Татьяна Ларина - главная героиня всем известного романа Пушкина «Евгений Онегин».
Для многих писателей именно она являлась стереотипом настоящей русской женщины.
Советую вам почитать огромную подборку фактов и интересной
информации об этом персонаже романа А.С. Пушкина.
Старо, но всё же...
Показалась деревня. Остановились у чайной. Вышли из машины. Взяли маленькую. Пробку в карман, вино по стаканам. Выпили, бутылку разбили. Поехали.
Показалась вторая деревня. Остановились у чайной. Вышли из машины. Взяли маленькую. Пробку в стакан, вино по карманам. Выпили, бутылку разбили. Поехали.
Показалась третья чайная. Остановились у деревни. Вышли из бутылки. Взяли пробку. Маленькую в стакан, вино по карманам. Выпили, машину разбили. Поехали.
Показалась четвёртая машина. Остановились у бутылки. Вышли из пробки. Взяли чайную. Деревню в стакан, маленькую по карманам. Выпили, вино разбили. Поехали.
Показалась пятая бутылка. Остановились у пробки. Вышли из стакана. Взяли карман. Вино в машину, деревню по маленькой. Выпили, чайную разбили. Поехали.
Показалась шестая пробка...
Далее следовал протокол ГАИ.
Владимир Маяковский
Кто есть бляди
Не те бляди,
что хлеба ради
спереди и сзади
дают нам ебти,
Бог их прости!
А те бляди - лгущие,
деньги сосущие,
еть не дающие -
вот бляди сущие,
мать их ети!
Настоящие оккупанты Украины - америкосы, а не россияне! Поэтому отныне я бойкотирую американские товары!
Прежде чем послать свой первый рассказ в "Крокодил", Пётр Гринь долго изучал жизнь. Начал он этим заниматься с 1950 года, когда и родился. Пётр увлечённо наблюдал коллег по песочнице, классу, институтской аудитории и казарме. Вернувшись на гражданку, он продолжал накапливать жизненный материал, работая электрослесарем, холодильщиком, машинистом мельницы. И только устроившись на "Запорожжелезобетон" бетонщиком, решился облечь увиденное и услышанное в литературно-художественную форму.
То, что получилось, - перед вами...
Пётр Гринь
Добрая традиция
Рассказ
Опубликовано в журнале "Крокодил", №10, 1982
Председатель комиссии сказал:
- Мы собрались, чтобы решить один вопрос: давать слесарю Битюгову пятый разряд или не давать? Четвёртый, как я слышал, он уже перерос. Какие будут соображения?
Первый член комиссии попросил слова.
- Ну что?.. Битюгов - мужик нормальный. Претензий к нему вообще никаких. Скажешь: пойди сделай - пойдёт и сделает. Но как бывает... гм... Что греха таить? Есть у меня в бригаде. И то ему подай и это принеси, и тем обеспечь. А чтоб сам инициативу... Бригадир нянькой при нём должен быть... Лёня Битюгов... Он работает добросовестно. Переделывать после него уже не надо... Что ещё?.. На дружину он ходит. Лотереи, марки там, какие распространяются, всегда берёт. И на субботниках всегда первый. Считаю, что надо дать ему пятый разряд.
Второй член комиссии был краток:
- Я согласен с бригадиром, - сказал он и сомкнул уста.
Третий член комиссии говорил в том же духе:
- Если не ошибаюсь... С Битюговым я работаю... да, уже три года. Ну, и... Вот если со стороны посмотришь на него в деле - залюбуешься. Ас! Причём это объективно... Темп и качество на самом высоком уровне. Нарушений трудовой дисциплины, техники безопасности - этого за ним не водится. Мне сейчас какая мысль пришла в голову? Вот, к сожалению, конкурсов на лучшего по профессии мы не проводим. А если бы были такие, то за Битюгова я не краснел бы. Честное слово. Золотые руки...
- Та-ак, - протянул председатель. - Очередь моя, - он почесал надбровье. - Аттестация дана, конечно, превосходнейшая. Я Битюгова знаю, как говорится, постольку-поскольку. Однако я вам верю. Верю и присоединяюсь... Значит, так тому и быть: присваиваем Битюгову пятый разряд. А второе заявление пускай он порвёт.
- Какое второе заявление? - спросили члены комиссии
- Об увольнении. Не на разряд же, - пояснил председатель.
- Не подавал он такого заявления!
На лице председателя отразилось глубокое разочарование.
- Ну-у, други мои... Странно... Очень странно... Зачем мы весь этот сыр-бор тогда городили? У нас установилась хорошая, добрая традиция разряд повышать, только если человек заявление об уходе подаст. Что ж вы - традицию ломать предлагаете?
- Вероника Маврикиевна, голубушка!
- Да-да!
- Что ты можешь сказать о нашем любимом Юрочке?
- О! Его голос, его бархатный баритон так и чарует.
- Совсем с ума сошла! Ну какой у Воловича особенный голос?
- При чём тут Волович, когда я говорю о Юрии Гуляеве!
- А при чём тут Гуляев, если мы должны представить читателям "Крокодила" писателя-юмориста Юрия Воловича?
- Ах, вот в чём дело! Ну, как же, как же, Юра. Такой элегантный, вежливый... С некрасовской бородкой. Я ещё помню его по одесской команде КВН. Он пишет для "Фитиля", публикуется в "Клубе ДС", сочиняет монологи и скетчи, в том числе и для нас, грешных...
- Верно. А говорила - "склероз, склероз"!
Юрий Волович
Обмен
Рассказ
Опубликовано в журнале "Крокодил", №10, 1982
Константин Викторович Шумшилин стоял тридцать первого декабря на остановке автобуса и тупо разглядывал объявления, любовно приклеенные к столбу счастливыми обладателями двухспальных арабских кроватей, преподавателями интенсивного курса английского языка и теми, кто решил обменять квартиру на равноценную, кроме первого и последнего, но зато вблизи метро и с телефоном. Прочитав объявление "Трёхкомнатная квартира с большой кухней, паркетными потолками срочно меняется на любую жилплощадь", Константин Викторович настолько разволновался, что оторвал всю бахрому с телефонами.
Через час с шоколадно-вафельным тортом "Сюрприз" он был уже на месте. Двери ему открыл худой скучный человек.
- Я по объявлению. Вот... к чаю... - сказал Константин Викторович, входя и отдавая торт хозяйке дома, молодой женщине с измождённым лицом.
- Проходите, смотрите. У нас ясли под боком и гараж будут строить кооперативный. - Хозяин говорил явно заученный от многократного повторения текст.
- Кухня, мечта хозяйки - двенадцать. Жаль уезжать. Если бы не ребёнок, ни за что бы не менялись.
- Мы уже привыкли, - грустно поддакивала хозяйка.
- Лак немецкий, - добавил хозяин и поднял глаза на потолок.
Потолок сиял хорошо отциклёванным и покрытым лаком паркетом.
- Как видите, красиво и практично. Паркет, как зеркало, и туфли снимать не надо.
- У нас чудесный район. Лес рядом, универсам двумя этажами выше на первом.
- И всегда есть пиво, - ввернул хозяин.
- У вас лоджия или балкон? - спросил Константин Викторович.
Хозяин бросился к гостю и вцепился в рукав нового румынского костюма. Шумшилина прошиб холодный пот. Дело в том, что балконная дверь была, а вот самого балкона не было. Вернее, была какая-то площадка, лишённая перил.
- В ванной - иранский кафель и чешский смеситель, - экскурсия продолжалась.
Константин Викторович обалдело осмотрел совершенно пустое помещение, облицованное красивой плиткой с изображением растущих вниз головой пальм. Поднял глаза и невольно втянул голову в плечи. К потолку была прикручена "королева сантехники" - голубая ванна, такая же загадочная и далёкая, как созвездие "Большая медведица" в тёмном небе планетария.
- Как видите, ванна под цвет кафеля. Красиво, да? - неуверенно продолжал хозяин.
- Оттенок приятный, - промямлил Шумшилин, выходя на негнущихся ногах в коридор.
- Рынок видно из кухни. И детская площадка есть. Очень даже хорошая. Там недавно ещё жирафа кирпичного поставили. И вообще наш район очень перспективный! - продолжала хозяйка, всхлипывая.
- Маша, уймись, - строго сказал хозяин оригинальной квартиры и попытался вернуть Шумшилина в гостиную.
- А там как? - поинтересовался Константин Викторович, указывая на соседнюю с ванной дверь.
В это время из кухни, нежно мяукая и мягко ступая по потолку, вышел котёнок.
- Если у вас уже есть дети, вам нечего волноваться. Вот наш Митька, - и он показал на котёнка, - родился в этой квартире и адаптировался. Теперь ходит вниз головой и прекрасно себя чувствует.
- Я не хочу, чтобы мой будущий ребёнок тоже ходил по потолку. Над ним будут в школе смеяться. И вообще кто за него такого замуж пойдёт, - Маша уже плакала навзрыд.
- А, а... квартира ваша одна в доме такая? - уже стоя в прихожей, поинтересовался Шумшилин.
- Почему одна, - обиделся хозяин, - у нас все квартиры в доме хорошие - улучшенная планировка, паркет, кафель. - И он снова распахнул дверь в ванную. - Просто с домом в целом маленькая неприятность произошла. Копировальщица после праздников на листке штамп вверх ногами начертила. Ну, архитектор так и подмахнул, не глядя. А начальник строительно-монтажного управления тоже, в общем-то, не виноват. Мужик толковый - бывший спортсмен. Он знал, что дом экспериментальный, вот и подумал: "Может, социологи решили, что гастроному лучше на крыше быть, а не на первом этаже? Чтобы под магазином не собирались. Иди знай..." К
Поезжайте в солнечный город Сухуми и спросите у любого прохожего: "Вы не знаете Шалоди Михайловича Аджинджала?" И любой прохожий ответит: "Opa! Кто не знает Шалоди! Это наш всеми уважаемый драматург, прозаик и сценарист. А как он шутит! Это надо слышать!" Шалоди Михайлович, как выяснилось, шутит не только устно, но и письменно - в виде рассказов и повестей. Один такой рассказ мы сегодня публикуем.
Шалоди Аджинджал
Отцовские хлопоты
Рассказ
Перевёл с абхазского Л.Щеглов
Опубликовано в журнале "Крокодил", №10, 1982
Сперва он покрутил свои могучие усы, затем надел чёрный шёлковый архалук, чёрные галифе, натянул новые сапоги.
Долго думал, какую выбрать черкеску. Остановился на зелёной. Проверил газыри. Прицепил кинжал. С папахой вышла заминка - под руку попадались папахи с красным верхом, с белым верхом - с зелёным не было. Решил надеть с красным. Но не было красного башлыка. Несколько расстроенный этим обстоятельством, старый Лагустан подошёл к зеркалу. Зеркало успокоило. Лагустан был достаточно высок, и не каждый мог увидеть, какого цвета верх у его папахи.
Лагустан поправил ремешок и на прямых, негнущихся ногах прошествовал мимо дочери, даже не взглянув на неё. Не заслужила она его взгляда. Осрамила на всё село. Но что-то надо было делать. Как-никак он отец, и кому, как не ему, выручать дочку из беды.
Зря не послушался он тогда своей старухи, не поехал в город вместе с дочерью. Другие отцы, он знает, на машинах своих детей в тот день в город повезли. А он заупрямился: "Не маленькая, сама дорогу найдёт". А надо было бы поехать.
Утро в городе выдалось жаркое. Солнце начало припекать, едва взойдя. Навстречу Лагустану валили курортники в шортах и шлёпанцах, но Лагустан на этот раз даже не осуждал их. Ему было не до того. Деловым шагом прошёл он от автовокзала до места назначения и вдруг спохватился, что заходить, наверное, ещё рано. Вряд ли такие большие люди, к которым он собирался прийти, являются на службу рано.
Однако Лагустан ошибся. Нурбей Вениаминович, ректор института, тот большой человек, к которому направлялся Лагустан, был уже на месте. Он специально приходил пораньше, чтобы поработать часок, пока не нахлынет на кабинет родительский шквал. Отцы и матери сотен абитуриентов, не выдержавших экзамены, толпились в приёмной ректора, силясь прорваться в кабинет. Каждому казалось, что именно с его детищем обошлись несправедливо.
Секретарша ректора безропотно несла свой крест. Нурбей Вениаминович был за ней как за каменной стеной. Но и стены подчас не выдерживают. Не успел Нурбей Вениаминович дочитать вёрстку своей статьи, присланной из научного журнала, как дверь всё же растворилась и вошла секретарша.
- Простите, - сказала она, - но там какой-то старик при газырях и кинжале настаивает, чтоб я передала: к вам пришёл Лагустан Джуба.
Нурбей Вениаминович поморщил лоб. "Джуба, Джуба..." Нет, не помнил он никакого Джубы.
- При газырях и кинжале, говоришь? - переспросил он секретаршу. - Тогда проси!
После взаимных приветствий Лагустан сел в предложенное ему кресло, не снимая папахи и не сгибая спины. Наступило молчание.
- Чем могу быть полезен? - не выдержал ректор.
- У тебя отец, мать есть? - спросил Лагустан.
- Нет, померли, - вздохнул Нурбей Вениаминович.
- Бедные, - вздохнул Лагустан.
Снова воцарилось молчание. Теперь уже ректору было неудобно прерывать его. Помянули покойных родителей, надо помолчать.
- Ты в какой деревне родился? - задал ещё вопрос Лагустан.
- Я не в деревне, я в городе, - вдруг застеснявшись своего городского происхождения, промямлил ректор.
- Это плохо, - сурово произнёс гость. - Но ты горец?
- Горец.
- Это хорошо.
Они ещё помолчали,
- Меня зовут Лагустан, - сказал Лагустан.
- А меня Нурбей.
Ректор был несколько моложе гостя и чувствовал неловкость от этого.
- Скажи, Нурбей, а зачем собрались эти люди перед твоей дверью?
- У их детей не хватило знаний для сдачи экзаменов.
- Бедные, - вздохнул Лагустан.
- Бедные, - вздохнул ректор.
- А почему тогда моя дочь не сдала экзамены? - Лагустан уставился на ректора и зашевелил усами.
- Наверно, тоже не хватило знаний, - поёжился под этим взглядом ректор.
- У моей дочери? Да ты видел ли мою Антицу?
- Нет, наверное.
- А ещё говоришь! Да знаешь ли ты, что она все десять лет не пропустила ни одного урока в школе? Или у нас в деревне плохая школа? Или за десять лет нельзя научить девочку? Послушай, Нурбей, что-то ты не так говоришь... Сколько у неё после школы учебников осталось! В твой шкаф не влезут... Отвечай мне: ты мою дочку видел? А кто видел? Кто сказал, что нет знаний? Покажи мне его!
Эта идея понравилась Нурбею Вениаминовичу. В конце концов
Кот в сапогах
(Из сборника "Фронтовой юмор", 1970)
Блудливый фашистский кот,
Собираясь в поход,
В каком-то забытом чулане
Среди хлама и старой дряни
Отыскал сапоги поношенные,
Давно-предавно туда брошенные.
Кот по-немецки спросил:
- Вас ист дас?
И сказал ему эксперт маркиз Карабас:
- Ваше кошачье кошачество,
Сапожки отменного качества.
Сам Бонапарт их изволил носить.
Историков можно об этом спросить.
Сапоги, доложу я вам, стильные -
Настоящие семимильные!
Когда стёрли седую пыль,
Прочитали: действительно, скорость - семь миль!
Кот себя возомнил Бонапартом,
До Москвы расстоянье измерил по картам
И сказал по-немецки:
- Зер гут!
В Москве окажусь через пару минут!
Зубы оскалил,
Сапоги торопливо напялил.
- Что такое? - ему непонятно.
Потащило кота обратно.
Кот в пути задержаться старается -
Визжит, голосит, упирается.
Но - только ветер свистит в ушах.
Положенье кошачье - швах.
Не медля ни часа,
Кот зовёт Карабаса,
Ногами стучит и кричит:
- Вас ист дас?!
А ему объясняет маркиз Карабас:
- Сапожки особого рода:
Семимильные - заднего хода.
Неужели не знаете вы?
Бонапарт в них бежал из Москвы,
Из известного всем похода
Восемьсот двенадцатого года.
В том всё дело, - добавил маркиз. -
Эти самые сапоги-с
Семимильные - всё в порядке.
Но они - на драповой подкладке!
«— Как видите, господин обер-лейтенант, — ничуть не растерявшись, сказал Швейк, — каждый сожранный паштет всегда лезет наружу, как шило из мешка. Я хотел взять вину на себя, а он, болван, сам себя выдал. Балоун вполне порядочный человек, но сожрет все, что ни доверь. Я знал еще одного такого субъекта, тот служил курьером в банке. Этому можно было доверить тысячи. Как-то раз он получал деньги в другом банке, и ему передали лишних тысячу крон. Он тут же вернул их. Но послать его купить копченого ошейка на пятнадцать крейцеров было невозможно: обязательно по дороге сожрет половину. Он был таким невоздержанным по части жратвы, что, когда его посылали за ливерными колбасками, он по дороге распарывал их перочинным ножиком, а дыры залеплял английским пластырем. Пластырь для пяти маленьких ливерных колбасок обходился ему дороже, чем одна большая ливерная колбаса».
Аметхана Султана... Фашистские летчики боялись больше, чем зениток. После войны прославленный авиатор испытал сотни летательных аппаратов и устройств, в том числе первые реактивные самолеты и крылатые ракеты, налетал тысячи часов, каждый из которых мог оказаться для него последним. При жизни об Аметхане слагали легенды, а его трагическая гибель до сих пор вызывает споры.
"Полк без Амет-хана, что свадьба без музыки", — говорили о нем соратники. Отличаясь своим особенным, то мягким и вкрадчивым, то резким и яростным летным почерком, он и на земле умел сохранять свой неповторимый стиль во всем, даже во внешности и одежде. Невысокого роста, чуть сутулящийся, коренастый, подвижный, с черными, словно завитыми, кудряшками волос, он внимательно, редко мигая, смотрел на собеседника карими глазами. Очень любил шахматы. Если шахматистов не оказывалось, с удовольствием играл в шашки и домино. Даже тогда, в сорок втором, он носил модные по тому времени брюки-галифе с напуском на голенища вычищенных до блеска сапог, длинную гимнастерку из довоенного коверкота и вечный, казалось, неснимаемый реглан... Настороженный и нервный перед вылетом, он волновался, ожидая ракету, менялся в лице, но в воздухе любые колебания исчезали, в небе он становился яростным и решительным, не знающим малейших сомнений бойцом. >>>
Журналистка СовБелии (то есть газеты "Советская Беларусь") побеседовала c муфтием Мусульманского религиозного объединения в Республике Беларусь Абу-Бекиром Шабановичем. О жизни гродненских татар, в общем...