Любимцы Sigur Ros. Йонси изобрел свой собственный язык для песен, который не понимают даже соотечественники. (но вероятно его понимают птицы, киты и другие звери). Что тут сказать. Исландские боги. А на электрогитаре он играет смычком, да. Я хочу послушать древние исландские колыбельные.
[496x309]
Неплохие ню от хороших фотографов
[400x600] [321x400] [400x571] [464x700] [500x688] [466x700] [467x700] [472x480] [500x407] [462x700]
Привлекают они меня видимо своей мистической неспешностью, тайным намерением. Они летят не спеша, наблюдая. Почему-то хочется думать, что повернувшись, обнаружится у них один глаз, смотрящий внимательно вниз, на мир. Млекопитающие неба? Не думаю. Намерение возможно недоброе. Как своды католических соборов напонимают мощи исполинских доисторических ящеров, так и их костяк напоминает скелет некоего древнего живого существа. Медленные живые бомбы, разглядывающие мир. Очаровывают.
[700x448] [522x699] [699x467] [700x493] [698x270] [600x481]
[540x442]
[555x699] [581x699] [525x698] [521x699] [524x698] [700x524] [545x699] [552x699] [522x699] [520x699] [699x522]
[700x589]
Монстр. Во мне есть нечто кентаврическое. Слишком много для одного мыслей, слов, поступков, слишком противоречивых. Если бы я увидел дерущихся сиамских близнецов, я бы захохотал, вспомнив самого себя. Где ты, мой второй близнец? Иногда ты поступаешь так, что мне хочется тебя убить. Иногда мы встаем и двигаемся в разных направлениях, и падаем. Я тебе помогу. Ранним утром, когда ты будешь сладко спать, я задушу тебя подушкой. Чтобы только потом понять правду: я - это ты, а ты - это я. P.S. На самом деле жизнь прекрасна. А вышесказанное - почти вымысел. Продолжайте улыбаться и не убивайте себя:)
Мой любимчик. Еще бы я назвал эту фотографию: 1) Родительская опека 2) Насильная попытка понять человека
[699x381]
Всем хорошего сна в нашем мире кровожадных, взыскательных надежд на крохотное счастье, которое могло бы быть, на самом деле, и между прочим, разделено как детский пирог поровну, при обоюдном согласии сторон, только между двоих. Но вместо этого мы всегда дрались и не получали ничего, мы оставались голодными. Впереди работа, рутина, и пошлые отвлечения от них. Этот пост я посвящаю тебе. Береги сердце. Спи больше. Гуляй со мной лучше во сне по ночам - я буду держать твою собаку за поводок, а потом, когда она тревожно залает, отпускать ее. И где-то там, куда она побежит, силой моей души образуется шум моря, океан, вступит фантазия, она соткется в огромные синкопические пласты лучезарной воды, и мы пойдем туда, за твоей радостно лающей собакой, на зов огромного сердца. И это будет ОКЕАН. И тебе там будем хорошо. И твое сердце успокоится. Я там был. Я знаю. Поверь мне. И дыши ровно.
[699x463]
Мы живем в эпоху Нового Средневековья, загадочной фрагментарности, хищного, феодального наблюдения друг за другом.
Наблюдения, у которого красивое лицо чумазого ребенка-снайпера, задорно улыбающегося в своем виртуальном дзоте.
Иногда, поверив некоторому внутреннему чувству, мы объединяемся в гильдии. Но эти сообщества изначально червивы внутри. В них царят заговоры и они быстро раскалываются. Мастеров-преемников близкие друзья запросто рубят на куски, обмениваясь при этом похабными шутками.
Мы были и остаемся одинокими шпионами за реальностью, поселяя все более замысловатые, змеевидные шифры в чужих сердцах.
Мы запутались.
Мы уже не знаем момента когда переступаем границу наблюдаемого нами самими, и, привыкнув к виртуальности восприятия, к проскальзыванию рук сквозь тело, к безнаказанности этой игры, внезапно раним вживую.
И когда наоборот, нам хочется что-то взять, наши руки касаются пустоты.
Мы играем в эти призрачные игры в играх, в играх, в играх, которые в итоге развеиваются как дымка, оставляя ничто.
Улыбайтесь:) [699x524]
[600x400]Развешивание белья в лесу может быть таким красивым занятием:) [600x400] [563x400] [600x400] [600x400] [581x400]
[600x400]
Никогда не играй сразу две партии. Первую - свою. Вторую - "сделать все возможное". Играй только первую, да и не играй ее вовсе, а живи ей. О второй забудь. С тем, с кем это у тебя будет, все будет строится только на невозможном.