Выкладваю два вершы Янкі Купалы са зборніка "Апавяданьні і легенды вершамі розных аўтароў", выданага ў 1914 годзе ў Вільні (сучасны Вільнюс, Літва).
Янка Купала
Роднае слова
Пад навалай крыўдаў, многія сталецьця,
Мы нясьлі пакорна лямку беспрасьвецьця,
Мы нясьлі - ўсё ныла, гінула памалу,
Аж ня нашай наша бацькаўшчына стала.
Не для нас сасонкі нашы зашумелі,
Не для нас пасевы нашы зарунелі,
Адно ты нам, слова, асталося верным,
Каб вясьці з упадку к радасьцям нязьмерным.
Каб вясьці нас, як мы век свайго сумленьня
Не заклеймавалі помстай зьнічтажэньнем, -
Мы калі ўміралі, то ішлі на муку
Для чужой карысьці, пад чужой прынукай.
Сеючы ж і дома і за домам косьці -
Дзе нас гналі нашы леташнія госьці -
Як у пушчы цёмнай, зьбіліся з дарогі,
І здарма чакалі ад людзей падмогі...
Ўсё спаганяць людзі, покуль ноч шалее, -
Вырвуць веру ў шчасьце, веру і надзею,
Дый таго ня вырвуць, што напела маці,
Ночкай над калыскай роднаму дзіцяці.
Ой, ня вырваць з сэрца цябе, наша слова!
Ой, ня ўзяць ніякім сховам ды аковам,
Як бяруць матулю ў малой дзяціны,
Як бяруць у бацькі апошняга сына!
Ты зжылося з намі, бацькаўскае слоўца,
Як бы корань з дрэвам, як бы зь небам сонца;
Дзеліш з намі вечна ўсё, што з намі ходзе
У благой і добрай мачысе-прыгодзе.
І мы самі нават мо не спазнавалі,
Як у думках сонных цябе гадавалі,
Як цябе хавалі ў шчасьці і няшчасьці
Ад напраснай злосьці, ад людзкой напасьці.
*
Ты ў жыцьці вяло нас з хвалай і няхвалай,
Быў час, свае правы чужым дыктавала;
І цяпер хто зводна над табой сьмяецца, -
Гэта або вецер, што ў платох трасецца,
Або той сьмяецца, хто ня знаў ніколі
Чалавечых думак, чалавечай долі, -
Хто ў грудзях гадуе злосна непрытворна
Замест сэрца камень, мест душы - дым чорны.
*
Як жыло ты з намі - будзеш вечна жыці,
Грамадой мільёнаў зь сьветам гаманіці...
З папялоў мінуўшых дзён сьляпых, крывавых
Весела ўзойдзе рунь сьветлянай славы,
І радзімым словам рукой мазалістай
Беларус упіша на страніцы чыстай
Кнігі ўсіх народаў, важна, ў непрымусе,
Сумную аповесьць роднай Беларусі.
Янка Купала
Шчасьце
І.
Ты гаворыш, суседзе, што на сьвеце ўсё едзе
Крыва, наскас, ня так як патрэба,
І што ў гэтай круцёле вінна нашая доля,
І то сонца, што сьвеціць нам зь неба.
Эй, сьмяешся ты хіба, мой гаротны Кандыба,
Растлумачу я ўсё тут іначай:
Самі мы вінаваты ў нашай долі праклятай,
У тым, што век бядуем ды плачам.
Глянь, во англік ці немец! - яны ўсё ўмеюць скеміць
Ім і шчасьце і радасьць пакорны;
Мы ж ляжым, як мядзьвёдкі, як гнілыя калодкі,
І нас топча, хто болей праворны.
Сьпім сабе, ані дбаем, палягчэньня чакаем,
Быццам зь неба нам зваліцца тое,
За нішто сходзяць сілы, прыбываюць магілы,
Штораз меней прастору, спакою.
Дзе ня кінеш ты вокам, прэцца ўсё шыбкім крокам,
К чамусь рвуцца, штось хочуць народы.
Калі ж наш хто прачнецца, то яму ўжо здаецца...
Але слухай адной вось прыгоды.
ІІ.
Пад гайком, пры дарожцы, знаў я хлопца ў вёсцы,
На сяло ўсё быў гэты дзяціна:
Дужы, стройны, прыгожы, працу ўсякую зможа,
Ласку меў не ў адной ён дзяўчыны.
Кажуць, з доляй хто зжыўся, той у чэпку радзіўся,
Янка мой, знаць, яшчэ і ў кашулі:
Бацька, маці любілі, зь кніжкай знацца наўчылі,
Часта грош які меў і на гулі.
Ён адзін у іх дзетак, дык ня дзіва, што гэтак
Папясьціць яго часам любілі,
Пакуль з гэтых пяшчотаў не спагнаў той ахвоты;
Пакуль злы яго дух не асіліў.
Стаў глядзеці ён крыва на хаціну, на ніву,
Стаў глядзець ён ні хамам, ні панам:
Стала стыдна сярмяжкі, пры сасе працы цяжкай, -
Пацягнула яго ў край нязнаны.
І адной вось нядзелі, толькі ўстаўшы з пасьцелі,
Стаў зьбірацца наш Янка ў дарожку;
Дарма маці хліпоча, дарма бацька біць хоча,
Ён спынуўся з катомкай за вёскай.
ІІІ.
І пайшоў ў сьвет шырокі, ў сьвет няпэўны, далёкі,
Ад дамовай шукаць лепшай долі,
А сьвет, знаеш, мой братка, - то ня родная хатка:
Усяго ў ім зазнаеш даволі.
Мы, вясковае племя, менш пры чарцы задрэмлем,
А як прыйдзе лоб ставіць прашкодзе,
То тады, як у ночы, толькі лыпаюць вочы,
Гінем марна, як крыгі ў разводзьдзе.
Не скажу, каб мой Янка шэльмай быў безустанку:
Ў той жа час за сялом зажурыўся,
Бо хто ж ёсьць так нягодны, не заплача па роднай
Па старонцы, дзе ўзрос, дзе
В День Победы в Симферополе крымскотатарские ветераны почтили память воинов, погибших в Великую Отечественную войну, и возложили цветы к мемориальной доске дважды героя Советского Союза, лётчика-аса, уроженца Алупки Аметхана Султана. Крымскотатарские ветераны и участники партизанского движения в Крыму приняли участие и в возложении цветов к другим памятным местам, связанным с Великой Отечественной войной, и к вечному огню в парке имени Юрия Гагарина. Общеизвестно, что в тот момент, когда лучшие сыны и дочери крымскотатарского народа ещё продолжали борьбу с врагом и шли к Берлину, их семьи и весь крымскотатарский народ обвинили в предательстве и выслали из Крыма в мае 1944 года. Многие из них, погибая за родину, ещё об этом не знали.
Горечь случившегося и обида за несправедливость до сих пор не даёт покоя крымскотатарским ветеранам, которых также выслали в места депортации и они были лишены права возвращаться в Крым. Этого права были лишены и семь героев Советского Союза из числа крымских татар. Некоторые крымскотатарские историки считают, что в процентном отношении к численности крымских татар из их числа больше всего награждённых звездой героя. Генерал-лейтенант Абляким Гафаров в годы войны был председателем комитета героической обороны Сталинграда, награждён четырьмя орденами Ленина, руководил отделом обороны ЦК ВКП(б) (КПСС). На этом посту его сменил будущий министр обороны СССР Дмитрий Устинов. По неофициальным данным, на фронт ушло 60 тысяч крымских татар, 20 тысяч из которых погибло. Эти цифры для народа, численность которого в те годы составляла чуть больше 200 тысяч, заставляют задуматься.
Партизанская война крымских татар в Крыму обошлась им очень дорого. Гитлеровцами было сожжено и стёрто с лица земли более ста крымскотатарских деревень вблизи лесов за помощь партизанам. Разведчицу и радистку Алиме Абденнанову зверски замучили и убили гитлеровцы, а выдала её в руки гестаповцев С.Гуляченко (украинка!). Подпольную группу Абдуллы Дагджи в Симферополе выдали тоже не татары, а русские. Бургомистрами крымских городов в годы войны тоже были не татары, а русские или украинцы. Имена подпольщиков-крымских татар после войны советская власть тоже скрывала. Алиме Абденнанова стала Аней, Абдулла Дагджи - дядей Володей, Шефика Абибуллаева - Шурой и т.д. О том, что это были крымские татары, не упоминалось, иначе миф о предательстве крымских татар можно было поставить под сомнение.
Во время оккупации нацисты расстреляли 12 тысяч крымских татар. За связь с партизанами нацисты сожгли на полуострове 127 деревень, из них 105 - крымскотатарских. Среди крымских татар 7 Героев Советского Союза, а один из них - Аметхан Султан - этого звания удостоен дважды. Героем Польши стал крымский татарин Уме́р Акмолла Адаманов. Среди крымских татар во время войны было 4 генерала, 85 полковников, 100 подполковников, 35 крымских татар стали кавалерами ордена Славы, в том числе 34 - трёх степеней.
Во время оккупации все полицаи в городах Крыма были из числа нетатарского населения - то ли не доверяли немцы татарам, то ли не оставалось мужчин-татар на полуострове: все ушли на фронт или в партизаны. Вот фамилии назначенных германским командованием бургомистров крымских городов: в Симферополе - Севостьянов, в Севастополе - Супрягин, в Керчи - Токарев, в Евпатории - Епифанов, в Старом Крыму - Арцышевский, в Джанкое - Польский, и т.д. А в татарских деревнях представители оккупационных войск вручали шестнадцатилетним мальчишкам старые русские трёхлинейные винтовки и велели именоваться местными полицейскими. Многие из этих мальчишек после этого бежали в лес к партизанам.
За последние годы в крымской прессе было опубликовано достаточно материалов, свидетельствующих о том, что немцы в оккупированном Крыму смогли сформировать только шесть так называемых "мусульманских батальонов" (согласно телеграмме №636 от 31 октября 1943 года, отправленной в Москву командиром Южного соединения партизан Крыма М.Македонским; эта же цифра фигурирует в материалах суда над главными военными преступниками в Нюрнберге). Если в батальоне 150 человек, то, следовательно, в этих (используемых немцами в качестве охранных) частях состояло всего 900 человек. Да и национальный состав этих отрядов был весьма пёстрым, большинством из них командовали русские люди. Так что едва ли половина из этих 900 человек была крымскими татарами. Кстати, "добровольцев" в эти батальоны немцы набирали в лагерях советских военнопленных, которым предлагалось на выбор - идти служить немцам или отправляться в концлагеря.
Советская пропаганда перевернула всё с ног на голову. Сейчас опубликованы сведения о том, как в советские времена в Крыму предателей, какой бы национальности они ни были, превращали в татар, а геройски сражавшихся с врагами татар превращали в русских. Вот несколько примеров:
Командир разведгруппы партизанского отряда "Севастополь-Балаклава" Сейдали Агаев во всех публикуемых материалах