Миг, раз-два-три, левой, левой, иди вперёд, иди. Иди вперёд там ждёт тебя прекрасная вдова, солдата, что в земле лежит, но это был не я…. Иди вперёд , бодрей, солдат, нас ждёт ещё Берлин, наш ждёт победа! Ты герой нечистого белья... Ступай по трупам по костям вчерашнего врага, и грозным каблуком войны разбей их черепа! Шагай вперёд, шагай, не зря ты встретился с войной, ждала тебя домой жена – теперь ты холостой. Ты отомстил, теперь друзья узнают о тебе. Ты стал другим, ну что ж увы, здесь много и таких... Иди вперёд, иди, солдат, чтоб жечь и убивать, чтобы смеяться над войной, и страшно там орать! Если умрёшь, так все умрут, сегодня иль вчера, они так долго это ждут, а ты идёшь туда!....

Психология насильника, проникаем в подсознание, извлекаем из раскаянья благородство своих чаяний. Заставляем горько каяться и страдать несовершенного… Дождь туманом покрывается, слижем капли извращения, пусть живёт и вечно мается, всё во славу поглощения!... Сиреневого солнца подавятся лучи, и захлебнуться водкою уставшие врачи… Блювотина бумажная закроет наш стол и пол, покроется сомнением вчерашний мокрый столб. Под чёрными деревьями ловлю твой запах злой, мучения и рвения, последний вздох - домой…. Дышу, иду и радостный скучаю по тебе, с улыбкой и сочувствием машу рукой луне….

Когти - руки, взгляд – лучи. Можешь сдохнуть – не кричи. Пыль песок, найдёт тебя затаённая вражда… Нож, шприцы, за горло ловим уходящие лучи. Через лето, через зимы пронесу твой океан…мыслей, что всегда во мне, только думаю наедине…сам с тобой без громких словно… Нет, спасенье не любовь… Не спасут тебя канавы, пьяных взглядов кабаки, не забрызганные водкой, милой дамы каблуки… Наливай, бармен порочный, наливай и не жалей, дней, которые остались, может быть, последних дней… Выдержим... Куда нам деться от простудных наших зим! Наиграй мне напоследок тот мотив, что был любим. В нём затменья и рассветы одинокие мои, там дожди и сигареты, там раскаянье и дым… Время катиться так спешно, время тянет за собой…нас, запутанных и грешных, и проклятий целый рой…

Мировое господство и другие удобства, необходимые в жизни, как воздух очищенный. Топливо из людишек: из девчонок и мальчишек…. Расслабляйтесь, удивляйтесь без ножа не появляйтесь. Страх сгореть заживо или увидеть последний вздох.. Ничего всё поправиться и на утро от всех избавятся… Мир слишком прост и так понятен, но кому –то неприятен, его выдох роковой… Красно – жёлтый океан разливается вдали, сине-жёлтые тела валяются, смотри… Не очистит меня сон, не забудется звезда, что светит не видным светом, истекая и крича…

Тогда мы были молодыми ещё моложе и умрём… Тогда мы были озорными и танцевали под огнём… Воспоминаний слишком мало, чтобы ценить их и беречь. И время слушает украдкой забытую в бумагах речь. Мы променяем время жить на развлеченья и дебош, никто не вспомнит глаз поэта, пока ты точно не умрёшь… Он лишь сгорел в объятьях ада, он слишком много осознал… И опиум прощальным взглядом возьмёт за руку - уведёт…

Невозможно жить без боли, если хочешь быть на воле… Невозможно дать прощенье тем, кто жаждет преступленья…. Невозможно без подсказки видеть галлюциногена сказки…Быстро встанем, отряхнёмся, сном забудемся, упьёмся... Не жалеем, не болеем, не растаем: не успеем…

Грязный старик воду набирает… Его б застрелить – патрон не хватает … Из грязной реки: нету колодца, грязную воду жадно хлебает… Слизывай грязь месяц за месяцем! В небо ведут прогнившие лестницы! Скоро и мы покроемся инеем, выпадет снег, станем все синими…

Мы такие все «романтики», изучаем все семантику, пишем письма мы грядущему, забываем про цветущее. Убиваем наших критиков и ругаемся на политиков, забиваем гвоздь молчанием забываемся состраданием… Интересуемся мы смыслами и читаем мысли с мыслями.. Верим в жизнь мы после смерти, верим в бессмысленность агрессии, удивляемся депрессии…. Едим с крыш, с катушек сходим, новый день за днём проводим. В новый мир мы верим скорый, старый ведь такой хуёвый. Замечательно танцуем глазками и зачитываемся сказками. Убегаем от реальности и страдаем, словно в старости… Подчиняться нам не свойственно, и мы с этим молча боремся…. Ах, такие же мы «романтики», плачем вечно – простые нытики!...

И пьяным взглядом, обнимая, твоё бессонное господство… Я занимаю мысль пространства. Она летит на крыльях ночи, она парит над океаном … Но, заменяя многоточьем, пустого взгляда благородство расстанемся на утро снова. Бегут безудержно машины, и небо пылью покрывает, включает свет – его основа… Бесшумно обращусь к деревьям – шумит листва, шумят и сосны. Шумит, ведь ночью оно спало, растаяв, в дымке тёмных таян…

Раскроем пасти всех собак… Я вас люблю вот это власть! И управлять вашим дыханьем, и убыстрять на шее пульс… Я всё могу и тем горжусь! Я управляю вашей жизнью и, если захочу – убью, а если будут мои силы, то даже в Ад я к вам спущусь! Там точно буду пить, смотреть на вас и хохотать, и танцевать, и танцевать!... Я съем ваш мозг и душу выму… Безвластным людям власть дана… Ну, что вы скажете судья?!...

Ты хочешь узнать: кто убьёт тебя завтра, но это не важно, поверь мне неважно. Пока ещё вечер и завтра наступит не раньше чем через пару часов…
«Раскаяться никогда не поздно. И у тебя ещё есть шансы на это. Ведь у тебя есть время подвластное тебе и только тебе. Ведь у тебя есть сила способная изменить всё, и даже пристрастие мира. Мы любим насилье, мы жаждем насилье, мы видим насилие, как иллюзию власти. Но с каждой минутой и с каждой секундой обрываются нити повседневности. Мы уходим в иное пространство, каждый в своё…
А главное не страшно абсолютно не страшно потерять тебя. Страшно потерять, что-то в себе, в своих ощущениях, в своём мирке, в который так неожиданно попала ты. Я долго изучал твою жизнь, старался понять, ощутить твоё дыхание, и мне это удалось. Я отлично слился с тобой, сделал тебя зависимой от себя. Я потихоньку уничтожал твой мир, а ты не хотела этого понимать. Я дарил тебе эйфорию, ты мне подчинение. Но власти бывает всегда мало…
Да, это я разрушил тебе мозг! Это я превратил твою жизнь в нескончаемое унижение! Это я залез в твою душу и забрал её себе в коллекцию! Ты теперь ничего без меня, я управляю тобой! И уже никуда тебя не отпущу! Сейчас не я твоя часть, а ты моя!... Но за всё это я даровал тебе мою безграничную любовь и ласку. Ты купалась в иных мирах, так отчетливо их ощущала, так, как никто иной… Мы получили ровно то, что хотели… Это моя работа… Прощай, мне было очень приятно быть с тобой!...
Твой покорный слуга, Морфий…»
Ты хочешь узнать: кто убьёт тебя завтра! Вряд ли это будет грипп или пьяный водитель…

Я требую войны! Здесь и сейчас!!!

Я и не знаю, сколько в мире мной не изведанных высот. И я не знаю, сколько в мире мне повстречается красот. Без капли сожаления сожгу тебя за мир дотла. Без капли сожаления скажу тебе, что ты моя… И не забуду длинных, тонких, на грани силлогизмов, снов. Мне без смирения не видеть больше, а без потерь не чувствовать. Давно в забытой старой роще, я выпью каплю старых мыслей и превращусь, в кого не знаю, но будет проще, но будет чище… Спускайте псов! Порвите цепи! Пусть вырываются на волю! Пусть окровавленным оскалом они порвут твои мечты! А вы смотрите, разбегайтесь по новым рекам – будем пить, по новым улицам – портретам, пейзажам старой суеты… Хочу я слышать рык довольный и крики старых нечистот. Порвите всё это на части! И всю Вселенную до дна испейте, вам это полезно! Но успокойте вы меня!…

Вот интересно и забавно — ведь ни одной секунды счастья, ну, такого счастья, которое можно понять как счастье. Вот это было счастье!.. Ни одной секунды. Ну потому что, когда влюбляешься по-настоящему, когда падает на тебя любовь, вот так … упала на тебя любовь — и что, это счастье, что ли? Да какое же это счастье… И ты думаешь: «Боже мой, ну чего мне надо, чего я хочу? Что мне нужно от этой вот женщины? Чего конкретного мне хочется?». И кажется, что можно быть счастливым тогда и только тогда, когда она будет сидеть рядом за столиком в маленьком кафе, пить кофе и иногда посматривать на меня. А я буду смотреть на неё непрерывно. И, может быть, тогда мне удастся взять её за руку и говорить что-то… и ещё говорить, и вот это будет — счастье. И для того, чтобы добиться этого счастья, я привожу планеты в какое-то ускоренное движение, и изменяю даже наклон земной оси, и политические события идут какой-то непостижимой чередой, и всё это из-за меня. И наконец-то, наконец-то в результате вот этой вот работы она сидит за столиком напротив меня, пьёт кофе и иногда на меня посматривает, а я смотрю на неё непрерывно и чувствую, что могу взять её за руку, и вот моя рука ложится на её руку, и в эту секунду — не в следующую секунду, а прямо в эту — всего вот этого становится недостаточно… недостаточно. Я ведь этого так хотел! И этого уже недостаточно… Ни одной секунды счастья! А потом вдруг начинает говорить она. И этого тут же становится много, и не потому, что она говорит какие-то глупости, и не потому, что лучше бы она помолчала, а просто — этого становится уже много. Ни одной секунды счастья. Ни одной.
Но планеты движутся быстрее, земная ось наклонилась, а мне то недостаточно, то много… то недостаточно или много… то много… или недостаточно… недостаточно… или много… ни секунды счастья… или недостаточно… ни одной… или много…

Евгений Гришковец

Словно змея, заползает луна за синие облака. Близиться ночная царица-зима. Нету слов, в забытьи ухожу в мир дождя... Слишком холодно странным разлитым лучам засыпающим мир из воды и нуля. Не забуду, как встретилась злая роса, и в раскаянье грустном упала змея... Мы бессонного сна утонувшие дети, без последствий в рабочих, мощёных мирах, из-под вороха скучных, разгневанных странствий возвращаясь на солнце в безногих штанах. Не убить, не очистить нам грязные спины, вспоминающих вечность ангелов роли. От прострации роют канавы герои, возвращая нам золотые монеты весны… Осень жгучею, новою волей заставляет поверить в историю мглы. Не забуду тебя: раскатистые горы и змею, что не согрела палача… Я вскипаю, как чайник, и видятся сцены. Изменяю пространство для новых идей. И смеяться над пьяным, быть может, и можно, но зачем, но зачем… Подскажите зачем!... Бесполезно просить и заклеивать окна, бесполезно молчать, бесполезно молить, бесполезно испить весь ваш смех - ваше горе, бесполезно о чём-то царицу просить…

Пусть не зайдут корабли в ваши страны, пусть издевается каждый прохожий. Я окровавленной пастью изгоя рву из себя последние строки. Но забирает мой голос унынье, в час, когда хочется кусать свою кожу. И замирает разбитое платье порванных осколков былого величья. Сон искупляющий примет, оценит, всё недосказано может быть болью, всё, что дышало под старой рубахой, вырвет из застарелого гноя. Я задыхаюсь от светлого неба. Звёзды раздавлено смотрят зубами. Мы продаёмся. И покупаясь, себя заставляем уверовать в бога. Он по крупицам разделит сознанье на всё плохое и всё, что светилось. Он примет из длани, горящей, цену и деньги продажи давящей. Но он нам врёт пусть и самую малость, он превращает в огромную кучу. И закрывать наши двери и пальцы светлым золотом нам бесполезно. Где-то вдали умирает ворона, белого света ещё не увидев. Синею ночью, придёт за тобою, тень медным посохом, сильно скрипящим… Нам не впервой зарабатывать баллы, на бедных воронах, и тонких словах. Больше закрытого - больше безумства, больше убийства - больше искусства!…

нет любви, зато есть пиво!

Все хохочут и смеются, все смеются и хохочут... Только правду знать не хочут

Настроение сейчас - злой

Толпы писклявых, зовущих нас к помощи. Верующих, страждущих, ждущих и странствующих. Умойтесь слюной, заволакивающей лицищи- рылищя! Умойтесь, ответ, вам вот мой окончательный. Ждите? Так стойте да скулите не по-человечески. Поздно уж поздно, речами всё сделано, больно, но МОЖНО... Стойте, смотрите – себя убиваете, войте, рычите ничего не исправите. Знайте, последнее моё оправдание, бросьте страданье, бес сострадание, киньте убитых, и киньте всех раненых, бес сожаления, в мозг затуманенный. Нам без тумана, потом будет весело, хоть будем знать, сколько раненых повешено. Мы будем пить и за них, и за вечное. Мы будем жить наплевать, что нерадостно. А может и радостно, может и счастливо. Только вот ночью придут воспоминания, только вот хватит душевною боленькой, только свернётся последнею стаею гласы писклявых, зовущих нас к помощи…. Но я уйду: не просите о помощи, и украду середину у вечности….

Зачем уходит время. Бессмысленно. Нельзя думать и видеть. Ветер обнимает глаза докрасна. Только жертва не знает об этом. Это же её ветер, её запах возбуждает и побуждает жажду. Разные люди относятся по-разному. Кому-то нравится, потому что это их успокаивает, другие – начинают засыпать, такое ощущение, что сейчас умрут. У каждого своя реакция. Но единственное, что их объединяет – они жертва. Жертвы моего голода. Они не виноваты, что меня мучает жажда. Просто природа неумолима. И я не виноват. Я не могу сдерживаться, потому что тогда схожу с ума и съедаю сам себя. Но всё - равно тяжело это осознавать. Всё – таки ты делаешь плохое другому человеку, который как всегда не заслуживает этого. Но ты продолжаешь ехать в троллейбусе… И думают они совсем не о разном. Их мысли спутываются в твоём мозге… И почему они все думают, что у них самая несчастная любовь в мире? И почему им всем так скучно? Ты не подходишь и не спрашиваешь, просто продолжаешь ехать. За окном мелькают жёлтые фонари. И даже, не сдерживая себя, продолжаешь высасывать… Не разбираешь у кого, вероятно, у всех сразу. Совесть с каждой каплей отключается, приходит желание: «Ещё»… Колёса цепляются за асфальтное зеркало и мчат, мчат домой… Не возможно поменять всё, не возможно потом убежать от совести. Но пока хорошо: по телу разливается тёплая кровь. Остаётся только созерцать и чувствовать время и ветер…