Настроение сейчас - По инерции тело дышит, вот и всё (с)

Три часа ночи. Душно и странно. Странно очнутся.
Освобождаю голову от обода музыки, мои маленькие перепонки-динамики, беру ручку и лист. Дойти до компьютера возможным не представляется – каждая молекула содрогается, сжимается в корчах, тянет и болит. Шестьсот минут мы выли, пели, танцевали, засыпали, раздирали, уносились, подсмотрели, проиграли, разболтали, рикошетом, а потом в самое горло, и ещё немного в лево, до упора…. Но вернуться пришлось.
Даже самый короткий сон богаче жизни. Даже самый слабый трип насыщенней жизни. Не знаю, почему так вышло, кто поставил эти мрачные пейзажи за окном, но больше нет меня разбивать стёкла, чтобы хапнуть хоть бензина с привкусом кислорода.
Отпускаю себя. Разрешаю перегрызть ремень безопасности. Встаю в проходе, качаюсь. Но никого это не пугает. Не волнует, не смущает, много «не», знаменующих твоё одиночество. Они видят то, что безопасно для их шкуры. Люди, люди, люди. Самообман по кругу. Никто не отменял стандартного сценария: родился – жил – умер. Почему вы улыбаетесь мертвецам со стеклянными зрачками?
А я ведь нащупывала дверную ручку. Я много раз принимала шкаф за дверь на волю. Если кто-то спросит, от чего бегу, прокушу губу и сплюну на жёлтый кафель. Кажется, больница. Большая больница, где все на долёживание отправлены, жуют кашу, чтобы умереть со здоровым желудком под хрупкими рёбрами.
Мне под дверь подбрасывали яркие коробочки. Разворачиваешь, написано «Любовь», и ты умилишься. А потом заиграет тик-таком по нервам-струнам часовой механизм, до взрыва секунды. Ты испугаешься и выбросишь_ся в окно. А зря, это была любовь, просто заболела механизацией. Как все мы чем-нибудь болеем. Не надо бояться, просто не нужно бояться. Не буду. Только не оставь меня.