Опять!!!!
- Опять! Натальиванна, опять! Опять, вы меня слышите?!
- Что случилось, Зиночка? Что ты кричишь?
- Так опять же!
- Что опять, расскажи толком! Ты уже второй год Зинаида Николавна, а ведешь себя как Зиночка до сих пор!
- Да я б не вела! Но опять же!
- Так. Сядь. Уймись. И расскажи мне последовательно, что за «опять» произошло.
Директор школы Наталия Ивановна усадила молодого специалиста Зиночку Плотникову на диван, всучила ей в руки платок, и приподняв очки классическим жестом директора из «Ералаша», посмотрела на нее внимательнейшим образом.
Зиночка жадно схватила платок, высморкалась, разрыдалась, и только проделав все эти, безусловно, необходимые действия, приступила к своему душераздирающему повествованию.
Из рассказа ее вот что получалось:
В 7 классе «Б» Земляникин подрался с Клюквиным.
Вообще-то Земляникин ботан и отличник, а Клюквин – воплощение мирового зла на территории школы N 12345.
Она, Зиночка, всегда решительно пресекает факты детской агрессии.
Но в этом случае ей, Зиночке, трудно осудить агрессора Земляникина.
Потому что Клюквин опять ВРЕТ.
Невзирая на обещание, данное прилюдно всему классу на последнем классном часе.
И врет безобразно, с особым цинизмом.
Что он говорит? Ну нет, этого она даже повторять не хочет. Полный абсурд, бред и издевательство над здравым смыслом. Да-да, над здравым смыслом – и что не менее важно – над ней, Зиночкой.
Нет, конечно, если Натальиванна настаивает, она расскажет, но …. Ну, в общем, она ни за что не ручается, вот что ей Клюквин сказал, то и передаст.
Так вот: он сказал, что дома, в горшке, у него расцвела развесистая клюква. Более того, он на этом настаивал.
К нему домой? Нет, конечно, не ходила. Что ж она, совсем наивная девочка, что ли, по таким поводам к ученикам домой ходить? А если это специально, чтоб поставить ее в смешное положение и подорвать ее авторитет? А он уже и так в прошлый раз пострадал, когда Клюквин рассказал, что у него дома живет гиппогриф – такой же, как в «Гарри Потере». Ведь чего только не делал, чтоб доказать?! След копыта – и тот приносил. А потом выяснилось, что он специально в зоопарк ходил и с лошадью Пржевальского о чем-то договаривался, вот вам и след. И весь 7 класс «Б» над Зиночкой смеялся. Громко. Ну конечно, любя. Знаем мы их.
На этом беседа Зиночки и Наталии Ивановны прервалась. Дверь открылась, и в директорский кабинет ввели злополучного Клюквина. Одежда его недосчитывалась нескольких пуговиц, пары малозначащих деталей типа манжет, и обута у него была лишь одна нога. В руках его был горшок, а в горшке растение. Оно цвело какими то мало выразительными желтыми цветками, а его усы, казалось, расползались по всему, что встречалось на их пути.
Наталия Ивановна внимательно на него посмотрела.
- Подрался?
- Подрался.
- Из-за клюквы?
- Из-за клюквы.
- А это она?
- Она.
- Развесистая?
- Развесистая.
- Ну молодец. Выращивай ее и дальше. Только больше не дерись.
- Угу. Спасибо, Натальиванна!
Дверь хлопнула, протопали ноги по коридору. Зиночка ошарашено молчала. Через пять минут она произнесла:
- Натальиванна! Но это же не была клюква!!! Клюква же не бывает такой …. Развесистой…Как же Вы….
- Иди на урок, Зиночка, - сказала Наталия Ивановна. - Иди, милая. Поработай с мое. Увидишь, что все бывает. Даже еще и не то...
Когда-то давно, много лет назад, была профессия - фонарщик. Он зажигал в городе огни, и кому-то от этого становилось теплее. Сейчас фонари зажигаются сами, но горят они холодно, потому что ничьи руки не согревают их.
Хочешь, я буду каждую ночь зажигать фонарь у твоего дома?
Иногда, когда портится погода и настроение не очень, я забираюсь под одеяло и читаю - нет, вы этого не слышали, нет!:) - но все-таки читаю романы Татьяны Устиновой. Нет, это, конечно же, макулатура. Конечно же. Я в курсе. И ситуаций таких не бывает в жизни - если кто о жизненности, и чувство вкуса там страдает порой - если кто о стилистике, и вообще это развесистая клюква - если кто о великой русской литературе. Но читаю все равно, из-за совершенно прекрасного чувства уюта, которое от них возникает - в тех частях, где забываются все рекламные цели, и где уже по фигу интрига, и где героиня мечтает о собаках, белках, старых парках, чашке чая из старинного чайника, cолнечном осеннем утре, и все это не в одиночку, а с тем, кого моя подруга из Новой Зеландии называет soul mate - то есть друг твоей души, ее вторая половина. Ведь что тут скажешь - как об этом не мечтать, если за окном сплошная серость и промозглый холод, и назавтра на работе ждет проблема за проблемой, и проездной потерялся в автобусе уже который раз, и самое главное - тебя вчера так и не назвали тем именем, которого ты так ждала.
Это цитата сообщения storie_angelo_rosso Оригинальное сообщение
Виктория Кирдий
Последние иллюстрации.
[550x368] Завалило
- Ну отчего? - спрашивал он ее. - Отчего? Почему мне нет нигде покоя, как нормальному человеку? Ничего не подходит, ничего.
- Ну, во-первых, я не знаю, кто такие нормальные люди, - отвечала она ему - я, например, ни разу не встречала. Во-вторых, о чем ты говоришь? ты художник, а значит, о какой нормальности речь? -не смеши меня. И, в-третьих, я думаю, что все же смогу тебе что нибудь подобрать. Вот посмотри! - и она щелкнула пальцами.
От ее щелчка стена его темноватой комнатки поехала в сторону, не обращая ни малейшего внимания на его полувозмущенные, полуизумленные восклицания. Вместо дощатого, много дней не метеного и немытого, но все же прочного пола под ногами у них закачалось дно лодки, а в лицо, откуда ни возьмись, полетели брызги. На носу лодки стоял рыжеватый плотный человек с шестом в руках, и меланхолично отталкивался от речного дна, мурлыча что-то себе под нос. Лодочка медленно плыла по неторопливой, извилистой реке, берега которой были обсажены плакучими ивами. То там, то сям мелькали сады, в которых дети играли в мяч, деревья, под которыми сидели одинокие юные девушки с книжками на коленях и гуси, спустившиеся к самой реке. Видимо, они плыли на запад, потому что перед ними неторопливо заходило солнце, а в домах начинали загораться огоньки - горожане возвращались к своим очагам, к ужину и к уютным креслам у камина.
- Ну как? - отвлекла она его от наблюдений. - Подходит? Нет?
Он покачал головой.
_ Слишком большая идиллия для меня, - сказал он. - Я не заслужил.
- Ну это, положим, не тебе судить, - усмехнулась она чему-то, - но, так и быть, пойдем дальше. Посмотри на это, - и пальцы снова щелкнули.
Стена снова поехала - и вдруг выяснилось, что теперь они сидели у моря. Вверх по склону крутого холма полз маленький городок - разноцветный, пыльный, весь будто бы выгоревший на солнце. Они сидели на перевернутых лодках у самого берега, а рядом с ними заканчивал свой день рыбный рынок. Вдалеке в море белели паруса, а водная гладь блестела под солнцем так, что глазам было больно. Ветер шевелил волосы, а по склону холма вверх тянулась алая пунктирная линия - последние маки в этом году.
- Ну? - посмотрела она на него. - Как тебе такая перспектива?
- Нет, - отказался он вновь. - Здесь слишком пустынно. А мне нужен сюжет, нерв, фактура.
- А на тебя не угодишь, - усмехнулась она. - Ладно, еще одна попытка.
И вновь стена сдвинулась со своего места, и на этот раз они оказались сидящими на крыше.
Крутой скат крыши уходил вновь, перетекая в такой же, но чуть менее пологий. По этому почти пологому скату кралась кошка в охоте за воробьем. Из окна мансарды тянуло дымком - кто-то, видно, раскуривал сигару. Оттуда же доносилась скрипичная мелодия, и неизвестный музыкант никак не мог довести музыкальную фразу до конца, сбиваясь снова и снова. И вдруг она прозвучала, и ее продолжил чистый и высокий звук флейты, донесшийся с другой улицы. Оба инструмента будто бы образовали мостик, под которым внезапно застыли двое влюбленных, медленно шедших в обнимку неизвестно куда. Они отразились в стеклах маленького кафе на бульваре, в котором я сидела за чашкой кофе, обдумывая название своей будущей сказки, и в этот миг мне стало ясно, как я его назову. "Городская легенда!" -воскликнула я, неизвестно к кому обращаясь.
В тот же самый миг, когда я придумала название, художник на крыше вдруг вскочил на ноги.
- Да! - внезапно воскликнул он, обращаясь к своей Музе. - Это мне подойдет. Это именно то, что я искал так долго. Мир легенд большого города. Нет ничего, что могло бы оказаться лучшей натурой.- Ну отчего? - спрашивал он ее. - Отчего? Почему мне нет нигде покоя, как нормальному человеку? Ничего не подходит, ничего.
- Ну, во-первых, я не знаю, кто такие нормальные люди, - отвечала она ему - я, например, ни разу не встречала. Во-вторых, о чем ты говоришь? ты художник, а значит, о какой нормальности речь? -не смеши меня. И, в-третьих, я думаю, что все же смогу тебе что нибудь подобрать. Вот посмотри! - и она щелкнула пальцами.
От ее щелчка стена его темноватой комнатки поехала в сторону, не обращая ни малейшего внимания на его полувозмущенные, полуизумленные восклицания. Вместо дощатого, много дней не метеного и немытого, но все же прочного пола под ногами у них закачалось дно лодки, а в лицо, откуда ни возьмись, полетели брызги. На носу лодки стоял рыжеватый плотный человек с шестом в руках, и меланхолично отталкивался от речного дна, мурлыча что-то себе под нос. Лодочка медленно плыла по неторопливой, извилистой реке, берега которой были обсажены плакучими ивами. То там, то сям мелькали сады, в которых дети играли в мяч, деревья, под которыми сидели одинокие юные девушки с книжками на коленях и гуси, спустившиеся к самой реке. Видимо, они плыли на запад, потому что перед ними неторопливо заходило солнце, а в домах начинали загораться
[показать]
НЕТ - ГЕРОСТРАТАМ!!!