Черные волнистые волосы, черные глаза и слегка смуглый цвет кожи выделяли его среди других слуг.
Но особенно выделяла его дочь фараона.
Она была не против признать, что этот юноша возбуждал в ней самые трепетные любовные мысли.
Но она также трезво понимала, что расстояние, разделявшее их непреодолимо. Она могла бы овладеть им силой, только приказав ему… Но что-то удерживало её от этого шага. Она не раз наблюдала птиц в саду, сидевших рядом на ветке, и теревшихся друг о друга головками. Как это было у них трепетно и сладко, и главное, как отмечала фаронесса – взаимно и проникновенно. Они просто наслаждались друг другом.
В такие моменты она думала о нем…
Шли дни, ночи, время… Он также приходил и уходил, не произнося ни слова, приносил и уносил еду, вино, книги или то, что придумывала она, чтобы как бы нечаянно коснуться его руки, или слегка заглянуть в его глаза…
Время шло, и тем самым ей становилось все более невыносимо терпеть его присутствие рядом, и делать безразличный вид.
К отцу она пришла рано утром. Письменный приказ о свободе получила поздно вечером. Всю ночь она смотрела на свернутый лист бумаги, где под подписью фараона была свобода ДЛЯ НЕГО.
Утром следующего дня, позвав юношу, она вручила ему свиток. Прощание было быстрым. Юноша, получив свободу, смотрел пристально её в глаза, не понимая, почему так все сложилось. Когда закрылась дверь, стало пусто.
Его не видела она, он ушел.
Не видела день, два, неделю…
Но распахнулись двери зала, и он вошел.
- Меня не было неделю, я смотрел на мир глазами свободного человека. Нет ничего приятнее смотреть на небо, звезды и луну, как равный с ними.
Но еще более приятно мне смотреть в твои глаза, и ощущать тебя частью моего свободного мира, и остаться с тобой рядом, потому что это наше с тобой единое желание.
…
Отпуская – приобретаем!
[465x699]