Этого не произошло, когда я учился на 1-ом курсе Коломенского Гос. Педагогического. Было что-то вроде уборки после крупномасштабного пира, устроенного одной из нимф нашей группы... Не важно, что у неё там было - день рождения или день рождения младенца (очевидно, ему в тот день тоже не повезло, раз он родился). Одним словом, в руках у девушек были тряпки и швабры.
Я снял все шары, до которых не дотянутся даже самой высокой из них. Сидел на подоконнике. За окном - тёплый раствор ранней осени. Впрочем, к окну я сидел спиной. Мозг частично сосредоточился на разговоре с Еленой. Она стояла напротив меня. Должен вам сказать, Лена со шваброй - зрелище эротичное, поэтому другая часть мозга соображала, с какой стороны к этой самой Лене подкатить.
Внимание. Здесь начинается флэш-бэк моей памяти.
Я разворачиваюсь к окну и с удивлением обнаруживаю, что... оно открыто. Т. е., я сидел спиной к открытому окну! Если бы в момент разговора мне вздумалось опереться спиной на окно - меня бы уже не было в живых (4 этаж). Лена, разумеется, видела, какая опасность мне угрожает, но ничего не сказала.
- Почему не сказала?
... пожимает плечами.

я был вне себя,но сумел скрыть раздражение. Впрочем, довольно мягкой формы мести она не избежала:
когда мы собирались домой, я снова открыл для неё окно и спросил: "Тебе швабру завернуть или так полетишь?"

Мы часто видим на улицах лиц кавказской национальности. Еще чаще из средств СМИ доносится информация о жестоком и агрессивном нападении на них со стороны русских, зачастую несознательных, крайних «националистов». В этой статье я впервые воздержусь от какой либо субъективной оценки по поводу данной проблемы и попробую вызвать вас к самостоятельным рассуждениям при помощи воспроизведения двух абсолютно не связанных между собой фрагментов.
Фрагмент первый. Им станет отрывок из перевода М. Фельдмана стихотворения Уистана Хью Одена, написанного в 1939 году. Его название – «Блюз беженцев». Хоть оно и посвящено проблеме антисемитизма в довоенной Германии, в нашем случае вполне применимо и уместно.

Миллионов десять в этом городе мира
Душ, живущих в особняках и дырах.
Нам же пристанища нет, дорогая, пристанища нет.
Была у нас тоже когда-то страна.
Взгляни-ка на карту, она там видна.
Но нельзя нам туда, дорогая, вернуться назад.
Старый тис рос на сельском церковном дворе.
Он весной обновлялся листвой на коре.
Но не паспорт, моя дорогая, просроченный паспорт.
Консул бил по столу и сказал под конец:
"Если паспорта нет, вы, формально, - мертвец".
Но мы живы, моя дорогая, мы все еще живы.
В Комитете я вежливый встретил народ,
Усадив, попросили придти через год.
Но куда нам сегодня идти, дорогая, куда нам идти?
А на митинге некто пророчил беду:
"Если впустим их, тотчас наш хлеб украдут".
Он имел нас с тобою в виду, дорогая, меня и тебя.
Над Европою гром продолжает реветь -
Это Гитлер о том, что должны умереть
Мы с тобой, дорогая, должны умереть, мы с тобой.
Видел пуделя в кофте с блестящей застежкой,
Видел двери, распахнутые перед кошкой.
Но они не евреи, моя дорогая, они не евреи Германии.
Спустился к заливу, сковавшему воду.
В ней рыбы резвились, играя в свободу.
Лишь в нескольких футах, моя дорогая, лишь в нескольких футах от нас...

Фрагмент второй. Он связан с моими впечатлениями от поездки в кардиологический центр имени Бакулева, расположенный в Москве. Тем, кто там периодически появляется (как правило, в связи с острой необходимостью), давно известен новый корпус данного центра, расположенный на окраине столицы. Огромные размеры, дорогая внутренняя и внешняя евро-обшивка и стопроцентная компьютеризация – вот три вещи, которых нельзя не заметить, пройдясь по просторным коридорам нового здания.
Для нас же здесь важно следующее: каждый третий (если не второй) в новом корпусе – лицо явно «не совсем русское». Незнакомый язык, острые каменные взгляды из-под густых черных бровей –то, чего не избежать ни в одном из многочисленных закоулков кардиологического «осьминога». Пока эти люди, очевидно, занимают такие незначительные должности, как старшая медсестра или прачка, секретарь или повар. Но недавно, сидя в столовой, я краем глаза заметил целую компанию молодых врачей-стажеров, чья национальность мгновенно была определена мной, как «хач». Другого слова я, к сожалению, в своем скудном лексиконе не нашел. Аналогично, у меня не находится слов, чтобы выразить эмоции, связанные с тем пребыванием в столовой. Впрочем, одну фразу я сформулировать все же сумею: «хач» - это наша торговля, и скоро в это определение добавится слово «медицина». Прошу читателей так же учесть, что центр имени Бакулева является для многих больных сердечно-сосудистыми заболеваниями единственной надеждой хотя бы на частичное выздоровление. Спустя немного символов, уточню: для больных со всей России...

Двадцать первый век. На дворе – Россия, страна значительных исканий и поступков, страна с опухшим от великих дат историческим подстрочником и картой, чьи размеры огромны при любом масштабе. Вокруг страны – вражески сверкающие огоньки европейских государств. На радарах – вечная ночь. Но враги уже здесь. И их ментальная атака повсеместного опошления невидима и безлика. Она растворена в нашем «завтра». С ней надо бороться, но как?
Для того чтобы дать «хоть какой-то ответ», давайте разберем день сегодняшний. Итак, что мы имеем?
Первый невидимый фронт развернула Америка. Изо дня в день спокойно и уравновешенно, с голливудской улыбкой она воюет с нашими ценностями. Самое страшное замаскированное орудие – гуманизм. Он постепенно прокрался в наши высшие учебные заведения и активно стачивает индивидуальные черты лица с молодежи. Создавая образ беспрерывно мыслящего «героя-тростника», гуманизм пытается теоретически доказать отсутствие присутствия бога. Иными словами, «оторвать нас от исторических корней», поскольку вера была для россиян всегда чем-то большим, чем для жителей иных стран. С одной стороны, мне симпатична гуманистическая теория мобилизации всех сил человека на борьбу со своими недостатками и непрерывное самосовершенствование, с другой – уважаемые «святые без бога» забывают, что на протяжении всех эпох именно религия в большинстве случаев питала истинное искусство. Пользуясь случаем, хотелось бы обратиться к ректорам наших ведущих коломенских институтов: если вы допустили преподавание гуманизма в рамках общеобразовательной программы, то почему параллельно не ведется никаких религиозных дисциплин на экономических факультетах? У человека всегда должно быть право выбора. И особенно это важно для молодых, чьими умами может запросто овладеть любая теория, если ее активно пропагандировать.
Пустыни «холодной войны» – это также и эфир. Параллельно с фабричной мебелью (которая способствует упрощению вкуса к красивым вещам) нам подается фабричная музыка, чьи простенькие мелодии схватываются даже дистрофичными динамиками «мобильников». От воспитания в детях вкуса к музыке и вещам родителей отвлекает телевиденье, которое в последнее время удивительно часто показывает юмористические выступления и сериалы-близнецы формата «за жизнь». Бедным юмористам, похоже, все труднее «держать планку» на прежней высоте и они спускаются в своих шутках все ниже и ниже, вплоть до «минусовых отметок маразма». В сериалах царят восковые лица все тех же актеров в различных амплуа. Все чаще на экранах - «оранжевая» атмосфера романов Дарьи Донцовой: красивая и беззаботная жизнь, не лишенная каких-то мизерных, но основательно раздутых проблем. Появление пресловутой «няни» обойдется без комментариев.
Активно поддерживаемое государством и шоу-бизнесом отсутствие достойной эстетики в современной России ведет к криминальному поведению подростков. Если вы заметили, все кровавые перестрелки русских боевиков происходят в каком-нибудь заброшенном, некрасивом, зачастую «костлявом» индустриальном месте. Ненормативная лексика, лужи крови и насилие не очень-то смотрится на фоне исторических памятников искусства, сотканных из резных узоров и едва телесных колон, пилястров, фронтонов и прочих вещей. Все это связано, прежде всего, с тем, что человек в храме и возле него – это значимая единица, интеллектуально насыщенная губка, способная впитывать и впитывать окружающий мир до бесконечности. Что говорить - он и сам здесь, как целый мир. Его мысли кажутся искусно отполированными (при помощи книг) и четко настроенными, как дорогой музыкальный инструмент. Человек в «центрах и предместьях» боевиков – это символ отчаяния и дисгармонии, пестрого напряжения и расклеенных мыслей. Его задача – выжить, чтобы вступить в новую перестрелку. Задача, согласитесь, так же бессмысленна, как и результат ее выполнения.
Уповать на кого-то бессмысленно. Одно решение, на мой взгляд, имеется. Поскольку городские администрации взялись за облагораживание улиц, мы можем сделать выводы, что деньги на «перемены» имеются. Давайте же не будем забывать, что чистота и красота, прежде всего, должна быть в сердце. Почему бы не попробовать переоборудовать различные ДК, в которых ныне активно занимаются творческой деятельностью только детские кружки, под разнообразные студии: поэтические, музыкальные, художественные? Ведь можно привлечь специалистов по философии, культурологи и литературе из тех же местных институтов. Насколько мне известно, они сейчас занимаются скучной работой – преподают свои предметы перед незаинтересованными аудиториями технологических и экономических факультетов. Стило бы отремонтировать или построить помещения с соответствующей эстетикой, лишенные всяких евро-наворотов и прочих «уравнивающих» элементов интерьера. Можно предоставить деньги самим членам этих салонов с целью оформления своих залов по собственному вкусу при помощи независимых дизайнеров. Необходимо также дать широкую рекламу и доступ в подобные места. Причем, широкий доступ подразумевает и Читать далее...

Кто он – Шевчук? Потрошитель, драчун, беспокойный рок-славянин? А может, первостатейный лирик, поэт, сказочник, художник? Шевчук – это всё. Это два полюса одного земного шара, где есть и дикие лесные драки хищников и высокая романтика, преломленная в человеке; где есть, в конце концов, Слово, уже родившееся и разбросанное по магнитным лентам, пластинкам и дискам различных студий. Где есть – Человек, не способный держать в себя в руках, оттого что «Когда мир летит к чертям, совесть – самый тяжкий крест...».
Спросите Петербург о его нравственных показателях, и он ответит вам лучшими песнями «ДДТ». Песнями, где всё – к чертям, всех – к чертям, Киркорову – в глаз, потому что – Душа! То есть – единственное мерило, которое контролирует кулак- перо-жизнь.
Тексты Юрия Юлиановича – это те неизданные тома русской, человеческой правды, где мы встречаем и революцию, и христианское смирение («Смерти нет, но всегда – пожалуйста…») и хриплое старческое бормотание на завалинке «Навалилась беда, как на огонь вода…»). Это - спесь, гладко заостренная музыкой. И здесь – плевок в сторону тех, кто считает его трехаккордных, зарабатывающим «на Джип».
Пока Макаревич улыбчиво смакует различные кулинарные тонкости, в незамысловатых песнях встречается с персонажами своего прошлого и смиренно беседует с ними за жизнь, Шевчук идет – лоб в лоб! – на попсу, гремя кастрюлями, ложками и вилками (для особо изворотливых), дабы расправится с безголосыми, надутыми плюс раздутыми рыночными звездами. Его война, начатая еще в первом альбоме, требует продолжения.
И этой «кухонной» тяжелой артиллерией – гремящими и резкими словами – наполнен его новый альбом, «Пропавший без вести». Но речь пойдет не об этом альбоме. Я остановлюсь только на расшифровке названия, которой требует – не иначе! – припев одноимённой песни, звучащий: «Пропавший без вести, я назову тобой дорогу». Предполагаю, что иносказание «пропавший без вести» можно истолковать, как «растворившийся во времени, в массах». Шевчука, со всем его жизнеописательным талантом, со всей русской душой, которая «днём дралась, ночами – пела», поглотило множество, наводнение назойливой поп-культуры, которая жужжит по принципу: «роем у микрофона».
И вот, телевиденье, проплывая в одном направлении с попсой (по течению денежных масс), - показывает нам «Шевчука, набившего морду Киркорову»: мол, посмотрите какой плохой, некультурный рокер! А то, что «некультурного рокера» уже два десятилетия в широких питерских кругах, и не только, считают серьёзной творческой единицей (поэтической, прежде всего) – этого по телевизору не показывают и не рассказывают. А ещё - не поясняют, что – говоря по совести - каждому всегда есть за что дать по лицу.
Немного нарушив логику и интонацию изложения, приведу случай из своей жизни, произошедший около года назад. Я ходил тогда в майке «ДДТ». На подходе к трамвайной остановке меня окликнул сорокалетний, серьёзного вида человек и протянул мне руку. Я не понял причины, но тоже протянул руку в ответ. «Приятно юношу, почитающего ДДТ» - сказал незнакомец и отправился по своим делам.
Мораль. Искусство рока, созданное в нашей стране, Макаревичем, Майком, Кинчевым, Цоем, Башлачёвым, Шевчуком, Б. Г. и прочими – продолжает жить, но в иной ипостаси. Вы уже не увидите шумных концертов с явными лозунгами против власти, не услышите повсеместного грохота революции, готовой взорваться у вас на глазах. Теперь революции происходят локально и тихо: вот так, по сердцам юношей, которым, сквозь призму опыта, доброжелательно пожимают руку. И, может быть, уже не страшная, зычная песня по типу «В бой» нужна современному поклоннику, чтобы почувствовать, что он «не один», а спокойная, приглушённая «Адам и Ева» с нового альбома ДДТ? Может, переходя на шёпот, Шевчук годится для продолжения революции больше, нежели с голыми, раздражёнными нервами?
Как бы там ни было, но этот трибун, чью «Что такое осень?» поют от души даже в детстве, остаётся для меня, прежде всего, этическим выбором. Но и с музыкальной точки зрения – композитор, неутомимый экспериментатор, святой агрессор (в хронологическом порядке) – он всегда находился много выше простых бардов с гитарой в руках и стопкой исписанных тетрадей за пазухой. Он - профессионал, одержимый своим – почти подвижническим - трудом. И слушать его – значит подчёркивать этот этический выбор, ибо ДДТ – такова политика группы! - всегда выводит на первый план именно слова, усиливает их мелодикой. И давайте пока не будем спешить с выводами и загонять его в рамки «последнего из могикан» подвижника: он не был последним. Никогда. И не будет.

УИСТАН ХЬЮ ОДЕН

ЛЮБЯЩИЙ БОЛЬШЕ (вольный перевод с английского языка)

Я, в общем-то, знаю прекрасно, глядя на эти звёзды:
Мне открыта дорога в ад, хоть и смотрят они на нас,
Но в земном воплощении нам безотраднее прочего
Встретить пейзаж равнодушия в чьих-то глазах.
Как мы можем желать той заботы от звёзд, когда нам
Просто нечем вернуть этих чувств? Мы немы на уста.
Если равной любви не бывает, пусть я буду тем,
Кто полюбит сильней. Воздыхателю, равному мне,
Будет трудно сказать равнодушной звезде о любви:
Что тоскую по ней; распахнуть свой сердечный камин.
Если звёздам судьба умереть и исчезнуть, то я
Просто должен суметь посмотреть вновь в пустые стога
Перьевых облаков, и привыкнуть к густой темноте,
Хотя это и может занять всего несколько дней.

НА СМЕРТЬ ИДЕАЛА

Уже не помню, когда ты умерла:
У одиночества всегда свои заботы.
Ходил к тебе чаще, чем ты ждала,
но всё больше молчал над тобой,
ведь годы
впереди у таких, как мы.

…неразлучны могилы, леса немы,
и несутся по рельсам, набрав в утробу,
в холостые гудки– сырой воды,
молчуны-скороходы…

Заводы уныло пускают пар
и поезда,
а из них –
курильщики…

Бог не признал за собой греха.
Больше того! - он был безразличен.
Что ж,
и мудрый орёл,
видя издалека
чью-то куриную смерть,
не сочтёт себя хищником.

Что Ему похороны?
Труха.

Он никогда не мечтал
и не носил на руках
человека,
тем более – женщину.
Никогда не терял того, что обещано
рожденьем самим:
венка,
здоровья, любви, - ни меньшего.
Знает ли берега
река, у которой не было
ни одного рыбака?
Нет.
Вот и плакать нечего.
Это да будет так
раз
или навсегда.

Права на текст принадлежат группе "Галатея"

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ


Валятся кроны от взрывов над городом
В пляске сигнальных ракет…
Жизнь без прозрения, радость без повода,
Страшно дышать на заре.
Души сколочены в брёвна и брошены
Вдоль по теченью телес.
Кто остановит их дрейф по заброшенным
Братским могилам чудес?


Мир выбрал ложный маршрут!
Свет на другом берегу.


Бездна не манит, когда по карманам
Спрятаны джин и платки.
Дьявол опасен не прелестью басен -
(А) знанием мыслей людских.
Справа и слева срываются нервы,
Руки от гнева дрожат…
Не победить, но возможно стать первым,
Кто слабого спас от ножа.


Мир – это жидкий кристалл.
Свет – над собой попотей.
Свет – это дело зеркал.
Луч - это дело людей.


ПРИПЕВ:

За вашими спинами ходят,
О вас бесконечно спорят
Предки в одеждах бесплотных…
Все!
За вашими душами погань,
Но нет, не вините Бога:
Запреты сняты и догмы
Все!





Многие прочие судьбами сточены,
Согнуты спины жгутом.
Ты вышел в жизнь за прямым позвоночником,
Истинно дело Твоё.
Дьявол лукавит, но мудрый словами
Ищет возвышенных мест.
Толпы воскресших за ним поднимаются
Вверх по ступеням небес…