Они ничего никогда не замечают.
Одиноко ступая по узким тропинкам леса, я искал подходящего места. Сперва глубже, подальше в лес, где меньше вероятности встретить человека, туда, где тропки-то совсем незаметны. Через несколько десятков минут я был доволен тем, насколько ушёл от основных путей. Людей вокруг даже близко не было. Пришла пора, я начал высматривать старые упавшие стволы деревьев, попутно собирая хворост в охапку.
Пара деревьев, я подошёл ближе. Нет, ствол слишком старый, трухлявый. Придётся идти дальше. Ещё и ещё глубже. Какая-то странная площадка без кустов – что это? Между деревьями не росло ничего, сами деревья показали свои мощные корни. Обступая мёртвую площадку ровным кругом, они закрывали её кривыми корнями. Как странно… кажется, будто кто-то вырвал верхний слой почвы внутри круга между этими деревьями, поэтому корни стали видны, а на земле не росли кустики.
Решение было принято. Я сбросил хворост, снял куртку, повесив её на сучок одного из тоненьких деревьев. Отправился дальше. К счастью, неподалёку лежал ствол дерева – не очень старый, однако уже лишённый коры и сильно укороченный. Не без труда подняв его на плечо, я отнёс его к отмеченному ранее месту. В окружении старых деревьев, сидя на брёвнышке, я снарядил небольшой "шалашик" для разведения костра. Пара щелчков зажигалки – и моментально вспыхнувшая листва передала огонь верхним небольшим палочкам, которые затрещали, негодовав о своей участи.
И вдруг треск маленького костерка стал слишком хорошо слышим. Через мгновения я понял, что не так. В лесу стало абсолютно тихо. Гнетущая тишина в листве продержалась в течении минуты, а потом её сменил неприветливый шелест листьев. Это было уже не то шуршание, что я слышал в начале пути – оно было именно неприветливым, враждебным, листья колыхались от резких безжалостных порывов ветра, чьи завывания были слышны высоко вверху. Всё вокруг говорило о том, что скоро пойдёт дождь. И как только я это понял, так сразу же и почувствовал первые капли на плечах. Вода падала с неба, безжалостно ослабляя только что зародившиеся, маленькие и слабые язычки пламени. Мне пришлось привстать, немного наклонившись над шалашиком, чтобы он совсем не потух.
Однако мелкий дождик закончился также быстро, как и начался. Скоро костерок получил новую пищу уже более крупную и сухую, разрастаясь всё шире и выше. Огонь уже приносил тепло. Я взглянул на небо. Было видно, что дождь так просто не успокоится. Зря всё-таки я пошёл сегодня. Но отступать было уже поздно и глупо, я слишком далеко зашёл. Костёр горел, потрескивая серо-оранжевыми углями, корни деревьев со всех сторон заботливо закрывали от лишних глаз, шелестела листва. Время шло…
Не знаю, сколько прошло времени, но вода в бутылке закончилась, среди собранного хвороста оставалось несколько некрупных палок, приближалось время расставания с этим спокойным и тихим миром. Затушив огонь и удостоверившись в том, что угли остыли, я снял куртку с сучка и, немного потерявшись в пространстве, отправился, как мне казалось, в обратный путь.
Птицы уже не летали в городе. Всё живое, кроме человека, приготовилось к дождю. Я шёл по твёрдому асфальту, что не давал жизни траве, я смотрел на высокие дома, что не давали света деревьям. Шаги мои были неспешными и ленивыми. Со мной рядом шла молодая пара, также медленно, им некуда было спешить. Лёгкий ветерок поднёс к парню маленькое пёрышко. Он легко схватил его, отдав девушке. Та, весело посмеявшись, прикрепила его к плечу. Беззаботные и весёлые люди…
Ветер становился сильнее. Мы шли вперёд. На асфальте вдоль бордюра было всё больше и больше перьев. Но влюблённые не замечали этого. Ветер становился ещё сильнее, гоняя по земле маленькие змейки из этих хрупких, беззащитных пёрышков. И тут всё стихло. Ветер, звук. И хлынул ливень.
Пара молодых побежала вперёд по дороге. Вперёд, пробегая мимо маленького раздавленного машиной трупика, что лежал у обочины, вокруг которого было так много тех самых перьев… Но они не заметили этого. Струи воды сбили с её плеча перо. Но она не заметила этого. Они ничего никогда не замечают. Люди, те, которым чужие страдания нипочём. Они заняты только собой.
Жизнь и предательство. Жизнь – первична, предательство – вторично. Но существует ли неразрывная связь? Жить – значит ли предавать? Жизненные дороги вымощены камнями, каждый из которых – очередная ошибка. Время дарует опыт, приходящий через ошибки. По средству опыта каждый меняется, даже подсознательно. Меняются – значит, изменяют своим прошлым мыслям, изменяют – значит, предают. И всё же… неужели это неизбежно?!
Боль и страдания приносят людям только люди. Но почему? Не потому, что предают, не только поэтому. Механизм самовыживания. Уничтожить других ради своей жизни. Всё исходит из недоверия, и, пока люди не доверяют друг другу, между ними возведены такие барьеры, которые невозможно преодолеть. АТ-поле… И пока оно есть, будет и боль, и страдания, и предательство как средство выживания.
Люди никогда не смогут открыть себя другим людям, открыться самозабвенно, без опаски. Это – отключить барьеры. Это – остаться беззащитным. Ибо недоверие, недоверие, недоверие… Но если это когда-нибудь и произойдёт… в мире останется один разум, общая душа. Тогда и не будет пороков и боли.
Но все люди не доверяют всем людям.
P.S. На том и замешана идея. Та самая идея. Оторванность от мира, поэтизация смерти. Жизнь – дерьмо, пока есть боль и предательство. Люди – ненавижу, пока они приносят боль и предают. Но все меняются. Изменю ли я своим мыслям?.. I afraid… Каким же одним словом можно назвать это…
А для людей у меня есть пара десятков масок. Для тех из них, кто не достоин слышать моих истинных слов и видеть мою истинную душу.
Люди уничтожены… И что?
Исчезнет всё... но останешься ты. Но в тебе не будет "я", потому что нет людей, которые тебя знают, у кого ты есть в сознании. Это будет пустота. Вечная мука одиночества... я напуган.
Это странно. Не бояться такого. Смерть и жизнь - для меня едино, но уничтожение моей личности, что живёт в других - страшнее смерти и намного страшнее жизни.
Душа - это то, что считается бессмертным. Но что это? Составляющие души - личность, сознание, память. Всё это живёт в сознании, личностях и памяти других ЛЮДЕЙ. Я ненавижу их, я хочу быть один, не зависеть не от кого, потому что тогда меня не будут ненавидеть. Меня оставляют в живых до тех пор, пока я полезен. Я ненавижу людей, но именно в них живёт то, что называют бессмертной. Душа. Моя душа. Я ненавижу их, но без них я не могу существовать. Это будет всего лишь оболочка... Я боюсь того, что я бесполезен. Пока я бесполезен, меня будут убивать - меня будут забывать, стирать из сознания мои составляющие. Я боюсь этого. Я хочу быть полезным! Люди, слышите меня! Хочу быть полезным, чтобы вы не убивали меня... не убивайте меня...прошу...
Почему вы так жестоки...
Из мыслей сумашедшего:
""с кем я говорю?...
я схожу с ума?
- да, ты только узнал об этом?
я напуган...мне страшно...
- люди?
нет, они не при чём. Но я не могу жить без них. Моя личность существует только в сознании других людей, я дин без людей - бездушен. Я боюсь. Я одинок, и я боюсь одиночества.
- С кем я говорю?
Тут кто-то есть... он помогает.
- Кто это?
друг. брат.
- Он ненавидит?
я не знаю...мне страшно думать об этом.
- ты боишься?
да, мне страшно от ненависти. Его, людей. Я боюсь одиночества, но я одинок. Моя личность исчезнет, если исчезнет человечество.
Сны… это такие странные вещи… толи голос разума, толи картины будущего…
Мне приснился сон. Это было мимолётно и быстро, большую часть его я не помню, но то, что мне нужно было увидеть, я увидел.
Это была школа. Актовый зал. Тёмное, неосвещаемое почему-то помещение создавало мрачную обстановку. Окна были замурованы красными кирпичами. На сцене стоял ведущий наших мероприятий – один из немногих моих друзей. Он объявлял новый конкурс, чтобы повеселить людей.
Как и подобает сну, конкурс был абсолютно бредовый. На сцене стояла девушка. Я точно помню, что знал её, но сейчас я уже не помню, кто был первой в этом развлечении. Игра была проста – из зала выходили желающие и целовались с девушкой. После этого они вставали рядом и к ним шли из зала смелые люди. Таким образом, около каждого на сцене образовывались неровные очереди, по размеру которых можно было судить о степени популярности отдельных учеников. Многие из зала хотели сыграть, чтобы тоже стоять на сцене и чтобы к ним тоже шли люди.
Я сидел в темноте зала, глядя на картину быстро увеличивающихся очередей к трём девушкам, только к трём. На ряд впереди сидел мой одноклассник. Задорно улыбнувшись и повернувшись ко мне, он предложил поучаствовать. Он раззадорил меня, и я вскочил со своего места, направляясь к левой очереди.
Она была огромна. Посчитав, что нет смысла столько ждать, я перенаправился к средней очереди, она была меньше. Но взглянув на девушку, к которой стояли в этой очереди, я расстроился. Это была она, та, что доставила мне столько боли. Я не мог позволить себе простоять в этой очереди к ней, чтобы поцеловать её. Я перешёл в правую очередь. Она на удивление быстро уменьшалась, раз в пять быстрее других. Я подумал:" Вот оно". Я вгляделся вперёд, но в темноте зала не увидел той, к кому вела эта быстрая очередь. Я отстоял своё время, и оказалось, что в этой очереди не было никого…
Остальное в этом сне не столь важно.
Значение сна… сперва я не понимал, но вдруг меня осенило. Это сон про мою жизнь. Вечно я стою в очереди куда-то, вечно жду чего-то, но это что-то сокрыто мраком. Вечно я жду любви, но она не приходит. Я стою в очереди в никуда, любая жизнь человеческая – это всего лишь очередь в никуда, время, которое человек тратит зря, жизнь без смысла и без цели.