МАРТЫНОВ, УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА
глава 8
Знаменское...
Мартынов выходит на террасу. Унылое небо. Тихая сельская церковь. Скучные поля. Стройный лес.
Впрочем, и горы его никогда не радовали. Угнетали, давили, принижали. Пропускал их описание в романе Мишеля...
Садится за массивный стол для умственных занятий. И красивым витиеватым почерком продолжает свои автобиографические записки... Но каждый раз, когда открывает рукопись,- обидчика и мучителя Майошку начинает заслонять ИСТИННЫЙ ПОЭТ. Вспоминается Катенька Сушкова, «чёрноокая» Так называл её Мишель в своих первых любовных стихах.
Да, давно это было, кажется, в начале 30-х, когда на каком-то рауте Катенька молча протянула Мартынову листок с легко узнаваемым почерком Мишеля. - Прочтите. И прибавила: Этот влюблённый в меня мальчишка стал истинным ПОЭТОМ! И каждое его новое стихотворение совершеннее прежнего.
Мартынов вспомнил, как жадно, с замиранием сердца прочёл «Ангела»…
По небу полуночи Ангел летел,
И тихую песню он пел;
И месяц, и звёзды, и тучи толпой
Внимали той песне святой…
… И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна;
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
И долго звучала в нём и звучит сейчас эта ни с чем не сравнимая музыка – музыка подлинной поэзии! Мелодия, наполняющая душу ожиданием чуда. Не верилось, что такое мог сотворить нескладный его друг Мишель, с которым он разделял заботы и забавы юнкерской жизни. А было им тогда не более семнадцати…
- О, как я обрадовалась этим стихам, - говорила тогда Катенька. Какая разница с тремя первыми, что он мне посвятил; в этом уж просвечивал гений. И я впервые преклонилась перед его талантом. Заверила, что он станет выше всех его современников; с этих пор я стала много думать о нём, об его грядущей славе…
Вскоре, после того, как они уже корнетами, покинули Юнкерскую школу, Лермонтов зашёл к своему другу писателю А.Н. Муравьёву. Не застал его дома и в ожидании «по внезапному
[700x437]
УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА
ГЛАВА 7
Секунданты понесли наказание. Глебов, как военный, был посажен на гаупвахту. Князь Васильчиков, штатский,- – в острог. Впрочем, обоих скоро выпустили. На удивление мягко с ними поступили. Как, впрочем, и с Мартыновым. …
Совершив свой роковой выстрел, убийца вскочил на коня и, вопреки слухам, будто он пытался скрыться, чтобы избежать кары,- помчался во весь опор в комендатуру – сдаваться. Гнал коня вслепую , не замечая ни ливня, ни вспышек молний, ни раскатов грома..Гнал навстречу СВОЕЙ судьбе, потеряв способность о чём-либо думать и как бы отрешившись начисто от ПРОИСШЕСТВИЯ. Был немедленно арестован и посажен в острог. Дело передали в пятигорский военный суд
. Николай 1 распорядился: « Майора Мартынова выдержать в крепости три месяца , а затем предать церковному покаянию». Наказание Мартынов отбывал в Киевской цитадели.. А затем церковь определила срок епитимьи в 15 лет.. Однако через два года срок был духовником сокращен до семи лет..
Пробовал каяться. …
Да велика ли была обида? Ну, горец, ну, с кинжалом.. Нет, не в «горце» было дело, а в том, что Лермонтов, презирающий всяческую драпировку и позу, не желал считаться с его «лица необщим выраженьем», с правом быть ДРУГИМ, выявлять свою непохожесть - пусть в романтическом и стилизованном облике несколько театрального, надо признать, черкеса. И ещё, самое главное и самое горькое, от чего нельзя бы было не прийти в отчаяние… Уже после поединка Мартынов узнал от Глебова, что Мишель во время переговоров об условиях дуэли говорил своему секунданту Васильчикову: " Я сознаю себя настолько виновным перед Мартыновым, что чувствую, рука моя на него не поднимется…»
""Передай мне об этих словах Васильчиков или кто-либо другой, я Лермонтову протянул бы руку ,и нашей дуэли, конечно, не было бы". Так ему вообразилось за 30 лет до того, как он напишет своё "Покаяние".
Мне кажется, лукавил бедный Мартынов - только вообразилось. Состоялась бы эта проклятая дуэль, несмотря ни на что! Не было одному из них на земле места. Так распорядилась судьба. Слишком чувствительны были обиды, наносимые ему «другом Мишелем» И привык он видеть в Лермонтове не великого поэта, а личного врага, который с обидным упорством изо дня в день унижает его, оскорбляет, глумится, задевает честь. « Друг Мишель!» стал зковарным демоном, позорившим его перед светом. Приводил в отчаяние, сводил с ума, оскорблял, мучил, и не было тому конца. Ведь этот демон, убеждал он себя, в конце концов разрушил его жизнь, все планы на будущее, перечёркнул заветные мечты о славе, блестящей генеральской карьере, вынудил подать в отставку… … Долго, очень долго дожидалась своего выхода мстительная, ничего не забывающая пуля в стволе его пистолета.
продолжение следует
УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА
ГЛАВА 6
15 июля, вечером, поехали на роковую встречу. И секунданты, и сам Лермонтов были уверены, что дуэль кончится пустыми выстрелами и что, обменявшись для соблюдения чести двумя пулями, противники подадут друг другу руки и поедут... ужинать.
Когда выехали на гору Машук и выбрали место по тропинке, ведущей в шотландскую колонию, темная, грозовая туча поднималась из-за соседней горы Бештау.
Васильчиков с Глебовым отмерили тридцать шагов; последний барьер поставили на десяти и развели противников на крайние дистанции. Зарядили пистолеты. Глебов подал один Мартынову, Васильчиков другой Лермонтову, и скомандовали: «Сходись!»
Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста. В эту минуту, и в последний раз, Васильчиков взглянул на него - никогда не забыть ему того спокойного, почти веселого выражения, которое играло на лице поэта перед дулом пистолета, уже направленного на него. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и выстрелил.
Лермонтов упал, как будто его скосило на месте, не сделав движения ни взад, ни вперед, не успев даже захватить больное место, как это обыкновенно делают люди раненые или ушибленные.
Секунданты подбежали. В правом боку дымилась рана, в левом — сочилась кровь, пуля пробила сердце и легкие. Всё по Пушкину…
«Под грудь навылет был он ранен.
Дымясь из раны кровь текла»…
И здесь черная туча, медленно поднимавшаяся на горизонте, разразилась страшной грозой, и перекаты грома запели вечную память…
Глебов вспоминал, какие мучительные часы провёл он, оставшись один в лесу, сидя на траве под проливным дождём, пока другие участники дуэли мотались по Пятигорску в попытках распорядиться перевозкой тела.
Голова убитого покоилась у Глебова на коленях.
Темно. Привязанные кони ржут, рвутся, бьют копытами о землю, Молния и гром беспрерывно – страшно!
Ливень усиливался. Но он как бы и не замечал его. Молился. Шёл час за часом.
Наконец, уже ночью, явились дрожки, на которых и повезли убитого на его квартиру.
На другой день отслужили панихиду и проводили на пятигорское кладбище. На могиле возложили небольшой камень с надписью МИХАИЛ. Весной 1842 года свинцовый гроб отправился в родные края.
Несколько лет спустя, - рассказывает Э.А Шан-Гирей, - мне случилось быть в Тарханах и поклониться праху незабвенного поэта; над могилою его выстроена маленькая часовня, в ней стоит один большой образ святого и в е т к а П а л е с т и н ы, подаренная ему А.Н. Муравьёвым, в ящике
ПОБЕДА НАД ВОЖДЁМ "НУМИДИЙЦЕВ"
УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА
ГЛАВА 5
Вспомнились ему вдруг проделки, которые учинял неугомонный друг Мишель в юнкерской школе. Но в эту бессонную ночь перед дуэлью, забавы майошки уже не казались ему столь невинными, Издевательскими они были. Злыми…Майошка объявил себя вождём чернокожего племени нумидийцев..
Вождь собирал товарищей в своей камере ( так назывались спальные комнаты), один на другого садились верхом; сидящий кавалерист покрывал и себя и лошадь своею простыней, а в руке каждый всадник держал по стакану воды. Эту конницу Лермонтов называл «Нумидийским эскадроном». Выжидали время, когда обреченные заснут. И по сигналу вождя эскадрон трогался с места в глубокой тишине, окружал постель "приговороённого" и, внезапно сорвав с него одеяло, каждый выливал на него свой стакан воды.
Затем кавалерия трогалась с правой ноги в галоп обратно в свою камеру. Можно себе представить испуг и неприятное положение страдальца, вымоченного с головы до ног и не имеющего под рукой белья для перемены
Однажды жертвой нумидийцев оказался и Мартынов. Но отомстил. Собрал свой эскадрон.
Притворились все спящими, и когда нумидийцы собрались в их камере, готовясь к налёту, «жертвы» разом вскочили с кроватей и бросились на них. Нумидийцы принуждены были соскочить со своих лошадей. В потасовке заготовленные стаканы обильно пролились на них же самих. Опозоренные «кавалеристы» со стыдом бежали, униженные и жалкие.
«Мокрая курица»! – крикнул тогда Мартынов вслед опозоренному вождю нумидийцев. Вождь даже не оглянулся. Дрожал от холода и стыда.
Сердце Мартынова ликовало – наконец-то он поставил на место шутника Майешку.
Тогда, девять лет назад, он победил. Месть была сладкой и красивой.
Но завтра – другой бой. Завтра – дуэль. И только Богу известно, кто окажется победителем.
Про себя он знал одно – драться будет серьёзно, ибо не хочет впоследствии подвергаться насмешкам, которыми осыпают людей, превращающих дуэль в бесполезную трату пыжей, выстрелы в воздух и в повод для «примирительных» попоек…
продолжение следует
[700x524]
[230x300]
МАРТЫНОВ, УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА
ГЛАВА 4
Дом генерала Верзилина славился радушием, светским лоском в сочетании с простотой домашних балов и увеселений, неизменной атмосферой влюблённости. - у генерала были три дочери, очаровательные юные девушки. Лермонтов и Мартынов, соперничая, ухаживали за красавицей и умницей Эмилией.
Говорят, предпочтение девушка отдавала Мартынову. Состязание в остроумии с Лермонтовым её быстро утомляло И вот как-то в конце июня ( 1841) Мишель, отчаявшись развеселить Эмилию, бросил едкий взгляд на Мартынова. Тот, картинно прислонившись к роялю, на котором играл князь Трубецкой, демонстративно любезничал с шестнадцателетней Наденькой, младшей сестрой Эмилии. Лермонтов не выдержал и начал привычно подтрунивать над Мартыновым…
Мontagnard аu grand poignard (горец с большим кинжалом (фр.)) - И надо же было так случиться, - досадует Эмилия, - Когда Трубецкой ударил последний аккорд, слово poignard раздалось по всей зале. Мартынов побледнел, закусил губы, глаза его сверкнули гневом; он подошел к нам и голосом, весьма сдержанным, сказал Лермонтову:
"Сколько раз просил я вас оставить свои шутки при дамах" - и так быстро отвернулся и отошел прочь, что не дал и опомниться Лермонтову; а на мое замечание: "Язык враг мой" - М. Ю. отвечал спокойно: "Се n'est fieri, demain nous serons bons amis" ("Это ничего, завтра мы опять будем друзьями" (фр.). Танцы продолжались, и я думала, что тем кончилась вся ссора". Но нет.. При выходе из дома Верзилиных Мартынов взял Лермонтова под руку и пошел с ним рядом по бульвару. "Je vous ai prevenu, Lermontow, que je ne souffrirais plus vos sarcasmes dans le monde, et cependant vous recommencez de nouveau" ("Вы знаете, Лермонтов, что я очень долго выносил ваши шутки, продолжающиеся, несмотря на неоднократное мое требование, чтобы вы их прекратили" (фр.)), - сказал Мартынов и добавил по-русски: "Я тебя заставлю перестать". "Но ведь ты знаешь, Мартынов, что я дуэли не боюсь и от нее никогда не откажусь: значит, вместо пустых угроз тебе лучше действовать", - ответил Лермонтов. "Ну, в таком случае завтра у вас будут мои секунданты", - сказал Мартынов и отправился домой, куда пригласил Глебова, которому поручил на другое утро вызвать Лермонтова.
На другой день тот сообщил Мартынову, что вызов его принят и что Лермонтов секундантом своим выбрал князя Васильчикова.
МАРТЫНОВ, УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА
ГЛАВА 3
11 июля 1840 года... Сражение при реке Валерик (неподалёку от крепости Грозная ) должно бы было укрепить их дружбу. И Лермонтов, и Мартынов проявили себя героями. Очевидцы вспоминают Лермонтова гарцующим на белом как снег коне, на котором он, молодецки заломив белую холщовую шапку, бросался на чеченские завалы. Храбро и дерзко ведёт бой Мартынов. Оба представлены к наградам…
Оба изобразили сражение в стихах. Но это только бесило. Мартынова. Умом он понимал, что сравняться поэтическим талантом с Мишелем ему не дано, но душа протестовала.
За что этот дар , кривоногому неказистому коротышке, Майошке, а не ему , бравому и великолепному, как на картинке, воину.!
Невольно припомнилось. Уже в юнкерской школе Мишель давал всем различные прозвища в насмешку. Но и сам получил своё. Сделался Майё (Mayeux) - так звали горбуна из французского романа. Считалось, что Лермонтов с его малым ростом и большой головой имеет некоторое сходство с этим уродцем. Майошка, так Майошка.. Мишель не обиделся. В университетском пансионе его и Лягушкой кликали
Сам Мартынов, естественно, звался Мартышкой.
Перед Мартыновым снова замелькали стихи. Похожи, конечно, куда здесь денешься.!
У Лермонтова…
На шинели,
Спиною к дереву, лежал
Их капитан. Он умирал.
В груди его едва чернели
Две ранки, кровь его чуть-чуть
Сочилась. ..
Долго он стонал,
Но всё слабей, и понемногу
Затих и душу отдал Богу.
На ружья опершись, кругом
Стояли усачи седые…
И тихо плакали
У Мартынова
…
Глухая исповедь, причастье,
Потом отходную прочли:
И вот оно земное счастье…
Осталось много ль? Горсть земли!
Я отвернулся, было больно
На эту драму мне смотреть;
И я спросил себя невольно:
Ужель и мне так умереть:..
Подражательство не вызывает сомнений, но дело не только в сюжетных совпадениях.. Разве дотянуться Мартынову до строк лермонтоаского «Валерика, которые звучат так, будто написаны сегодня…
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: «Жалкий человек.
Чего он хочет!.. Небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?»..
Их отношение к войне с горцами прямо противоположно.Лермонтов воспринимает кавказские события как трагедию, терзаясь вопросом «ЗачемГ?» Мартынову эти сомнения чужды .Он убеждён – тактика выжженной земли – святое дело России.Святой долг его, русского офицера.
.Горит аул невдалеке…
Там наша конница гуляет,
В чужих владеньях суд творит,
Детей погреться приглашает,
Хозяйкам кашицу варит.
На всем пути, где мы проходим,
Пылают сакли беглецов…
Без малейшего смущенья мстительный Мартынов не упускает случая хоть как-то поддеть и друга Мишеля
УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА
Глава 2
Николай Мартынов познакомился с Лермонтовым в Юнкерской школе, куда они поступили почти в одно время. Шёл 1832 год.
"Мишель был добрый человек от природы, но свет его окончательно испортил", - сетует Мартынов. Он замечает: все хорошие движения сердца, всякий порыв нежного чувства Мишель старается так же тщательно в себе заглушать и скрывать от других, как другие стараются скрывать свои гнусные пороки.
Более глубоко это свойство Лермонтова раскроет князь Васильчиков, будущий его секундант.…
"Лермонтов, - был человек странного и вместе с тем заносчивого нрава... в нем было два человека: один - добродушный для небольшого кружка ближайших своих друзей и для тех немногих лиц, к которым он имел особенное уважение, другой - заносчивый и задорный для всех прочих его знакомых... Ко второму разряду принадлежал, по его понятиям, весь род человеческий, и он считал лучшим своим удовольствием подтрунивать и подшучивать всякими мелкими и крупными странностями, преследуя их иногда шутливыми, а весьма часто и язвительными насмешками».
Николай Мартынов уже в юнкерской школе частенько становился мишенью остроязычия неугомонного друга Мишеля.
Здесь, в Пятигорске, где их снова столкнула судьба, насмешки усилились. И не без повода. Мартынов стал менять облик. ..
Ещё недавно- «добрый малый», очень красивый великосветский гвардейский офицер, привыкший лелеять и холить свою внешность,неутомимый волокита и обожатель юных пятигорских красавиц. Он проникновенно поёт чувствительные романсы и сочиняет , храбро соперничая с другом Мишелем, недурные стихи. Всегда весел, вызывающе аристократичен, изыскан, любезен.Он затаённо мечтает о чинах, орденах, а главное - дослужиться на Кавказе до генеральского чина.
Но вдруг в 1841 году неожиданно. выходит в отставку майором и вместо веселого, светского, элегантного молодого человека предстаёт каким-то дикарем: огромные бакенбарды, простой черкесский костюм, с огромным дагестанским кинжалом за поясом, нахлобученная белая папаха - вечно мрачный и молчаливый.
Ну, где здесь было язвительному другу Мишелю удержаться от новых острот и уколов!
( продолжение следует)
МАРТЫНОВ, УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА
ЭССЕ
Глава 1
"Ровно тридцать лет, как я стрелялся с Лермонтовым на дуэли. Трудно поверить! Тридцать лет — это почти целая жизнь человеческая, а мне памятны малейшие подробности этого дня, как будто происшествие случилось только вчера. Углубляясь в себя, переносясь мысленно за тридцать лет назад и помня, что я стою теперь на краю могилы, что жизнь моя окончена и остаток дней моих сочтен, я чувствую желание высказаться, потребность облегчить свою совесть откровенным признанием" … (15 июля 1871 года, село Знаменское).
Нельзя без волнения читать это признание Николая Мартынова, Чуть не сказал- ПОКАЯНИЕ. Но не могу… Покаяния здесь нет.. Нет и раскаяния. Есть - происшествие! И попытка облегчить совесть - "когтистый звкрь, скребущий сердце. Но...
"Убийца не забыл ни обид, ни оскорблений, ни насмешек былой поры. И вернись тот злополучный грозовой вечер 15 июля 1841 года – он не колеблясь разрядил бы свой пистолет в грудь ненавистного остряка Мишеля, который прилюдно, изо дня в день изводил красавца майора, самолюбивого и самовлюблённого , своими дешёвыми издёвками и колкостями, выставляя его в обществе чуть ли ни шутом гороховым.
Но вернёмся в то беспечное время, когда они ещё были друзьями. А пятигорская золотая молодёжь 8 июля затеяла грандиозный бал у искусно и несколько вычурно украшенного грота. Разноцветные шары, и картинные люстры, обвитые живыми цветами, обтянутые персидскими коврами стены. На огромных деревьях аллей, прилегающих к площадке для танцев, сверкало более 2500 разноцветных фонарей… Хор военных был помещён над гротом, и во время антрактов пение местных "соловьёв" услаждало слух очарованных гостей, бальная музыка не умолкала в аллее.
В этот вечер небо было чистого тёмно-синего цвета, сказочно серебрились звёзды. Ни один листок не шевелился на деревьях. Лермонтов необыкновенно много танцевал… И вдруг, запыхавшийся от усталости, остановился, чтобы подбодрить Мартынова, угрюмо стоявшего у стены… Их глаза встретились. И Мартынова привычно поразил этот сумасшедший взгляд. Он знал. "Обыкновенное выражение глаз Лермонтова в покое было несколько томное; но как скоро он воодушевлялся какими-нибудь проказами или школьничеством, глаза эти начинали бегать с такой быстротой, что одни белки оставались на месте, зрачки же передвигались справа налево с одного на другого, и эта безостановочная работа производилась иногда по несколько минут сряду. Ничего подобного он у других людей не видал. Свои глаза устают гоняться за его взглядом, который ни на секунду не останавливался ни на одном предмете. »…
А 13 июля - бал в доме генерала Верзилина. Лермонтов весь вечер кокетничал со старшей его дочерью Эмилией. Она злилась. «Я не говорила и не танцевала с Лермонтовым, потому что он продолжал свои поддразнивания. Тогда, переменив тон насмешки, он сказал мне: «Мадемуазель Эмилия, прошу Вас на один только тур вальса, последний раз в моей жизни". – Ну уж так и быть, в последний раз, пойдёмте» - Михаил Юрьевич дал слово не сердить меня больше, и мы, провальсировав, уселись мирно
…Американские психологи утверждают: мир делится на победителей и побежденных….
- Это неправда! — возражает Людмила Улицкая.-
Так бывает только на стадионах и в конкурсах. А в человеческой жизни иначе…
Может быть, есть какой-то закон, но я его не знаю, хотя постоянно чувствую его присутствие: победители и побежденные меняются местами, первые становятся последними, а последние обладают дарами, не предназначенными для победителей, — нищий радуется тарелке супа, а богатый страдает, не зная, кому оставить завещание… И во всем этом много мудрости, иронии и пищи для размышления….
• Никогда не принимай одолжений. Одолжение чаще всего – предательство. Избегай покровительства, потому что это порабощает и унижает.
• Я хотел бы предостеречь тебя от обольщений дружбы, но у меня не хватает решимости ожесточить тебе душу в пору наиболее сладких иллюзий.
• Никогда не забывай умышленной обиды, - будь немногословен или вовсе смолчи и никогда не отвечай оскорблением на оскорбление.
• Если средства или обстоятельства не позволяют тебе блистать, не старайся скрывать лишений; скорее избери другую крайность: цинизм своей резкостью импонирует суетному мнению света, между тем как мелочные ухищрения тщеславия делают человека смешным и достойным презрения.
• Никогда не делай долгов; лучше терпи нужду; поверь, она не так ужасна, как кажется, и во всяком случае она лучше неизбежности вдруг оказаться бесчестным или прослыть таковым...
• Будь холоден со всеми: фамильярность всегда вредит, особенно же остерегайся допускать её в обращении с начальниками, как бы они не были любезны с тобой. Они скоро бросают нас и рады унизить, когда мы меньше всего этого ожидаем.
1822, Кишинёв
Это Пушкин, которому здесь – 23 года...
Те, кто знаком с биографией поэта, легко обнаружат, каким из собственных правил он оставался верен, а какие частенько нарушал.
Интересно, мне кажется, задуматься - что же является приоритетным для нашего современника, а что неприемлемо из того, к чему призывал Александр Сергеевич своего младшего брата чуть ли не двести лет назад.
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ.
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей
С давних пор это стихотворение вошло в школьный учебник – как одно из самых протестных. Хотя и авторство Лермонтова здесь весьма сомнительно, если не сказать более – не писал Лермонтов этих стихов! Автографа до сих пор не нашли.! Нет и ни одного списка, с чьей подачи и стало известно в 1873 году стихотворение, и который тоже якобы утерян. Кстати сказать, речь идёт о желании укрыться за "стеной Кавказа, в то время, как Лермонтов ехал служить на Северный Кавказ, то есть, строго говоря, не доезжая до его стены. Наконец, стихи противоречат взглядам Лермонтова, все более укреплявшегося в своем русофильстве. И, конечно же, его стилю, творческой манере, легко узнаваемому поэтическому языку. Вывод ясен – стихи эти несомненная подделка под Лермонтова…
КУЛИНАРНЫЙ РЕЦЕПТ
Стихотворение прозвучало на одном из моих литературных вечеров. Надеюсь, опытные кулинары по заслугам оценят всю пикантность этого необычного блюда
. Вот на столе любовь простая,
Казалось бы, возьми и кушай.
Она тебе проникнет в душу,
На языке твоём растаяв.
Но нам, гурманам, непривычно
Простых продуктов обаянье,
Мы избегаем грубой пищи
И ищем вкусов сочетанье.
Простая пища для плебеев:
Кусок ржаного хлеба с маслом.
А мы наколдовать сумеем
Рецепт изысканно-прекрасный.
Начнём-с. Любовь сперва оставим
В приправе сладких обещаний,
Посолим страстью и заправим
Вином надежд и обещаний.
Добавим ревности щепотку,
Сия божественна приправа -
Она внесёт живую нотку
В любую скучную октаву.
Теперь – обид (чтоб не был пресный).
И ожидания звонка.
Пусть над огнём отвар чудесный
Рождает аромат пока
. По вкусу – лести.
Много можно Бессмысленных и нежных слов.
Разлуки – каплю. Всё несложно.
Снять. Охладить. Обед готов.
КРИСТИНА, студентка 1 курса
Выражать «искреннее соболезнование» - общее место в отношениях людей. Ритуал. Хотя и отсутствие подлинного сострадания при этом часто угадывается. Высказал сочувствие и успокоился. Опаснее - утешительство. Это то, за что Горький недолюбливал Льва Толстого и не без издёвки изобразил его в образе Луки ( «На дне»). Лука умеет и любит утешать и на какое-то время делает страждущих счастливыми, вселяет в них веру в лучшее. Только актёр, так и не обретя восхитительной лечебницы для алкоголиков, от подобного утешительства - «на пустыре повесился»… Сострадать ненавязчиво, без фальши и надрыва, без пошлых сюсюканий и приторных заверений, - это талант, и владеет им далеко не всякий. Есть люди, умеющие с достоинством разделять чужую скорбь. Встретить такого человека в минуту трудную – конечно же, дар судьбы…
А что это, собственно, такое – классика? И чем она отличается от «неклассики»? Я думаю, лишь одним: классика современна и актуальна – всегда и во все времена. Не ветшает. В отличие от большинства сегодняшних произведений, написанных как бы на злобу дня. Вот Сервантес создал 400 лет назад своего Дон Кихота, а борьбу его с ветряными мельницами продолжаем по сей день ( и с тем же успехом). Как и продолжаем, вторя Гамлету, терзаться этим вечным вопросом – быть иль не быть. ...
Прошло чуть ли не двести лет, а грибоедовский Репетилов всё тусуется, тусуется – и без толку.
Р е п е т и л о в «… А мы!.. у нас решительные люди, горячих дюжина голов! Кричим – подумаешь, что сотни голосов». Ч а ц к и й Да из чего беснуетесь вы столько? Р е п е т и л о в Шумим, братец, шумим… Ч а ц к и й Шумите вы? И только? («Горе от ума»). А ведь Репетилов этот и есть первый заядлый «тусовщик». Другие, включая сегодняшних, - «варианты». Жириновский, Проханов, Владимир Соловьёв…
А если прислушаться к Пушкину… "Недорого ценю я громкие права, От коих не одна кружится голова. Я не ропщу на то, что отказали боги, мне в сладкой участи оспаривать налоги, (то есть, иметь парламент, который решает государственные вопросы).
".Всё это, видите ль, слова, слова, слова..."
Сколько людей подписалось бы сегодня под всем этим - КЛАССИКА...
Причинить зло- это ясно. А вот можно ли - «причинить» добро? То есть совершить такое, от чего наше благое намерение превратится в свою противоположность, станет причиной чего-то ущербного. Какое хитрое словечко – причинять… Пресловутое «не навреди» может стать заповедью для каждого, кто совершает благодеяния.. Для того, кто учит и воспитывает. Кто хвалит и захваливает. Кто щедро и бездумно одобряет. Кто убеждает посредственность : ты талантлив и одарён свыше! Кто по доброте своей без разбора потакает.и воодушевляет. Кто не скупится на признания в любви и дружбе . Кто не в меру суетливо спешит одаривать. Кто лжёт, вселяя надежду и веру, как горьковский Лука ( «На дне»). О, как вредны и опасны подобные утешители - «причиняющие добро»! Одобрители! Хвалители! Доброжелатели! Потакатели! Добряки! Как опасен "мудрый" учитель и наставник, кто рвётся осчастливить ученика лишь одной правдой и одной верой - своей собственной! НЕ НАВРЕДИ, СТРЕМЯСЬ КОГО-ТО ОБЛАГОДЕТЕЛЬСТВОВАТЬ! «Причинить» добро бывает столь же вредно, как причинить зло. Эти два «причинить» оказываются рядом – становятся синонимами. беды….
...ПРОЩАТЬ НАНЕСЁННОЕ МНЕ УМЫШЛЕННОЕ, ПРЕДНАМЕРЕННОЕ ОСКОРБЛЕНИЕ ДЛЯ МЕНЯ СТОЛЬ ЖЕ БЕЗНРАВСТВЕННО, К;АК ПОТВОРСТВОВАТЬ ЗЛУ, ПООЩРЯТЬ ГРЕХ – ЗА ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ Я НАРУШИЛ ЭТО СВОЁ ПРАВИЛО ЛИШЬ ОДИН РАЗ И ДО СИХ ПОР ИСПЫТЫВАЮ УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ…
Признание одного знакомого...
-Это страшно. Нет сил. Боюсь приходить домой. Всё у жены вызывает ревность. Новый галстук. Свежая рубашка. «Вражеский» волосок на рукаве. Хорошее настроение. Радостная улыбка.
– Улыбаешься, - ЕЁ встретил»! Если я ни о чём не думаю - злится: не думаю о ней. Молчу – как ты ко мне равнодушен! На улице ещё ужаснее. Нельзя голову повернуть – На баб пялишься!. Иду, как жердь...
Здесь, конечно, явная патология. Вопрос лишь в том, кто больше нуждается в помощи психиатра – она или уже… он.
Да, ревность, как и тысячи лет назад, продолжает разрушать человеческие жизни. У неё сотни лиц и гримас. У неё сотни жертв... Жутко!
Но... ведь можно и по-другому. Изобразить, например, что её ревность тебе только в радость – значит, любит…
В ответ – рыданья: По-нятно! – совсем обалдел от своей крали…
Если выкинуть телевизор…
Не давать оглушать и ослеплять себя визгливыми воплями о кознях врагов, истериками и «драчками» политических маньяков на воскресных «соловьёвских вечерах», «оральнями» «Большинства»…
Не содрогаться от ежесуточных «остросюжетных сериалов» с их закатываниями в асфальт, разрезаниями на ремни, утоплениями в ванне, отравлениями, терактами,, заказухами, сжиганиями заживо, выбиваниями долгов и признаний, пыточнми экзекуциями, воплями истязаемых умыканиями детей…
Не видеть, как честный сыщик через час, в другом фильме, предстаёт кровожадно изощрённым бандитом, А другой «образцовый мент»– оборотнем в погонах
И никогда не пялиться в монитор, где тебя держат за дебила , не достойного ни высокого искусства, ни духовности, ни подлинной культуры – одной лишь пошлости и дешёвых звёздных сплетен.
Не сатанеть от всех этих «Говорим и показываем», «русских сенсаций», «королев скандалов» и прочих «полей чудес».
Никогда не слышать ведущих «Анатомии дня» с их противными, ехидно- уличающими врагов голосами…
Кажется, так просто – взять молоток и расколотить вдребезги этот гнусный ящик- хранилище зла, насилия, бахвальства, самовосхваления и ненависти к «чужим»…
Так что же!
Вот он – молоток!
Но что же ты не хватаешься за него?!
Слабо?
То-то, же…
Отклики читателей, их согласия и разногласия придирки и «одобрилки», хвала и хула, замечания и назидания, мнения и сомнения, размышления и поучения, наветы и советы - всё это для меня - ценный подарок, И награда.
Растасовав доброе и недоброе, что люди оставили в комментах на моего «Николая Гумилёва» ( примерно тридцать постов), я понял, что могу наконец осуществить давно задуманное – оценить своё окружение, увидеть, чем живёт мой сегодняшний «комментатор».
Согласитесь, это немало – понять и узнать своих «единоверцев» и оппонентов на планете Земля! Прикоснуться к их духовному миру.
Посмотреть их глазами на самого себя. На своё творчество. Вступить в диалог!
И не так уж трудно оказалось произвести вот эту классификацию, отметив лишь тех, кто оставлял комментарии почти к каждому посту. И тех, кто каждую новую публикацию помещал у себя в цитатник.
Гумилёв всех нас поставил на свои места. Каждому предложил трибуну для самовыражения.
1. Это те, кто открыли для себя С В О Е Г О поэта и заново с пылом набросились на его сборники. Они же с энтузиазмом приступили к самостоятельному исследованию жизни и творчества поэта, то и дело одаривая меня новыми, не известными или упущенными мною документами, за что я безгранично им благодарен…
Здесь люди удивительно любознательные, азартные и увлечённые. Одержимые жаждой познания. Наделённые необыкновенным даром эмоционального сопереживания…
И талантом ставить свои, неожиданные вопросы, над которыми я размышляю по сей день. Такие, например.
-Почему Гумилёв не писал стихов о Родине, о России?
Спасибо Вам, Cherry_LG !...
…
2. Это те, кто искренне заинтересовались, прониклись моей темой и нашли достойные слова выразить своё признание, слова, которые стали мне дороги.
Последняя папироса, Дерзкий взгляд на расстрельную команду. Восхищённые возгласы палачей о мужестве поэта. Его призывы к другим приговорённым сохранить до последней минуты достоинство и стойкость.
Мифы, мифы, мифы…
Для чего было придумывать все эти театральные подробности казни Гумилёва!? Что это!? – «нас возвышающий обман»? Скорее унижающий. Оскорбляющий память о поэте.
Ведь до сих пор точно не известно не только место, но и дата казни.
Но всё же, всё же…
Сохранилось предание, в которое до конца дней верила Анна Андреевна Ахматова. Она и первый биограф поэта П. Н. Лукницкий уверенно называли местом казни и захоронения всех расстрелянных в августе 1921 года по делу «Петроградской боевой организации» (ПБО), — окраину Ржевского полигона.
— Я про Колю знаю, — рассказывала Ахматова Лидии Чуковской в 1962 году. — Их расстреляли близ Бернгардовки, по Ириновской дороге. У одних знакомых была прачка, а у той дочь — следователь. Она, то есть прачка, им рассказала и даже место указала со слов дочери. Туда пошли сразу, и была видна земля, утоптанная сапогами. А я узнала через 9 лет и туда поехала. Поляна; кривая маленькая сосна; рядом другая, мощная, но с вывороченными корнями. Это и была стенка. Земля запала, понизилась, потому что там не насыпали могил. Ямы. Две братские ямы на 60 человек. Когда я туда приехала, всюду росли высокие белые цветы. Я рвала их и думала: «Другие приносят на могилу цветы, а я их с могилы срываю»...