Я с трепетом сажусь за руль. Нет, мне не страшно поцарапать борта своего пожилого Рено, я не боюсь корыстолюбивых сотрудников полиции. Я боюсь пешеходов

Вот они, прячутся за фурой у обочины. В чёрных куртках, ни единого светлого пятнышка. Жёлтые московские фонари освещают их не лучше церковной свечки. Но пешеходам не страшно — их охраняет знак «пешеходный переход», которого я не увижу никогда — его загораживает та самая фура.

Я еду медленно и каждую секунду готова вдарить по тормозам. Увы, если пешеход твёрдо решил совершить самоубийство, и тем более, если он по этому поводу как следует выпил, мне не увернуться.

Для того, чтобы облегчить потенциальным суицидникам их задачу (может, они вымрут все наконец?) осмелюсь дать несколько советов.

Во-первых, затаитесь. Используйте любые укрытия у обочины. Подойдут не только фуры, но и «Газели», мусорные контейнеры и густые кусты.

Если Ваш рост не превышает 150, можете прятаться почти за любой припаркованной машиной. Ни в коем случае никаких светоотражающих маячков на одежде. Водители почти всегда смотрят на обочину, и Ваш маячок сразу будет заметен. Одежду надо надеть чёрную. Впрочем, судя по московскому метро, это и так почти все сделали.

В чёрной одежде Вы сольётесь с пейзажем. А пока Вы будете ехать к месту Последнего Перехода, Вы поучаствуете в создании общегородского депрессивного настроения. Остаётся только поблагодарить китайских производителей одежды, которые не покладая игл шьют унылые чёрные курки для русских самоубийц.

Учтите, Вас могут выдать даже мелочи: отражающая верёвочка на молнии или на кроссовках, окантовка сумки. Все эти светоотражающие вещи выдумали люди, которые хотят жить...

Во-вторых, будьте внезапны. Постойте на переходе минут пять, с тоской глядя на проезжающие машины. Всем своим видом покажите, что стоите тут просто так. Уверив водителя в том, что никуда с тротуара Вы не тронетесь, быстро перебегайте дорогу. Вам гарантированы как минимум множественные переломы.

Самоубийство хорошо совершать не просто так, а в специально для этого устроенных местах.

Не волнуйтесь, о Вас позаботились. Выберите нарисованную зебру через 6 полос (можно и через 8, как например, на Фрунзенской набережной). На всякий случай, проверьте, какова разрешённая скорость в том месте, где нарисована зебра. Например, можете посетить Волгоградский проспект (г.Москва) недалеко от квартала 138. Там 6 полос, по факту — 8, разрешённая скорость 80 километров в час. У водителя просто нет шансов увернуться.

Особенно прекрасен разрыв в бетонном заборчике, разделяющем встречные полосы. Если Вам случайно удалось перебежать первые 3 полосы, то можно затаиться в разрыве и повторить попытку. Я надеюсь, что те, кто рисовал «зебру» через 6 полос уже попробовали несколько раз перейти дорогу в этом месте.

Знайте, что московское ночное освещение не мешает скрываться от водителей. Под жёлтым фонарём видны только тени. А в дождь и они расплываются в нелепые пятна.

Если по пути к Последнему Переходу Вы увидели 3-4 мелких автомобильных аварии, знайте: внимание у водителей снижено, все устали, все плохо видят. Ваши шансы на то, что переход станет Последним стремительно растут.

Остальные способы менее надёжны и подразумевают нарушение законов и правил. Вы можете напиться и выпасть на дорогу, но тогда это будет просто глупость. Можно попробовать переходить дорогу на красный «пешеходный» светофор. Но, водители могут быть настороже и проезжать перекрёстки медленно.

К моему сожалению, люди не только сами не хотят думать о

Выебать сестру жены – дело святое. Тем более, когда эта шестнадцатилетняя овца, ещё многого не понимая, шлындрает мимо тебя по квартире в одних трусиках и маечке, отсвечивая аппетитными дыньками полупопий и стройными ножками. Я усиленно делал вид, что ничего не вижу и не замечаю, но от одной мысли, как я ставлю её рачком и впендюриваю в тесную, нераздолбанную ещё пиздёнку свой злобный хуище, по моему телу проходила сладкая, горячая волна, а резко вставший член больно заклинивало в труханах.

Случилось это в середине 90-х. Было мне тогда 25 и вот уж год, как я женился на красивой студенточке. Жили мы у жены: тесть, тёща, супруга, я и её сестра Олька – та самая симпотная нимфетка, которой я так страстно желал проломить целяк, а потом ебать и ебать её до потери пульса. Да-а-а, был я в то время молод и горяч; хер перманентно находился в полувздыбленном состоянии, а все сны и помыслы всегда сводились к одному – дикой и необузданной ебле всегда и везде. Но жена быстро приелась со своей интеллигентской, стандартной ёбельной программой, с минетом по праздникам, на работе я всех кого можно оседлал, а всякие знакомые блядищи повыходили замуж. Случился у меня, блять, некий половой кризис. Онанизм не в счёт. Да тут ещё Олька перед глазами маячит со своей свеженькой и круглой попкой. А губки бантиком, а сисечки маленькие, стоячие как яблочки… Блять, сука, нахуй, ёбанаврот!!!

Как-то раз, ранним утречком, я вскочил поссать и, пробегая мимо Олькиной комнаты, не удержался и заглянул вовнутрь. Она спала, разметавшись на тахте. Одеяло упало на пол, ночнушка задрана, ножки широко раздвинуты, трусишков нет. Я буквально охуел от увиденного пейзажа: юная, ещё не замохначенная девичья пиздёночка с розовым бутончиком половых губок на фоне сочных и упругих ляжек.
Полюбовавшись с минутку, я поскакал в туалет, где не только поссал, но и…, ну…, в общем, всем всё понятно. Больше я в то утро не заснул. Да и жене досталось. Но как молодой муж и порядочный молодой человек (с виду), я все эти похабные фантазии и порывы скрывал; душил, так сказать, на корню. В общем, даже и не помышлял о том, чтобы в натуре её отколдожопить. Но судьба есть судьба. Итак…

На день рождение шефа все, естественно, ужрались в какашку. Я, ясен хуй - в первых рядах. Но будучи опытным алкашом и, я заранее взял отгул на следующий день, чтобы спокойно переболеть дома и не светить своей похмельной рожей на фирме. Утром тесть с тёщей съебали на работу, жена на практику, а Олька в школу. Я же оставался лежать, накрывшись одеялом с головой, вонюче попукивая и типа страдая. Но как только все упиздили, я в злорадстве выполз на балкон, где за прогнившим шкафом у меня была припрятана бутылочка хорошего вискаря, и лизнул тройку добрых глотков. Сразу захорошело. Я покурил и снова завалился спать. Проснулся уже в полдень. И только было собрался на балкон, чтобы ещё немного поправиться, как услышал со стороны коридора отчётливые звуки ебли – стоны и всякие там охи-ахи. Я слегка напрягся. В балде моей началась свистопляска. «Если бы это тесть дрючил тёщу, - подумал я – то я бы слышал только рёв, пердёж и хрюканье. Значит не они. А тут звуки конкретных, добротных поебушек. Блять, Олька. Мама родная!!! Неужели?!»
Я в смятении выскочил на балкон и заглотил ещё дозу. Резко накатило и я немного успокоился и осмелел. Накинув халат, я на цыпочках вышел в коридор. Звуки явно доносились из Олькиной комнаты. Почти не дыша, я подкрался к полуоткрытой двери и осторожно высунул из-за косяка еблет…

Ну тут, бля, уж хули крутить да сопли жевать. Короче – Олька и её школьная подружка Ирка лежали на раскинутой тахте валетом и натурально ебли друг дружку огурцами, при этом страстно одна другой отлизывая. Видак жарил ядрёное порно. Меня, ёбанаврот, аж затрясло всего, а трусы начали трещать по швам. «Хуяссе, 10-й класс…» - вертелась в моей балде единственная мысль. В состоянии полного охуения, я отступил на балкон, где машинально пару раз богато приложился к бутылке. Закурил. И тут меня невъебенно приходнуло на старые дрожжи и голодный желудок. Произошла, блять, крутая метаморфоза и я из благостно-похмелённого манагера превратился в обычного учмяканно-озабоченного падонка, коим обычно и являюсь, дюже перебрав косорыловки.
- Да пошло оно всё на хуй! – Выругался я, отгоняя все сомнения и заключая сатанинский пакт с остатками совести. А хули ж, блять – за стенкой две козы огурцами друг дружку хуярят, а я чё, сука, под одеялом кожу тянуть буду?! Нихуя подобного! И далеко отщелбанив бычок, я взял пузырь и решительным шагом отправился навстречу новым половым приключениям.

- Добрый день, девочки. - С дикторским прононсом громко сказал я, войдя в Олькину

The Kilimanjaro Device

1965

Я приехал на грузовике ранним-ранним утром. Гнал всю ночь, в мотеле все равно не уснуть, вот я и решил - лучше уж не останавливаться, и прикатил в горы близ Кетчума и Солнечной долины как раз к восходу солнца, и рад был, что веду машину и ни о чем больше думать недосуг.

В городок я въехал, ни разу не поглядев на ту гору. Боялся, что, если погляжу, это будет ошибка. Главное - не смотреть на могилу. По крайней мере так мне казалось. А тут уж надо полагаться на свое чутье.

Я поставил грузовик перед старым кабачком, и пошел бродить по городку, и поговорил с разными людьми, и подышал здешним воздухом, свежим и чистым. Нашел одного молодого охотника, но он был не то, что надо, я поговорил с ним всего несколько минут и понял - не то. Потом нашел очень старого старика, но этот был не лучше. А потом я нашел охотника лет пятидесяти, и он оказался в самый раз. Он мигом понял или, может, почуял, чего мне надо.

Я угостил его пивом, и мы толковали о всякой всячине, потом я спросил еще пива и понемногу подвел разговор к тому, что я тут делаю и почему хотел с ним потолковать. Мы замолчали, и я ждал, стараясь не выдать нетерпение, чтобы охотник сам завел речь о прошлом, о тех днях, три года тому назад, и о том, как бы выбрать время и съездить к Солнечной долине, и о том, видел ли он человека, который когда-то сидел здесь, в баре, и пил пиво, и говорил об охоте, и ходил отсюда на охоту, - и рассказал бы все, что знает про этого человека.

И наконец, глядя куда-то в стену так, словно то была не стена, а дорога и горы, охотник собрался с духом и негромко заговорил.

- Тот старик, - сказал он. - Да, старик на дороге. Да-да, бедняга.

Я ждал.

- Никак не могу забыть того старика на дороге, - сказал он и, понурясь, уставился на свое пиво.

Я отхлебнул еще из своей кружки - стало не по себе, я почувствовал, что и сам очень стар и устал.

Молчание затягивалось, тоща я достал карту здешних мест и разложил ее на дощатом столе. В баре было тихо. В эту утреннюю пору мы тут были совсем одни.

- Это здесь вы его видели чаще всего? - спросил я.

Охотник трижды коснулся карты.

- Я часто видал, как он проходил вот тут. И вон там. А тут срезал наискосок. Бедный старикан. Я все хотел сказать ему, чтоб не ходил по дороге. Да только не хотелось его обидеть. Такого человека не станешь учить - это, мол, дорога, еще попадешь под колеса. Если уж он попадет под колеса, так тому и быть. Соображаешь, что это уж его дело, и едешь дальше. Но под конец и старый же он был...

- Да, верно, - сказал я, сложил карту и сунул в карман.

- А вы что, тоже из этих, из газетчиков? - спросил охотник.

- Из этих, да не совсем.

- Я ж не хотел валить вас с ними в одну кучу, - сказал он.

- Не стоит извиняться, - сказал я. - Скажем так: я - один из его читателей.

- Ну, читателей-то у него

«Когда ты слепой, то просто представляешь себе, как выглядят люди. Не трогая их лица или измеряя их вес, а по голосам и по тому, как они себя ведут. Это и помогает сформировать какую-то картинку. Теперь, когда я могу видеть, то понимаю, что такие картинки не всегда бывают точными. Но когда я впервые увидел свою жену, Гурджит, спустя 10 лет после того, как мы встретились, она оказалась точно такой, какой я себе ее представлял.

Я потерял зрение, когда учился в школе, перед Рождеством 1972 года. Мне было 10 лет, и у меня началась сильная сыпь. Врач дал моей маме какие-то таблетки, но у меня на них возникла ужасная реакция — синдром Стивенса-Джонсона. В течение нескольких недель было не ясно, выживу ли я вообще.

Одним из следствий этого синдрома было то, что перестали функционировать слезные протоки, что очень плохо сказывается на роговице глаза. Врачи перепробовали все, чтобы решить эту проблему. Каждые две недели по дороге в больницу я покупал себе какие-нибудь комиксы, надеясь, что смогу прочитать их на обратном пути домой. Но этого не случалось. Мое зрение становилось все хуже и хуже, и к тому моменту, как мне исполнилось 14 лет, я окончательно ослеп.

Меня перевели в специализированную школу в Бирмингеме, в которой я должен был торчать с понедельника по пятницу. Я понимал, что моим родителям тяжело бросать меня там, но это было лучшим выходом. После школы я решил пойти на факультет информационных технологий в Королевском национальном колледже для слепых в городе Херефорд. Сейчас, кстати, я возглавляю это учебное заведение. Я изучал не только академические и профессиональные дисциплины — нас учили, как вести независимую жизнь: самостоятельно готовить, убирать, заниматься спортом, гулять и так далее.

Я звонил родителям каждый день и рассказывал им, как у меня идут дела. Они гордились мной и, если честно, удивлялись моим успехам. Вообще, так реагировали многие люди. Они думали, что слепой человек, в основном, справляется, а не добивается успехов. В те годы я чувствовал, что в восприятии многих слепой в какой-то степени — конченый человек. Но на самом деле это не так. Это был изумительный период в моей жизни.

Лучшее, что со мной случилось, — это встреча с Гурджит. Я не думал, что кто-то захочет выйти за меня замуж, но она сказала, что согласна, потому что ей кажется, что это правильный поступок. Я знал, что она потрясающая женщина, и не мог поверить своей удаче. Даже в день нашей свадьбы я задавался вопросом, не передумает ли она. Но Гурджит была на месте и ждала меня. С тех пор мы все время были рядом.

После свадьбы я организовал бизнес по производству компьютеров. Благодаря Брайлевскому терминалу я мог делать всю работу по программированию самостоятельно, но тот первый раз, когда я собрал компьютер, я помню до сих пор. Мы с Гурджит работали всю ночь — она была моими глазами. Затем она возила меня по стране, мы доставляли компьютеры клиентам. Через какое-то время у нас родились две дочки. Я купил магазин, наши дела шли лучше и лучше. На самом пике мы были одним из крупнейших поставщиков в Великобритании и оперировали миллионами фунтов стерлингов.

То, что я слепой, было частью нашей супружеской жизни. Мы не разговаривали об этом, просто жили с этим. Я никогда не думал о том, что все может быть как-то иначе. Но однажды, когда мы были женаты уже около десяти лет, в наш офис примчался мой знакомый оптик. Он рассказал, что прочитал о какой-то новой технологии и уверен, что она может мне помочь. Спустя две недели я приехал в больницу в городе Брайтон и написал заявление на эту новую экспериментальную операцию.

Когда врачи сняли с меня повязку и очистили мои глаза, это было похоже на то, как будто кто-то протер специальным моющим средством окно. Я увидел галстук врача, потом его широкую улыбку, и затем все вокруг стало кристально чистым. Когда Гурджит и девочки вошли в палату, они выглядели точно так же, какими я себе их представлял. Такими знакомыми. Я никогда не забуду этот момент. «Я вижу вас», — сказал я им.

Больше всего меня впечатляло то, каким ярким был окружающий мир. Цвета 1970-х годов, которые запомнились мне с детства — темно-красные занавески, коричневый линолеум, грязно-желтые фасады магазинов и черные автомобили, — сменились набором блестящих оттенков.

Все вместе мы прогулялись до набережной Брайтона. Был прекрасный день, я шел вперед, держа дочерей за руки и немного рисуясь. Я таращился на все подряд и не мог перестать. Было так много всего, что обращало на себя мое внимание. Это было потрясающе. Когда я думаю о том дне, мне до сих пор хочется себя ущипнуть».

— Я тебя согрею, дитятко моё, — Феодосия наклонилась к младенцу и поцеловала его в мертвые губы, — вместе нам будет теплее! Женщина обняла ребенка и легла с ним на лавку. От холода сводило мышцы. - Спи, мой хороший. Скоро, совсем скоро будет весна, снежок растает, и мы будем гулять с тобой по зеленой травке. А сверху на нас будет смотреть Боженька и радоваться. Он всегда радуется, когда видит малых деток. Он всех любит. И животинку любит, и зверюшек всяко разных – и белочек, и зайчиков, и мишек. Феодосию медленно клонило в сон, говорить уже не было сил.

        Она посмотрела на кристаллики льда на стенах, потом скосила глаза на разбитые окна. Женщина поправила съехавшее мертвое тельце у себя на груди и обхватила его покрепче.

       - Спи, ягодка моя, и я буду спать, — прошептала она немеющими губами. В сенях послышался топот чьих-то ног, и сквозь полудрёму Феодосия услышала голоса.

         - Эй, а святой отец где? - Как узнал, что всё село тут, сразу сюда побежал. 

        -Скоро будет!

         - А зачем его ждать? Федор, иди первый!

         - Пусть Архип идёт, это он всех собрал!

          - А чё Арихип? Всё село орало – ведьма, ведьма, пошли на ведьму! Сами открывайте!

           - Да что ж вы за мужики-то такие, бабу испугались!

        - Вот и иди тогда, дура, первой, а я еще пожить хочу!

         - Глашка, погляди — он уже с утра для храбрости полбутыля выхлестал, а всё равно коленки трясутся, тьфу!

              - Да я тебя ща!

              Голоса слились в один общий гул. Через некоторое время шум прекратился, скрипнула дверь, и на пороге избы показался молодой священник. Односельчане остались у него за спиной.

            - Феодосия, ты слышишь меня? – произнес он.

            Увидев младенца на руках женщины, священник перекрестился и снял шапку. В избе было холодно, как на улице, давно нетопленная печь блестела инеем.

           - Феодосия! Это я, отец Иван! Женщина с трудом открыла один глаз и посмотрела на незваного гостя. Толпа на всякий случай отступила назад, оставив священника одного.

          - Что тебе нужно, святой отец?

          - Это…Феодосия, надо бы …

          - Что вам всем нужно? – повторила она.

         -Слышь чмо, я тебе в сотый раз говорю выкинь на хрен сигарету. Сказал винни пух обращаясь к своему другу пятачку. — все, это последняя ответил пятачок.

             -Пол часа назад была последняя не унимался медведь --все все выкидываю. Пятачок опустил окно в машине и выкинул бычок на улицу.

           -И что ты в натуре такой нервный? Спросил пятачок друга — мне надоело дышать сигаретным дымом, а если ты такой умный то сейчас вообще пешком пойдешь.заметил медвежонок.

              - А кто машину везти будет? Ты что ли? И пятачок засмеялся.

             Винни пух насупился. отвернулся уставившись в окно.друзья уже 2 й час колесили по МКАД

             --Слышь, свинья, вон смотри кажется наш едет.в левом ряду ехал синий Форд фокус.

             Водитель напряжённо вцепился лапами в баранку. было понятно что за рулем чайник.- угу, идем на обгон пропел пятачок.перестраевоясь в левый ряд, кролик набирал скорость, обгоняя проезжающие рядом машины. магнитола напевала что то жизни радостное, веселое. Лондон — Париж ты все не спишь доносилось из динамиков.

                       Настроение отличное, Хм еще бы. Ровно неделю назад он стал счастливым обладателем купленным в кредит форд фокус. Очень хорошая идея делать покупки в кредит, раньше кролик на работу ездил как лох на общественном транспорте с пересадками, теперь он владелец машины И звучит как автолюбитель, вы только вслушайтесь в это словоА В Т О Л Ю Б И Т Е Л Ь. за окном пробегал осенний пейзаж, деревья с красно-желтой листвой., кролику вспомнилась фраза -деревья были голы, от куда она взялась в его голове кролик не помнил но сразу представились… совокупляющиеся деревья в развратных позах.

                   Счастливое лицо кролика растянулось в улыбке. он вспомнил как вчера порол сову,, ему было смешно голая сова — голые деревья,

                  Вдруг из правого ряда не понятно от куда появилась BMW х5 и резко перестраивается в левый ряд. водитель BMW резко затормозил подставив " задницу машины" кролик в нее в ехал.бац!!! Раздался глухой звук, ой, не хуя себе, что это так бумкнуло, мог сказать кролик, но он был очень культурный и он промолчал. что так бумкнуло и так было понятно. Кролик сбавил скорость и притормозил. поврежденные машины остановились.

               Из BMW вылез коренастый медведь Кролик тоже поспешил выйти из машины.не забыв про аварийку. Форд не значительно повредил капот BMW и разбив обе фары, осмотрев повреждения медведь посмотрел на кролика, но как посмотрел? его взгляд не предвещал не чего хорошего.

                Тем временем из машины вылез пятачок, со словами -ну не хрена себе, Вини ты только посмотри показывая на разбитые фары пятачок.

              -Сейчас вызовем Гаи, начал было говорить кролик. — слышь чмо, виннипух обращаясь к кролику — как расходится будем?

Движения мужчины убыстрились, дыхание участилось и стало громче.
Ольга чуть приоткрыла левый глаз, скосила его в сторону настенных часов. Шесть минут уже долбит. Пора заканчивать.
Она выдохнула – аахх… – потом издала протяжный стон, вцепилась ногтями в плечи партнёра, напрягла мышцы.
Мужчина запыхтел ещё сильнее. Аденоиды у него, подумала Ольга. Ну, всё, хватит.
Она выгнулась дугой, пронзительно завизжала, с силой провела ногтями по спине – как же его?.. а, да, Саша… по Сашиной, значит, спине – ну, останется на какое-то время её фирменный знак. По четыре длинных полосы под каждой лопаткой. Пусть жена, или кто там у него есть, полюбуется. Хотя, скорее всего, никакой постоянной женщины нет у этого Саши.
Ольга резко расслабила мышцы, снова напрягла их – до дрожи в икрах, – опять расслабила. Через пару секунд партнёр глухо и яростно зарычал, затем рывком вышел из неё и рухнул рядом. Словно труп.
Ольга мурлыкнула – не отреагировал. Это бывает, это такого типа мужчина. Ольга улыбнулась про себя – так и предполагала. Даже презерватив снять не удосужился. Не исключено, что сейчас в сон провалится, захрапит – аденоиды же.
Ну и славно. Попадаются мужики, норовящие после секса приласкать женщину. Тоже забавные. Котики-пёсики. Поцелуйчики там всякие, словечки. Похлопывания, пощипывания, покусывания.
Ладно, хорошенького понемножку. Так вот позволишь себе полчасика понежиться – очухается, начнёт минет вымогать.
Да и некогда нежиться, домой пора. Сергей – она снова бросила взгляд на часы – часа через полтора вернется, надо бы раньше успеть.
Ольга выбралась из постели. Мужчина промычал что-то, всхрапнул, повернулся набок. Ну-ну.
Где у него тут ванная? А, вот же. Да, судя по всему, не врал – холостой. Всё замызганное какое-то… Ну, ничего. Хотя бы временная женщина должна же у него быть. Вот и поинтересуется царапинами на спине возлюбленного. Придётся возлюбленному новую временную искать…
Ольга быстро приняла душ, завернулась в сомнительной свежести полотенце, вернулась в спальню, тихо оделась, причесалась-подкрасилась.
– Пока, милый, – нежно пропела она. – Не провожай, не надо. Звони, хорошо?
Чмокнуть, что ли? Пожалуй, нет. Перебьётся.
– Ты куда? – сонно удивился Саша.
– Бегу, милый, бегу, – ответила Ольга уже от двери. – Чао!
– А телефон? – крикнул он вслед.
Ишь, встрепенулся.
– Я сама тебе позвоню, – откликнулась она. – Завтра же. Пока-пока!
И захлопнула за собой дверь.
Выскочив из подъезда, поправила на плече сумочку, встала на краю тротуара, подняла руку. Через минуту рядышком припарковалась вишнёвая «десятка».
Куда ехать… сколько… вот и договорились…
Ольга скользнула на заднее сиденье. Поехали.
Который же это по счёту? Сто семьдесят второй?.. или третий?.. Нет, всё же, кажется, второй. Ладно, дома так и так записать надо будет.
Ольга улыбнулась – теперь уже открыто и от всей души. Очередная победа. Очередное блистательное исполнение излюбленной роли.
Мужики. Вот вам.
И бабы. Вот вам тоже.
Распутные хвастливые твари. Лживые суки. Секс у них… Да все, ну хорошо, не все, но девять из десяти – фригидны, как и она, Ольга.
Мерзкое слово. Девять из десяти – нормальны. Физиологически нормальны. Только – бездарны.
А одна из десяти – ненормальная. Урод.
Первые два года в замужестве Ольга играла эту свою роль – роль страстной женщины. Играла не слишком умело, и в конце концов до Сергея дошло. Как? Она не знала точно, но предполагала, что переспал с кем-то на стороне, попалась ненормальная, сравнил реакции… Неглупый, хотя и мужик…
Попытался поговорить «по душам» – Ольга ответила зло, резко, издевательски. С тех пор – дежурное исполнение супружеского долга. Раз в неделю. Быстро и равнодушно.
Иногда она жалела, что так получилось. Владей в те годы мастерством так, как владеет им сегодня, – муж до сих пор считал бы её эротоманкой, а уж на сторону ходить и не помышлял бы.
Но это так, мимолётно. Нет, не о чем жалеть. Потому что не было бы теперешних побед.
Она считала свою жизнь полной.
Доехали до дому. Ольга расплатилась, поднялась к себе. Есть время до прихода мужа. Переодеться в домашнее, сварганить ужин… Телевизор посмотреть… Сегодня у нас что – среда? Значит, супружеский долг исполнять не надо, это у нас по четвергам… Телевизор – и спать… Завтра – на работу…
Да, запись внести в тетрадочку. Саша. Действительно, сто

Вчера валялся в ванной и перечитывал Пратчетта. И понял, что кот Грибо, о котором там так много, невозможно напоминает мне Василия Ебического. Вроде как Терри-наше-все-Пратчетт с Васьки писал.

Когда я жил в общаге (самостоятельности хочется, а денег на съем нормальной квартиры не было), ко мне прискакало маленькое дикое взъерошенное черное пятно.
Сожрало кусок рыбы, перевернуло кактус, нагадило в углу и осталось жить.

Пятно выросло в котяру, о котором до сих пор с содроганием вспоминают все друзья и брат.
Брат так вообще иначе, как "бультерьер сраный", его не называл.

Я ж не кошатник в классическом смысле. Мне вот эти все котики в вазах, диванные персы и прочие выставочные предметы неинтересны. Мне животные интересны в их естественной среде обитания.
Там,где смерть реальна, за едой надо бегать, а самку трахают по своей воле, а не потому что хозяйка захотела срубить бабла на котятах/щенятах.
Животные мне интересны как животные, без всего этого слюнявого очеловечивания "ой, собачка стоит на задних лапках", "ой котик бегает в колесе", "ой тюлень играет мячиком". Без "он такой умненький", "он все понимает" и прочего приписывания животным человеческих качеств.

Приползло жить ко мне? Живи, нет проблем. Но уважай меня. А я уважу тебя. Как животное, а не экспонат выставки.
Так и вышло. Я не был ему хозяином, он не был "моим" котом. Мы дружили. Я его тренировал - цеплял что-то на удочку и, читая книгу, просто крутил удочку над головой. Кот полтора часа мог носиться по кругу без остановки. Натренировал, на беду окружающим.

Василий строил всех гостей. Встречая, просто перегораживал вход в комнату и (особенно!) на кухню. Медленно осматривал своими желтыми блюдцами. И потом по критериям, мне неизвестным, принимал решение "все хорошо, пусть живет / он будет у меня страдать".
Желание сюсюкать и утипутять, мять котика, трясти его и жмакать у гостей пропадало быстро. После первой порции йода и бинтов - руки Василий рвал знатно, в клочья.
Если кто-то хватал за хвост / пинал / прижимал или просто не давал коту пройти по своим делам, я молча шел к аптечке и считал про себя. Пять...четыре...три...два...один...ага. "Андрюха, уберииииаааааа его от меняяяаааа!"
Ветеринар осматривала кота - мяла живот, смотрела зубы, чего-то там еще выискивала - он все терпел. Даже мурчал. Но когда она сказала "он такой сильный и красивый, Вы не хотите отнести его на выставку?" - получила мгновенный удар лапой в нос. Так и ушла, с кровью на лице - тихая, осторожная.

Дисциплина была железная. Никто не трогал меня. Никто не трогал кота. Все научились вешать свои сумки и рюкзаки в шкаф. Ибо если что-то бросалось на пол - Василий не метил стыдливо, нет, что вы. Исподтишка это для трусов. Он открыто подходил и мощно, нахально, обильно мочился на брошенный на пол кожзам. "То, что на полу - либо Андрея, либо мусор".

Раз в месяц Ебический удирал на улицу - бить крыс и трахать...в общем, я не уверен, что он трахал только кошек. После случая с соседской пуделихой.

Этот мерзопакостный кудрявый половик гавкал на балконе просто из принципа. Мол, смотри, мир, вот я вся такая стриженая-красивая.
Ебический решил проучить. Наверное.
Сел на перила (так, чтобы его было видно с соседского балкона) и стал греться на солнце.
Пуделиха, увидев кота, изошла на какашки. Она лаяла полтора часа, попукивая и повизгивая. Василий жмурился на солнце и демонстративно потягивался. Мне было пофиг - я сидел и клеил модель корабля.
Шавка перешла на хрип. Потом на сип. Потом просто выдыхала воздух, изможденная. Тут-то Васька и перепрыгнул на соседский балкон. А через пять минут пришла соседка.

Потом, на следующий день, соседка с белым лицом, дрожа от унижения и позора, прошептала в коридоре "ваш кот...мою Бусечку...прямо на балконе...сделайте с ним что-нибудь...вы же интеллигентный человек".
Я и сделал. Я в принципе перестал закрывать дверь на балкон. Еще пара половых актов - и пуделиха разучилась гавкать, прыгать и вообще как-то проявлять себя. Тихо сидела где-то на диване, не показываясь наружу.

Так что я не уверен, что вставлял он только кошкам. Раз в месяц уходил с выражением морды "мне надо, блеять!". Приходил через пару дней тощий, со свежими ранами, жрал и отсыпался.

Ворюга, умница такой. Еду тырил у всех соседей в округе. Прямо со столов.
Решив доконать соседку-пуделевладелицу, сожрал у нее полтора килограмма только что сваренной рыбы. Вспомнив про вежливость, решил сказать "спасибо". Соседка как раз на диване спала. Васька лизнул ее в нос. Соседка открыла сонны вежды и

*Вне клубных сетей, свободных от фильтров несанкционированных ассоциаций (content-free), распространяется под маркером «Серега».


«Oooh babe of course Mama\'\'s gonna help build the wall
You\'\'ll always be a baby to me
Mother, did it need to be so high»




На станции Рубцовка мужики купили у цыган робота. И поехали дальше. Робот сидел тихо на нижней плацкарте, обхватив целоновую голову натруженными руками, мерно покачивался. Казах-китаец с допотопным сканером, проверяя вновь подсевших, кивнул на робота: Небелковый? Тощно? Багажный есть?

Серега достал из-за пазухи узелок, развязал целофан и дал китайцу древний круглый кэш. Мамку когда хоронили, нашли у нее целую горсть настоящего пластикового кэша.

-Нибалути! Рускасвинна! – напутствовал китаец.

-Пошло нахуй, — чотко отреагировали мужики.

На подъездах к деревне робот вдруг забеспокоился, завозился. Как краб. — -Слы, чурбан, тихо сиди, ну! Не то бошку саморезом засверлю, — шуганул Серега.

В деревне их ждали целой толпой. А, бля! Чурбана привезли! Пиздить будут! — весело заорали пацаны, чуть только робота вытолкали из вагона. Робота сразу потащили в центр, на лобню, перед ларьком.

Привели на пятак, и Серега с ходу ебнул роботу с локтя по твердой голове. Локтем-то, через целоновую вату бушлата, и не больно. А голым кулаком пиздил роботов только Михалыч, ветеран Сибирской, ему-то похуй. За ним уже послали кого-то из ребятишек. Михалыч жил на отшибе, в гофродомике, бодяжил бражку из целоновой пульпы, но на потеху всегда приходил. А сетевой имплант он, вопреки казенным уложениям, расковырял и выкинул. Щека заросла грубым шрамом, но от регулярного фейс-скана Михалыч ловко уклонялся.

- Ну чо, сука, оборотка будет? — Серега опустил руки, раскрылся, и стоял перед роботом, переминаясь.

- Во! А ты пиздани ему в брюшко, у него там мягко! — началась потеха, — Э, чурбан, не стой ты как пидор, ебни в оборотку! Чо ты, бля, не мужик?!

Серега харкнул роботу в ебальник. Робот стоял, обтекая.

- Так, чурка целоновая, тебе чо цыгане сказали? Я твой хозяин теперь, пральна? Так? Отвечай, йобана, вопрос нихуя не риторический, — Серега знал непростые слова и применял их по делу.

- Ну так — отвечал робот.

- Ооо!- взорвался весельем народ, — заговорил! Говорящий! Чурка говорящая! Не наебали цыгане, настоящий робот!

- Ну, так вот я тебе приказываю, чмо. Я велю тебе! Во-первых, встань, как положено, зад подбери, подбородок выше нахуй, корпус прямо, смотреть весело. Во-вторых, быстро блять взял и ебнул мне в торец. Понял нахуй?

- Понял. Не положено.

Ах ты сученыш! Не положено!? — Серега реально вскипел, — это ты блять решаешь, чо положено? Это я блять решаю! Понял-нет?

- Да понял я. Не положено.

Тут уже в круг молча ворвался подоспевший Михалыч, яростный, сухой, и с набега, без разговоров, провел маоваши с правой, в верхнюю секцию. Ноги у Михалыча были кремниевые от колена, дешевые, но крепкие. Хотя как крепкие. Как-то он по пьяни отхуячил себе обе казенные ступни болгаркой. Долго сидел, пилил, ухмылялся, щурился от искр, три диска перевел. Потом в районе не хотели новые ставить, но по итогу Михалыча официально признали ебанутым ветераном и нарастили новые ноги.

А робот устоял. Покачнулся, но устоял. Михалыч провел серию. Робот стоял. Пластинка целоновая только отскочила откуда-то у него и упала в пыль.

- Ишь ты. Крепкий блять. А прежнего-то быстро ухайдокали, — мужики уже отошли от первой радости, стали рассуждать, степенно, с удовольствием, — так этот, глянь-ко, с пластиком еще, с жалезом, из старых выпусков, они крепкие раньше-то были, без сносу, надежные, это щас дерьмо гонят и гонят, куда катимся, воопще непонятно.

- Может я убегу? — спросил Серегу робот.

- Оо! Убегу! Бегун он, ептыть! Вон разбегись и ебни себя об стену-то! — снова началось веселье.

Серега стал уже очень злой.

- А правильно, вот об эту стену ебанись с разбегу, — Серега показал на древнюю бетонную стену Столовой. Стена стояла корявым треугольником позади ларька. Что это за Столовая такая, никто не знал, но бабы по праздникам оставляли у стены еду и просили себе и детишкам других ништяков взамен. В стену были вмурованы старинные силикатные блоки, образуя строгую и торжественную надпись: Бригада Гудермес — 82. Вот у Гудермеса бабы и просили.

- Ну нахуй. Не положено мне, Сергей, — робот старался сохранять

С самого раннего детства, с голожопого, с босоногого, никуда от них мне не деться, они как части многого. Друзья и просто товарищи, знакомые и коллеги. Я с ними, как части скрипучей, ползущей по жизни телеги.
Многое было, многое. Хорошего и хуевого. Кидали не раз, как предатели, некоторые знакомые. И перманентно товарищи меня наебать пытаются. Я философски думаю, что это со всеми случается.
Но есть кое-кто. Он вечно со мною. Никогда не подводит, не просит, не ноет. Он не предаст, и я знаю наверняка, не пизданет лишнего в виду отсутствия языка.
Хотя как раз-таки он, что выгодно его отличает, во все мои тайны посвящен, практически все, сука, знает.
Но даже если вы отпиздите его сапогами, он будет упорно молчать, угрюмо вися вверх ногами. Болтаясь вниз головой, задумчиво и уныло. Он лучший. Всегда со мной. И может влезть в жопу с мылом.
Мне трудно осознавать, но это произойдет. Однажды, мне будет его не доставать, так как он возьмет и помрет. Не воспрянет гордо, взглянув лукаво единственным глазом, не поможет Джессики Альбы морда, ни Лопес жопа в блестящих стразах. Не поможет хоум-видео Икс-Икс-Икс «Тереза Орловски презентс», и бесполезно размера ЭльИкс, будет куплен в аптеке презик.
Всему бывает в жизни конец, и я какое-то время еще проживу без него, но пиздец, каким будет это бремя.
Кто этот друг? Догадался небось. Родился я с ним одновременно. С тех пор мы не можем ни мига врозь, хоть бейся еблом об стену.
Кто-то зовет его просто хуй. Коротко, как выстрел картечи. Его зовут писей, фаллосом, писюном, используя всякие изъебоны речи. У кого поменьше- зовут малышом, побольше- шлангом и змеем. Ему обрезают крайнюю плоть мусульмане, а также евреи.
Но если спросите, мол, как звать твоего? (считайте, что вы спросили). Отвечу, фамилия Ковалев, а имя его Василий.
Сейчас он спит в дорогих трусах от Кельвина нашего Кляйна.
Короче, такая вот, ребята, хуйня. Написал я все это случайно.

Кубинский танкист Моралес

Жил на белом свете… эээ, нет… на темном отблеске Мышонок. Летучий.
Любил кровь.
Еще — был жутко влюбчивым.
Да и немного странным к тому же – всё Душу какую-то искал...
Короче, не от Мира сего…

Влюбляясь – пел песни. Красивые.
Пел, правда, совсем недолго, ибо со временем понимал: Душа у кровососих – мала.
А ему так хотелось – Большой…

Однажды присосавшись к Корове, он понял — это ОНА… любовь всей его жизни. С Большой Душой! Ну, не может быть она маленькой, у такой огромной Коровы…
А глаза? «Какие добрые глаза у этой Буренки», — исследуя объект своей любви, Мышонок уже на лету — млел от внезапно нахлынувшего чувства.
«Они и в самом деле – зеркало души!» — уверовал он, увидав в них себя в полный размах своих крыл...

Зазвенели песни Летучего Мыша!..

А Корова?
А, что Корова? Корова — глупое животное, ничего не слышит…
Знай, жвачку свою жует, да хвостом крутит, отгоняя назойливого влюбленного кавалера…

Да разве Мышь так просто сдастся?
Уставая, он присасывался к своей Любви. А, набравшись сил – айда кричать свои песни по новой! В надежде, что «Большая Душа» – когда-нибудь да услышит их…

«Нет, не слышит меня, Любовь моя!» — отчаялся, наконец, влюбленный. «Брошусь ей под копыта, — решил кровосос, — быть может, УВИДИТ она тогда – как сильно умею любить я?»

* * *

Что-то хрустнуло под копытом Буренки…
Но ей… ей было не до этого хруста…
Всходило Солнце. Она спешила в сторону луга — встретить рассвет…

Золотая Рыпка

1. Выеби ее. Выеби ее, блять, так чтобы она орала, выла, рвала простыни, а потом на дрожащих ногах дошла до ванной, вернулась в кровать и мгновенно заснула. Не надо каждый день – но пару раз в неделю. Если не хватает сил – то меняй работу, меняй отношение к ней, трать меньше времени на всякую хуйню – это гораздо важнее. А если нет желание так трахнуть свою жену, то повод задуматься, так ли она тебе нужна.

2. Порадуй ее. Хоть раз в неделю, но сделай что-нибудь приятное. Цветы, плюшевый мишка, приготовь романтический ужин, сделай какую-то глупость. Не надо каждый день, тогда это быстро приестся, делай это непредсказуемо, тогда, когда тебе хочется устроить небольшой праздник.

3. Выслушай ее. У женщин куча пизданутых, мозгоебных проблем, которые мужчина в принципе не может понять без лоботомии и расширения сознания веществами, но это неважно. Пусть она тебе расскажет, а ты слушай, кивай и задавай наводящие вопросы (для тебя ее слова как учебник тригонометрии для папуаса, просто стреляй наугад, рано или поздно ты научишься это делать правильно). Час такой ерунды в неделю сэкономят тебе кучу времени и нервов на скандалах.

4. Не общайся с ее подружками, не разрешай их приводить в дом. Во первых, если они тебя не видели, то не будут ей ебать мозг какой ты засранец. Во вторых, у тебя не будет возможности их трахнуть – поверь мне, бро, лучше трахнуть 10 баб на стороне, чем одну подружку. Если вспомнить что мы временами все-таки думаем членом, то лучше оградить себя от ненужных проблем.

5. Разграничивай личное пространство. Устраивай 1-2 дня в неделю, когда она занимается своими делами, а ты своими и между вами не меньше 10 километров расстояния. Ни один человек не может выдерживать другого 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Не у всех есть возможность дома разграничивать личное пространство, но желательно чтобы были места в доме которые принадлежат только одному из пары. Куда вообще нежелательно заходить, и тем более не перемещать вещи, не убираться, не оставлять там свои шмотки.

6. Разграничивай обязанности. Это делает она, это делаешь. Неважно как кто что делает, важно чтобы оно было сделано. Никогда не соглашайся чтобы за что-то несли ответственость вы вдвоем – если за что-то отвечают двое, то за это не отвечает никто.

7. Запомни, бро, ты мужик. Ты потомок дохерищща поколений победителей, которые выжили там, где остальные сдохли, не оставив потомства. Ты должен принимать решения, нести за них ответственность. Ты идешь вперед и пробиваешь лбом стены, а твоя женщина идет за тобой следом. Яйца должны быть именно у тебя.

П.С. Выеби ее!
 

17 советов жене

1. Три вещи нужно показывать мужьям как можно реже: слезы, небритые подмышки и характер.

2. Не спеши говорить, что это Твой Человек, пока вы не переживете вместе Утрату, Победу, Чужую Победу. И Ремонт.

3. Не рассчитывай на то, что твой муж будет силен в том, в чем ты сама «ноль без палочки». Велик шанс, что самым разумным из предложенных тебе решений будет обняться и вместе поплакать.

4. У тебя должно быть хотя бы одно коронное блюдо. Но это точно НЕ то, чем ты кормила мужа на заре отношений, он требовал добавки и кричал: «Божественно!» Вероятней всего, ту твою «карбонару» он до сих пор вспоминает с болью в сердце и желудке, но этикет первых свиданий требовал от него великодушия.

5. Какой бы тяжелый день ни был у вас обоих, время и силы на минет всегда найдутся.

6. Впрочем, иногда мужьям хочется не секса, а положить голову на женские колени и чтобы их погладили по спинке.

7. Прежде чем что-то сделать, представь, какое будет лицо у твоего мужа, когда ты ему об этом расскажешь.

8. Не умничай в присутствии его друзей и начальства с расчетом на то, что они придут к выводу, как несказанно парню повезло с женой. Скорее уж мужчина будет выглядеть в их глазах лузером и подкаблучником. Достаточно просто хорошо выглядеть.

9. У мужа ровно столько же поводов обижаться, что ты опускаешь сиденье унитаза, сколько у тебя — что он оставляет его поднятым.

10. Если твой муж собирается сделать или уже сделал глупость, можно и смолчать. Но если подлость — ни за что! Жить с человеком, которого ты и за человека не считаешь, — страшнейшая из участей.

11. Он должен знать твои маленькие слабости (штуки 3-5, не больше) и универсальные способы их нейтрализации/удовлетворения. В противном случае он будет регулярно приходить к мысли, что живет с пришельцем.

12. Лучший способ отучить мужа дарить цветы без повода — встречать его, вооруженного букетом, фразой: «Скажи мне

За сиськи родину продать,
Готовы миллиарды,
Моря и горы покорять,
Играть на крыше в нарды.

На сиськах можно отдыхать,
Смотреть на них часами,
Лизать, сосать и целовать,
В кустах под небесами.

Приносят кстати сиськи вред,
И я для вас не скрою,
Назад довольно много лет,
Сгубили сиськи Трою.

От них с ума можно сойти,
О дерево убиться,
До сисек нужно дорасти,
Чтоб видом насладиться.

Лицо и жопа, хорошо,
Но что-то не хватает,
Конечно сисек, что ж еще?
Они всегда решают.

Горит огонь, течет вода,
На это смотрят вечно,
А как же сиськи господа?
На них смотреть конечно.

Большие, мелкие, плевать,
Но главное чтоб были,
Потискать их, позажимать,
Что лучше в этом мире?

Джоэлита Gadget,

…А когда Исус вернулся на Тайную вечерю, смотрит — гулянка крутая идет, все бухие, ну и так далее. Спрашивает у Петра — чего это вдруг? Петр и говорит, — да Иуда угощает!
- А бабки откуда? – спрашивает Исус. Петр отвечает, — Да продал что-то!
Двое мужиков — попутчиков Антона по купе, а заодно — и распитию пива, грохнули от смеха. Лишь женщина, забившаяся в угол возле окна и читавшая книгу, явно неодобрительно взглянула на Антона.
Правильный овал лица, красивые, вьющиеся черные волосы, большие глаза, тщательно обозначенный темно-красной помадой абрис пухлых губ. Породистая, как раньше говорили.
Антон изобразил неловкость и, будто стушевавшись, вышел в коридор. Проносившиеся за окном березки и другие деревья, тронутые багрянцем осени, настраивали на лирический лад.
Мужики-попутчики начали на столике купе резать хлеб и нехитрую закусь к продолжению «банкета». Антонова бутылка ноль-семь уже стояла на столе.
Женщина отложила книгу, и чтобы не мешать «накрытию поляны», тоже вышла в коридор. Стала возле окна рядом с Антоном.


…Вот так они познакомились. Миловидная, очень приятная в общении. В его любимой возрастной категории. Зовут Ольгой. Семья, две дочурки.
Оказалось, и живут-то в одном микрорайоне, недалеко друг от друга.
- Грех не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств! – в предвкушении привычного приключения подумал Антон.
Его целевой аудиторией были замужние женщины «под сорок».
Кто-то ехидно может спросить – а что, незамужних он не ебал? Отвечу, — ебал.
Но гораздо реже и не с таким спортивным интересом.
Ибо совратить и переспать с незамужней женщиной в указанном возрасте для такого профессионального, как он себя называл — йобаря-перехватчика, проблем не составляло.
Потому-что их желание, как правило, было сильнее, чем его.
Добыча сама нанизывалась на крючок.
Совсем другое дело — замужние. Казалось бы, обремененные мужем, детьми, семейными хлопотами.
Не все, конечно, а сохранившие и фигуру, и красоту и, самое главное, глубоко в душе спрятанное от близких, в первую очередь, от мужа — желание еще раз почувствовать те удивительные ощущения из такой уже далекой молодости, когда ты была так любима и желанна. Когда любить тебя будут не постылой приевшейся процедурой, обязаловкой, вытекающей из официозных супружеских отношений, а так, будто тебе опять шестнадцать.
Чтобы волна той жаркой истомы и блаженства, когда забываешь все, даже где ты и с кем, накрыла тебя еще не раз и не два.


Технология процесса Антоном была отработана давно и обычно сбоев не давала.
Небольшой уютный ресторанчик при гостинице.
Душевный разговор, после которого собеседникам кажется, что они знакомы уже очень давно. Затем, когда после вина или шампанского поведение становится более развязным, слова – двусмысленными, взгляды – откровенными, глаза и судя по некоторым признакам, еще кое-что – влажными, совершенно естественно и логично разговор переносится в номер.
Который снимается на два-три часа.
Взрослые ведь люди, чего тут рассусоливать?


…Пока Антон расстегивал ее бюстгальтер, Ольга сама сняла трусики и затем быстро нырнула в расстеленную кровать. Но тут же привстала, взяла правой рукой Антона за член и потащила его к себе. Причем с такой силой, что у Антона мелькнуло, — Если б можно было его оторвать, точно остался бы без хуя!
Антон остановил Ольгу, бросив, — Погоди, погоди! и потянулся к пиджаку. Из внутреннего кармана достал квадратик упаковки презерватива и только приготовился разорвать его, как вдруг Ольга мягко сказала, — Не надо….
Антон опешил. Обычно бывало наоборот. Ситуация развивалась нештатно. Нихуясебе, — промелькнулов голове.
Будто отвечая на его незаданный вопрос, Ольга сказала, — Бог это запрещает!
- А, ну если Бог, тогда совсем другое дело, — произнес вслух Антон. И почему-то вспомнил эпизод с Мироновым в «Бриллиантовой руке» с его знаменитой фразой про «облико морале».
…В постели Ольга оказалась большой выдумщицей. Антон, с его-то опытом, был даже несколько сбит этим с толку. В какие-то мгновения их бурного, буквально животного секса у него возникло подозрение – а не врала ли ему Ольга?
Уж больно непохож был этот неистовый трах на секс замужней женщины, матери двух дочек.
Но затем Антон отбросил эти мысли как ненужные и отвлекающие от процесса.
И вовремя, потому что почувствовал, что — вот-вот.
Ольга, не стесняясь никого и ничего, и похоже, даже не слыша себя, громким криком сопровождала

Дряги-передряги-фрикции-фикции!
Научный факт: мужья изменяют женам (жены мужьям тоже). Кто-то делает это часто, кто-то редко; кто-то открыто, кто-то тайно; кто-то систематически, кто-то от случая к случаю. Но суть от этого не меняется, кстати сказать: хочется разнообразия в сексуальной еде.
Можно добавить ещё, что ебстество – не отдых, а сложная и тонкая работа. Расслабляться нельзя, упустишь из виду какую-нибудь мелочь, и всё: пиши, пропало. Опыт, конечно, помогает, но нельзя позволить себе излишней самонадеянности. Всё должно быть как на войне и как в первый раз.
Дряги-передряги-фрикции-фикции!
Глеба всегда любили женщины. Он был красив собой, напорист, галантен, вежлив, имел чувство юмора – всё то, на что так падки женщины, если говорить кратко. И вот при всех этих качествах, еби – не хочу, так сказать, Глеба преследовал злой рок. Ему мало везло. Он даже перестал удивляться тому, что с ним происходило, и задавал себе вопрос, познакомившись с очередным сексуальным объектом: «Что на этот раз произойдёт?» А происходило такое!.. Другой мужчина бы на его месте бросил, наверное, это блядское дело, женился. Но только не Глеб. У него появился некий спортивный азарт.
Дряги-передряги-фрикции-фикции!
А случалось разное. Он сам рассказывал…
Как-то на свадьбе, завершая тост, Глеб попутал слово менуэт с минетом, сказал: «Дорогая невеста! Прошу исполнить для меня минет!» В зале воцарилась тишина. Жених встал из-за стола, покраснев. Глаза налились кровью. Глеб, не понимая его эмоций, продолжил: «Именно – невеста, а не жених». После чего покинул свадьбу. Его выгнали, но одна гостья составила ему компанию и сделала то, чего просил он от невесты.
Но это всё мелочи…
Дряги-передряги-фрикции-фикции.
Эта история, мне кажется, более интересная.
Оля жила со старшей сестрой, Ирой. Вместе с ними проживала собака, лабрадор по кличке Шрек. Глеб приехал в гости к Оле с цветами и шампанским, а для Иры купил шоколад. Вскоре сестра ушла в кино, и Глеб сразу приступил к делу, так сказать.
Они долго занимались сексом, использовали несколько презервативов. Оле лень было идти и выкидывать их в мусорное ведро, и она их кидала за кровать.
Глеб потом уехал, вернулась сестра. На следующий день Ира пошла гулять со Шреком. Собака была на поводке, её приспичило, и она села какать. Но какать, вот незадача, у Шрека не очень получилось. Через несколько минут Ира заметила, что у собаки из задницы на половину свисает презерватив.
Когда Ира пришла домой, то застала Глеба с Олей, они целовались. Лёгкий укол зависти и ревности испытала Ира, а после сказала:
- Мне надо с тобой серьёзно поговорить, Глеб.
- Я слушаю. Внимательно! – с иронией произнёс Глеб.
Ира брезгливо достала презерватив, который завернула в бумажку, и заявила:
- Ты выебал нашу собаку! Не оправдывайся!
Глеб ушёл. Навсегда. Он понял, что легко отделался, потому что лабрадор принадлежал Ире, а не самому Путину. Глебу было страшно подумать, чтобы с ним сделали… Хотя он ни в чём не виноват.
Дряги-передряги-фрикции-фикции!
А эта история приключилась с Глебом в дороге.
Он ехал в поезде и в соседнем купе приметил симпатичную блондинку. Как-то сам собой организовал стол, познакомился… Скоро Глебу стало понятно, что Света на всё согласна. Но заняться сексом сразу было невозможно, и он договорился, что придёт ночью.
Стемнело. Глеб выпил для храбрости – идти-то в чужое купе! И пошёл.
Вошёл тихо, закрыл дверь. Разделся, на ощупь залез под одеяло на её нижнюю полку, как говорила Света.
…она сразу стала возбуждённо дышать…
…через пять минут беззвучно кончил…
Оделся в коридоре, пошёл в тамбур, покурить.
Дверь купе открылась, вышел мужчина. Направился за Глебом.
Глеб курил, курил и незнакомец, поглядывая на Глеба как-то странно.
- Что-то не так? – спросил Глеб. Его одолевали чувства.
- Ну, ты даёшь!
- Я даю? Как раз наоборот, мне дают, — улыбнулся Глеб.
Утром Света стояла в дверях купе, укоризненно говорила:
- Я так тебя ждала…
В руках у неё была сумка. Она сошла на перрон. Глеб понял, что влюбился. Но и другое осознал…
Придя в себя, Глеб восстановил в голове все события и в ужасе понял, что вошёл не в то купе.
И вот он постучал в дверь, где был вчера ночью. Открыл — никого! А на нижней полке лежит мятый клочок бумажки, на котором написано: «Спасибо тебе, добрый человек!» И дописано: «Анна Петровна, герой труда».
Глеб понял, что чувства надо контролировать, даже если влюбляешься, однако.
Дряги-передряги-фрикции-фикции!
А здесь Глеб

Однажды Владимир Владимирович™ Путин шел по длинным кремлевским коридорам, как вдруг ему навстречу попался Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев.
- О, брателло! - обрадовался Владимир Владимирович™, - Ты сейчас чем занимаешься?
- Я создаю большое правительство, - отвечал Президент.
- Прям таки большое? - удивился Владимир Владимирович™.
- Очень большое, - кивнул Дмитрий Анатольевич, - У меня огромный потенциал.
- Потенциал? - снова удивился Владимир Владимирович™, - Какой?
- В мире существует множество социальных сетей, - отвечал Дмитрий Анатольевич, - А я завел аккаунты пока только в двух. Представляешь, что будет, когда я звведу аккаунты в каждой сети?
- Нет,- честно отвечал Владимир Владимирович™.
- То-то! - вдохновленно сказал Президент, - И никто пока не представляет! А я представляю!
- Не делом ты занят, брателло, - озабоченно сказал Владимир Владимирович™, - Ну то есть, правительство-то, конечно, пусть будет большое. Какое хочешь большое. Но есть одна тема…
Владимир Владимирович™ взял Президента под локоток и отвел его немного в сторонку от середины пустого кремлевского коридора.
- Слышал, наших разведчиков в Германии взяли? - тихо спросил Владимир Владимирович™.
Дмитрий Анатольевич молча кивнул.
- Они раскрыли главную тайну Бундесвера, - сказал Владимир Владимирович™, - Почему у немцев такие машины? Почему у них вообще всё хорошо? Ты никогда не задумывался?
- Они провели модернизацию, - уверенно сказал Президент, - Кроме того, они не пьют… и работают…
- Нет, брателло, - медленно покачал головой Владимир Владимирович™, - Они и пьют, и работать не любят. Да и модернизации никакой у них не было.
- Тогда почему же? - не понимал Дмитрий Анатольевич.
Владимир Владимирович™ поманил Дмитрия Анатольевича пальцем.
Президент подался вперед.
- Бадминтон, - еле слышно прошептал Владимир Владимирович™, - Они играют в бадминтон.
Президент посмотрел на Владимира Владимировича™ широко раскрытыми глазами.
Владимир Владимирович™ кивнул и достал из кармана белый волан.
- Вот эта штука летает из стороны в сторону, - прошептал Владимир Владимирович™, - И создает благосостояние! И теперь мы этот секрет знаем.
- Так что же… - пробормотал Дмитрий Анатольевич, - Если мы будем играть в бадминтон - мы будем жить как в Германии?
Владимир Владимирович™ снова кивнул.
- Я должен сделать немедленное заявление… - продолжал бормотать Президент, - Пусть вся страна… безотлагательно…. Извини, брателло…
И Дмитрий Анатольевич быстро пошел по коридору.
Владимир Владимирович™ смотрел ему вслед.
Легкая улыбка тронула уголки губ Владимира Владимировича™.
Дмитрий Анатольевич скрылся за поворотом.
Владимир Владимирович™ захохотал.

http://vladimir.vladimirovich.ru/2011-10-24/#an3133