Настроение сейчас - усталое, но довольное

Чёртов лифт опять не работает. На 12-й этаж пешком, предварительно выкурив по пол пачки ментоловых. Взошли на «вершину», показалось, что реально покорили Эверест. А на звонок – немая тишина обычно гостеприимной для нас, а теперь враждебно замурованной квартиры. На сотовый, увы, возможности позвонить нет. Направили сигнал на домашний. Телефон ответил грустным пиликаньем из-за стальной, непробиваемой двери.
Решили, что возьмём не штурмом, так осадой.
Вышли из подъезда на балкон. Почему-то хотелось петь «Крылатые качели». Спели громко, от души. Не скажу, что было так хорошо, просто вымещали досаду доступным способом. Принялись за «Ковёр-вертолёт». Пришлось сбавить громкость – прохожие начали поднимать головы, выискивая под небесами, на бетонных блоках, в кирпичной кладке источник «музыки».
Уже после «концерта» пришла мысль о том, что сейчас за нами приедет либо скорая, либо милиция, а то и все службы сразу. Сползли на пол, замаскировались под серые стены серыми постными лицами. Замолчали.
Два часа я думала о том человеке, который прислал мне сегодня пухлый конвертик с питерскими видами и подробным отчётом о своей развесёлой питерской жизни. Думала, прогоняла всё то, что скажу по телефону на днях, когда кину наконец-то на счёт деньги. Скажу все «спасибо», во всех формах, используя всё многообразие своей фантазии. Если ему хотелось растравить во мне тоску, замершую было на время, разозлить, указать на ничтожество моего существования, то это удалось отменно.
…Когда отвлеклась от думок, вышла из себя, увидела, что стена больше не серо-белая, она анимирована угрожающего вида человечками и не менее угрожающе читающимися строчками. В ход пошло всё подручное: простой карандаш, карандаш для глаз, помада, маркер. Надо свалив.… И тут раздалось знакомое кряхтение двери – не зря ждали-таки!

[229x267]
Настроение сейчас - кажется, опоздала. ...или слишком рано появилась

Хочу вывернуть себя на изнанку, переворошить спёкшиеся от внутреннего жара кровоточивые органы – во что бы то ни стало отыскать ЭТО инородное, что выросло во мне. Через дуршлаг пропустить алую воду – может ЭТО осядет на фильтре выживания, выкристаллизуется в плотную массу, которую сплавлю одним ударом по кнопке на белом бачке.
Отторгаюсь собой от себя, перекормленная ложью. Замок на спальном мешке заел, задыхаюсь под плотным брезентом самообмана.
Думала, буду играть – обязательно выиграю. Но чёрные вновь поставили мат белым, карты оказались краплёными прошлым.
Спотыкаюсь о «но» и «не». Кажется, стою на перекрёстке, который не переходит в дороги, упирается в непроходимые дебри.
…А жизнь идёт. Смеётся свистящим ветром над моими попытками, осуждает и не хочет прошептать подсказку для задачки. Жалеет мягкими касаниями лучей по вискам, но не хочет кинуть счастливый билетик, чтобы без труда - и «отлично» по жизни. Другими билетами полны карманы. Только всё чаще кажется, что мой поезд ушёл, и остался лишь трамвай без линии, трамвай уносящий вне огней, зданий, лиц, уносящий туда, откуда вышла…

Настроение сейчас - слушаю, как звенит в голове моя усталость

Моя компания состоит из одиннадцати человек. Тут я подразумеваю друзей, приятелей, которые все непосредственно знакомы друг с другом. Мы много времени проводим вместе, в этой «среде» я сейчас «обитаю» чаще всего.
Так вот, вчера вечером одному из нас пришла в голову мысль, чтобы неплохо было бы узнать, что о нём думают остальные. Конечно, не в глаза, не устно, иначе дальнейшее общение может стать затруднительным. Решили так: например я, набираю в «Ворде» моё мнение о каждом из десяти прочих, распечатываю. Листки скручиваются в трубочку, перевязываются ниткой и опускаются в пакеты, которые держат перед собой «обречённые» узнать, что они есть в глазах близких. В пакете бумаги перемешиваются, таким образом обеспечивается анонимность.
Чтобы облегчить задачу «судьям-защитникам», решили разграничить текст на: 1. Мне нравится в тебе…, 2. Мне в тебе неприятно…
*наверно, не лишним будет уточнить половую принадлежность: четыре девушки, сем парней.*
И вот я пришла сейчас домой с пакетом в руках. В скобках будут мои комментарии.
Читаю. *Руки чуть дрожат*
Лист 1:
1. Внешность.
2. Слишком много говоришь. То слишком грубо, то слишком умно. Второе хуже – чувствую себя идиотом.

(Я: Не очень приятно осознавать, что кроме как во внешности в тебе нет ничего хорошего. Впрочем, это лишь мнение одного человека. И даже догадываюсь, чьё.)

Лист 2:
1. Трудно объяснить… Это так странно… Мне нравится твоё поведение в мелочах. …Как теребишь браслет часов, куришь, стряхивая пепел себе на колени, морщишь нос… Как сосредоточенно сопишь, шнуруя нескончаемые ботинки, чертишь кончиком ножа фигуры на руке, взахлёб пьёшь воду… Ещё одно, важнее, чем то, что уже сказал(а) (Я: хитрый(ая)!) – походка. Здесь я немею. …Даже если на тебе твои любимые изрисованные, затёртые джинсы, это женственно, грациозно.… Это твоё. Ты всегда естественна. И непредсказуема (нет, это уже пункт 2) я всегда удивляюсь твоей способностью ценить мелочи, мимолётную красоту, отыскивать прекрасное в обыденном… Я так хочу вспомнить сейчас один случай, но если я это сделаю, то выдам себя. Поэтому вспомню другой, свидетелями которого мы все неоднократно бывали: покупаешь новый диск, подставляешь его солнцу, играешь бликами, улыбаешься, думаешь о чём-то своём… Ты неординарна.
2. Пугаешь. Ни для кого здесь не секрет, что тебе досталось дерьма больше, чем многим. Жизненного дерьма, боли, грязи.… Но мне кажется, что если бы ты захотела, то многое было бы по другому. Я вижу, что пытаешься, но всё это не то. Зачем разбивать стекло, чтобы впустить ветер, если можно открыть форточку?..

(Я: Не знаю, кто это писал. Сразу не осмыслить, не охватить…)

Лист 3:
Я с тобой и в огонь и в воду, и через медные трубы! В счастье, в горе, в жизнь, в смерть… Ты знаешь, что я просто стала твоей частью.
А стихи ты пишешь просто замечательные.

(Я: Узнала, да ты и не пыталась скрываться. Спасибо тебе! Только не ты – моя часть, мы – две половинки одного целого. Мысли на двоих, это многого стоит…. Помнишь, лет в 10-ть писали «Я+Л=дружба до гроба»? – Так и будет.)

Лист 4:
1.Друг, Человек, Личность – всё с большой буквы. Читаешь, пишешь, имеешь собственное (чаще всего здравое) мнение. Понимаешь, готова помочь, но никому при этом не позволяешь себя использовать (мне этой черты не хватает).Нравится, как улыбаешься: такие белые зубы. И смеёшься. Смейся чаще.
2. В тебе сила. Такие могут вести за собой, за ними идут. Ты можешь дать много (даёшь), но не всегда это «свет». Забудь про смерть! Для нас её не должно быть, мы не должны о ней говорить, думать не должны. Она сама придёт за нами.
Тебе ничего не стоит обидеть человека, который кажется не интересным. Не надо так. К тебе тянутся, а ты бьёшь наотмашь.
Не понимаю, какой кайф можно ловить о того, что ходишь по перилам на балконах многоэтажек? – фатализм? – дурная штука, может подвести однажды.

(Я: Ходила, хожу и буду ходить. Пока не улечу, поскользнувшись или обдуманно. Считаешь дурочкой? – а мне всё равно. Что касается «вести за собой», если они «ведутся» сами (я ведь не прилагаю для этого никаких усилий), мне не жаль, пусть повторяют мой путь хоть шаг в шаг. И не собираюсь себя править ради покоя-удовольствия кого-то. А «неинтересные» мне безразличны. Не терплю никчёмных отношений, пустых разговоров…. Эгоистично? – да, такая я и есть.)

Лист 5:
Мне в тебе нравится:
- твои стихи
- юмор
- умеешь разрядить накалившуюся обстановку.
Мне не нравится:
- твой стиль: тебе ведь скоро 20 лет!
- что ты постоянно готова спорить, только тронь. Не все ведь любят спорить.
Мне не понятно:
- твоя безмерная щедрость
- твоя любовь к крови, интерес к смерти, суицидам.… Почему тебя тянет к такому?
- как можно столько пить?

(Я: «Стиль не нравится», а мне нравится. И точка.
Споры – моя стихия. Почему не поспорить, если имеешь аргументы, если уверен в своей правоте?
«Щедрость», да? А я и не замечала. Впрочем, чего экономить-то? Это из разряда Читать далее...

[268x401]
14:35
Чужими стихами нерафинированными,
Сверхоткровенными фотографиями,
Правдой не позёрской, улыбкой не лживой,
Чёрно-белой с кровью грамматикой…
Фильмами тёмными, философией голой,
Сладким настолько, что может стошнить,
Запахом роз, по чулкам чёрным голодом… -
Я существую, а хочется жить.

[260x346]
Настроение сейчас - сыто-удовлетворённое

11:33
Никогда не задавалась вопросом, сколько раз подряд можно прослушать песню «Гражданской обороны» «Непрерывный суицид».
И вот, стоя в течении часа под своими окнами, минералка и разговор вприкуску, я считала «повторы» этой темы, льющейся из моего окна.
Когда «малиновые девочки», их «взгляды», «звери с добрыми глазами», которые «из открытых окон наружу» поехали в 11-й раз, у меня поехала крыша. Медленно, но верно.
Сегодня мой папаша (ибо это он так неустанно запускал «Суицид» вновь и вновь), сам того не зная, сделал благое дело – помог соседям. Это я о том, что осознала, каково слушать часами рок, просто наповал сражающий громом децибел и «позитивным» настроем. Нужно заметить, что я-то была на улице, а каково тем несчастным, кто по «картонные» стены от нас?..
/Пришла домой, первым делом выключила музыку. А вторым удалила «Непрерывный суицид» из своего плеера. Возможно, надолго./

Не появлялась во дворе с осени, не сидела на скамейках, не слушала свежих сплетен. И вот сейчас наверстала упущенное. Испытываю неприязнь к тем, кто передаёт слухи, разматывает склизлый клубок «она сказала, они подрались, ту отчислили из института, тот пытался отравиться…». …И в тоже время сегодня мне было беспредельно любопытно слушать болтовню «местного радио». Они знают всё и обо всех, абсолютно, даже то, чего не было, и то, чего не будет. /О себе тоже новенькое узнала. «+»: посмеялась и теперь не попаду в нелепую ситуацию, заранее ознакомленная с вариантами вопросов, которые могут возникнуть у знакомых. «-»: ..А чёрт сними, с минусами – учусь воспринимать только «положительно заряженное», а остальное мимо, мимо.../
P.S. Странная такая картинка, но мне кажется, что эти унитазы повылетали из пола от громкости-мощи. А капельницы… Что ж, даю волю фантазии, предположу, что это то, что осталось от бедных инвалидов, стёртых в порошок мега-звучанием. Наверно, эта больница была рядом с клубом))

5:20
Удалось выторговать у бессонницы несколько часов сна. Вот уже и утро. Хотя ещё даже не светает.
«Несшиваемо» улыбаюсь. В голове кто-то трещит детскими погремушками и тоненько тянет мелодию похмельного утра. Хочется курить и петь, колотясь непослушным сердцем в такт латиноамериканским ритмам. …И уж никак не хочется развлекать нежданно нагрянувшую гостью.
Какая тонкая грань между приятным и тяжким похмельем! И измеряется не в литрах. Наверно, эта единица совокупна – складывается из настроения, компании, времени, качества и количества. Хотя некоторые и говорят, что всегда страдают похмельными утрами, но, может, просто не умеют пить?..
Скоро направлюсь выполнять «торжественную миссию». Хорошо, что избирательный участок перенесли поближе к дому.
/Рада, что мало времени остаётся на самоанализы. Впрочем, такими обходными путями как сейчас, я долго убегать не смогу. Хорошо бы, вошло в привычку жить сегодняшним днём, действиями, напрочь исключая «тёмные» чувства…/

[198x298]

Смс: «2 марта приходите на выборы президента. Ваш голос важен для страны!»
- Чёрта с два он важен! Всё равно выборы выиграет марионетка-Медведев. И мой голос (ровно как и голоса десятков тысяч мне подобных) ситуацию не спасёт.
Правильно сыронизировал мой знакомый: «Единственное, что Жириновский может сделать – это побить Медведева. – Хоть и президентом ему так не стать, за то, какое удовольствие Вольфовичу и нам, сторонникам его политики!»
И соль тут вовсе не в несдержанности Жириновского, а в том, что до нашей мерзко-продажной, но умеющей подать себя нынешней (в совокупности с последующей) власти, можно достучаться только кулаком.
«Курс Путина», фразы Путина, даже интонации(!) путинские… - это не личность, это подобие подобия.
Неужели кто-то с Дальнего Востока настолько глуп, что пойдёт голосовать за путинское отродье? Единственное достоинство Медведева, о котором с экранов кричат какие-то престарелые учительницы, знавшие его дитём, - это «большие, честные» глаза. А толку вам с глаз? Из них вы будете черпать свои земли, которые в след за островами отойдут узкоглазым?!
/Трясёт от бессилия. Но голосовать я пойду обязательно. Ведь мой голос «важен для страны»/

[300x300]
Настроение сейчас - чуть выпивши - возмущённое

Хорошо посидели. Пьяно, шумно, не безыдейно. Осталась бы ночевать, если бы не ты. Не надоело? Теперь Олегу придётся сделать выбор между нами. Так вот банально, как Виталькина блевотина по новенькому кафелю – противно, но не удивляет. (Почему я не могу за несколько часов напиться до поросячьего визга? Иногда так хочется.)
…Пачкаю тебя, йодом въедаюсь в твоё «светлое-хорошее». Кто-то маскирует окрас под окружающую среду, а я всё окружающее крашу в свой цвет. Чтобы не заметили. А если и заметили, то не поняли.
…Так ты не боишься стать тёмным? Или же надеешься отыскать в моей помойке – яме свежего мусора, перегноя и зловония то, что нужно тебе?
…Тогда знай, что у Дьявола бесполезно выискивать бархатные белые крылья, чтобы зарыться в них лицом. Не увидишь ты у Сатаны и столь вожделенного тебе светящегося нимба. А ты хочешь света – по глазам прочитала.
Так вкрути мощную лампочку в потолок, а меня оставь. Дай спокойно сжиматься до размера булавочной головки.
/Сокращаю свои «дозы», ограничиваю себя в окружающих, чтобы если исчезну, им было проще. Ведь всегда легче принять как факт отсутствие того, что не замечал вовсе, чем того, в чём нуждаешься./
Не знаю, чем тебя обидеть. Мои кроссовки давно уже не были такими стерильными – в любой момент рад подставить спину, чтобы я вытерла об неё ноги
/Пожалуй, это обращение ты действительно получишь на мейл. Конечно, за исключением некоторых, тебя не касающихся фраз./
18:55

[275x412]
Настроение сейчас - хочется спать

Убегаем с подругой в другой район. Подальше от нашего. И «наших». И даже нас. «Из себя» скачем по асфальту цвета моих глаз.
В последнее время слишком много навалилось. Не скажу, что неприятно, просто тяжело. Выбор… Почти физически ощущаю это слово. Падает пыльным мешком на лёгкие ботиночки, мешает двигаться вперёд. Слишком тяжелый и большой – не отбросить, не перешагнуть. У неё отец-вдовец ставит ультиматум, у меня полная недосказанность с теми, кто мне не нужен, и тысячи душевных, жизненных, посмертных километров до тех, без кого задыхаюсь, хриплю и кашляю, без кого гнёт-крутит, как без наркотика на последней стадии ломки.
…А бывает и прокажённый «бензиновой болезнью» воздух лёгок и вкусен, так, что хочется объесться.… Но это когда твоё сердце держат тёплыми ладонями, впитывая в себя, освобождая от излишне нервической сердечной дроби. …Когда дают прикурить томную сигару, разжигая маленькое пламя, от которого хочешь сгореть, но взаимно светишь.… И дышишь.
Но не смотря на все эти штуки, вычитающие из суточной дозы кислорода глотки-всхлипы, мы дышим и сегодня.
…Одно из моих любимых мест. Дворик небольшой, уютный, будто насквозь пропитанный солнцем. Умиротворяет тишиной замерших в обеденной неге беседок, «улыбает» зевающими откормленными дворнягами…
…И уносит в небо. …Качелями взлетаю, захлёбываюсь шальной радостью, касаюсь улыбкой облака…. И резко падаю, как в мягкую яму, вниз, и прямо под глазами лужи, удивительно синие для ранней весны….
*Подошел мальчик. Познакомились. Неожиданно тепло поговорили, растворяясь вместе в синем. Так бывает в поездах: поделишься со случайным попутчиком, он с тобой, и кажется, сейчас вы привычны и понятны друг другу. Но он выйдет на следующей станции, и ты не будешь удерживать – не важно. Так и останется воспоминание это в твоём ящике цветной открыткой.
…И он нас покачал, не пришлось напрягаться. Спасибо ему за это!
13:25

[500x408]
Новыми ботинками по обновлённой земле. Все трое, в ногу. Планы на будущее. И кажется, что впереди только хорошее - приятное заблуждение.
Хотя солнце сегодня теплит сильнее прежнего, на скамейках долго не усидишь: синеет нос, пальцы хочется глубже спрятать в рукава. Поэтому медленно идём вдоль набережной. Лёгкое баночное пиво в руках, смех, не натужный, из себя, а помимо воли - смех, который я ценю больше всего. Прошли под аркой, загадали желания. Самое нелепое, что я из года в год их загадываю, а чуть погодя забываю, и проверить на сбылось-не сбылось не удаётся.
Время обеденное, а набережная уже кишит народом. Кто с бутылкой в руке, кто с мальцом за руку. А третьи – два в одном. Клеятся какие-то, невзрачного вида, «мачо» местного разлива. Хохочем громче, отвечаем на примитивную шутку не менее примитивно.
Амур очищается ото льда. Проснулся, ожил, хочется подойти к самой воде и сказать что-то доброе…
Сегодня не поедем на «нашу высоту». И пить не будем.
Хочется унести в себе эту безмятежность, прийти домой, зажать её между книжными листами, спрессовать-высушить. А потом доставать, когда захочется, и вдыхать «запах набережной 28.02.08.» А можно и лизнуть даже: сразу вспомнится вишнёвый вкус размазанного по губам блеска в миксе с солодом и лёгкими словами…
…Пора на электричку – ещё одно сегодняшнее маленькое удовольствие. Люблю поезда. Я в них своя. Кажется, вечно могу ехать, проноситься застекольными пейзажами, калейдоскопом сменяющихся лиц…

[625x471]
Монитор дерёт зрачки,
Заставляет капать солью.
Слишком долго до весны,
Слишком сыро, как в подполье.
А мне пригрозили, крышку не откроют,
Сказали, зови, весна не услышит.
И вот я пою, скованная болью,
О том, что ожиданием сладостным пышет.
Готова сейчас на любые жертвы,
Приму весну даже в нищенском платье.
Дресс-код не требую, открыты дверцы,
Ворвись хохотом, а хочешь - я заплачу.
Хочешь птицами, чужими лицами,
Высотками-крышами, смятыми ландышами,
Дохлыми венами, плесенью-стенами,
Всевышнего укором, конопляным полем,
Обеденным паденьем, осенним погребеньем,
Новыми странностями, глазами стеклянными,
Ядом зелёным, страхом солёным,
Пляской до пота, улыбкой идиота…
Нарисуйся в марте, как по контурной карте,
Сочным поцелуем и ночным клубом,
Аварией в крови, цитатой из книги,
Готическими фото, мужским торсом,
Бледной кожей, загорелой тоже,
Сектантской верой, лаской несмелой…
А хочешь, войди в кровь сатаной,
Возьми меня, забери мой покой

Настроение сейчас - утренне-бодрое (хоть и не спала)

[497x653]
Именно здесь, на кладбище, где всегда удавалось сыскать покой и умиротворённость, я обнаружила, что меня больше нет. Из какого-то моего «детского» стиха: «моя душа потеряна, и, как лапша, заварена и съедена». То, что осталось после того, как смерть вырвала из меня несколько кусков, после того, как травили таблетками бессонными ночами, жалили жалостью, долбили молотком по вискам «будь как все», осталось нечто, изнурённое сокрушительными истериками и стремлениями быть прежней. Внешне похожа, со стороны. Но зеркало не обманешь: слишком тёмное излучение бьёт из глаз. Они не потухли, они будто грязные изнутри. …И мешают видеть свет, кристаллизуют яд, будто фильтром отсеивают лекарства. Да, мне и не нужно лечение: лечиться не хочется, только бы постичь диагноз.
…И вот даже знакомая эпитафия, будто выбитая белой наколкой не по черному мрамору, а по самому сердцу, расплывается в глазах…
Я сломалась не тогда, а разрушаюсь сейчас.
Странно, что не перестаю восторгаться скоростью. Ведь она промчалась горячими фарами в глубь, там запоздало ударилась тормозами и унеслась-унесла.
…А я вновь зажимаю коленями сталь и думаю громко, криком, пробиваясь сквозь ветер, о тех, кого хоронят в закрытых гробах…

[512x650]
Коктейль в желудке – «ДЖИНс-Тоник». И рассудок обратился в коктейль. Возможно, посредством крови, которая вездесуща, сознание миксует в себе треск посаженных динамиков, скуренные до половины фильтры, пьяный смех…
Я дурно влияю.
Её бред:
«Бедная кровь, она всегда заперта во мне. …Ей, наверно, очень грустно сидеть взаперти.… Поэтому иногда, «безродительскими» ночами, выпускаю кровь наружу, поплавать в тёплой воде. …Раствориться в едва заметный алый оттенок – забыться…»
…Я – дрянь.
…Какое право я имею хватать за руку кого-то, добровольно сливаясь в пропасть, тем самым увлекая его за собой?!!
*Забыла портвейн. «Сладкий портвейн в голове не болит…» (с)*
Хочу, чтобы меня убили. И мне не придётся пачкать руки.

Настроение сейчас - пьяна. опять.

[320x458]
Настроение сейчас - кажется, внутри разрушительная энергия. На кого направить?..

Бешеная потребность в свежей влюблённости.
…Несерьёзной, как ментоловый дым, и как дым же, мимолётной.
…Иллюзорной, витиеватой, сродни фантасмагорическому бреду.
Неприкосновенной, как звёзды, или же развратной – блуд мартовской кошки.
Второе предпочтительней, ведь сейчас «сексом пахнет от природы» (с) («Ночные Снайперы»).
Гороскоп обещает. Но я не верю в предсказания.
Верю в инстинкты.

[335x308]
Я выживаю грёзами
И живу искусством.
Я питаюсь смертью,
Потому что она вкусная.
Из крана капает.
По краю крыши
Мягкими лапами.
Что-то не дышится.
Я сказала, смерть сладкая.
И терпкая, как коньяк.
А ещё корицей пахнет
И кровью, как белый флаг.
Иногда чудится,
Что меня переехал танк.
С тобой не бывает так?
Жалко, значит осудишь.
Мёрзнут запястья голые.
Для тебя всё обнажение.
Знаю, когда познакомимся,
Выстрелишь на поражение.

Настроение сейчас - жаль чего-то...

Признание зависло в воздухе, не растворилось ни во мне, ни в пространстве. Большое, но не угрожающее – не давит. Просто ненужное.
Льёшься глазами – синими лужицами надежды в шершавость моих, окаменелых за ненадобностью видеть, зрачков.
Твоя живая влага стекает с меня, как с мраморного изваяния в Первомайском парке, которое полощут по весне из шланга, сбивая пыль зимы.
…Это не броня – насквозь застыла. Наверное, чтобы легче разбиться, расколоться на части, не шокируя серого уличного пейзажа багрянцем.
Не идеализируешь, не приукрашиваешь голубыми бантиками цвета невинного неба, не рафинируешь в розовую липкую конфету. Даже если сяду простудой на щеке твоей, будешь смешно скашивать глаза – разглядывать, радоваться, что я есть. …И прикрывать меня большим клетчатым платочком, чтобы не замёрзла. Если вмажусь под кожу игольчатой лихорадкой, буду драть изнутри, как кошка когтеточку в период течки, забивая под ногти плоть твою, всё равно будешь чувствовать только хорошее – я в тебе.
Готов на любые жертвы:
- всех бабочек стереть в порошок, если буду завидовать их лёгкости.
-есть стёкла, которыми режу вены, если захочу замести следы.
- убьёшь моих родителей, если они захотят спрятать меня в психбольницу…
Но я не люблю тебя.
«Мы выбираем, нас выбирают,
Как это часто не совпадает…» (с) («Большая перемена»)

Цитаты, поразившие глубиной мысли и заразившие смехом:

«Не плачь, только не плачь! Ну, что мне сделать, чтобы ты улыбалась?! Ну, хочешь, я унитаз вымою?» (папа маме)
«Жизнь никогда не прервётся, просто одни исчезают, другие приходят. Это как я никогда не брошу курить: кончаются сигареты, покупаю новую пачку» (Лилу)
«…И всю дорогу она была, словно бревно. Представь, все два часа! Я читал-читал ей свои стихи, а она бревно бревном…» (сосед о первом свидании)
«Сколько мы вчера выпили? Ничего не помню…. Скажи, а почему так темно, где сегодня луна? Мы что, пропили её в придачу к моей вчерашней зарплате?» (Андрюха)
«С твоим весом на эту полочку залазить нельзя. А ты ещё пропотел и стал совсем тяжёлый» (женщина маленькому сыну в магазине по поводу полки, на которую ставят сумки)
«Иван Панфилов, Иван Демьян, Иван-дурак.… Знаешь, что между ними общего? - я их всех знаю. Это к тому, что иногда нужно копать глубже» (сосед)
«Я бы процитировал себя, если бы забыл вдруг всего Маяковского» (Дэнс)
«Знаешь, тебе не идёт эта красная кофточка - сливается с цветом глаз. Какие у тебя глаза? …Зелёные, так я и думала» (Валентинка)
«Я тут подумал, что вчетвером прыгать с одного балкона глупо: кто-то может оказаться сверху и выжить» (Паха)
«Даже если буду подыхать с голоду, в менты не пойду. А вот если обидит сильно кто, разочаруюсь в людях, пойду в менты. Мстить» (Мишаня)
«Если бы я верила в потусторонние силы, я бы послала его к чёрту. А так пришлось сказать «иди на х..» (Anestezi)
«Поцелуй меня! …То есть, я хотел сказать, сигаретки не будет?» (незнакомец в парке)

[423x698]
Серость вырождения, как личности. Пьяная сырость глаз-глазниц. Осклизлые стены, кровью маршрут по ним: конечная.
Это дно.
Анаша на завтрак.
Никто не заставлял, надымила. Смрад – не дышу больше.
Высоко вверх, будто несколько световых лет назад, минуя зону отчуждения, есть небо.
Только я прокляла его.
Небо может сделать вид, что прощает. И даже снова станет светло-синим.
…Но летать в себе больше не позволит.
Белые больницы-колёса, что лечат истерику красочными галлюцинациями.
Матовая от порошка слизистая оболочка при вздохе.
Вываренная на молоке жидкая масса – убийца сознания, созидатель храма Вечности.
Грибы и губы - розовым языком слизывать яд во имя нирваны.
Пары бензина в волосах, растворитель в порах - зависнуть вне системы.
…Всё это было.
Остался безжалостный блеск остриём под кожу. «Сладкие сказки в шприцах стеклянных, в книгах, которые прочитаны не будут…» (с) («Otto Dix»)
…И дороги к электрическому свету в конце тоннеля.
…А может, там горят свечи…
Разницы нет. Нет и зависимости.
…Но это дно. И здесь темно. И двусмысленно низко.
И чтобы упасть ниже, нужно пробить головой асфальт.

Ночь душит раскалёнными батареями, давит на глаза шершавой близостью потолка, стен.
Мне кажется, я в карточном домике. Тесно, затекли ноги, ломит спину, но пошевелиться, значит разрушить хрупкую конструкцию – результат совокупных усилий множества.
…Что? Что ты льёшь слезами, поёшь в подушку, боясь разбить спящий хрусталь соседней комнаты?.. Я не слышу тебя, не слышу, не слышу…
…И не дам ни грамма кокаина-жалости. Иначе ты пристрастишься, будешь ждать дозы ласки, ради неё будешь жить болью.
Я не жалею себя.
Р-а-з-р-у-ш-а-ю. Сминаю мокрыми наволочками, тяну за нервные окончания. Сдираю тупыми ножами, как кожуру с апельсина, части себя слоями. А что внутри? – Маленькая девочка в чёрной комнате без окон и дверей. И ей страшно.
…Лучше убью себя в себе мучительно, чем сломаю карточный дом, что другие зовут «обязательства», «долг».
…Физически распасться на молекулы, растечься, мягкой массой охватив неровности нижайшей поверхности…
…И оставить после раннюю седину висков, глухоту рыданий и вечный солёный вкус утраты?..
«Мать не должна хоронить дитя» (с).

Сейчас уже 3 часа дня. Приехала утром. А ещё даже не разобрала покупки. Бугрятся целлофановой кучей в углу.
Похмелье сушит губы, бьётся толчками в желудке…
И после вчерашнего Настя сдала донорскую кровь.… Надеюсь, то, что кровь на половину разбавлена спиртом не повредит тому, кто получит её в качестве бегущей по венам вновь. И надеюсь, этот кто-то не станет так мучить кровь эту как мы, загрязняя алкоголем сомнительного происхождения и качества.

Друзья…. Как хорошо, что вы есть!

Вчера говорили долго, много смеялись. Непринуждённость и тепло разлилось по уютным формам кухни. Обнимались крепко – давно не виделись. Мне хорошо было сидеть там и с ними.
…Хорошо. И я не грустила в себе, не притворялась, что весело. Будто оттаяла.
Только в один момент я почувствовала, как пью с вином мысль, что все мы обречены и знаем это. Какая-то глупость.

Писать сегодня трудно. Если алкоголь кому-то и даёт дополнительное вдохновение, то я к этой категории не отношусь.

P.S. Бегала по городу за покупками, фотографировала за одно улицы. На этом месте, под неоновым сердцем условное место свиданий. Так и говорят: «Встретимся под сердцем.»
[700x525]