «Пушкиниане» я долгое время обходил «Болдинскую осень» - слишком уж хрестоматийно…Никаких загадок. И только сейчас понял – вся «Болдинская осень»- одна сплошная загадка. Тайна, если хотите. Или красивый миф.
Ну, нельзя, невозможно себе представить, что за три месяца
о д и н ч е л о в е к способен написать такое гигантское количество многожанровых, столь несхожих поэтически, стилистически, тематически, произведений! К тому же далеко не равноценных по художественному мастерству!
Да не расставайся он с пером дни и ночи напролёт, всё равно не успеть – чисто физически!
И половины не сделаешь...
Так появилась для меня новая тайна творчества Пушкина - Болдинская осень!
Очередной миф, требующий разгадки?
Или?
Следственный комитет Оренбургской области устроил проверку - «по факту появления в Интернете видео откровенного танца девочек-«пчёлок» по статье «Развратные действия».
— В данном видео,- констатирует высоконравственный КОМИТЕТ, - усматриваются признаки статьи «Совершение развратных действий без применения насилия лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста, в отношении лица, не достигшего шестнадцатилетнего возраста»,.
И «ПРИГОВОР»: « Данная статья предусматривает наказание от 3 до 10 лет. По итогам проверки будет принято процессуальное решение.»
Сама безграмотная стилистика этой белиберды пышит чем-то зловещим, пугающим и, казалось бы, - забытым. Веет от неё карающе - обличительным пафосом постановлений сталинской поры, ежовщиной, негодующими воплями оскорблённых народных масс,требующих немедленной расправы над «врагами народа».
Интернет бурлит и пестрит теми же взрывами негодования и оскорблённой невинности.
И меры принимаются неукоснительно:
Класс где «пчёлки» занимались по направлению «тверкинг, - закрыть
Изучать классическую хореографию и хип-хоп.!
Теперь о самих «развратных действиях». «Фишка» в том, что танцовщицы как-то "не так" вертят, крутят и вихляют попками, , - когда изображают пчёлок в их царстве цветов – очень, кстати, похоже и грациозно изображают.. А наши нервные целомудренные товарищи зрители сидят, шипят, чмокают и сексуально озабоченно пускают слюнки. А потом пишут гневные пасквили в интернет.
Вот, собственно, и вся «порнушка»! Весь «разврат»
Но прикрывать, дорогие ревнители целомудрия, и борцы с растлением юного поколения, надо совсем другое. Все эти пошлые и действительно грязные многочасовые шоу – «Ты не поверишь»!, «Новые русские сенсации…
Вот уж где низкопробный парад, потерявших честь и совесть несколько померкших «звёзд», готовых «оголяться» и душой и телом перед многомиллионной аудиторией..
Прикрывать надо Леонида Закошанского с его «Говорим и показываем», где на потребу зрителя происходит перемывание грязного белья и смакование всевозможных сплетен и «кухонных» разборок на уровне «вороньей слободки».
А мракобесие,между тем растёт и вширь и вглубь.
. Задетых в лучших чувствах господ становится больше, и делаются они несносно крикливыми. Такое впечатление, что сформировалась новая партия – «Обиженные и оскорблённые».
Закрывают оперный спектакль «Тангейзер» в Новосибирске, гонят оттуда «поганой метлой» талантливого и многоопытного директора Бориса Мездрича, заменяя его «банановым королём»…..
В муках пробивается к зрителю замечательный фильм Звягинцева «Левиафан».
В Ижевском театре требуют закрытие постановки «Метели»( по Пушкину)
– за очернение образа священника
Уже и к пушкинской «Сказке о попе…» подобрались. Опять – очернительство!
Так что бедные «Пчёлки» отдыхают.
под бдительным оком «КОМИТЕТА». Нашей нравственной
[640x460]
«Пока из наших уст, помимо нашей воли не вырвется признание во всех ошибках нашего прошлого, пока из наших недр не исторгнется крик боли и раскаяния – мы не увидим спасения.»
Сказал это один из умнейших людей России Пётр Яковлевич Чаадаев, чуть ли ни первый российский инакомыслящий, официально объявленный Николаем Первым - сумасшедшим и положивший начало клиентуры мрачно известной и так преуспевшей у нас ВСЕСОЮЗНОЙ карательной психушки имени Сербского...
А «сумасшествие»Чаадаева проявилось в том, что в своих «Философических письмах» он предостерегал Россию от мании её исключительности, от пребывания в грёзах о каком-то особом, отличном от других цивилизованных народов Европы пути - столь мудрёном, что его и умом не понять и «аршином общим не измерить».
Прав Чаадаев. Россия редко умела признавать ошибки, а уж тем более – в чём-то каяться. И расплата обрушивалась неумолимо и грозно. Сколько страданий и бед выпало на один только Петербург – за то, что был возведён не во имя добра, а для войны – «НА ЗЛО надменному соседу», с лукавым замыслом…
"Отсель Г Р О З И Т Ь мы будем шведу»...
Именно – грозить! Как лихо у нас это всегда получалось и получается.
Грозить и мчаться неизвестно куда – мчаться так, чтобы, «постораниваясь и КОСЯСЬ», давали нам дорогу другие народы и государства.
Вспомним - У Гоголя «птица-тройка!» везёт скрывающегося от возмездия мошенника и жулика Чичикова…
Онегин, Печорин, Гамлет…
Эти, как и другие литературные персонажи, оставили неизгладимый след в моей душе.. Они – и сегодня мои -собеседники, оппоненты, близкие или далёкие по духу живые люди, предмет раздумий, согласий и несогласий.
Но однажды, кто-то неожиданно спросил: А – если одним словом - кто он, собственно, твой Онегин ?
И я столь же неожиданно для себя ответил: - УБИЙЦА!
Вот тогда я и стал размышлять об образах всегда волновавших меня героев, которые в силу разных убеждений и побуждений, заблуждений и "озарений, настроений и устремлений, причин и мотивов - попрали знаменитую шестую библейскую заповедь «Не убий». Злодеем по своей природе за редким исключением никто из них не был.
Многие стали стали хрестоматийными, знаковыми и даже любимыми.
Но ведь… убийцы!
И я подумал – а что если составить, как сейчас это принято, СПИСОК, кровавый и беспощадный.. Изменится ли что - нибудь во мне при оценке этих персонажей, останутся ли прежними мои отношения к ним и с ними. Что переменится. в моём восприятии…
«Что ж, начинать?» - фраза из одноименной оперы Чайковского, которую произносит Онегин, готовясь перейти «четыре смертные ступени» перед тем, как послать другу Ленскому свою убийственную пулю.
«Начнём, пожалуй»…
Одиссей ( «Илиада» и «Одиссея» Гомера).
Гамлет.
Отелло
Макбет
Ромео.
Дон Жуан Мольера и дон Гуан Пушкина.
Сирано де Бержерак Ростана
Сальери ( Пушкин «Моцарт и Сальери»)
Арбенин ( «Маскарад») Лермонтова.
Тарас Бульба.
Дон Хозе ( «Кармен» Проспера Мериме)
Алеко ( «Цыганы» Пушкина)
Раскольников
Екатерина Измайлова ( Лесков «Леди Макбет Мценского уезда»).
Позднышев ( «Крейцерова соната» Льва Толстого)…
«Перестройки» в России случались на протяжении всей её истории. Но удивительное дело – все они двигали страну не вперёд, а назад, заставляя повторять прежние ошибки, то и дело наступать на грабли прошлого. Реформы Александра Второго вместе с отменой крепостного права привнесли близкие нам сегодняшние явления и проблемы, даже термины - «гласность», «оттепель» «корруация», «воровской капитализм», «обнищание народа», «новейшие господа» ( сегодня – «новые русские»). И мы поражаемся – насколько современно звучат сегодня строки Н.А. Некрасова:
Грош для подобных господ
Выше стыда и Закона.
Ныне тоскует лишь тот,
Кто не украл миллиона!
Именно тогда (в который раз в нашей истории!) стали доказывать, что вперед — это значит назад. – то к допетровским временам, то к деспотизму Николая Первого.
И всенародно ненавидимый царь-освободитель Александр Второй гибнет от рук террористов!
Именно сейчас миллионы обездоленных и обманутых чуть ли ни с благоговением обращаются к эпохе «великого менеджера» ( неважно, что палач!) – Сталина, который железной рукой «навёл в стране порядок».
Все государственные ТВ каналы, вопли "патриотов" в соцсетях истерически раскручивают неумолимый маховик "охоты на ведьм," потворствуя тем самым насилию, распаду нравственности, безудержной ненависти к любому «ненашему» - пополняя и множа кровавые ряды «НАШИХ», созревших для любой расправы над "врагом".
И на вопрос , КТО и главное – ПОЧЕМУ расстрелял Бориса Немцова уже давным – давно ответил ФЁДОР МИХАЙЛОВИЧ ДОСТОЕВСКИЙ в своём пророческом романе «Бесы».
Убийцы – НАШИ!
Кто - они?
«НАШ» ВЕРХОВЕНСКИЙ:
...«Адвокат, защищающий образованного убийцу, - уже наш. Школьники, убивающие мужика, чтобы испытать ощущение, - наши, наши, присяжные, оправдывающие преступников – сплошь наши, прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, - наш, наш Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много и сами того не знают!..
Но одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую трусливую жестокую себялюбивую мразь -. вот чего надо! А тут еще свеженькой кровушки, чтоб попривык».
1871
Что ж, судя по всему, - ПОПРИВЫК...
Не так важно, кто первый произнёс эти слова, ставшие девизом ордена иезуитов и основой их морали. Полагают - коварный иезуит Эскобар. Хотя традиционно принято считать, - Никколо Макиавелли ( 1469 – 1527), известный итальянский мыслитель, историк, дипломат и государственный деятель, автор известного трактата «Государь».
Важно другое – как сегодня работает это изречение, особенно в борьбе "государя» со своими врагами...
М.Е. САЛТЫКОВ - ЩЕДРИН: НА ЗЛОБУ ДНЯ !
Перед глазами зрителя восстает чистейший тип идиота, принявшего какое-то мрачное решение и давшего себе клятву привести его в исполнение. Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы (в идиоте злость или доброта — совершенно безразличные качества), а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит исключительно им одним. Издали может показаться, что это люди хотя и суровых, но крепко сложившихся убеждений, которые сознательно стремятся к твердо намеченной цели. Однако ж это оптический обман, которым отнюдь не следует увлекаться. Это просто со всех сторон наглухо закупоренные существа, которые ломят вперед, потому что не в состоянии сознать себя в связи с каким бы то ни было порядком явлений...
Обыкновенно противу идиотов принимаются известные меры, чтоб они, в неразумной стремительности, не все опрокидывали, что встречается им на пути. Но меры эти почти всегда касаются только простых идиотов; когда же придатком к идиотству является властность, то дело ограждения общества значительно усложняется. В этом случае грозящая опасность увеличивается всею суммою неприкрытости, в жертву которой, в известные исторические моменты, кажется отданною жизнь... Там, где простой идиот расшибает себе голову или наскакивает на рожон, идиот властный раздробляет пополам всевозможные рожны и совершает свои, так сказать, бессознательные злодеяния вполне беспрепятственно. Даже в самой бесплодности или очевидном вреде этих злодеяний он не почерпает никаких для себя поучений. Ему нет дела ни до каких результатов, потому что результаты эти выясняются не на нем (он слишком окаменел, чтобы на нем могло что-нибудь отражаться), а на чем-то ином, с чем у него не существует никакой органической связи.?..
. На лице его не видно никаких вопросов; напротив того, во всех чертах выступает какая-то солдатски-невозмутимая уверенность, что все вопросы давно уже решены. Какие это вопросы? Как они решены? — это загадка….
. Может быть, это решенный вопрос о всеобщем истреблении..
Ничего неизвестно…
Известно только, что этот неизвестный вопрос во что бы ни стало будет приведен в действие.
1869
Что должен уметь учитель ?
Я думаю - достаточно трёх вещей...
- Не читать лекции, а разговаривать с учениками, но это невозможно, если нет уверенности в правоте и искренности своего слова, собственного видения проблемы, проявления того, что глубоко волнует тебя самого и можешь поделиться самым сокровенным, выстраданным.
- Видеть и чувствовать свою аудиторию – всех вместе и каждого в отдельности, улавливать и прогнозировать реакцию учеников на то, чем пытаешься их заинтересовать и увлечь.
- Превращать любое занятие в ДИАЛОГ – только так можно убедиться в результатах своего труда, осмыслить свои педагогические способности и возможности.
Всё это я пронёс через долгие годы работы в школе и в вузе…
И ни разу не усомнился - так и только так!