[440x276]

[350x250]

[300x240]Пролог

Господь ясно сказал в Евангелии: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают Его (Мф. 11, 12). Поэтому все верующие во Христа живут в понуждении себя и борьбе со своими страстями, в трудах и подвигах до тех пор, пока не вселится в сердца их Христос (см.: Еф. 3, 17). Призвание монахов, употребляющих еще большее, чем миряне, усилие, заключается в том, чтобы трудами и делами возвещать о грядущем Царствии.

Величайший апостол Павел, верный слову Бога, радуется, когда христианин исповедует евангельское усилие до креста и смерти и не хвалится ничем, разве только крестом Господа нашего Исуса Христа (Гал. 6, 14). Ибо те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5, 24).

Святые отцы, опираясь на евангельские слова о Царствии Небесном и основы жизни во Христе, с верой утверждают, что для всех нас «путь к Богу - это ежедневное несение креста», а о монашествующих так: «Понуждение себя во всем - вот что такое монах»; «монах есть непрерывное усилие над собой».

Мысль о том, что аскетическая жизнь есть подражание мученикам и будет вознаграждена радостью и исполнением обетования вечной жизни, стала духовным достоянием всех, последовавших за Христом.

Каким же образом для подвижников веры усилие превратилось в источник отдохновения и покоя? На тот вопль, что ежедневно раздается из тысяч наших сердец: ослаби ми, да почию (Пс. 38, 14), существует единственно верный отклик: «Никто покоя пусть не ищет, но стенает и скорбит, чтобы привольного Царства Божия сделаться наследником». Он звучит отголоском слов Спасителя. Читать дальше

[245x184]     Для  Добра существовать – как для Добра по существу – означает распространять благость во все сущее. Добро, в силу лишь собственного существования сообщает соразмерно всему сущему лучи всецелой благости. Благодаря им возникли все умопостигаемые и разумеющие сущности, силы и энергии; благодаря им они существуют и имеют неиссякающую и неумаляемую жизнь, свободные от всякого тления, смерти, материи и рождения, пребывающие выше непостоянства. А поскольку они суть разумы, они сверхмирно разумеют и подобающим образом просвещают логосы сущего и далее к родственному свое переправляют. Благости желая, они имеют и бытие и счастье; по возможности Ей уподобляясь, они благовидны и, общаясь с теми, кто ниже их, они, как учит Божественный закон, распространяют на тех получаемые от Добра дары.
    К Добру, превышающему все сущее стремится и само не сущее, добиваясь и само каким-то образом быть в поистине – по отъятии всего – сверхсущественном Добре.
    Что можно сказать о солнечном свечении самом по себе? Это ведь свет, исходящий от Добра, и образ благости. Великое и всеосвящающее солнце – ничтожный отзвук Добра, просвещает все способное быть ему причастным, и имеет избыточный свет, распространяя по всему видимому космосу во все стороны сияния своих лучей. И если что-нибудь ему не причастно, то это не от слабости или ограниченности распространяемого им света, но от неспособности принять свет тех, кто не стремится быть его причастником.
    Благость все к Себе привлекает, как Начало собирания всех рассеянных, как начальная и объединяющая Божественность, к Которой все стремится как к Началу, Связи и Завершению.

Пока без определенной цели.