Самое печальное…

Нынешний школьник или студент зачастую уже не способен, не умеет, не желает оставаться наедине с собой - почитать, о чём-то поразмыслить, полюбоваться природой, просто прогуляться. Его  властно и неотвратимо влечёт к смартфону, ноутбуку, айподу, компьютеру, к своему незаменимому и универсальному другу супер- мобильнику.

 Даже  на улице или в автобусе  не расстаётся с наушниками. А  иногда с ними и засыпает.

 Он говорит, пишет и объясняется каким-то птичьим усечённым языком эсмэсок – «смайликами», «лайками» и прочими «картинками».

 Я наблюдаю, как на моих глазах, почти по Дарвину, происходит образование нового вида человека, постепенно отвыкающего и мыслить, и вести связный разговор. Эволюция наоборот – а точнее – деградация.

Является персонаж, выпадающий из культуры . Человек – междометие.

 Интернет, величайший феномен современности, становится для кого-то злым волшебником, способным обезличить, лишить индивидуальности.

 Если  не вырваться из плена этого мага и чародея и не научиться использовать его себе во благо.

Только во благо!  – а оно воистину беспредельно!

          
«Наша страна идиотами не оскудеет», -  обнадёжил  Михаил Задорнов на  Рен-ТВ  в своём очередном «шоу».
Хотелось добавить: - Пока на сцене резвится пошляк!
Свирепо и глумливо, из концерта в концерт, «великий сатирик» и  лингвист- самоучка  не устаёт проклинать, уличать, обхохатывать, уничижать и кошмарить  западную систему образования, ставя ей в вину повальный дебилизм- кретинизм образования российского.
- Весь идиотизм  ЕГЭ, все его  гнусные плоды – с Запада! – яростно заклинает   Задорнов..
  «ПЛОДЫ», аплодирующие в зале, захлёбываются от хохота над жертвами этого проклятущего «западного» ЕГЭ – то есть над самими собой..
Какая пошлость!
И она не в тех  якобы западных   анекдотичных  задачках и заданиях, что  надоедливо и с упоением цитирует Задорнов под всплески аплодисментов  жертв прозападного тестирования. 
Тривиальным, безвкусно-грубым, докучливым, упоительно самодовольным – предстаёт  сам обличитель!
Диву даёшься – и как это ему самому не тошно стократно мусолить  свои  давно осточертевшие остроты- с неизменной «увертюрой» – «Готовы!?», что означает – Готовы ли ухохотаться от моей  очередной смешилки…
Это и есть  пошлость: мнимый юмор по мнимому поводу.
А пошляк – сам юморист, не устающий сыпать надоевшими  штампами и упивающийся своим непревзойдённым даром – «делать смешно».
-   Ещё одна хохма, оцените же – чуть ли не умоляет хохмач.
- ГОТОВЫ?

ФЕСТИВАЛЬ!!!

Он преобразил не только жизнь  нашего городка, но стал известен всей республике,  заставил говорить о себе в Ленинграде, Минске, Тарту, Кретинге.

Когда-то, уже давным-давно, мы с директором  школы   решили собрать у нас ребят из  этих городов. Подружиться и подружить. Идею подхватили.. В том числе и окрестные колхозы. И школа стала жить в новом, ещё не ведомом ритме. Хотелось сотворить такую ПРОГРАММУ, где были бы  состязания  спортсменов, артистов,  музыкантов,  художников, ораторов, народных умельцев. Где изо дня в день не прекращались бы концерты, диспуты, весёлые балы.

Каждый старался что-то придумать  – для Фестиваля. Даже диктанты  были о нём.. Я уж не говорю об уроках пения – Фестивальный гимн сочиняли. На рисовании шли конкурсы эмблем, значков, плакатов. 

И получился ещё не виданный здесь праздник, когда по неширокой улице тихого городишки прошли со своими знамёнами и в национальных костюмах делегации из Эстонии, Литвы, Ленинграда, Минска. И, конечно же, наши. В сопровождении собственного оркестра.

 Каждый день- открытие! И смотр талантов,

Череда сюрпризов, встреч и обретений

А самое главное – началось кружение по  нашим фестивальным городам,  которое  длилось  более 20 лет..

И кто-то сочинил  сказку-быль. В одном крохотном латвийском городке жил мальчик Вилнис. Пришёл Фестиваль и позвал его за собой. Вилнис  взрослел вместе с фестивалем, объезжая новые и новые  города – мир для него становился огромным, щедро  открывался то Эрмитажем, то  янтарными сокровищами  Кретинги, то таллиннской «Русалкой». И всюду этот мальчик чувствовал себя желанным и близким – своим.

 Мальчик вырос, закончил университет, а Фестиваль продолжал  своё шествие, собирая  новых и новых друзей.

Но всякая сказка - быль имеет конец. И не всегда радостный.. Фестиваль закончился,  стал ненужным, когда страны Балтии обрели независимость.

Ненужным стал и наш знаменитый Музей фестивалей, где побывали экскурсии со всей огромной страны.

 А теперешний мальчик из того же городка  всё так же устремляется в огромный и неведомый мир. Он загорает, купается  на Канарах. Едет туда с родителями, если они достаточно богаты.

Но это уже другая тема…

Когда-то был уверен: семья – несомненное и надёжное подспорье в эстетическом развитии моего ученика.

…Домашнюю библиотеку ещё бабушка начинала собирать. Потом мама с папой – книгу за книгой. И вот она красуется – от пола до потолка!

 А каким праздником был семейный визит в театр! Или на концерт в филармонию. В картинную галерею.

Теперь нередко  вижу другое -  большинство  родителей  вот уже в третьем-четвёртом поколении сами "воспитаны", сформированы на низкопробных сериалах и  попсе, в том числе и литературной. Что они могут дать своим детям!? Чем поделятся?

Может, один из сотни взрослых способен сегодня обогатить своего ребёнка подлинными духовными ценностями, благотворно повлиять на его  художественный вкус. Просто поговорить – о новом фильме, о прочитанном.

Я  выслушал на экзамене около сорока студентов. И лишь одна девушка с увлечением рассказывала о домашней библиотеке в их квартире,  томах Пушкина, Толстого, Бальзака, Чехова на полках, что смастерил дедушка, о папе и маме, которые не расстаются с книгой.

Им не нужно «прививать» ребёнку художественные ценности - семья живёт ими…

Судьба декабристов, среди которых были   друзья, милые сердцу люди, мучительно тревожила Пушкина. В Сибирь устремлялись его вселяющие надежду и веру, зовущие «хранить гордое терпенье» строки.
Милость  падшим призывал. Всё так.
Но нельзя забывать и другого.
Только вот стоит ли говорить об этом «другом» в школе. ..
  Мои магистранты были убеждены: - Н е    стоит!!!- Зачем детям знать нечто такое, что бросает тень на светлое имя Пушкина!
А речь вот о чём…
Искренне желая облегчить  судьбу декабристов, Пушкин в то же время гневно и недвусмысленно осуждает их дело. Считает его преступленьем.
Порицает любые попытки  бунта, переворота,   насильственных потрясений в обществе.
Более того – он полон решимости самыми жёсткими способами оградить молодое поколение от «декабризма».
В своей записке «О народном воспитании» ( совершенно игнорируемой школьным преподаванием и вообще мало известной массовому читателю) – он говорит: ... «Должно надеяться, что люди, разделявшие образ мыслей заговорщиков, образумились; что, с одной стороны, они увидели ничтожность своих замыслов и средств, а с другой – необъятную силу правительства, основанную на силе вещей. ..
…Надлежит защитить новое, возрастающее поколение, ещё не наученное никаким опытом и которое скоро явится на поприще жизни со всею пылкостию первой молодости, со всем её восторгом и готовностию принимать всякие впечатления.»
Пушкин с надеждой говорит   о воспитании умов этих «молодых дворян, готовящихся служить отечеству верою и правдою, имея целию искренно и усердно соединиться с правительством в великом подвиге улучшения государственных постановлений, а не препятствовать ему, безумно упорствуя в тайном недоброжелательстве».
... "Кадетские корпуса, рассадник офицеров русской армии, требуют физического преобразования, большего присмотра за нравами, кои находятся в самом гнусном запущении. Для сего нужна полиция, составленная из лучших воспитанников..."
( Пушкин А.С. О народном воспитании. Наука., т.7, стр. 42, 46).
                                                  ***
«Государь император с удовольствием изволил читать рассуждения ваши о народном воспитании и поручил мне изъявить вам Высочайшую свою признательность» - сообщил Пушкину шеф жандармов Бенкендорф.***
***
Вот и выходит : в своей «Записке» государю  Пушкин либо искренне ратует за «полицию нравов», либо лукавит,  стремясь угодить царю. ..

- Злом или благом со стороны царя был перевод Пушкина на службу в Кишенёв?

 Вопрос этот не раз возникал на моих занятиях в магистратуре.

И чаще всего можно было услышать: – Каким же благом может быть  ссылка!?

- Ссылка ли?

Впрочем, давайте посмотрим, что говорил по этому поводу сам поэт.

Вот его  письмо императору…

«Необдуманные речи, сатирические стихи обратили на меня внимание в обществе, распространились сплетни, будто я был отвезён в тайную канцелярию и высечен.

... Я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, я впал в отчаяние, дрался на дуэли – мне было 20 лет в 1820 /году/ - я размышлял, не следует ли мне покончить с собой...

    Я решил тогда вкладывать в свои речи и писания столько неприличия, столько дерзости, что власть вынуждена была бы наконец отнестись ко мне как к преступнику: я надеялся на Сибирь или на крепость, как на средство к восстановлению чести» 

    Значит, власти, царь пошли навстречу тайному желанию Пушкина!?

 Даже в Сибирь не сослали.
    И поэт обрёл душевный покой. Более того – он глубоко раскаялся в своих «бунтарских» выпадах... 

«С тех пор вплоть до самой моей ссылки, если иной раз и вырывались у меня жалобы на установленный порядок, если иногда и предавался я юношеским разглагольствованиям, всё же могу утверждать, что, как и в моих писаниях, так и в разговорах, я всегда проявлял уважение к особе Вашего Величества.

 Я сказал Вам всю правду с такой откровенностью, которая была бы немыслима по отношению к какому-либо другому монарху.»  (Пушкин А.С. Письма Александру I, июль-сентябрь 1825). 

 И невольно возникает другой вопрос:

- Связывает ли Пушкин свои «дерзкие юношеские писания» с политическими или революционными устремлениями? ( любимая тема в школе)?!..

А не пришла ли пора выставить здесь простенькую «карманную педагогику» - такую, чтобы  общение учителя и ученика всегда было плодотворным, успешным, радостным и счастливым.…
Что нужно и чего  категорически не следует делать  учителю.
  Без ложной скромности сознаюсь – такое «универсальное» пособие я создаю  всю свою  педагогическую жизнь. И конца здесь не предвидится. Нет конца и осечкам, столь болезненным  и губительным…
Вот лишь несколько фрагментов этого  УЧИТЕЛЬСКОГО КОДЕКСА - моего, собственного, выстраданного. И конечно же, не бесспорного…

 - Никогда не упускай возможности похвалить ученика, порадовать его.
 - Старайся заметить и отметить УСПЕХ своего ученика, даже если успех этот  ничтожен.
- Не унижай ребёнка. Не оскорбляй презрением, насмешкой и высокомерием. Всегда помни, ЧЕМ может отозваться твоё слово.
-  Делись с детьми тем, что дорого тебе самому. Отзовётся!
-  Никогда не навязывай того, что ученик ещё не готов принять близко к сердцу – книгу, музыку, живопись. Всему своё время.
-  Не упусти момент, когда ученик созрел, чтобы вкусить радость познания. Навязывая знания, принуждая заучивать, ты убиваешь интерес к учёбе, к самому её смыслу.
-  Не насаждай свой авторитет. Дети сами разберутся.. Дай каждому ученику проявить талант – пусть он станет заметен всем.
-  Не давай страдать ребёнку от неудач в учёбе. Значит, просто не пришло время.
-  Радуйся, когда ученик стремится опровергнуть твоё мнение – значит, ему с тобой интересно. Он учится добывать истину.
-Не забывай извиниться перед учеником, если осознал, что не прав.
-  Учёба без мотивации – пустое и вредное занятие.
 - Надо прекратить игры в общие списки «обязательной литературы». Таковых не существует. У каждого – свой и в своё время!
-  Не бойся признавать свои ошибки, сознаваться в некомпетентности.
-  Не обольщайся, что в ученической аудитории ты самый умный и знающий. Отсюда многие беды.
-  Не давай уличить себя в лицемерии. Никогда не убеждай в том, чему не веришь сам. Это сразу заметно!
- Никогда не срывайся на детях. Они не виноваты, что ты поругался с женой или потерял мобильник.
-  Нет  ничего комичнее, когда учитель убеждён, что он  всегда прав –
лишь потому, что он учитель.
- Ничего нет лучше педагогики сотрудничества – когда ученик и учитель
взаимно обогащая и поощряя друг друга, добывают знания. Идут к истине. 

   -Научись улавливать в лице своего ученика  приметы горя, отчаяния, скрытой и робкой мольбы о помощи…                                                                                                                               

    Однажды на курсах:…

 « …-  И неподкупный голос мой был эхом русского народа.» 

- Разве это не проявление  солидарности Пушкина с угнетённым народом?

- Проявление, - отвечаю, – Только другой солидарности.

Приходится пояснять: это строка из непрограммного стихотворения – «К  Н.Я Плюсковой» (1818) , где поэт воспевает императрицу Елизавету Алексеевну, известную своей добротой, милосердием и благотворительностью. Солидарность, стало быть, проявлена по несколько иному поводу.

«Я пел на троне добродетель с его приветною красой»...

 Народ обожал благодетельницу-императрицу, и Пушкин считал себя эхом этого обожания.

 А Плюскова была фрейлиной императрицы и усердно помогала ей в её деяниях.

Уверен: только сам Пушкин способен развенчать укоренившиеся штампы, «непреложные истины», что и по сей день иные школьные словесники пытаются «внушать» своим юным питомцам. Делаю это не только из любви к Пушкину, но и для того, чтобы сказать: живой, подлинный Пушкин ни в каком хрестоматийном глянце не нуждается...

Я уже собирался уходить, когда в мой кабинетик заглянула Парсла. Несколько раз принималась объяснять, почему она передумала участвовать в спектакле, который я тогда затеял.

 - Мне это больше не интересно и…  как-то не нужно. – вдруг сказала она.

- Что случилось, Парсла?

Она виновато улыбнулась: – Знаете, душа не лежит притворяться.

 И вдруг заговорила -  сбивчиво и торопливо.

- Думала смогу без него, но вот… не получается. Ведь вы знаете – о ком я.

 Я знал.

 Да и вся школа знала.

  Они были неразлучны, И видеть их вместе стало так же привычно, как встречать новый день.

 -Понимаете,  мне всё кажется,  он вернётся ко мне. Ведь мы уже собрались летом поехать в Сигулду, на велосипедах. А лето уже очень скоро…Он обязательно позовёт меня, правда?

 И я всё-таки приду на репетицию и буду играть  в этой смешной пьеске. Так легче ждать…

- Хочешь, я поговорю с ним?

- Нет-нет, у вас не получится…

Я и сам это понимал.. И вообще не представлял, о чём и как надо вести речь в таких случаях.

 А Парсла, как бы в подтверждение моей несостоятельности, перевела разговор на другое.

 Хотя я и знал - ничего другого для неё сейчас не существует.

 Я видел в окно, как она уходила – робким замедленным шагом.

«Снежинка», -  подумал я. – Парсла в переводе – Снежинка…

 А наутро пришла весть.

Парсла повесилась.

 У меня нет ни сил, ни способности описать  последние её минуты на том проклятом чердаке. И  эти  похороны. И своё  состояние, которое посещает  меня до сих пор, хотя прошли  многие, многие годы..

Но и сегодня  не перестаю думать, как далёк я с моей «педагогикой»  от понимания того, что происходит в душе моего ученика, какие бури могут скрываться за ясной открытой улыбкой, за обычными, не предвещающими ничего зловещего словами.

 И даже  горе  этой девочки я оказался не способен воспринять во всей его глубине и безнадёжности . Не смог найти нужных для неё слов. Хотя и сейчас не ведаю – какие слова могли бы оказаться  тогда нужными.

Спасительными…

.И  не оставляет меня этот «синдром Парслы» - когда улавливаю в словах своего ученика, в его глазах, жестах попытку скрыть боль, замаскировать тревогу, страх.

И  гложет  всё тот же неистребимый вопрос – как разгадать чужую беду, как её предотвратить? И нет мне ответа.

 А если нет – какой же я учитель…

Итак, с лёгкой руки Валерия Брюсова,  Пушкин – революционер: «его общественно – политические взгляды были     ре в о л ю ц и о н н ы       как в юности, так и в зрелую пору жизни и в самые её последние годы.»
Пушкин, по Брюсову,  верит- : народ восстанет, обретёт свободу!

Один из самых популярных мифов  советской школы!. И не только советской – в этом я сам убедился на своих курсах словесников.
Верит или не верит? – ответы  лежат на поверхности, И в юные, и в поздние годы поэта.
Только к ним не очень-то любят прислушиваться некоторые мои коллеги.
А ведь   о т в е т ы    совершенно однозначны,…

Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками и бич.

И в другом стихотворении – почти дословное повторение...

... Вы правы, мудрые народы,
К чему свободы вольный клич!
Стадам не нужен дар свободы,
Их должно резать или стричь,
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками и бич. ( «Моё беспечное незнанье." Тот же год - 1823).

Нельзя не поражаться – как верно уловил великий поэт нашу сегодняшнюю, столь актуальную  ситуацию – «стадам» и впрямь ни к чему  «дары свободы»…

      Почему учитель в литературе всего мира стал одним из самых излюбленных персонажей для высмеивания и пародирования? За что отточенные стрелы сатиры   и юмора в произведениях классиков и неклассиков то и дело разят бедного   педагога? Он у них и смешон, и нелеп, и глуп, и жалок, и порочен, и бездарен, и жуликоват. И вообще – чёрт-те знает что. Вроде чеховского Беликова, «человека в футляре».

Или мучителей  из "Кондуита и Швамбрании" незабываемого Льва Кассиля.

Или француза Бопре, «просветителя» Петруши Гринёва из пушкинской «Капитанской дочки»...

«В отечестве своём Бопре был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом  приехал в Россию, чтобы стать учителем, не очень понимая значения этого слова».

Или Панглоса, ментора юного вольтеровского Кандида. «Философ» преподавал  метафизико- теолого – космонологонигологию, благодаря чему блистательно доказывал своему ученику, что носы созданы для очков, ноги для того, чтобы их обувать, и что в этом «лучших из миров - всё к лучшему»

Потребуются сотни страниц только лишь для того, чтобы просто  перечислить смешные и нелепые образы «педагогов».

Как живые предстают наставники фонвизинского Митрофанушки, гоголевского Павлуши Чичикова, учителя-садисты из «Очерков бурсы» Помяловского, «репетиторы» мольеровского господина Журдена  («Мещанин во дворянстве»), первые менторы  Гаргантюа, осмеянные рокочущим, раскатистым, оглушительным смехом великого Рабле, гения Ренессанса.

  Проходят века, а  комический персонаж учителя почему-то кочует из одной эпохи в другую.

Конечно же,  он всегда  - продукт СВОЕЙ эпохи. И даже её отражение. Но комическая суть  от этого не меняется.

  Стрелы сатиры и юмора  не замедляют свой ход и бьют по излюбленной мишени. 
Но... ПОЧЕМУ?
ЗА ЧТО ЭТО ЕМУ, БЕДНОМУ?

Курсы словесников.
И снова Пушкин.
Пришли новые времена, и, казалось, уже ничто не мешало говорить о нём  без идеологических подпорок.
Борец с крепостничеством?!
Едва ли…
Юношеский протест  против «ужасов рабства тощего» («Деревня») - со временем остыл…
В 1836 году Александр Сергеевич решительно осудит «злопыхателя»  Радищева и его «Путешествие из Петербурга в Москву»…

«Путешествие в Москву, причина его несчастья и славы, есть, как мы уже сказали, очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге. Сетование на несчастное состояние народа, на насилия вельмож и проч., преувеличены и пошлы...
Он как будто старается раздражить верховную власть своим горьким злоречием; не лучше ли было указать на благо, которое она в состоянии сотворить?...
... Проступок его всегда казался нам преступлением, ничем не извиняемым».
( Пушкин А. С. Александр Радищев. Полн. Собр. Соч., т.7, стр. 358-359).
   Пушкин уверяет, что в России крестьянские повинности вообще не тягостны» ( «подушная платится миром; барщина определена законом; оброк не разорителен...)
...« Взгляните на русского крестьянина; есть ли тень рабского унижения в его поступи и речи?...
«Судьба крестьянина улучшается со дня на день по мере распространения просвещения... Благосостояние крестьян тесно связано с благососотянием помещиков: это очевидно для всякого»  (Пушкин А.С. Путешестввие из Москвы в Петербург. Там же. Стр. 291).
Русские демократы всполошилсь...
Блистательный критик Писарев был, пожалуй, первым, кто «уличил» Пушкина в том, что в «Евгении Онегине» тот проглядел такое страшное зло, как крепостничество, не пожелал «бунтовать» против позора России.
   С этой вот «ошибкой» Пушкина, с его «промашкой» за годы всего своего существования яростно сражалась советская школа. И надо сказать преуспела. Миф о Пушкине, борце против крепостного права, нет-нет да всплывает и сегодня.
А начал эту кампанию ещё Валерий Брюсов, замечательный русский поэт.
В 1922 году ему уже явно было не до «чистого искусства» и
символизма – очень хотелось  в угоду советской власти «реабилитировать» оболганного Писаревым Пушкина.
Аргументы Брюсова, конечно же, анекдотичны: милейшая помещица Ларина из «Онегина», которая «била, осердясь, служанок», ключница из того же «Онегина», которая не может говорить о барине иначе, как в выражениях чуть ли не благоговейных», «крестьянская дева, что прядёт при лучине, в то время, как зал в доме Лариных для танцев был освещён не лучинами», «пастух, поющий про волжских рыбарей, т.е. – в своей убогой доле вспоминает вольницу Стеньки Разина...
Странно всё это. О какой ненависти Пушкина к крепостничеству можно вести речь, если он сам, будучи помещиком, обращался порой со своими крепостными так, как требовала его личная выгода:  «Заложил я моих 200 душ, взял 38.000» ( письмо П.А. Плетнёву, 16 февраля 1831 ).
«Я имею 220 душ в Нижегородской губернии, из коих 200 заложены в 40.000. По распоряжению отца моего, пожаловавшего мне сие имение, я не имею права продавать их при его жизни, хотя и могу закладывать как в казну, так и в частные руки» ( письмо Е.Ф Каверину, 6 ноября, 1836).

- Если мы уважаем Пушкина, - говорил я своим  «курсантам», -  негоже , извращать его  взгляд на  существующий «порядок вещей»..
Аудитория гомонила. Учителя  психологически были не готовы принять  ТАКОГО  Пушкина. Не желали погружаться в реалии его жизни.
Что же касается писем поэта, его обширной публицистики, то этот «внепрограммный материал» большинство из них и в глаза не видели. А после моих лекций и не хотели видеть.
  Пушкин их школьных и университетских лет оставался   незыблем…

 Борьба с Интернетом- «шпаргалкой» - явно не в мою пользу.

  Любая студенческая контрольная,  «творческая работа»или презентация за версту отдавали  нагло скачанными  подсказками. И не оставалось уже темы, которую нельзя бы было раскрутить при помощи поисковика.

  Единственно. что мне удавалось  отлавливать -  это прямые копии чужих текстов.

 Однако, вскоре умные и мною же обученные стилистическим премудростям студенты поднатарели в несравненном искусстве – «чужое вмиг почувствовать своим» - то есть настолько переиначить чей-то опус, что объявить его плагиатом уже было не так-то просто. И всё-таки я пытался это делать -  даже нашёл формулировку: кража с применением технических средств.

 И начал  «перестройку»…

 Каждую тему  стал сопровождать незатейливым стилистическим ходом – «М о ё отношение» или «М о и  критические замечания».

 Но и  здесь - облом. М о и м и    становились  чьи-то удачно скачанные мнения и суждения по заданной теме, сдобренные личными местоимениями.

  Я не сдавался, меня формулировки :«комментарий к работе по заданной теме» или  «интерпретация темы»

 И здесь – прокол. Услужливый Интернет любезно подсказывал  и оригинальные комментарии. И чудесные интерпретации. И смелые трактовки.

Пришлось сдаться и не подавать вида, что замечаю.

 А Интернет продолжал своё чёрное дело – на моих глазах отучал студентов думать, мыслить.

 Любую «творческую работу» они начинали и заканчивали  с похода - не в библиотеку, а в поисковик.

 На глазах зарождался новый способ «умственного труда», когда способность самостоятельно м ы с л и т ь,  рассуждать вовсе  не востребована - востребовано другое: умение находить и транслировать чужое, украденное

Сама установка на ВОСПИТАНИЕ в школе или  вузе   вызывает у меня  стойкое  неприятие и отторжение.

  Все эти когда-то навязываемые сверху докучливые планы формирования патриотов,, строителей коммунизма вызывали только раздражение и тупую покорность начальству.

 Игра очень нехитрая. Планирую и провожу мероприятие «Родины нашей нет краше» - галочка: воспитываю патриота.

 Никто, конечно, в эту игру не верил, но играли  послушно. И в «низах» и «верхах».

 Так и считалось:  охваченные мероприятием – прямо пропорциональны  ВОСПИТАННЫМ, созревшим для строительства светлого будущего.

   Пришло время, и все  «охваченные» без особого напряга и чуть ли не в одночасье из верных строителей коммунизма превратились в не менее верных строителей капитализма.

 А «воспитанные» в духе высокой морали – в обыкновенных бандитов.

 Я бы и не вспоминал обо всех этих «играх»  с громадьём  могучих «ПЛАНОВ», если бы сегодня  об «УРОКАХ ПАТРИОТИЗМА» не начали говорить всё упорнее и настойчивее – в надежде всё на ту же «пропорциональность».

  Чепуха всё это – как не понять! И на уровне государства, и на уровне какой-то отдельно взятой школы – воспитание всех под одну гребёнку никогда ещё не давало зрелых, добрых плодов, и чаще всего оказывалось обратно пропорциональным  высоким намерениям, громким лозунгам и призывам. 

 Нельзя без учёта психологии конкретного человека, особенностей его личности - массово, через образовательные учреждения, СМИ внедрять в него патриотические, нравственные или религиозные  идеалы, то есть – ВОСПИТЫВАТЬ. Получишь нечто противоположное.

Идеалы  у каждого из нас   созревают  «интимно», индивидуально - в кругу близких по духу людей, под влиянием самых неожиданных обстоятельств .

Или не созревают…

 Сколько школьников, студентов вышло 26 марта на демонстрацию против коррупции!!!

 «Под собою не чуя страны»…

 Вышли, чтобы сказать «нет» всем, кто отнимает у них будущее, веру в справедливость.

  Неужели в результате воспитания!?

Нет  - В О П Р Е К И!

КАК-ТО Я ПРЕДЛОЖИЛ: - НАПИШИТЕ О СВОИХ СНАХ…
И ВОТ ЧТО ПОЛУЧИЛОСЬ У   ЮЛИ...


СОН НА УРОКЕ ФИЗИКИ

Что-то синхрофазатроны
Раскричались поутру...
Отрицательным ионом
Блаз Паскаль пробил пчелу.
Дядя Ньютон на пригорке
Шустро щёлкает миндаль.
Наблюдая оком зорким
Немигающую даль.
Центрифугу тянут кони...
И туманится слегка
На темнеющей иконе
Лик Эйнштейна-старика.

СОН НА УРОКЕ ЛИТЕРАТУРЫ


Буря мглою небо кроет.
Кони чуткие храпят.
Баба Маня кружку моет.
Оплавляется свеча.
То раздастся резкий, шалый
Молодецкий ветра свист.
То по кровле обветшалой
Пробежится трубочист.


СОН НА УРОКЕ ГЕОГРАФИИ

С пальмы сорвался малиновый лист.
В джунглях глаза леопардов зажглись.
И меж стволов эвкалиптов мелькают
Стаи хвостов апельсиновых лис.

… Я читал, посмеивался. «Сны» эти, конечно же, придумка. Затейливая и смешная. Одного не могу понять – почему эта девчонка, даже в снах, даже в придуманных, не может   прийти в себя от школы…

Некоторых коллег  раздражает моя манера переиначивать  на свой лад раз и навсегда заведённые трактовки произведений. Столь  привычные и  «обкатанные».

Что ж, грешен. Моё собственное  видение хрестоматийного образа, лермонтовского «Паруса», к примеру, - предстаёт парадоксальным; племя, которое  горьковский Данко выводит к свету, - не достойным его жертвы..

Я глубоко убеждён: вся радость и удовольствие от чтения в том и заключаются, чтобы из года в год открывать  для себя заново литературный шедевр.  И свою тему, которая сегодня стала вдруг для тебя самой актуальной. Какую-то одну-единственную. «свою». строку. Или дождавшуюся твоего «просветления» МЫСЛЬ,

Помню, как потрясла меня своими детскими читательскими впечатлениями о Пушкине – Марина Цветаева. Как завораживающе представила она  бесов, «подругу дней моих суровых», Пугачёва из «Капитанской дочки». На всю жизнь околдовала…

… «Страх и жалость ( ещё гнев, ещё тоска, ещё защита) были главные страсти моего детства….

Бесов я жалела – жалостью высокой, жалостью восторгом и восхищением, как потом жалела Наполеона на Си. Елене…»

 Я уверенно поставил читательские грёзы Марины Цветаевой в свои учебники по литературе. И ни разу не пожалел. Читатели-дети не пожалели тоже.

 Пребывать в постоянном поиске – СВОИХ смыслов. Именно  эта работа и делает из нас ЧИТАТЕЛЯ, ради этого мы, собственно, и берём в руки  КНИГУ.

Я говорю о том, что выразил одной гениальной строкой Афанасий Фет: «Чужое вмиг почувствовать своим».

Это о вдохновении поэта.

Но это – и о вдохновении ЧИТАТЕЛЯ.

 ЧЁРТ-ТЕ ЧТО

Когда  Юля оканчивала шестой класс, я ей сказал: - У девятиклассников экзамен. Сочинение пишут. Пойди, попробуй. С  учительницей я договорился.

Пошла. И вместо положенных трёх – за один час написала, как выразилась Анна Ивановна, это – «чёрт-те что.

- Для шестиклассницы, конечно, простительно,, - сказала она.- Но ведь это не сочинение. Тема  не раскрыта. Нет цитат. Никакого вступления. Выводы отсутствуют. Вместо положенных двух страниц только полторы. Хорошо, что для неё это не настоящий экзамен, придётся подучиться, а то… сами понимаете… Вот – полюбуйтесь.

  И я любуюсь.

                                                   О  ДРУЗЬЯХ – ТОВАРИЩАХ

…Юлька рассказывает о дяде Васе. Отовсюду его шпыняют. Друг Генька издевается.   Дядя Вася идёт к себе домой…

«Вошёл в кухню. Открыл холодильник, достал солёный огурец, равнодушно пожевал. Подошла жирная белая кошка.

 - Ну что, Маруська, весело тебе?

Кошка, не обращая на него внимания, полезла в холодильник.

- Эх, Маруся, Маруся, тебе бы только пожрать.

 Маруська плюхнулась на пол и начала умываться.

- Такие вот дела, Маша. Обидно. А Генька… друг называется…Но мы, Маруся, и без Геньки с тобой перебьёмся. На, жри. – дядя Вася положил перед кошкой яйцо. Кошка понюхала, лизнула и с мученическим видом начала есть.

- Ничего, терпи.- Вася погладил кошку.

 Маруська, одолев яйцо, поплелась в комнату. Вася пошёл за ней.. Маруська прыгнула на диван и собралась спать. Вася сел рядом.

- Ну, как жизнь. Маруся?

Кошка раздражённо поглядела на него.

- Эх, Маша, Маша… Подруга…И ничего-то ты в жизни не знаешь…  Рыбки хочешь? Хочешь ведь, дура….

Кошка взглянула на него с интересом.

- Жирная ты, Маша. Слишком жирная.

Кошка фыркнула и свернулась клубком.

- Что, Маруся, делать будем? Дрыхнешь? Ну-ну…   Эх вы, друзья-товарищи…

Дядя Вася подошёл к входной двери и позвал

- Манька, вставай1 Пошли за рыбой.»

 Я дочитываю Юлькино «чёрт-те  что»

- Ну как?

- Конечно, вы правы, Анна Ивановна, полторы страницы явно маловато. Вступления нет.

- Да разве так надо писать на такую тему!? – она готова к атаке. Но я, так и не узнав, как надо, забираю «чёрт-те что» и потихонечку сматываюсь.

Да, не созрела Юлька для экзамена. Ещё расти и расти. И я с ужасом думаю: - А вдруг вырастет? Ведь ежели училка за неё возьмётся, да с таким энтузиазмом, всё появится – и цитаты, и выводы, и раскрытие темы.

 Всё!

Кроме   СОЧИНЕНИЯ.

Кто из нас не радовался, вытянув «счастливый билет»? Кто не впадал в панику: НЕ  ПОВЕЗЛО!!!!

Кто не  дёргался в поисках спасительной шпаргалки?

Вопросы, конечно, риторические…

В ЭТОМ семестре ничего подобного у меня  не  наблюдалось.

 Никаких билетов. Никаких шпаргалок. Никаких истерик.

 Да и экзаменов, в их обычном смысле, - во всех  четырех группах  человек  по 30 -  не происходило!

  Не было привычных  «картинок»: стол – перед тобой то краснеющий, то бледнеющий, то заискивающий, то наглый студент.

Или -  переполненная аудитория,  склонившиеся над экзаменационными листами студенты.  И ты, прохаживающийся по рядам, - весь такой строгий и бдительный.

 В самом начале семестра я обстоятельно разъяснил своим студентам:   ЭКЗАМЕН в моём понимании -  не ответ по билету, не проверка знаний какой-то темы.

 Для меня экзамен – это результат ВСЕЙ твоей  работы   над   программой ВСЕГО моего курса по журналистике, творческому процессу или стилистике..  Итог  проверки накопленных за семестр ВСЕХ умений и навыков .

 А делать это мы будем    простым способом. Раз в месяц  каждый из вас присылает мне по электронной почте две свои лучшие самостоятельные работы. В оригинальном оформлении, с иллюстрациями.

Я в ответ даю отзыв и  свою оценку. Можно и подискутировать, попытаться улучшить результат.

 А на занятиях – презентации. Выношу на экран проектора несколько наиболее интересных или спорных «произведений» студента. Каждый  - в курсе  «творчества» каждого. И каждая презентация – нечто вроде спектакля. Даже аплодисменты случаются.

       А теперь - простая арифметика. В семестре четыре месяца. В месяц – 2 работы Значит, за семестр –8 работ, охватывающих ключевые темы курса.

  Согласитесь, не так  трудно из восьми оценок вывести ту, которая станет экзаменационной...

Вот и весь ЭКЗАМЕН ! Длиною в четыре месяца.

 Для  меня – дело, конечно, нелёгкое: ведь за один только месяц приходится оценить и разобрать не менее ста «произведений». Важно другое: для студента весь процесс накопления знаний  становится  нормой,  чем - то спокойным, постепенным, обыденным, а не "страшилкой", связанной с пугающим словом -  экзамен.

Обмен опытом -  непременный и популярнейший атрибут советской школы.

 Уроки литературы  Ш. Амонашвили, Е.Ильина, благодаря телевидению, гремели на всю страну.

  Ими нельзя было не  не восхищаться.

 Но у многих словесников после таких уроков-спектаклей оставалось весьма неприятное «послевкусие». И горестное признание самому себе – Я бы так не смог!

 Тот, кто сокрушался, был прав. Да, ему хотелось бы блеснуть и артистизмом, и полемическим задором, и умением  увлечь детей, и смелостью трактовок…

 Но как можно блеснуть тем, чего у тебя нет.  А если – нет, зачем бередить душу! Намекать тебе на твою несостоятельность.

 Да, на открытых уроках математики можно было перенять новые приёмы решения задач, здесь же  СКОПИРОВАТЬ  что-либо было невозможно. Ведь одарённый словесник – личность уникальная. А уиикальность подражанию не поддаётся. Главный его метод – он сам!

 Я вот смотрю сегодня на открытые уроки Дмитрия Быкова – ведь и они дразнят словесников своей недоступностью. И непостижимостью.

Откуда. у  желающих творить нечто подобное возьмётся эта фантастическая  совершенно ошеломляющая и… подавляющая тебя – эрудиция!?

И эта дерзость  изобретений, которой он делится, прочитывая совершенно «эксклюзивно»,  по-быковски  «Обломова»,  «Войнгу и мир», Гоголя, Чехова,  Александра Грина,  Мапяковского,  Есенина,  Гумилёва, Зощенко и…………..

 Где  взять всё это, рождённое талантом от Бога? Талантом – во всём прочитанном находить свои смыслы, загадки и увлекать ими огромные аудитории.

Этот дар – д о г а д к и!

И откуда возьмутся эти  чуткие и одарённые ученики, умеющие  размышлять над самыми сложными вопросами Дмитрия Львовича и давать свои, оригинальные, пусть, не всегда верные, ответы.

 Размышляя над уроками Дмитрия Быкова, я  сделал крамольный вывод: литературу в школе следует преподавать либо так, как это делает он, либо – никак…

  Если – никак,- есть надежда, что в будущем человек всё-таки станет ЧИТАТЕЛЕМ

 И есть уверенность, что никто не обесценит для него шедевр, не превратит его в принудительное чтение – по списку «обязательной литературы».

 - Ты знаешь, - сказал мне редактор нашей газеты, - А «Мёртвые души», оказывается, великая книга.- Читаю, не  в силах оторваться…  А в школе не мог дождаться, когда эта нудятина закончится.

Никогда не забуду  свой безобразный провал с «Демоном».. Наша драмстудия давала шефский концерт. И я подготовил «Клятву» Демона – обожал эту поэму, знал  наизусть чуть ли не всю..

  Эффектно взметнув чёрным плащом,  с пафосом, что было сил,   возгласил

  Клянусь я первым днём творенья,

  Клянусь его последним днём…

В зале раздался хохот. Пробиваясь сквозь него, я ещё успел воскликнуть…

  Клянусь позором преступленья

…

Хохот нарастал. Зал гомонил и веселился.

  Я поспешил скрыться.

Мне почему-то казалось:  КЛЯТВУ  нужно произносить именно так – чтоб стены дрожали. И, кажется, своего добился. Дрогнули – и стены и… зрители.

От своего  «позора преступленья» я долго не мог опомниться. И только  преподавая  литературу, стал понимать простую истину: громоподобное произнесение обличительных  монологов, Чацкого, к примеру, –  не просто фальшиво, но и смешно!

 Откровением, можно сказать, путеводной звездой, стал для меня глубокий, завораживающий, проникающий  в душу размышляющий  голос Василия Ивановича Качалова.

    Какая-то Гекуба,

   Что он Гекубе? Что ему Гекуба?…       

  Меня околдовал этот  «медовый» тембр, который нельзя было не узнать с первого звука и с кем-то перепутать.

 Как тембры Иннокентия Смоктуновского, Михаила Казакова, Сергея Юрского,.

 И решил для себя: тембр – это подтекст голоса. Через него доносишь потаённый смысл произведения,. И твоё «исполнение»  –  неподражаемая и тонкая трактовка текста. Проникновение – в  суть!

 Тембром, интонацией, паузой можно раскрыть любой образ. И не понадобятся никакие теоретические экскурсы.

 Я убедился – шёпотом иногда  выражаешь больше, чем громким возгласом.

 Очень часто наблюдал это на своих открытых уроках – в аудиториях, где тебя слушают сразу несколько классов.

  И вот сейчас думаю – а что, если эту фразу «Клянусь я первым днём творенья» произнести - обречённо, покорно, как-то бархатисто  или… вообще шёпотом…