Настроение сейчас - шарманноеИз тщеславных соображений кладу это еще и сюда.
Рассказик про господина Доминика, первый (не хронологически, но исходя из некой сюжетной логики). Я от Доминика такой подлянки не ожидала - он оказался человеком жутковатым, но что уж тут поделать. Дальше он будет куда милее - накормленный, напоенный и почти довольные жизнью.
Intro: Сначала появилось имя, потом саквояж из тертой рыжей кожи, а потом уже весь он – в тонком горчичного цвета пиджаке и выцветших джинсах.
Доминикь Летранжер, так он назвался. Не думаю, что это его фамилия. Скорее он хотел подчеркнуть, что здесь совершенный чужак.
Все так и было, богом клянусь!
Из воспоминаний очевидца,
которым не поверили.
Явление первое: В кошмарных снах и наяву трава остается зеленой
Les vaches broutent et l'herbe pousse
Verte et tendre et douce
D. Lavoie
1.
«Доменико Гарриббальдди, - значилось на карточке. – Создаю и устраняю проблемы, лечу сыпь, вывожу насекомых. Стираю неприятные воспоминания. Каждый третий сеанс гипноза - бесплатно».
Миссис Сэндерс с сомнением посмотрела на кусочек картона в своей руке.
- А еще я чищу ковры, - сказал синьор Гарриббальдди, жестом заправского фокусника доставая из сумки небольшой пылесос. – Этой чудо-машиной фирмы «Чистка в радость».
Коммивояжер, - успокоилась миссис Сэндерс, хотя какой-то неприятный осадок остался. Словно легкий сквозняк пересчитал все позвонки, пробравшись под платье.
- Благодарю, мне ничего не нужно.
Она попыталась закрыть дверь. синьор Гарриббальдди комично всплеснул руками.
- А как же полироль для мебели? Высококлассный пчелиный воск, аромат цветущего луга!
Бродячие торговцы, миссис Сэндерс терпеть их не могла. Никчемные создания, воображают себя современными цыганами и кочуют с места на место со своими сумками, набитыми столь же никчемным барахлом.
- Мне ничего этого не нужно, - отрезала миссис Сэндерс, захлопывая дверь.
Слегка отогнув занавеску, она могла видеть, как коммивояжер разворачивается и уходит. А вот что он начертил на двери красным восковым мелком дурной знак, этого миссис Сэндерс знать не могла. Она опустила занавеску и ушла на кухню, где как раз подошло тесто на пирог с почками, который так любил мистер Сэндерс. Синьор же Гарриббальдди прошел через лужайку, миновал аккуратную белую калитку и, надежно укрытый кустами рододендрона, поставил свою сумку на тротуар. Некоторое время он звенел всевозможными склянками. Та, которую он достал, была блестящей, как кусочек льда под солнцем в первые дни после Рождества, когда солнце еще так молодо. Внутри были красноватые семечки, напоминающие кунжут; словно крошечные капельки крови. Вытащив пробку, синьор Гарриббальдди высыпал семена на загорелую ладонь. Сто семьдесят семь капель загустевшей крови. В них не виделось на самом деле ровным счетом ничего зловещего. А зря. Поднеся руку ко рту, синьор Гарриббальдди мягко дунул. Семена взметнулись в густой августовский воздух, где были подхвачены горячим ветром. Перелетев кусты рододендронов и молодого терна, они опустились на изумрудно-зеленую лужайку.
Синьор Гарриббальдди поднял сумку и пошел вниз по улице, в конце которой вскоре и растворился в вибрирующем сумраке.
2.
Поначалу миссис Сэндерс подумала, что у нее завелись крысы. Дом посреди ночи вдруг оживал: шорохи по углам, тихий скрежет, слабое, едва слышное попискивание. Проходило минут пять, и все стихало. Крыс миссис Сэндерс боялась, к тому же – это не дело, когда в приличном доме водится всякая дрянь, разносит заразу, портит продукты. Найдя в справочнике телефон службы по уничтожению грызунов и насекомых, миссис Сэндерс вызвала специалиста. Вдоль плинтусов были рассыпаны какие-то порошки, в каждую щель была просунута тряпочка, смоченная в отраве, поставлены были ловушки для тараканов и крыс, и мышеловки на всякий случай.
Звуки вернулись через дюжину дней, в одну очень жаркую ночь. Вместе с ними пришел запах – странный, густой, как патока, и сладкий. Запах плодов, гниющих в траве и подножия деревьев. Запах томительного и пленительного разложения. Шорох и постукивание, и слабый скрежет, в котором было что-то от зова или приглашения, доносились теперь прямо из подвала, из кладовой, где миссис Сэндерс хранила крупы, закупленные на распродаже банки консервированных бобов и джемы, которые до сих пор варила ее мать на своей ферме. Лежа в темноте миссис Сэндерс, бедняжка, представляла, как отвратительные маленькие когтистые лапки царапают по бумажным этикеткам, подписанным старательным маминым почерком: по «Вишневому», по «Мандариновому», по «Яблочному с корицей». Какая мерзость! Миссис Сэндерс толкнула в бок похрапывающего мужа.
- Джек! Сходит, посмотри что там!
Мистер Сэндерс пробормотал что-то не вполне вразумительное и перевернулся на другой бок.
- Джек! – голос миссис Сэндерс стал требовательнее.
- А? что? Что, Эмма? – пробормотал мистер Сэндерс.
Тогда миссис Сэндерс выдернула из-под головы мужа подушку. Джек наконец проснулся и заморгал. В
Читать далее...