Настроение сейчас - я не трус, но я боЙУсь

Мама дала Фрау Истерике деньги, отправив за весенней обувью. «Обувь должна быть качественная, дорогая, достойная, модная, женственная». (с) (мама)
Фрау Истерика в поисках весенних сапожек.
Истерика сапожки не купила.
Она купила три пары кед. Кеды кожаные, кеды замшевые, кеды-текстиль.
Что мама скажет дочери?
…Она меня убьёт

[700x482]
Немого крика адский ор,
По шее с хрустом бьёт топор…
Ещё чуть-чуть до вечности,
Вне псевдо-человечности
Я падаю во льды,
Туда, где гул беды.
…Туда, где были волны,
Теперь мороза полный
Зелёный океан,
Мой лёд, на дне – стакан…
Мой пик, пронзивший прошлое,
Твой свет, погасший в ночь…
Сумбурное отрочество
И зрелая любовь…
И если разобраться
Зачем-то ты решишь,
То лишь размажешь кляксы,
А знать не запретишь.
Бессилен против горького,
Как сладкого кусок,
Сухое против мокрого –
Рука влажная в ток.
И искры электричества,
Содравшие поверхности…
Мы падаем на дно
Вне псевдо-человечности…

Устала врать и не спать по ночам.

Настроение сейчас - в ожидании

Идёт град, стёкла мучит.
Чувствую тебя, как несчастный случай.
Песня ни о чём в магнитофоне,
Задыхаюсь в любовном марафоне.

Где-то, где-то там, где вечное лето,
Шепчешь, надрываясь: «Где ты?»
А вокруг тишина и волны,
Реки слёз горючих полные.

Всё танцую, а уже зима настала,
Бутылка пуста, но вина мне мало.
Тоску залью «Иисуса кровью»,
Вино расслабит, мешаясь с болью.

Где-то, где-то там, где вечное лето,
Шепчешь, надрываясь: «Где ты?»
А вокруг тишина и волны,
Реки слёз горючих полные.

А я здесь задыхаюсь в городском смоге,
Пробки машинные на дороге,
Листаю журналы, а в них пальмы,
Реки, моря на юге дальнем.

Где-то, где-то там, где вечное лето,
Шепчешь, надрываясь: «Где ты?»
А вокруг тишина и волны,
Реки слёз горючих полные.

Соберусь в дорогу, разобью копилку,
Полечу к тебе горячему, пылкому.
Будем рядом лежать на песочке,
На разгорячённых телах песчинки-точки.

Где-то, где-то там, где сейчас зима,
Квартира, где была я совсем одна.
И кто-то в окошке рядом
Читает, страницы провожает взглядом,
Мечтает о местах, где вечное лето,
Где волны шепчут: «Где ты?»
Где ты, лето?

В ожидании 3-х часов с подругой медленно цедим кофе.
Л.:
«Спой что-нибудь своё под гитару, пожалуйста. Только не очень депрессивное. И не пошлое. Не грубое. Чуть грустное, но с позитивной ноткой.»
Я в трансе хлебаю кофе далее, прокручиваю все свои «произведения».
Пытаюсь что-то под блатнячёк исполнить (накануне в голову пришло).
Но не прокатывает.
Л.:
«Я себя так чувствую, будто по мне зона плачет.»
Я бы, конечно, послала её куда подальше с такими запросами, если бы не теперешняя ситуация. Дома у подруги горе, она у меня ищет утешения.
Вот и пришлось писать «по заказу».
Но аккорды подобрать не смогла. Я – «чайник».
Позвали соседа. Пришёл. Прочитала стихи.
Сосед: «Це ж попсня какая-то! И это вы в день траура по Летову такое петь хотите?!»
Но согласился. Спели.
Сейчас перечитываю – реально «попсня».

[698x376]

Есть ещё целых 20 минут свободного времени. Самое то сделать запись в днев.
…А в голове пусто.
Где все те мысли, которые не давали мне спать до утра?..
…Наверно, просто я их настолько «издумала», переработала, что они сгорели. …Обратились в сигаретный пепел в форточку в 3 утра, в 5 пролились слезами в подушку.
…А теперь их растворил в себе ветер, они высохли, иссушив ткань своей никчемностью, будто вовсе их и не было.

А мне нужно опять бежать. Нестись, как лошади на скачках, на которую серьёзные люди много поставили. …Так много, что лошадь должна бежать теперь, хрипя, захлёбываясь пеной, чтобы лишь оправдать их доверие.
…Нет, ложь. Не в доверии дело. Слабых убивают – естественный отбор. Нужно быть сильной, иначе застрелят, зажарят, устроят пир…

Сбруя, попона, узда в зубы – и галопом.
[459x500]

[700x525]
Внутри вибрируют рвотные позывы,
Это рефлексирующий с детства синдром.
Ты инороден и нет больше силы
Опять притвориться, что мне хорошо.
Убегаю и нагибаюсь
Над унитазом, хватаясь за бред.
Извиваюсь, тебя выжимая,
Словно дьявола изгоняю на свет.
Но упираешься, железной кошкой
Цепляешь за сердце и тянешь кишки…
Бешеной самкой, стальной решеткой
Моя оборона: тебя - на куски.
Проклятьем срубила голову страху,
И «кольтом» сразила «он был» на повал.
Боксёрский удар, удар без размаха
Моей рукой: ты был – и пропал.

В том, что рваные струны топорщатся,
Виню нервичную поступь весны.
К батарее наручниками приковываюсь,
Зажимаю в себе erotichon сны.
Возбуждаюсь кислотой-огнями,
По стеклу пластаюсь, отдаваясь мраку.
Совокупляются с тенями
220 Vольт моего разврата.

Настроение сейчас - мне легко

Просто всё дышит солнцем.
Просто прочь шапку, и все грустные мысли с ветром в горизонт-сопки, где нет меня.
Сегодня в реальности быть сладостно.
…Пусть даже светлое это всего лишь мгновенья, переходящие с новым приступом в долгую тьму.
*Идём по талому. «А помнишь?.. Помнишь?.. помнишь?..» - Бегут вперемешку с весенними пейзажами в глазах воспоминания…
И поцелуй. «Хубба-Бубба. Апельсин.» Вкусно))*

[375x500]

Вах! Настроение замечательное, прилив бодрости и сил.
Может, правы некоторые, я действительно – энергетический вампир?
Просто поцапалась с двумя малопривлекательными личностями, и мало того, что довольна результатом, так ещё и процесс показался приятным.

Отцу скоро полтинник. Боится, что станет таким же маразматиком-ханжей, как наши бабушки. Хотя, наши бабули – далеко не самый ужасный вариант.
Да, я всё понимаю, мозг даёт слабину, как и прочие органы, и через это человек меняется до неузнаваемости в сторону брюзжания, склероза и привычки осуждать-ругать всех и вся.
…Потому и не хочу жить до старости.
К гадалкам не хожу больше. Забила. Все как одна пугают пророчествами «долгой-долгой» жизни.
И линию жизни больше не покажу никому. Не хочу в очередной раз слушать что-то типа «вот повезло тебе». - Эта самая линия у меня на тыльную сторону ладони заходит.

Я не уважаю старость. И не нужно швыряться в меня доводами, пытаться играть у меня на совести. Потому что старый - это уже не человек. Это полутруп.

Старухам-соседкам не нравится моя музыка. Нравится-не нравится, терпи, моя красавица!
*Сейчас допишу, сделаю звук на всю мощь, и буду колбаситься.*

«И день, и ночь шатаются толпы –
Поганая молодёжь!..
…Не надо нас пугать,
Нам нечего терять,
И нам на всё насрать и растереть!..»
(Егор Летов)

P.S. Сегодня знакомая малышка семи лет порадовала: “…А может ты совсем и не такая плохая, как кажешься. Или даже совсем нормальная.»
Устами младенца глаголет истина! Значит, ещё не всё потеряно))
[366x500]

[500x333]
Странные все-таки существа, люди. Многие кичатся своей «развитой интуицией», а на самом-то деле, когда касается чего-то серьёзного, ничего не чувствуют. Продолжают улыбаться и заниматься своими никчёмными делами, покуда их родные-друзья погибают в лапах маньяка или плавают в ванной в собственной крови…
…И наоборот: вдруг на пустом месте, безо всяких поводов, просыпается, колет, как куриная кость в горле, чувство тревожности, стремление к гиперопеке.

Вчерашний мой расслабон под мелодии пропущенных вызовов вышел мне боком.
Они, видите ли, «волнуются».
…Только где же волнение ваше, когда я и мне подобные стоят на перилах, хватаясь руками за воздух, а разумом за моменты, ради которых стоит ещё жить?..

Я никогда не говорю в реальности о смерти (в плане суицида) ни с кем, кроме «поверенных», тех, кого тревожат те же мысли, дурацкие мечты-грёзы.
Это я к тому, что мне кажется, всегда найдутся те, кто, прочитав эти записи, подумает обо мне «невротичка-шантажистка».
…А мне плевать. Я даже могу понять их, которые осудят. Потому что слишком много развелось людей, которые своими суицидальными попытками пытаются привлечь к себе внимание, что-то кому-то доказать.… Крутят петлю, надевают на шею, а сами надеются, что сейчас войдёт некто и придержит шатающийся стул под ногами, вынет голову «страдальца» из петли.

…Хрен всем этим «спасателям». Для меня смерть - не способ напугать. Для меня смерть – выход.
И дело в том, что это будет не сейчас. Да, я вижу всю грязь этого мира, я плаваю в ней, захлёбываясь порой этой мерзкой жижей – смесью предательств, продажности, безразличия, пошлости, глупости…. Но я ещё не иду ко дну.
Да, шатаюсь по крышам, балконам верхних этажей, пускаю иногда кровь посредством лезвия, но это не попытки уйти.
…И об этом в полном объёме не знает никто, кроме В., Л., П. …Близкие. И понимающие. Вплоть до массового суицида.
…Но это я уже шучу. Шучу полушуткой. Но мы, правда, веселимся, когда рассуждаем о том, как здорово было бы побить рекорд нашей области по количеству человек-суицидников в массовом прыжке.


…Как говорится, ждём-с.

Настроение сейчас - болезненно-восприимчивое, замёрзла

Весь день звонят-надрываются телефоны: сотовый и домашний. Не беру. Не отключаю. Лежу и слушаю настойчивый этот треск-мелодию.
Диван горячий невыносимо. Как и виски, лоб, губы… Температура.
Выхожу на балкон курить. Там холодно от февральского безжалостного ветра. Но мне легчает.
…Никотин-ментол – в лёгкие, взгляд – вдаль, на железнодорожную линию. Провождаю поезда.
…Почему-то кажется, что это убегает, стуча округлостью колёс по кишкам рельс, мой разум. Будто тупею, замерзая руками, прижатыми плотно к перилам.
Вспоминается что-то из детства.
…Как кидались с подругой с балкона этого пластилином.
…А однажды уронили игрушечного мишку размером со среднего кабана на голову соседу снизу…

[700x525]

Настроение сейчас - безжизненное

Страшно, когда нет сил поднять голову от подушки, даже улыбнуться…
Больно дрожать в непонятной лихорадке, обливаясь ледяным потом…
Грустно осознавать себя беспомощной и бесконечно одинокой в своём недомогании…
У меня есть подозрение, что хворь, навалившаяся на грудь тяжелой каменной глыбой, есть не что иное, как следствие душевного дисбаланса, внутреннего разлада. Болезнь души порождает болезнь тела, а всё вместе это составляет непреодолимое бессилие и нежелание жить…

Читаю свой дневник-тетрадь.
14.02.07:

«Воздух тесен от лёгких, дурашливых стрел Амура. То там, то тут лукавыми огоньками вспыхивают глаза влюблённых.
Меня тоже что-то кольнуло. Это одиночество иглой врезается в сердце. Под нажимом ненужности лопаются капилляры ожидания, кровоточат нерастраченные чувства…
Как страшно в толпе счастливых бродить серой тенью!..
…Но в мир теней погрузиться тоже страшно…

На прилавках «валентинки»,
Ангелочки на картинках.
Страстные признанья,
С любовью поздравленья…
Смотрю я вслед прохожим –
На лицах их волненье.
Волнуются и любятся,
Румянец на щеках.
Целуются, в обнимочку
Летают в облаках…
…Для меня не облака –
Просто серые тучи.
Пустое место в сердце,
А чувства брошены в кучу.
Здесь зависть к счастью,
Ненависть и страх…
Я знаю только боли
Поцелуи на устах.
…Объятья одиночества
Сковали тело.
Всё надоело.
Жить мне надоело.»

Прошёл год.
Моя жизнь изменилась. В ней появились свежие декорации, новые лица, и, как следствие, другие роли, ранее незнакомые. …И кто-то исчез из моего мирка. Одних сама прогнала, а по другим и по сей день внутри плачу.
Я стала реже думать о смерти. Наверно, потому что за этот год настоящее одиночество сменилось одиночеством относительным. …Чувство, которое всегда во мне, которое неожиданно пробивается хриплым воплем сквозь баррикады белоснежных улыбок и кажущееся благополучие…
Это трудно объяснить.
Сегодня меня поздравляют, обнимают те, кто готов за мной в огонь и в воду, кто искренен в своих порывах…. А я не могу быть искренней до конца в ответ.
…Навсегда во мне останется некая отгороженность, обособленность, стремления к анализам-самокопаниям, взгляд на себя со стороны…
И всё-таки я изменилась. Ещё недавно я видела мир лишь в градациях чёрного цвета, теперь же сквозь мои слизистые оболочки, через мои нервные окончания иногда проникают другие краски.
Я уже не пытаюсь бежать от себя.
Поняла, что жизнь будет продолжаться всюду. Куда бы я не пришла, везде будут люди со своими драмами. Тоска, грусть, несчастье, мысли о самоубийстве… - это сейчас у всех в крови. И повсюду неудовлетворённость, в воздухе носится аромат обречённости, повсеместно вспыхивают кровавым багрянцем катастрофы…

…Можно долго говорить о жизни. …Ровно как и о смерти. …Как смотреть на пламя можно вечно, так же бесконечно может длиться созерцание бренного этого мира.
…Но нужно не только видеть и понимать, нужно участвовать, жить.
*Заканчиваю писать и иду подбирать наряд для того, кто хочет разделить со мной сегодняшний вечер Влюблённых.*
Буду хоть физически рядом красивая, безмятежная, раз уж мысли мои носятся далеко от реальности, за гранями, куда мало кому дано проникать.

P.S. Кто бы знал, как последнее время я презираю шмотки, макияжи и прочие «ужимки»! Особенно когда одеваешься, создаёшь образ для кого-то, чего-то((
Но там, куда сегодня меня ведёт друг, кеды и потёртые джинсы не покатят.
Ну, ничего, будут другие вечеринки, где будет истинное моё «я» во всём его расхристанно-небрежном великолепии!

/Этот пост я писала сегодня утром. Сейчас начало второго. Совсем немного времени прошло, а настроение изменилось, чуть ли не кардинально. Улыбки друзей вытравили всю грусть, картонные дурилки «валентинки» вызывают ответную улыбку…/

Весна – период обновленья,
Природы возрожденья,
Сердечного волненья…

Новое (хорошо забытое старое) деловое настроенье. Планы на будущее. Не большие, не далеко идущие, но будоражащие, заставляющие осмотреться и задуматься. Задуматься о жизни. О жизни не как о пути к смерти.

…Я для себя – непонятное и необъяснимое нечто, ценой покоя и счастья пытливое…
Если бы мне сейчас предложили нарисовать автопортрет, то на клетчатом листе появилось бы камуфляжное сердце.
Я сейчас такая, полная беспокойством наступающего тепла и объятая порочным желанием войны.

Нежить тяжесть автомата,
Убивать без слёз, а потом
Сложить голову под пулей,
Пасть от удара штыком…

Я хочу воевать. Терпеть лишения, стрелять, убивать…
Многие, знаю, осудят и сочтут глупой, не желающей ничего предпринимать, а предпочитающей томиться скукой девчонкой, которая лелеет сумасшедшие мысли в голове своей, упивается своим бредом…
«Да знаешь ли ты, козявка, что такое война?! – закричали бы ветераны, доведись им прочитать эту запись. - Война – это боль, страх, кровь и горе…»
А мне всё равно, я не боюсь. Лучше смерть, пусть даже мучительная, чем это бездонное угнетающее, хоть и мирное, небо…

Война всё спишет:
Солнце чёрной ночью,
Клятвы, угрозы и рыданья
Тех, кто жить до гроба хочет.
Война сотрёт приличья
И выровняет общество –
Теперь не до различий,
Когда летают пули в форточку.
Война всё спишет:
Оборванных, затасканных девчат,
Брюхатых женщин,
Что под руинами домов своих кричат…
Юнцов безусых,
В дрожащих их руках – холодный автомат;
Неверие в Иисуса;
Во снах детей мёртвых – хлеб и мармелад…
Безумство храбрых на минном поле,
Затем, чтоб инвалидом после быть:
Без ног, без рук, внутри - море гноя,
В бинтах кровавых зверем – волком выть.
И ласки, и насилие
Сотрёт война выстрелом в память,
Во имя тех, кто пал в бою за Родину,
Во имя тех, кто потерял в обломках мать.
…Забудет лобки вшивые,
Заставит не смотреть
На головы плешивые
И холеру-смерть.
…Война – это небо серое
Что пеплом трупным дышит.
Война – на дно отчаянья паденье…
…Война, она всё спишет.

Настроение сейчас - похмельно-опустошённое

Тихо. Только часы живым пульсом-тиком выводят меня из состояния абстракции, разрывая круговым размахом стрелок застоявшийся воздух с примесью удушливо-сладкого аромата увядших роз.
Свет лампы слишком яркий – тревожит глаза, пробиваясь даже сквозь закрытые веки, заставляет зажмуриваться всё сильнее, провоцирует слёзы.
…Или это выпитое вино даёт знать о себе, вгоняя в жар, кидая в нестерпимое свечение настенных и внутренних ламп…
Мне жарко. И тесно. Кажется, комната столь мала, что чувствую себя зажатой со всех шести сторон мутным, полупрозрачным резиновым кубом. Губы сушит так, что они трескаются. Слизываю неповоротливым языком кровь, выступившую из трещинок, и мнится мне, что крови вовсе не несколько капель, а пью её литрами, и теперь она будет сочиться из меня, прорываясь сквозь поры.
…Да, это вино виновато. Зачем я пила, любуясь игрой рубиновой влаги в стеклянном плену?..

Алкоголь, наркотики… - всё это самообман. Минутное ощущение свободы.
…А потом опять: вспышки бессильной злобы, объятья одиночества, мечты, воспоминания…
…По кругу, как бегущая строка внизу экрана телевизора во время «Новостей». …Только «новости» эти нескончаемы в силу постоянного своего повторения…

Докатилась – пью одна.

«…Она в трёх комнатной квартире одна,
Как в этом тёмном небе луна
Над её квартирой
В целом мире одна….»
(В. Бутусов)
Дурацкая реклама засела в голове:
«Жизнь – череда чёрного и белого. Но в ней всё же есть яркие моменты.»

…И где они, моменты эти?! Где яркость, свет?!..
Неужели только алое пятно – отпечаток моего тела, когда я всё же решусь уйти, станет ярким знамением в моей жизни?.. Влажная груда – точка в неудавшейся повести, краткий эпилог одним словом «конец»…

*Опять засыпал снег, отдаляя вожделенную весну ещё на несколько кубических миллилитров талой грязи по бугристому асфальту*

*Что это за небо?!
Словно город накрыла гигантская ржаво-серая пластина. …Давит, прижимает к земле, мешает дышать…*

Настрой.
Этой весной я буду другая.
Этой весной я буду цвести.
Я декаданс к чертям посылаю,
Из мрака пытаясь на свет перейти.
Кто знает, как много во мне накопилось
Простого желанья смеяться и петь…
Я начинаю, а хватит ли силы
Новую маску надолго надеть?..
Чёрт, я хотела не думать о Вечном:
Театре теней и лживых улыбках…
Хватит чувствовать, быть человечной,
Помнить не буду беды-ошибки!
Чёрный из шкафа, как мусора груду
Выброшу смело сейчас на помойку.
Забуду истерики, «плохо» забуду,
Устроив для этого головомойку.
Отсортирую «нельзя» от «мне можно»,
Как это странно бы мне ни казалось.
…Только вот чудится или всё ложью,
Снова враньём попросту оказалось?
Да, не уйти, не уехать, не скрыться,
Как не выдумывай, нить горизонта
Будет одна, не судьба мне забыться,
Я в декадансе тревожусь с пелёнок.
«Это» во мне, родилось с моим вздохом,
В лёгкие с первым криком вошло.
Чтоб измениться, придётся издохнуть,
В виске револьвером проделать дупло.
Себя уничтожить, тогда и все мысли
Погибнут, потопнув в кровавом плену.
Останется вкус смерти чуть кислый,
Когда по асфальту размажу судьбу…

[450x658]
Если я завтра не доберусь до Благи, просто сойду с ума.
Опротивел этот городок, ненавистны лица, знакомые до истерики.
Чёрт, побери!, куда делись все красивые слова-эпитеты?! Только злоба, снедающая разум, топит едким бессильем…
…Не могу усидеть на месте, но идти куда-то, видеть кого-то, улыбаться нет сил. Просто физических возможностей нет: не сплю по ночам, кружится голова, в глазах периодически некто тушит свет… Кофе с коньяком, шоколад, сигареты. Иногда вина красного немного.
…И никто не замечает, как мне хреново. Неужели, даже самые близкие не могут читать по глазам, улавливать SOSтояние?..
Пришла вчера к другу, подошла к окну, а там всё стекло исписано чёрным маркером «суицид», «смерть», «убей меня, убей себя»…
…А подруга лучшая просит, засыпая ежедневно, у кого-то Всевышнего «уснуть и не проснуться»…

Иногда мне кажется, я падаю, вернее, медленно соскальзываю на дно.
Нет во мне внутреннего стержня.
Отсюда опиумные беседы над свечами, потеря координации в грязных подъездах путём алкогольного опьянения, стихи о смерти, рваные в истерике гитарные струны, серый туман скуки, который застилает, режет глаза…

Я не одинока в прямом понимании этого слова. Любима даже. И друзья рядом.
Только вот помочь выйти из темноты на свет они не могут – они со мной, шаг в шаг. …Так же сползают, как поезда с рельс, покидая прямой предназначенный путь, падают в грязь…
…Захлёбываемся своими слезами и потом, но пока идём вперёд.
А в руках сигареты и пивные бутылки, дым, вечный угар…
Может, это просто юность такая шальная, поиски себя через пот, кровь, гнойные раны души?.. А дальше всё выровняется, баланс между хорошо и плохо восстановится?..
Хотелось бы верить.

[600x450]
Жизнь – театр, и все мы в ней – актёры.
Понимаю и принимаю это утверждение. Только ужасно, когда театр обращается в балаган.

Мы все носим маски, надевая ту или иную в определённое место/время. Сколько их разных у каждого из нас… Самодостаточность, безразличие, добродетель, беззаботность, участие… - не счесть. …Постоянно играем, изображая то, что хотят видеть, то, что хотим показать тем, кому суждено лицезреть спектакль…
Но пока это не мешает нам, не душит истинное «я», пока намордник-улыбка не затирает подлинные черты лица, нам наплевать по большому счету, что постоянно имеет место эта маленькая ложь-игра.
…И некоторые из нас забывают снимать маску, беззаботно играя свою роль, постепенно теряя себя в образах надуманных от части, отчасти созданных намеренно.

Иногда мне кажется, что я маленький глупый клоун, который дёргается на потеху публике…
А так хочется оставаться всегда собой…
«…Не стоит прогибаться под изменчивый мир,
Пусть лучше он прогнётся под нас…»
…Но, увы, не всегда возможно выставлять истинные мнения-эмоции напоказ. В лучшем случае назовут сумасшедшим…

Спасибо вам, те, кто заходит сюда, уделяет время мне и моим мыслям-чувствам!
Мне приятны и важны симпатии, которые вы выражаете. *Только мне не всегда ясно от кого именно они, это минус.*((
Пока я не могу ответить – претит правило этого сайта «ещё не прошло 2-х недель с момента регистрации».
Но я всё вижу и мне не безразличны ваши чувства.
Ведь виртуальный мир – это тоже мир, жизнь, не правда ли?..

[700x475]
Откуда на равнине единства и близости являются вдруг, в один месяц, день, а то и час, холмы непонимания?.. Такие безобразные в своей изматывающей душу корявости и невообразимо холодные, в момент обращающие попытку прикосновения в звенящий росчерк льда по небу….
Когда теряешь впервые нить, которая связывала двоих долгие годы, чувствуешь, что поднять её с земли трудно. …И обидно. …И больно. Потому что есть гордость.
…И у второго, того, кто уронил другой конец, тоже она, госпожа над разумом, пьянящая гипертрофированным чувством собственного достоинства, отравляющая запретами на возможность первого шага к примирению…
Но это всё обратимо, исправимо. Если это простое разногласие.
…А когда нить падает из рук снова и снова, ты опускаешь глаза вниз и видишь, насколько тонка она, поистёрта противоречиями, измочалена недосказанностью..., тогда чувствуешь, что падаешь…
…Падаешь, сражённый бессильем восстановить былое, восполнить утрату, и слёзы-предатели сыплются, как тебе непренадлежащие, самостоятельные частицы невольного расстройства…

…Через горечь во рту и понимание собственной несовершенности осознаю, насколько я зависима от окружающих…

Так почему же всегда близкий и понятный становится вдруг чужим, закрывается, прячет глаза?!..
Что с тобой, подруга?!

Заржавела дверь в твою душу,
Понимание плесень изъела.
Между нами связи разрушены,
И флюиды взаимности истлели.
А когда-то билась мысль в мысль,
И одна на двоих была радость.
Но разбилась яхта о мыс,
И оторван покорёженный якорь.
Нас уносит в холодных волнах
Друг от друга всё дальше и дальше…
Недопитая чаша вина,
Наша общая, на двоих чаша.
И в коробке из-под конфет
Смешные поздравленья-открытки…
Мне потеря моя не секрет,
Непонятно лишь, как это вышло…

Себя не виню. Не могу. Да и не виновата я. Не оступалась, не обижала, не давила…
…Брала – давала в ответ…

«Если друг оказался вдруг
И не друг и не враг, а так…»

…Вовсе не в тему, но и гори оно всё синим пламенем!..

[444x582]
Настроение сейчас - похмельно-опустошенное

Буду сегодня грубой. Потому что сейчас я вне эмоций и чувств. Восхитительная похмельная пустота сознания.
…Вот оно, к чему я так стремлюсь последнее время - «не думать»…

Эро-диско.
Максимальная бодрость, весёлость на грани,
Светящийся шар бьёт лучом.
Истерический танец, в хохот стёртая память,
Всё по боку, всё нипочём.
Здесь легко и забавно,
Здесь самое пошлое обретает оттенок романтики.
Законы остаются снаружи, за стенами,
А свобода плещется в стакане.
В черноте ослепляющей не видно уродства,
Мерзости, лжи, одиночества…
Нас нагими, беззащитными делает солнце,
В темноте же расплавиться хочется.
Стать единым с кружащейся атмосферой,
Безмятежно-лучистым кусочком…
Льётся музыка, взрывая схемы,
Тревожит эрогенные точки.
И взывает к инстинктам, спящим доселе,
К ритуалам совокупленья;
На танц-поле нет скромности, нет стремления к чести,
Нет сомнения в наслажденьях.
…Бесстыдные позы, зовущие жесты,
Кумар дамских сигарет…
Желанье и страсть тут во всей своей жести,
Непорочному места здесь нет.

Настроение сейчас - неудовлетворённо-задумчивое

Весна, она всё тут, во мне. Хотя я уже и не радуюсь, как ненормальная, купаясь в восторженной истерии. Теперь это тихое ощущение покоя. …Знание, что не замёрзну уже… Свежий вкус шанса на перемены на губах…
А вот писать мне совсем не хочется. Пропал надрыв, творческая агония улетучилась, испуганная весёлыми солнечными лучиками, которые первыми упали на голову мою, напичканную тёмными мыслями, вперемешку с кровавыми эмоциями и SOSтояниями на грани.
И теперь мне спокойно. И пусто. Видимо, покой противопоказан таким натурам, как я в творческом плане.
…Но это ничего – зато нервы немного восстановятся. А писать, блуждая в скользких лабиринтах неподвластного разуму сознательного-бессознательного, я ещё успею.

*И всё же мне не начинает не хватать чего-то. Пока не остро. И я даже не знаю точно чего. Но, боюсь, скоро определюсь.*