Каштан
Всегда одинок и упрям,
Не виноват, создан таким,
Его называли каштан,
Потому что родился он им.

Обаятелен, даже красив,
На столько, на сколько безлик,
Из него если сделать гриф,
Гитарой бы стал знаменит.

Непреклонный в поле стоит,
Копя в листьях сотни картин.
Шагали сутки сотнями сит,
Каштан, почему ты один?

У дороги совсем один…
Старел, молодел и рос,
Шелестел, листвой говорил…
Не сменить постоянство поз.

Расти мог бы даже в лесу,
Среди деревьев других…
Огрызался, шептал: Не снесу,
Чужакам нет места у них.

Его называли особый,
Не сыщешь на свете таких…
Родит день за днем суровый
Колючий и желчный стих.

Всегда стоит горделиво прям,
Не виноват, создан таким…
Его называли каштан,
Никто не знаком был с ним.
07.10.2009

Написал сегодня утром вот это стихотворение, пока сидел и пил в кафешке кофе в ГУКе МАИ. Жуткий траснпорт меня сегодня покарал, не пускал в институт, в итоге я опазадал на семинар по культурологии и у меня образовался добрый час свободного времени... Вот и потратил его на сию зарисовку.
Немного о планах Вастанина: Я упоминал уже здесь цикл под названием похмелье или отходняк, ну, так вот... Будите смеятся, цикл будет называться кашатновые стихотворения и начинаться он будет стихотворением, что изображено на ваших мониторах чуть выше, а заканчиваться еще одним, тоже про каштан..Собственно я его попозже здесь в дневник выложу.
Опять хочу понудеть и пописать немножко своих имажинистких записок.
[I]Представим себе самое обычное воскресение, самого обычного поэта. Нет, мы его даже опишем. Мир вокруг творческого человека, как всегда, коварно не предсказуем и загадочен, хотя четсно скажу, по-моему это только иллюзия, которая самим этим человеком создается вследвие его непомерной фантазии, неизлечимой печали и зачаткам расслонения личности на шизойдные компоненты.
Значит воскресение. День обещал быть шикарен, ибо поэта обещали напоить вкусным кофе, но что-то не срослось и вот, проведя утро в праздном ничегонеделании, творец оказывается в ситуации, когда и дома делать нечего, и на улице никто не ждет...Что же делать? Собираться и идти одному - ответит наш герой, тем более, что курить страшным образом хочется, а у домашнего очагы ты сие не делаешь, чтя отвращение матери в табаку.
Курит. Добирается из обычного, заставленного обнообразными коробками домов района к метро. Ничего примичательно. " я ненавижу общественный транспорт, меня тошнит от поездок в метро..." - этого достаточно, что бы описать путь нашего творческого человека до станции-метро Пушкинская.
Герой выходит в уже примелькавшийся перед глазами центр, выходит к памятнику поэта, того самого, что стоит спиной к России { прим: за памятником Пушкина находится здание бывшего кинотеатра "Россия", собственно название нашей страны написано большими буквами за спиной старого рифмолета :) }. Снова курит. Путь его прост и не особо живописен, ноги сами привычно несут его. Музыка в наушниках, быстрые шаги, привкус табака, поэт идет к Есенину.
Памятник Сереге уставлен цветами, а сам медный творец обвит сплетенными кленовыми ветками, желто-красными, выглядит как пожар растянутый в нитку. Красотища. Вообще, у нашего героя, который, кстати, сидит на красивых холодных каменных скамейках за Сергеем Александровичем, сложилось впечатление, которое готоо было стать в любой момент желанием, что место перед памятником настоящая сцена. "Если там читать стихи, то Есенин, устремляющий взгляд вниз, будто будет смотреть на твое выступление" - подумалось поэту. Герой вновь и вновь курил, смотрел за людьми, которые подходят к памятнику, за их действиями и словами, за тем, как пьяный парнишка, ходил выдирал из клуб цветы и аккурано укладывал их у подножия, смотрел как некая дама преклонных лет, поставила свою дитятку прямо на букет с четным количеством цветом, чтобы запечатлеть чадо на фото... Много чего поэт в тот день увидал, но все более ему казалась толпа вокруг довольно мерзкой, прямо ощущал в себе от этого пульсацию: читать, читать, читать... Герой стоял и смотрел в глаза памятнику уже ушедшему Великому человеку и курил. Наверное, что-то было странное в молодом человеке, который стоит задрав голову, медленно дымя, и смотрит прямо в медной лицо Сергея Есенина.
Поэт ушел, снова воткнул музыку в уши, холодно рассмеялся, когда в ушах random выбросил metallica - nothing else matthers, так вот рассмеялся, а потом... Уже где-то около фонтана с Пушкинимы и Гончаровой смахнул слезу, одну, другую...
Простите за невольную рекламу. На Никитинском, есть такое шикарное место, мне его однажды показали. Кофейня "Шоколадница"{весьма распространенная в Москве}, но не обычная. Помещение находится в подвальчике и раньше оно было соединенно с книжным магазином, то есть между ними был свободный проход. Говорят это было клево. Сейчас этого уже нет, но место чертовски уютное, там в зале для курильщиков висят портреты Есенина, Блока, Булкагова, Маяковского и Чехова. Честно сказать, в наше время подборка отечественных Читать далее...

Каштаны и дым.
Каштаны у самого сердца
Притаились в нагрудном кармане,
Теплом готовы зардеться
В моем осеннем угаре.

Каштаны в моей ладони,
Мои два коричневых братца,
Подышал в них легкими боли,
Нельзя им со мной оставаться…

Каштановый вздыбился дым,
Растекаясь по полам шляпы,
Казался бы вовсе простым,
Однако, образы странны.

Густой осеннеющий дым,
В клубах расцветают картины.
Рожден навсегда молодым,
Изучать неприкрытые спины

Посмотри в дымке живопись, друг,
Одинокая птица и провод.
Сейчас она улетит на юг,
Мгновенье и дым размолот…

Они все улетают на юг,
Но тянуться к птицам люди…
Замечтался, к чему это вдруг?
Осенние просто скуки…

Каштаны у самого сердца.
Каштановый вздыбился дым…
Заскрипела старая дверца,
Мои каштаны уходят с другим.
4.10.09


Вот такое вот стихотворение вышло вчера из образов, которые мне подкинула моя очень хорошая подруга...Вроде ничего вышло, что-то странненькое. Дальше я немножко пословоблудствую, если читать не охота, я не обижусь) Это просто болтовня
О чем бы сегодня пораспыляться и поболтать? Ах, да... Вчера был знаменательный день знаете ли, 3 октября, день рождения Сереги Есенина, ему бы было 114. Великий на мой взгляд человек, хотя это все высокопарно, о нем стоит просто говорить "Поэт", обязательно с большой буквы. Да, вы скажите мне он был пьянецей, гулякой, скандалистом и нытиком, но знаете... Это иногда неотъемлимая часть поэта...Бывают такие люди, с виду они будто железные ничего не чувствуют, ничего их не коробит, они не приступны... Но на самом деле, поверьте, это самые чувствительные и эмоциональные люди, чью душу колышет даже легкий ветерок. Есенин был таким, каким он был всего лишь из одного..Из-за Любви, она его сделала поэтом, она его сделала скандалистом. Почитайте Анну Снегину, может быть, сыщите в ней что-то любопытную об этом, я вот лично нашел.
Вообще, глядя естественным образом через призму своей жизни на Есенина и на многих других: и на известных, и на забытых, и на еще не услышанных - я нахожу какие-то общие моменты. Есть какая-то квинтэссенция поэта, обязательно нужно три вещи, чтобы Им стать: Написать стихотворение достойного городого звания "поэт", понять своим разумом, что ты - поэт и, наконец, должно случиться что-то, превращающее твою душу во внутренний мир поэта - вообще, я бы выделил еще и четвертую вещь: нужно, чтобы другие люди считали тебя Поэтом и звали этим гордым именем.
Я отвлекся от Сереги... В общем-то, в свете событий, которые творили мою душу во внутренний мир поэта, я как раз взялся за том Есенина. Выяснилось, что очень многое в поэзии Сергея Александровича мне не то, чтобы близко, это полностью мое... Я будто увидел в его стихах не внешнюю облочку образов, не упругие мышцы смыслов, а зглянул в кровеносную систему поэта, увидел вены и сосуды и сердце, осознав, что в общем-то внутри то у меня все так же. Не подумайте на звание Есенина я не претендую и не посмею, такое мне не светит, я совсем о другом говорю, о внутренней сущности. Ну, да ладно... Что-то я говорю-говорю безумолку. Напоследок, наверное, стоит добавить о трагичной судьбе поэтов. Ведь по сути, ну, чего Серега в жизни дурного сделал? Да любой большевик даже самый мелкий натворил всяческих безобразий, более чем русский поэт. Однако Серегу, таки убили...Надеюсь никто не будет со мной в этом спорить, потому что поверьте, сам бы этот поэт не повесился, сама суицыд могла совершить только Цветаева, все остальные ни в коем случае. В конце концов - это было не в его стиле. О фактах и говорить даже не будем: проломленный череп, слишком высоко висящая петля...
В общем, хочется пожелать всем читать побольше Есенина, это будет лучшими цветами на его могиле. Я всегда говорил в России есть три самых настоящих поэта, а по сути два : Есенин и Маяковский, и Светлов.
Кстати, еще напоследок. Почти каждый москвич меня поймет, памятник Сергею Есенину - это одно из самых шикарных мест столицы, там очень хорошо, особенно когда темны вечер и свет фонарей падает на медную фигуру. Кстати именно там поэт Вастанин относительно скоро будет читать стихи, я об этом еще отчитаюсь обязательно... и именно в подножии памятнику Есенину спрятан бумажный самолет с моим стихотворением.

Становлюсь чертовски болтлив, так что всяческие мыслишки, оформленные в слова будут здесь появляться все чаще и чаще...Параллельно со стихами, конечно:) Что нового на поэтическом фронте? Ах, да... Цикл Иночь, которым я все не устаю говорить, торжество моего личного имаженизма, он немножко совсем поменялся... Пятое стихотворение цикла под названием Архитектор Луны я на этой неделе переписал...Не нравилась мне первая версия... Не дотягивало стихотворение до своего шикарного названия. Помещаю сие творение ниже.
Архитектор Луны
Луна – такая большая, желтая
Она не может быть пуста
Земля ее посеребренная
Ведь чья-то родина, судьба…

Черника ночи нашептала:
На темной скрытой стороне
В блестящей башне из металла
Живет волшебник на луне.

Спросите, кто наклеил звезды
И взбил подушки облаков?
А главное большие грезы
Сшивает в кинопленку снов?

Встречайте это Архитектор
Далекой яркой желтизны!
Его судьба уходит в вектор
Безвременья веков луны.

И каждые картины сна -
Его творений галерея,
Веками твердая рука
Все чертит, грезы наши сея.

И в темноте из-за окна,
В её немом великолепии,
Его широкая душа
Раскрылась в радостном творении.

Он одинокий, неизвестный,
Волшебник яркой желтизны,
Слуга творенья самый честный,
Он просто… Архитектор Луны.
28.09.2009

Вот.. Теперь немного от интересных задумок. Есть идея, здесь вот, в этом самом дневнике писать такие вещи... Маленькие прозаические рассказики, образы обычных дней обычного поэта... Да, что я говорю, встречайте можете не любить, но жаловать... Записки имажиниста.

Записки имажениста: О Немецком и о том, как становятся поэтом.

[I]Самый конец июля. Последние денечки второго летнего месяца. Довольно жарко, и это чертовски приятно, поверьте. Подъем, быстрый и бодрый, хватаешь чашку, бросаешь в нее задорно растворимый кофе, кипяток, молоко: шик! Яичница приветлево шкворчит со сковордки будто с непонятной радостью говорит: Съешь меня, съешь меня! Ты собственно безжалостно ее употребляешь и бьешь кулаком кофеина в сердце. Скорость твоя неимоверно высока, тебя, будто пулю из револьвера, выстреливает из квартиры в до мелочей памятный неопрятный дворик у дома.
Движение по городу. Пульсация, толчки столичного сердца движут и движут жителей по венам метро, по капилярам дорог. Есть в этом городском хладнокровном стадном троллейбусно-поездовом перемещении свой особый шарм, вроде взглянешь и как-то отвратно... Люди, люди, люди - они как-то выглядят буздушно и безучастно, все им кругом чужие. Однако шарм в любопытстве... Да-да, в обычно любопытстве. Смотришь в лица, пытаешься поймать взгляд, проследить мимику, подглядеть, что же там читают в книжке, словом, интересно попытаться выяснить, что же за мысли у людей в головах. У меня тут есть одно приимущество, я все-таки поэт , хоть я, как и все, для всех чужой, но мне в силу своей работы все НЕ чужие. Это немножко угнетает, но позволяет узнать множество всего.
К чему это я. Выходишь на Авиамоторной, выбираешься из подземелья. Лефортово. Парк по правую руку...Еще подождите к нему вернемся апосля... Едешь целеустремленно на трамвае, народу совсем немного, есть в этом какой-то налет старины. Ей бо! Не прощу, если из города когда-нибудь пропадут трамваи, заменившись новомодной какой-нибудь техникой. Твоя остановка. Люди даже странно взглянут на молодого парнишку. Объявляют: Введенское кладбище. Не обращаешь внимания на людей, не важно, что о тебе подумают, важно в жизни поэта другое... Важно, что ты им скажешь, когда придет время. Брр... Что-то пафосное высказалось.
Немецкое кладбище...Бывали ли вы там? Честно сказать, оно очень и очень красивое... Деревья, высокие, зеленые, аккуратные могилы, дорожки, как в парках, и памятники...памятники... памятники. Их очень много, каждый со своей историей, каждый какой-то особенный. Заходишь и видишь два практически одинаковых черных обелиска, и выведено на одном из них латиницей фамилия: Эйнем. Знаете ли, кто это? Фабрика "Красный октябрь" - это товарищество Эйнемъ, всеми любимые конфетки от многими неведомого немца. Захоронения легендарных Нормандия Неман, французские-летчики, доблесная эксадрилия времен великой отечественной. Всегда прихожу пять минут постоять возле могил доблесных героев, семейная традиция. Что еще? Да, камень за камнем, крест за крестом, памятник за памятником, бюст за бюстом - каждый скрывает что-то волшебное. Вот это могила заброшена как-то, а вот здесь будто каждый день бывают, а здесь вот свежая, а здесь вот дорогущий мемориал, а здесь просто крест... Немецкое кладбище толком и не опишешь. Его, конечно, лучше увидеть. Есть в этом месте свой особенный дух тишины и покоя, живых там мало, а те, что есть пришли далеко не шуметь, ну, а о мертвых и речи не идет.
Шагаешь по дорожке, целеустремленно вперед, довольно долго, время здесь тянется и тянется, мысли так и переполняют голову, теплым летним ветерком, длинным июльсим днем, сотней болезненных событий.
Дошел. Цель маленького путешествия на немецкое кладбище. Черный Читать далее...

Маленькая принцесса и осенние яблоки.

Здравствуй, маленькая принцесса!
Выйди на свой балкон удивиться,
Вкус волшебный деликатеса
Там, как забытая летняя птица.

Очень просто и так гениально!
Целое лето с жарой и улыбкой
Скрыто в одном единственном тайно
Спелой осенней багряной ширмой…

Это, маленькая принцесса,
Тайну открою, простое яблоко!
Фрукт – не фрукт, а целая пьеса,
Лето в нем по-осеннему явлено.

Смело кусай с широкой улыбкой,
Смейся и хрустом вторит тебе
Август давно постаревшим мальчишкой,
С ним июль и июнь в своей синеве.

Слышишь, маленькая принцесса?
Будто солнце запахло закатом звеня,
Будто ночи, свобода и запахи леса,
Как друзья, навещают больного, любя.

Знаешь, яблоки – это лучшая память,
Летний миг в одно мгновение осени
Съел его и отпусти растаять,
Лето не любит дожить до проседи.

Кстати, маленькая принцесса…
Яблочный хруст, хоть и образ лета…
Но не может звук этого деликатеса,
Лучше быть твоего смеха.
30.09.09
И для чего, и для кого вырываешь из себя последнее? Всего полчаса, а это стихотворение мне стоило невыносимо много, обошлось невыносимо дорого... Оно на самом деле имеет посвящение, проивездение посвящается М.А. Сопильняк, маленькой девочке, которой так у меня и не вышло стать Настоящим большим другом, а так чертовски хотелось. Наверное, кто-то смог бы обозвать это стихотворение воровством. Потому 23 сентября ночь мне пришло сообщение от моего бывшего владельца, который в эту дату решил своей бывшей собственности рассказать историю про прекрасность яблок, и хруст и что лучше этого хруста разве что детский смех. Ну, и тогда я призадумался, и вот сегодня сотворил это произведение... Оно совсем не похоже на то, что мне прислали, оно не о том...совсем не о том. Да, и как может быть произведение, которое высосало из меня все силы, хоть чуть-чуть плагиатом... В общем, иногда я не знаю, зачем занимаюсь таким изощренным угасанием себя любимого.

Что скажешь мой воторой ежедневник подошел к концу, же неделю я езжу безсвоей любимой книжицы. Все, что она в себе хранила, теперь отложилось на полку. Облакайя... Москва фонарная... Стихотворения бумажного самолетика... Иночь...Кто-то, чтобы вспомнить минувшее лето, выходит на балкон нюхать яблоки то, как они пахнут летними денечками, а я открою эту книжку где-то после середины и найду все, что мне нужно, почти каждый летний день в отражении. Единственно что... чего нет в этой книжке - это стихотворения, которое я написал к выпускному, я сотворил его в мае, в июне оно полностью сбылось... оно было на компьютере, я не хотел его никому показывать, теперь не могу найти. Однако, это не пробел, на выпускной у меня воспоминаний хватает...Ведь эти двадцатые числа июня были максимумом и наибольшим значением функции моей жизни.
Вот... Цикл Мы и Они не состоится, как произведение, однако, надеюсь, состоится такое творение, как венок сонетов Мы и Они, но это нельзя начинать без третьего ежедневника. Скорее всего таки соберется маленький, впринципе безыдейный цикл с названием, вроде: Похмелье или В отходняке.
Черный плащ.
С каждым днем я все более мерзкий,
Все длиннее мой черный плащ,
Вьется незримо и веский,
Туго завязан на плач.

Этот плащ, как обугленный парус,
Сносит с курса шхуну судьбы…
Он безумно красив…О, kalos!
Как пышен во время ходьбы!

Ветер в него задувает…и вверх!
Будто огненный вскинут язык!
Чернейший, сокрытый от всех,
Режет небо, как будто клык…

Как соткали гигант-полотно
Из моей утомленной души…
Плащ огромен, даже темно,
Тянется из груди…

Он прикован замками боли,
Волю захочешь - не дашь!
Со щеками в безудержной соли
Будешь нести черный страж…

Все длиннее мой черный плащ,
С каждым днем я дальше от курса,
Мой мучитель, а может палач
Длинного темного вкуса.
26.09.09

Кто ты?
Признайся дружище, кто ты,
Смотрящий мне прямо в глаза?
Какой-то ты мерзкой породы,
С холодной ухмылкой рта.

Послушай, ты с первого взгляда
Уже разозлил меня,
По тебе плачет смерть от яда
Или казнь через правду огня.

Взбесился? Ярость на ярость?
Кулак зажал, как и я?
Давай внесем в дело ясность,
Не прощу. Ненавижу тебя.

Разбей тебя в мелкую крошку,
Раствори, как хочешь, убей…
Посмотришь в чистую ложку:
Снова ты с мордой своей!

Признайся, дружище, кто ты?
Ненавидеть мне больше некого…
Губами прошепчешь, как ноты:
Не смеши, я всего лишь зеркало.
23.09.09

Цикл Иночь завершился, но не кончился, ибо такие вещи конца не имеют, это вечное этого мира. Мое ощущение ночного времени и много-много другого, сложилось в десять стихотворений. Я чувствую себя волшебником, будто каждая строчка дышит какой-то особой магией, может мне только кажется, а может быть так и есть... Время покажет, люди расскажут. Я примусь за еще один цикл, он мне кажется очень сложной работой, потому что стихотворения мне видятся в нем тяжелые, название, наверное, будет такое: Мы и Они. Цикл будет большим, а может и не очень, разбитый будто на четыре части четыремя же произведениями: Москва утренняя, дневная, вечерняя и ночная. Не знаю выдет ли у меня, задумка дерзкая...Но в конце концов на то я и поэт, а не какой-нибудь графоман, чтобы делать то, чего другие еще не делали. Что еще? Ах, точно будет написана, надеюсь в ближайшей месяц повесть "Волк и Лисенок", о ней расскажу, как напишу, и даже, наверное, выложу здесь... эдакая сказка для взрослых будет.
Ладно, поэт Вастанин живет, шагает уверенной походкой вперед, скоро планируется выход на улицы Москвы, чтобы... чтобы просто читать прохожим стихотворения, надеюсь на успех.
Ладно, заканчиваю на сегодня трындеть, выкладываю для тех, кто читает пару стихотворений, первое - это предпоследнее стихотворение Иночи, а второе - предположительно, одно из стихотворений нового цикла.
Пуля

Присядем. Рассвет не умолим.
Наплывает светом быстрый восток.
Растекся за ночь по венам грим,
Правдивая пуля попала в висок.

Она была. Она не будет забыта,
Будучи страстной в своей темноте,
Желанием истины полностью сыта,
Одинокая ночь бесилась во мне.

Поднимемся. Встанем к настежь окну,
Хватаясь руками за правду ночей,
Ловя в ладони последнюю мглу,
Рассвет щелкнул затвором людей.

Эй, смелее. Это истина, тихо,
Последний подарок ушедшей ночи…
Заметили? Свист медленный, лихо...
Тогда распахни же глаза свои!

Горячая, прямо в настежь окно
Устремилась, свищет в атаку, в наскок-
Последняя истина слова темно…
Правдивая пуля влетает в висок.

Улыбнемся. Легко и неотвратимо,
Наполняясь истиной, будто вином.
Ожидание ночи. Нельзя, чтобы мимо
Правдивая пуля прошла за окном.
11.09.2009
Девушка, которая улыбалась

Посвящается Катерине

Она всегда улыбалась...
Танцуя легко на краю,
И губ ее свежая алость
Тянулась к каждому дню.

Печально гулявши по дну,
Когда другие молили бы жалость,
Ночами грустила в луну,
А утром опять улыбалась...

С улыбкой она танцевала,
Босиком. Легко. По песку.
Королева личного бала,
Напевая песню свою...

Напевая...Стряхнув бриллианты -
Дорогие безделицы слез...
Напевая... Движения жадны
В стремительной смене поз.

И билась, к огню возращала
Губами свежая алость.
Улыбка мерцает устало...
Она всегда улыбалась...
08.09.2009

Уютная кафешка, сидят они втроем: поэт, еще один поэт и музыкант. Гости вечера, дожидаясь, его начала доходят до кандиции смачно кушая и потягивая пивко, а кто и хлопая, чего покрепче. Шикарно. Столик у стены с тремя друзьями мирно пьет чаек, кофеек, спокойно дымит сигаретками. Чисто лиричиское отступление.
Начало напоминает соревнования по спорту, а скорее даже, прости господи, Евровидение. Анкетки, бумажки, очередность, три минуты на выступление, сейчас выходит Вася Пупкин, а следующим к выходу готовится Пупок Васин... Всех, кажется, только и волнует, что кризис, да бедняга Есенин. "Известность последнее, чего я желаю" - Сереге в этом плане не позавидуешь... Профессор Петров, свое стихотворение минут пять читал, все об ентом кризисе, жуть как волнует старика это дело, ну, просто жуть, такая жуть, что его "произведение", кажется, вечностью. Отдельно... Череда стихов, а стихотворений единицы. Хлопаем, хлопаем... "Браво!" и действительно "браво", ну, как не похлопать самовыражению. Поэты тянуться, а очередь все наша не подойдет, уже сигарет немеренно выкуренно, уже пришла посидеть кокаиновая тетка, простите, с вываливающейся из лифа грудью...( надо сказать, вываливать там на обозрение публике нечего, постыдилось бы). Люди, люди, люди. Жуют, пьют, бухают читают в микрофон рифмы, до которых в зале нет вообще никому дела. Попели заунывные песни аля 50-е совецкого союза, почитал паренек бичевого, немытого вида репачок, а чо там, как говорится на их языке а х*ли( кстати, не мытьс - это по-моему там в фаворе) . Томительное ожидание, брр... Черед наш, поэты выходят по очереди, по очереди видят одну и ту же картину, такую, что руки трясуться, а слово поэтическое на язык не лезет. Лица людей, которые жуют, которые пьют, которые выпивают, переговариваются... Говоришь им: Добрый вечер - а в ответ одобрительное чавканье, действительно "добрый". Ну, какой тут читать, тут только плесень друг дружке спокойно свои стишки декламировать и может, кое как собравшись с силами, стараясь не смотреть в зал и увиливая от неприятных взглядов "культурно-интеллигентного" общества, прочитали, городо показав, что такое имажинизм и авангард. Голосование прошло, кто-то там победил, какой-нибудь Александр Рыбак верно, делать на такой попсовой и пафосной тусе больше нечего трое героев поспешно собрались и устремились прочь, еще долго смеясь и припоминая всех личностей, коие их зацепили своей особенной графоманской наружностью.

С ночи первого сентября я занялся работой над новым циклом, как всегда своеобразным и непохожим на три предыдущих. Стихотворения бумажного самолетика - 3-ий мой цикл, был про меня во всем и вся, это было грандиозное действо, выворачивание себя наружу. Теперь... Мне увиделось нечто образное, про меня и про тех, кто рядом. Четвертый цикл будет зваться: Иночь... Это будет "ночной цикл", играющий кадым стихотворением на образе около полуночного и после полуночного времени...Надеюсь выйдет оригинально, стихотворения будут странные, с моими соевобразностями...К примеру с таким вещами, как прием использования рифмы : Иночь - напрочь, хотя это не рифма. Для нарочитого акцента на слове, чтобы читатель и слушатель спотыкался и ловил-ловил это мое новое слово)
Вот то произведение, которое по идее должно быть замыкающим:
Колыбельная

Моя родимая, моя кровинушка,
Алмазы слезочек, лобик хмуриться
Гляди тучка с луной, две кумушки,
А кроме них сонливится улица.

Чего же ты моя, моя родимая,
Не уснешь никак, неужели страх?
Напугало детоньку, ночь мрачливая
Ну-ка кышь! Обращайся в прах.

Небеса мои, помогите мне
Успокойте, вы, мою родимую
Поищите там в вашем звездном дне
Бриллиант-свечу, да красивую.

Успокойся ты сердце детское,
Тишина поет: баю-баю-бай
Потекло тепло слово верное
Засыпай, Малыш, засыпай…

Моя родимая, моя кровинушка
Сохнут слезочки… Баю-баю-бай
Набирай со сном новой силушки
Засыпай, малыш… засыпай…
31.08.2009

И перечитывая письма, листая свой почтовый ящик. Будто что-то со мной творится, я вытекаю в этих строках. Наверно, так закончится и так довыпьется. Чего я жду, ну, почему надеждой окрыленный? Пора, наверно, все решить...О да, о хватит, когда-то помнится молил, молил за жизнь, теперь не буду... тогда была ответствененна жизнь, сегодня человек, да и какой... не броский, лучший. Все потому что не могу простить, смотрю в горячую голубень и не могу, другие , наверно, и секунды не прожили после этого, а я терплю и сражаюсь. Однако любые начинания должны, мне кажется иметь свои окончания. И если суждено закончить, я допишу эпилог, а потом кто-нибудь оставит пост скриптум, и точка.
Никто, наверно, так и не понял, и врядли поймет о чем я долго бился и боролся... Люди раньше и прежде закостенели в жизни, привыкли мерить все эталонами. Я не первый, кто сказал, хватит и не последний, но я в меньшинстве. Я и в первый раз, я так хочу смириться, остановив свои биения и трепыхания. Пока не могу, пока я верю в сказки, я не могу. Однако даже самая сильная вера может найти свою смерть.
Я слабый духом, я все чего-то жду, небесной манной или чудес, в которые верю. Я всем говорю, что нет ничего невозможного, я в этом сотни раз убеждался, но сегодня, наверное, сомнения меня съедят, звонко скрипя челюстями.
вот, сегодня написал... только что.
Какая в самом деле жизнь,
Смешной и комканный полет,
Наверно, мы не удались,
А значит завтра унесет
Меня бумажный самолет.

Нет мочи мне себя простить,
Прошу… О, нет, молю, прощенье
Сечет по телу будто плить…
Караюсь не за преступленье,
За смелость выйти на сраженье.

Простите. Мир ведь не простит,
Хихикнет гнусно, как кайот,
Голодным смехом черных плит…
Не дамся! Пусть уж унесет
Меня бумажный самолет.

Последний одинокий друг,
Стихотворенный и двукрылый,
Верится в нем: не в каждом лгут…
«Останься» может станет «милый»,
А не короткий вздох: «убитый.»

Поверьте в сказки наяву,
В души пьянеющей полет…
За эти сказки я умру…
Точнее просто унесет
Меня бумажный самолет.

Какая в самом деле жизнь,
Кривит в улыбке рифмы рот,
Как не зови и не зовись,
По имени никто не назовет,
Летит бумажный самолет.

28.08.2009
а вот еще кусочек цикла...
Жду звонка один на мосту

Позвони. Пока что не поздно.
Любое может случиться,
Соберись, это несложно,
Пусти звонок дикой птицей.

Позвони. Не страшись, довольно,
Пора перестать играть в прятки,
Играть взрослыми – это больно,
Больнее только загадки.

Позвони. Не сказав ни слова…
Нащепчу-нашепчу все, что нужно.
Замявшись в биении большого,
Твое имя речь буду душно.

Позвони. Не томи, почти поздно.
Повис мост бровной дугою,
Река глядит быстроводно.
Ожидаю. Решать за тобою.

Позвони. Позвони… Позвони!
Другого слова не знаю!
Убей все страхи свои,
Потому что я в них сгораю…

Давай, ну, что ты? Звони.
Устал на мосту, мне довольно.
Не думай, что скажут они…
Один на мосту – это больно.
21.08.2009


пока.

Цикл подходит к своему концу. Нет-нет, он давно написан, но... Не все самолетики еще нашли своих владельцев. Осталось еще два, а по сути один, потому что другой уже практически в руках адресата.
Каждый из семнадцати самолетиков - кусочек меня, больше или меньше... Я что-то вроде пазла из семнадцати деталей. В начале этого поэтического действа с раздачей себя я не придавал особого значения тому, что отдаю эти самые бумажные вещицы. Однако сейчас... Сейчас, когда их у меня почти не осталось я понимаю, что на самом деле с этими самолетиками я вытекаю из себя, будто бы я смертельно ранен и вместо того, чтобы спасаться я собираю в пригоршню бьющую ключом кровь и раздаю ее людям и не только. Кажется, что, отдав, последний самолетик, я потеряю себя такого, какой я есть... Я уже почти потерял. Я расскажу для начала главное, оставлю историю семнадцати самолетиков о том, кому или куда они попали в руки.
Первый самолетик я отдал отцу, часть меня и так всегда с ним, а как же еще? Это было естественным. Потом один самолетик был спрятан в Михнево, в моем родном и теплом месте, в лучшем месте на Земле. Следующий отправился в то место, где я 15 июля этого года обидел розу... Я обломал ее стебель, оборвал листочки, прикрепил ее скотчем к конверту с посланием и сунул в почтовый ящик... Однако я ей пообещал, что расплачусь, вот и отдал долг ввиде самолетика. Еще один крылатый кусочек моей души оказался в руках моего названного Брата, я не мог ему не оставить себя. Следующий попал к моему очень хорошему и старому другу, очень мне близкому и любимому, он попал к Даньке. Еще пару бумажных кусочков души оказлись у двух девушек, не просто друзей... Они мне, как сестры, может они этого и не знают, но я их таковыми считаю, поэтому самолетики есть у них, у Насти и Кати. Не осталась без самолетика и моя хорошая и понимающаяя подруга Настенька, не остался и близкий мне, хотя и своебразный человек, Артем. Еще один самолетик оказался в руках у девушки, которая смогла за очень короткий срок стать моей очень хорошей подругой, он у Ксю. Один из самолетиков спрятан в подножии памятника Есенину, как дань тому, что я очень понимаю его. Самолетик, который символизировал мое поэтское естество, отправился в руки случайной незнакомой девушки, официантки в кафе, ее, кажется, звали Виктория, не припомню. Один самолетик, который тяготил к Дому в нем и остался, как дань тому, что Дома всегда будет кусочек меня. Ну, конечно же, я не оставил без самолетика своего любимого Деда, так что теперь на Немецком кладбище лежит кусочек меня. Последний самолетик цикла, самый большой кусочек меня остался у моей Любимой Е.С., не знаю, что с ним, его уже передавал мой друг. На данный момент у меня их два...Осталось два самолетика, один уже завтра будет в руках у моей Мамы. Останеться один... Самый странный самолетик... Он должен был упасть в Патриаршего моста, но я не смог выбросить кусок себя просто так, в реку. Он моя последняя зацепка за свое естество. Я раздал всего себя и как-то пусто, этот самолетик, этот одинокий самолетик, он не дает мне почувствовать оконченности и завершенности, не дает почувствовать полного опустошения, он держит меня. Я еще не придумал его судьбы, пока он у меня... На нем даже стихотворение символичное осталось, стихотворение мольбы и ожидания. Пока я не брошу его с моста, пока не могу. Вот и вся история семнадцати самолетиков одной души. Безобидная концептуальная задумка, волею жизни стала настоящим магическим ритуалом. Оставляю немножко загадкой, кому какие самолетики достались, хотя больше половины очевидны. Вот моя исповедь, исповедь бумажного самолетика.
Мне сейчас как-то дурно и плохо, даже физически, я, кажется, совершил что-то странное... Хочу сказать всем и каждому, и тому, кто мне как родня, и тому, кто чужак: Простите меня за все, что сделал, делаю и сделаю не так...потому что я себя простить не могу.

Сканадилзм и нытье пока что отменяется, простите... Пробегаю мимо, очень быстро. Поэтому просто осталю пару стихов.
Нет, не прсото:) Сегодня собираюсь донести еще пару самолетиков до их мест, одно отправится к памятнику Сергею Есенину, а второе... еще верно не знаю... Я бы хотел отправить в первый и последний полет самолетик с Патриаршего моста. Вот... Такая история, собственно вот эти стихотворения. Шестое и восьмое стихотворения цикла)

Медному памятнику, Сергею Есенину
"Так мил моим вспыхнувшим взглядам
Погорбившийся плетень.
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет.
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: "Нет!"

Далекие милые были!..
Тот образ во мне не угас.
Мы все в эти годы любили,
Но, значит,
Любили и нас."© Серега Есенин, Анна Снегина

Здравствуй, Серега Есенин.
Не пожать твоей медной руки…
Спасибо, родное встретил,
Читая твои стихи.

Встреться когда-нибудь вместе
Во многом, наверно б, сошлись…
Не выйдет. Ты вечно на месте,
Меня небес зовет высь.

Поговорим языком творений,
Самолетик, лети в «Голубень»,
Года меж вдохновений,
Одинакова чувств метель.

Великий, известный поэт,
России необходимый,
Без него поэзии – нет…
Пропадший в одной Любимой.

Меня зовет Голубень
В глазах утопляющей силы,
Поэт, мой любимый, Сергей,
Вдвоем мы чем-то роднимы.

Посему с твоим именем книга
Постоянно со мной, любя,
И на подступах медного тела
Самолетик лежит от меня.
18.08.2009

Жду звонка один на мосту

"I thought I was a fool for noone
Oh baby I'm a fool for you
You're the queen of the superficial
And how long before you tell the true?"
© Мэтью Беллами, Supermassive black hole

Позвони. Пока что не поздно.
Любое может случиться,
Соберись, это несложно,
Пусти звонок дикой птицей.

Позвони. Не страшись, довольно,
Пора перестать играть в прятки,
Играть взрослыми – это больно,
Больнее только загадки.

Позвони. Не сказав ни слова…
Нащепчу-нашепчу все, что нужно.
Замявшись в биении большого,
Твое имя речь буду душно.

Позвони. Не томи, почти поздно.
Повис мост бровной дугою,
Река глядит быстроводно.
Ожидаю. Решать за тобою.

Позвони. Позвони… Позвони!
Другого слова не знаю!
Убей все страхи свои,
Потому что я в них сгораю…

Давай, ну, что ты? Звони.
Устал на мосту, мне довольно.
Не думай, что скажут они…
Один на мосту – это больно.
21.08.2009

З.Ы. Да, кстати, в данный момент вот на этой странице http://www.stihi.ru/avtor/dannvastanin&book=4#4 находится практически весь цикл "Стихотворения бумажного самолетика", не хватает только одно произведения, оно добавлено будет потом. Если кто-то хочет почитать цикл по порядку расположения стихов, пожалуйста, захордите... Ибо место стихотворений в цикле имеет особое значение, это я вам как автор всего это говорю:)

Слушать этот музыкальный файл

Одна из любимейших песен, очень нравится такая ее, струнно-квартетная обработка.

Да, да, да... Я бумажны самолетик, именно так... Все, кто хоть раз меня видели знают, что я не расстаюсь с книжецей, обычный казалось бы ежедневник, но он не для записи дел, а для стихотворений и не только... вот хочу поделиться этим "нетолько", а именно записями сделанными синей ручкой, начну с записи про самолетик.

Я бумажный самолетик. Меня отправляют в полет, сам на него просто не способен, и летаю-то недолго, хотя и в чем-то по-своему красиво... Меня нужно снова и снова поднимать и отправлятьт резать легкими крыльями воздух. Ронять и оставлять на земле нельзя, я же бумажный! это верная смерть...
02.08.2009
Любовь, как алкоголь... Пока ты пьешь: ты пьян и рад, и чувствуешь себя прекрасно.... Однако стоит перестать лить в свой бокал, поддерживая каждодневно уровень спирта в крови, и наступает тяжелое похмелье... Мало чего хочется, от всего болит голова, да, и вообще, общее недомогание каждой клеткой тела. Вывод: Подливайте и подливайте себе Любви, напивайтесь ей вдрызг постоянно, не ленясь и не скупясь, и не ждите, что кто-то будет вам постоянно подливать, смело лейте себе сами, са-а-ами... Любовь, как алкоголь, вот как.
19.02.2009

Ну, и вот еще пару затейливых идеек, которым меня научила жизнь:

В жизни очень важно уметь Любить, но главное уметь быть Любимым.
16.07.2009

Если творчество требует, так называемого, понимания... То грош цена тому творчеству, его ведь не нежно "понимать", нужно просто ощущать: музыку и стих слушать, картины видеть, а прозу читать...
02.08.2009

Ночной сон - волшебная штука! Он превращает болезни позднего вечера в легкие недомогания утра.
21.08.2009

Суицыд - это случайность, которая случилась из-за закономерностей жизни и простой вспыльчивости.
22.08.2009

Нельзя вешаться до того, как побываешь на море, увидишь поле васильков и попьешь из ведра шампанского.
21.08.2009

Вот собственно и все пока что. Здесь немножко про самолетик, немножко про Любовь, ну, и так немножко всякой ерунды... Все, как обещано:) В дальнейшем я, наверняка, буду развивать все эти мысли, это так... Просто сырые идеи. Кстати, открыт для дискуссии.
Надо вспомнить и о том, что это все-таки дневник поэта, здесь стихотворения должны быть. Выкладывать что-то грандиозное не хочется сейчас, да и сложно пока решить, что у меня есть грандиозного... Поэтому просто выложу пару приятных, на мой взгляд, стихов.

Иная ночь.

Дневное знает свою силу,
Хохочет этим многих громчи,
При свете тайна явит правду,
А это значит – ждите ночи.

Людское колется о правду,
А жесты лучше всяких довод.
Придите полночью к обману
И лгите, утоляйте голод.

Пишите чувственно записки,
Желаний тени излагая,
В кострах надЕждных жгите мысли,
Потом бранясь: Любовь – плохая…

Она слепая, ночь простит,
Упав повсюду пухом-мраком,
Фонарный кашлянЕт бронхит,
Ветрюга свиснет черным флагом…

Боюсь один остаться я
В своих воззрениях поэтских,
Хочу, все лживое гоня,
Ночное рвать до истин цепких.

И звать теперь не Ночь, а Иночь*,
Дневного всякого правдивей
Другое темное и в полночь
В распахнутых глазах иссинее.

Дневное знает свою силу…
Однако в тЕменную полночь,
Рисуйте истин-правд картину,
Не ждите ночь, творите Иночь.
19.08.2009.
* [( прим. поэта) читается c ударением на первый слог. Не ищите в словаре - это чистый окказионализм:)]

Лети мои самолетики…

Возьми мои рифмованные строчки,
Стихотворения, Осколочки души,
Напиши тихонько на листочке,
Самолетик из него сложи.

Пусти бумажное двукрылье
Разрезать воздух на полет,
Глядишь мое четверостишье
На небо ветром занесет.

Куда легла твоя дорога,
Туда отправь мои стихи…
С ухмылкой детскою немного
Летят души моей штрихи.

Летит бумажный самолетик…
Еще один. Еще! Еще!!!
Моей души бумажный облик
Сложи руками, как свое.

Лети мо по миру строчки,
Мои бумажные стихи.
Пиши душой моей листочки,
Самолетики лети!
15.08.2009

Ух! Ну, и размахался я тут, если у кого-то хватит сил все прочитать - это будет чудо:) Ну, да ладно...
До скорой встречи всем, кто читает, я еще вернусь. Смотрите в следующей серии, как я буду плакаться и скандалить:)

Не знаю о чем точно хочется отписаться. Можно было бы рассказать что-нибудь сокровенно-личное. Скажем выдвинуть философскую идею, что Любовь похожа на алкоголь... Но я думаю это будет в следующей серии, когда я буду рассказывать про то, что считаю себя бумажным самолетиком и говорить о том, что ж такое творчество... я вот почему-то так думаю...:)
Вот что... Сейчас бы я всем от души пожелал взять в руки Сергея Есенина, найти поэму "Анна Снегина" и прочитать, но употребить произведение исключительно залпом, чтоб эффект не терялся... Вообще, кто хоть раз в жизни своим философским оскалом пытался вгрызться в суть слова "Любовь" и таки что-то усвоил, прочтеттэто творение так же как и я... Честно говоря, я последние строки поэмы перечитывал подряд несколько раз и ощущение было такое, будто они у меня речным песком на зубах скрипят... так это обидно, так я Серегу понимаю.
Ну, да ладно о Есенине, он гениален, поэзии без него не было б...Затрону немножко Вастанина, то есть себя:) С Серегой мы, конечно, небо и земля, но что поделаешь... Дневник-то мой, нужно выложить хоть пару строчек. На днях как-то весь пропитался поэзией и писал, и писал, опьяненный терпким вдохновением... Вот, что вышло, однако. Стихи сложночитаемые, ибо они в отличие от многих очень личные.

Еще не кончено

"Life it seems, will fade away
Drifting further every day
Getting lost within myself
Nothing matters no one else." © Д. Хетфилд, "fade to black"

Еще не кончено и недовыпито,
Еще, наверно, сотни дней.
Однако сердце бьется как-то истово,
Глупеющее в градусе страстей.

Когда хожу гулять один,
Не помню был я или не был:
Тихарил или голосил?
Гонял ли кровь по юным венам?

Друзья и чужаки, как хор,
Готовы петь: поэт, ты нужен...
Меня утянет небо-вор,
Схранив туда, где быть простужен.

ШирОко поле, вздыбленно по пояс
Траву замять, упав как труп,
По-маяковски силя голос,
Читать стихи под сердца стук.

И так закончить, так довыпить!
Даря стесненно самолетик,
С улыбкой распахнуть калить,
Бежать на поле, ржа до колик!

Читать стихи в беседе с небом
И Чуда ждать в сиянье звездном...
Презренно скажут между делом:
Да, он же до смерти влюбленный.

Еще не кончено и недовыпито,
Еще летит бумажный самолет,
А в голубени глаз есенинских неистово
Сердесчко бьется; стук за взгляд...
живе-е-ет.
18.08.2009
Мечтательно-звездное стихотворение.

Что там за огненной чертою Марса?
Неужто пустота? Не верится...
На небе снова первым оказался.
Я жду пока взойдет медведица.

Большая звездная медведица,
Скажи, что видела за Марсом?
Моя мечтательность-метелица
Уснула в красном белым барсом.

Мое покрыто тело в родинку,
Моя судьба знакома звездам...
Скажи, что видела чудеснику,
Охотнику к ожившим грезам.

Молчишь небесная медведица?..
Смотри упало целых четверо!
Упало звезд живых, не верится!
Упало там, в лесу, за дерево...

Что там за огненной чертою Марса?
Неужто знать простому смертному?
Важнее, если сбудется без фарса,
Мое желанье к росчерку небесному...
16.08.2009

Вот такие вот штуки, странные немножко произведения, но они будто сами просятся ко мне на язык со словами: Читай нас, поэт! Читай! Ну, что же... выдастся шанс: буду:) До скорой встречи. В следующей серии рассказ о бумажных самолетиках и прочая вастанинская философия и идейная фонтанация:)

Моя девочка
Ну-ка тише, звуки тише...
На часах не беги вперед стрелочка.
Эй, луна не топай по крыше,
Не шуми! Спит моя девочка…

Вот она лежит так невинная,
Вот сопит она так размеренно
Сейчас не знойная, не игривая,
Сейчас время ей сна отмерено.

Глазки скрыты небесноцветые,
Волосы темные скомкало,
Песни как будто не спетые
О любви вьются рядом с ней около.

И горячее сердцебиение -
По нутру по всему мурашками,
И души ее дуновения -
Пахнут старыми теплыми сказками…

Ну-ка время, стой-ка время…
На часах не беги вперед стрелочка.
Тихо любуюсь, вдохнуть не смея,
Как спит моя милая девочка.
( 23.02.2009 - моей Любимой Е.С)

Пахни далеким солнцем

Москва такая, знаешь, дождливая,
Такая джазовая там за оконцем…
Далеко моя девочка милая
Уснула и пахнет оранжевым солнцем.

Москва такая, совсем обычная,
У «Бариккадной» играют барды
Произведения их привычные,
Просты как игральные карты.

Заслушался легкими ритмами,
Потом напился кофе и джазом.
Расслабил веки, собравшись с силами,
Взглянуть на солнце одним только глазом…

Захотел стать большим апельсиновым,
Мохнатым, таким за оконцем…
В небесах над морем акриловым
Воспылать оранжевым солнцем.

Горячо, знаешь, лапа лучистая
Приласкается к нежной коже
Чтобы ты, моя девочка милая,
Запахла и мной тоже…

Москва - такая обманщица,
Нельзя мне светить за оконцем…
Ничего не поделаешь, Милая,
Усни и пахни далеким солнцем…
03.07.09
(Моей Любимой Е.С.)

Вот так:) сейчас вы могли наблюдать два стихотворения, которые мне близки и дороги до боли.. Есть и еще, но не буду заграмаждать страничку стихотворными строчками... Я еще успею это сделать:) Я считаю подобные стихи чем-то особенным в моем творчестве, просто потому что они будто вырваны из меня, они обо мне и о том, что внутри меня, они чистые, правдивые и неподдельные. Это не стихотворения - это будто волшебные заклинания:)

Что обо мне скажешь? Я поступил в МАИ, я теперь настоящий маевец, козерог, как говорится.:) Это клево, но это не главное. Я ощутил себя поэтом, настоящим с большой буквы. Я написал два цикла: Облакайя - восемь кусочков моей души - и Москва фонарная - двенадцать стихотворений, выросших из ощущений родной столицы и людей рядом... Когда мой отец, кстати, поэт, читал второй цикл он мне сказал просто: Сынок, да ты поэт - а в глазах вдруг на мгновение улыбнулись слезы. И я понял... Да, я поэт.
Сейчас я работаю над новым, третьим циклом... Называется он: стихи бумажного самолетика. И да, каждое стихотворение этого цикла написанно на бумажном самолетике, сделанным моими руками:) Эти самы самолетики уже отправляются к своим адресатам, уже четыре самолетика на своих местах:) Вот такие дела... Вчера, я, кстати, здесь публиковал стихотворение, которе как раз завтра попадет в руки своего владельца, шелестя бумажными крыльями:) Вот и еще одно...
О холодном море.

«На небе только и говорят, что о море. И о закате. Там говорят о том, как чертовски здорово наблюдать за огромным огненным шаром, как он тает в волнах и еле видимый свет, словно от свечи, горит где-то в глубине…» © Томас Ян

А вы бывали на море?
Где ветер соленый на вкус,
Где волны в холодном прибое
Берег целуют в ус.

Солнце как медное блюдце
Вдруг замедленно падает вниз,
Как соленое жаркое сердце
И серого неба каприз.

Волны, холодные волны
Пенно седеют на миг,
Пав в глубины бездонны,
Юность ловят как блик.

Ловят как солнечный крик
Свечки заката, угасшей,
Гаснет пламени лик
Медной тарелки упавшей.

Слезы - соления губ
Ветер мажет на щеки горе,
Иль счастье, иль сердца стук…
А вы бывали на море?
12.08.09.


До скорой встречи мой постоянный читатель... ну, и случайный тоже:)

Солнце мое, улыбнись,
Во! Небеса-то звездные!
Сине-черничная высь
И алмазы светом зажженные!

Взгляд отпусти погулять
От моих глаз до ока ночи…
Сон какой же? Какая кровать?!
Во! Небеса-то - нет мочи!

Солнце мое, подойди,
Руку тяни к небосводу
Гладить звездность тоски
И млечную нежно дорогу.

Солнце, хочешь звезду?
Да хоть, Аль-де-баран!
Рванем там небес струну,
Хватим и сунем в карман!

Солнце мое, улыбнись!
Сказки твори на яву!
Будет наша небесная высь,
Если хочешь… Я вот хочу!

Солнце мое, свети…
Небо затмив звездное,
Глаза загорят как огни,
Душой полнясь зажженную.
10.08.2009

Литва! Литва! Чужбинная страна!
Внимай, я баять тебе буду,
Мостом построю от окна
Слова, навитые на руку.

Услышь меня, услышь, Литва,
Простого русского поэта,
Прошу тебя хранить глаза
Небесно-голубого цвета…

Не возгордись, что ось Европы
Стоит где-то в твоей земле,
Оставь по-царски все заботы:
Поблагасклонствуй лучше мне.

Прогрохотай холмом крестатстым,
Дыхни старинным замком в ночь,
Московским воздухом ненастным
Мой голос передай точь-в-точь.

Среди имен для русских сложных
Твоих некрупных городов
Прошу: найди из всех возможных
Мою Любовь, она средь снов.

Литва, Литва неси слова,
Найди небесно-голубые очи.
Хватай мой голос изо рта:
«Люблю тебя. Спокойной ночи».
2.05.2009

А.Ю. Семенову посвящается…
Скажу без лишней скромности:
Его гитара честная,
Не вызывает зависти.
Играя для тебя.

Шепну, чтоб все услышали:
Её с особой нежностью,
Когда темно над крышами,
Пускает по огню…

Огню из рокнрольности,
Из страстности балладовой,
Из гитариста верности
И музыки ночной.

Его душа – гитарная,
С ладами и со струнами,
Натура очень странная…
Играй, ну, не томи!

Скажу без лишней скромности:
Свою, не видя молодость,
Мой друг как будто в старости,
О струны точит кость.

Шепну, чтоб все услышали:
С не давних пор по-мастерски
Мой Друг, чуть ночь над крышами
Играет рок-н-ролл.
22.04.2009

Гудки. Набирается номер.
Ожидаю привычный голос.
Уснул вечерок, будто помер.
Дорог завивается волос.

Москва - широка: не обхватишь.
Фонари резонируют с небом.
Гудки. Грустнее я стал лишь.
Черные точки на белом…

Москва опустилась в дремоту,
Хорошо наизусть помнить номер,
В пустыне дней и в заботах,
Рассказать вечерок как помер.

Гудки. Привычные цифры.
Гудки. Человек, что дорог.
Гудки. Поймет мыслей шифры.
Гудки пробьют ночи полог…
14.04.2009