"Знаешь, тупо. Меня вчера завалили цветами. А я была абсолютно уверена, что ты подъедешь с каким-нибудь символическим цветочком. Просто была какая-то уверенность, и когда я поняла, что этого не произошло, что-то сломалось окончательно."

Закрой мой рот. Запечатай. Слова, которые выходят бесконечной типографской струйкой изо рта. Запечатай поцелуем. Замолчи меня, я болен. Просто запечатай. Прошу тебя. Прощу тебя. Я умру иначе, умру, ты понимаешь? Не надо. Наклонись ко мне, любимая.

Last days. И никто мне не позвонит, кто мне нужен. Никто. Не позвонит. Нет, этот человек точно, нет? Не позвонишь? Нет. Так хочу услышать напоследок твой голос.

You'd be so nice to get home to. Я все время плачу над этим сочетанием Баха и Гарлема. Плачу просто. Не могу ничего с собой сделать. Говорил с отцом сейчас. Отбрил его. Он даже не знает, слава Богу, как у меня вены вздулись. Лучше просто поплакать.

Я ненавижу все

"Тем, а давай уедем далеко-далеко и никому не скажем". Зачем ты мне это пишешь. Я уже уехал,К. Далеко-далеко. Очень хочется вернуться оттуда, но я не знаю как. Я начинаю напоминать фансигара, душителя, который ест сахар причастия (алкоголь и наркотики)и после этого выходит на бессмысленную и безжалостную охоту. Безумие от того единичного промаха сводит меня с ума, упущенная, убежавшая лань разрывает мозг, ослепляет сознание настолько, что я даже не задумываюсь о том, что представляет из себя она на самом деле, поскольку сознание уже превратило ее в картину того, что мне только хочется видеть, в абсолют, все вложенные значения, цифры и объяснения в ней, убежавшей. Только ветки дрожат в лесу. Я слышу шорохи, или это мне только кажется, не знаю.

Были случаи, которые описывает Роже Кайюа, когда в Африке на преступника перед казнью садился богомол, и тогда все падали на колени, потому что богомол считался священным, преступник автоматически превращался в Бога. Видимо, в этом случае нечто похожее. Можно сделать такую глупость, что случайно приземлить богомола на другого, особенно, если ты идешь с тяжелым мешком бренных мыслей и прошлых воспоминаний. И потом, если ты теряешь с этой субстанцией, целостностью и осмысленностью твоей жизни контакт, происходит взрыв.

"Знаешь, я только сегодня заметила, что на твоей половине кровати, на тумбочке ничего не изменилось. Давай уедем. Вырвемся из контекста".
Мартин, облезлый хвостик, помяукал мне в трубку. Не могу. Ужасно больно и все совпало.

За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.За что.

Знаешь, я тут подумал, и хорошо что ты никогда это не прочитаешь, ты даже не знаешь про это место, но это справедливо отметить, подтвердить как закон природы. Ты всегда оказываешься в той роли в которой ты оставил того, кого ты оставил. Это эстафета боли, передающих из рук в руки. И переданное у всех одно, и ни у кого его нет по отдельности. Передавшие уже ни в счет, эстафета всегда будет стремительно уходить вперед.

Так приятно писать, думать иногда, не пребывать в состоянии сна)

Так приятно не писать, не думать иногда, пребывать в состоянии сна.

Набоков писал, что было доисторическое время. Время интенсифицируется. И потом резко исчезает. Вчера встретился с человеком. Вчера его не было, по-моему. Часа три-четыре. А потом вылилось из арки водопадом обратно. Время.

Вчера

Подумалось. В общем, надо стремится к чистому восприятию мира.

New place to dwell in

Spy. Ищу и нахожу интересных людей.