Я встретил их на станции метро «Павелецкая». Вернее, это они поймали меня. Я нёсся сломя голову по переходу, как вдруг меня кто-то крепко схватил за рукав. По инерции я пробежал ещё шага три, но остановился и оглянулся: за рукав меня держал Сергей Высокосов, среди почитателей хеви-металл больше известный как Боров. Рядом улыбалась Наталия Медведева. Привет – как дела – видел ли того - а про этого слыхал? – обменялись мы новостями про знакомых и друзей. «Заходи в гости, - пригласила Наталия, - ты у нас на новой квартире ещё не был». – «Зайду!» - успел сказать я и исчез, поскольку всё продолжал бежать по переходу.
Но тут же возник снова. Вот и старый, расширяющийся к верху кирпичный дом, притаившийся за углом Казанского вокзала. Внутри лабиринт дверей, идущих не поп порядку. «Наша дверь очень весело разукрашена!» - успела крикнуть в телефонную трубку Наталия. Вот и она – не с чем не спутать. Позвонил.
Дверь открыл улыбающийся Сергей.
- У вас такой шикарный старый дом! Тут, наверное и домовой есть? – спросил я, снимая пальто и проходя в большую комнату, которая на самом деле служит репетиционной базой для «Трибунала Натальи Медведевой»
- У нас много домовых! Постоянно кто-то по дому шастает - ответил Сергей.
- Вообще в этом помещении очень хорошая аура, - подхватила разговор Наталия, вышедшая в этот миг из соседней комнаты.- Здесь был раньше какой-то класс по дизайну, детишки здесь что-то мастерили…
- И хотя от вокзалов очень много негативной энергетики идёт, - продолжил Сергей, - мне нравится это место, потому, что здесь почти не встречаешь знакомых лиц, разве что продавцы у метро. Публика постоянно меняется. Даже бомжи, и те меняются. У меня одно время была привычка ходить через дорогу пить пиво, а там бомжи собирают пустые бутылки, но однажды я месяц отсутствовал, а когда пришёл туда снова, то смотрю: прежних бомжей уже нет и все сборщики пустых бутылок совершенно новые. Хотя эстетика осталась та же самая.
- А вообще есть ли у вас какие-то самые любимые места в Москве?
- Любимое место сейчас – это здесь, - ответил Сергей, колдуя над чайником.
- Мне кажется, что мы очень хорошо относимся ко всем местам, где мы жили,- сказала Наталья, устраиваясь поудобнее на диване. – Например, мы жили на Красной Пресне, на улице Заморенова – и там у нас был великолепный вид из окна на эту огромную сталинскую башню, стоящую на Баррикадной. Она мне казалась замком, и я даже стихотворение про неё сочинила. А потом мы жили на Ленинском. Там тоже было странно: Гагарин рядом стоял, и хотя из окошка его видно не было, но он незримо присутствовал. Но мне и здесь тоже нравится, потому, что здесь недалеко станция метро «Лермонтовская» (ныне Красные Ворота), а я вообще-то давным давно, когда только ещё первый раз вышла замуж, жила здесь неподалёку, на Новой Басманной. Мне всё здесь знакомо.
Сергей тоже пристроился к столу:
- Есть такая теория, что человек всю свою жизнь вращается по кругу, вокруг какой-то точки, всё время к ней возвращаясь.
- Я вот жила и в Америке, и в Париже, - спросила Наталия, - как с этим быть?
- Возможно, этот круг тобой ещё до конца не пройден. Может быть, тебе ещё предстоит туда вернуться на какое-то время. Скажи Наталия, а ты веришь в судьбу?
Медведева ответила как то неуверенно:
- Я? Наверное, верю. Не очень об этом думаю, но, наверное, верю.
- А та известная фраза из твоего дневника «Я буду играть в «Коррозии метла»» лежит в основе твоего сегодняшнего пути, который сейчас переживается?
Наталия на несколько секунд замерла, задумалась…
Пока она обдумывает свой ответ, поясню, о чём идёт речь. Наталия Медведева однажды рассказывала, что, ещё живя во Франции, она как то увидела по телевидению (разумеется французскому) концерт «Коррозии металла» и записала в своём дневнике: «Я буду петь с «Коррозией»!» Но ведь высказанное нечаянно слово часто сбывается, хотя необязательно в том контексте, как оно было произнесено. Так произошло и в этот раз. И вот она – жена бывшего вокалиста группы «Коррозия металла» Борова, то есть – Сергея Высокосова, который ради её группы «Трибунал Наталии Медведевой» покинул родную «Коррозию Металла». В итоге «Коррозия» приказала долго жить, поскольку Боров являлся харизматической фигурой для всех фанатов тяжёлого рока, и найти ему замену оказалось невозможно. В то же время, занимаясь аранжировками песен Медведевой, он добился очень жёсткого, почти трешевого звучания – звук Натальиной группы стал отчасти напоминать «Коррозийный». Можно сказать, что таким образом сбылись те её слова.
Наталию возмущает моё сравнение звука её «Трибунала» с саундом «Коррозии». Я слабо отбиваюсь, оправдываюсь, что имел в виду лишь жёсткость звучания её группы на концерте.
- Разумеется! – говорит Наталия. – Ведь используются три инструмента, а в студии - то задействована не одна гитара, а три! Конечно, у нас ещё двух гитаристов на сцене нету. Это более плотно всё, а в студии более мягко. Плюс появился лидирующий человек,
Читать далее...