Это цитата сообщения
Xek Оригинальное сообщениеАлександр Башлачев
История про невостребованность
Анастасия Рахлина: «Тайны гибели Башлачева не существует»
2007-06-01 / Елена Кутловская
"Бесы, толкающие под руку, всегда интересней, чем какой-то творческий кризис..."
Год я уговаривала Настю Рахлину, гражданскую жену Александра Башлачева, дать мне интервью. Дело в том, что о смерти Башлачева (он покончил с собой в 1988 году) в СМИ говорится многое. Правда мешается с вымыслом. Настя соглашалась со мной, что надо «расчистить» пространство вокруг гибели Саши. 27 мая, в день рождения Александра Башлачева, мы все-таки встретились в одном из московских кафе.
– Расскажи, когда Саша проявился как рок-музыкант?
– Еще когда он учился в университете в Свердловске, он писал какие-то тексты, которые, если я не ошибаюсь, даже присутствуют на ранних записях «Наутилуса», однако эти тексты были таковы, что впоследствии он мало кому их показывал. Потом он вернулся в Череповец, где работал, как сам однажды выразился, «в газете с поэтическим названием «Коммунист». Писал фельетоны про детское кафе «Буратино» – в таком духе. Продержался год.
– Он был политизированным человеком?
– Надо понимать, что собой представлял, например, на тот период город Череповец. То есть система политизировала тебя сама. Я вот, например, припоминаю, как уже после Сашиной смерти к нам пришла с визитом дама из «Коммуниста», который к тому времени уже был переименован в «Речь», сложила руки на груди и сказала: «Саша работал у нас в такой интересный период – как раз было открытие домны «Северянка». Конечно, Саша не был политизированным – с одной стороны, с иронией относился к советскому строю. Как, например, Тимур Кибиров, его хороший друг. Хорошее представление об этом дает «Петербургская свадьба», посвященная, кстати, именно Тимуру.
– Как он начал писать?
– Вот это как раз очень интересный момент. Как-то очень резко. Собственно, с осени 1984-го – к более раннему времени относятся несколько из всех написанных им песен, а вот сентябрь 1984-го – это что-то поразительное: «Время колокольчиков», «Лихо», «Некому березу заломати», «Зимняя сказка» и так далее.
– Как он попал в Москву?
– В Череповец приехал Артем Кивович Троицкий – зачем, не скажу, не знаю, у него надо спрашивать. Но суть да дело, как-то они оба оказались в гостях у Леонида Геннадьевича Парфенова, который на тот период был в Череповце, – они, собственно, с Сашей в одной школе учились. Ну вот Троицкий послушал песни, страшно впечатлился и стал говорить, что Саше надо ехать в Москву. Саша, собственно, уже и сам был к этому готов. Он съездил несколько раз в Москву, дал там какое-то количество концертов, но в итоге осел в Питере, где была, да думаю и остается, куда более приятная, расслабленная и естественная атмосфера.
– С кем он дружил?
– Вопрос сложный. Со многими. И в Москве, и в Петербурге. Люди были ему интересны – это, кстати, редко встречающееся свойство – ну и, понятное дело, он был интересен людям. Я никакие списки сейчас оглашать не буду, поскольку кто-нибудь обязательно останется неупомянутым, а это неправильно. Были люди, которых он любил, которые его любили, но в общем и целом Саня был одинок. Что, наверное, естественно. Хотя был довольно общительным человеком.
– Ты сказала, что в Питере было больше свободы, чем в Москве.
– В том смысле, что там все время кипел на тихом огне некий питательный бульон, из которого, как мы знаем, кто только не вышел, от всем известных музыкантов до всем известных художников. Это было единое поле – поле общения, поле электрического напряжения, как угодно. Питер был очень живым городом – чтобы убедиться в этом, достаточно было пройтись, допустим, по Невскому и поздороваться со всеми встреченными на этом пути гражданами типа того же БГ, Тимура Новикова, Сергея Курехина или Виктора Цоя, которые никак не являлись звездами, а были просто людьми, себе в оттяг занимавшиеся тем, что потом стали называть рок-музыкой или артом.
Все это изменилось в конце восьмидесятых, уже после Сашиной смерти, и надо сказать, что прозорливый БГ заметил это первым, на Сашиных похоронах обронив фразу: «Вот все и закончилось». Закончилось время, когда через то, что мы за скудостью словарного запаса или из-за лени подбирать слова называем рок-музыкой, перестал выражаться дух времени. А в восьмидесятых в России дух времени говорил с нами именно на этом языке. На языке Гребенщикова, Кинчева, Науменко, Башлачева, Цоя и так далее.
– Башлачев, Цой, Науменко – почему они так неожиданно все ушли… друг за другом…
– Ты знаешь, что диск Майка «Белая полоса» разошелся тиражом шесть миллионов экземпляров? В принципе это то, что называется «платиновый диск». Майк узнал о том, что пластинка вышла, отправившись за пивом в ларек. Не знаю, сколько ему в итоге заплатили, но доподлинно известно, что за свой первый виниловый диск, выпущенный на «Мелодии», Борис Гребенщиков получил сорок рублей. Не в деньгах счастье.
Читать далее...