mon cher ami, повремени приезжать, у нас тут опять коктейли третьей мировой, только по новым рецептам, я перестала носить красное, а небо пугает низким потолком.

mon cher ami, а что до рецептов, то я забыла алгоритм грамотной дозировки специй для глинтвейна, в итоге получается так, что не выдохнуть, и не прокатиться по горлу сладким и теплым, и не заснуть потом, не опасаясь снов.

mon cher ami, знаешь, мы сидели в машине, шел дождь, и я спросила: слушай, а тебя не раздражает, что все так запутано? Все эти технологии, ну и вообще? Стоило ли нам достигать этого уровня развития? Ответил: нет, что ты. Наоборот, это и есть самое интересное. Столько времени прошло, а я запомнила. Сейчас все чаще думаю – мы создали эти мегаполисы, скоростные магистрали, как и все остальное – чтобы стать по-настоящему одинокими.

mon cher ami, знаешь, я любила его машину, такой домашний бардак в ней, иногда до смешного – когда в ногах пластиковые тарелки с засохшими остатками кетчупа.

mon cher ami, я ведь уже большая девочка, но некоторые вещи меня таки удивляют. Например, что у мужчины за две параллельных недели вырастает вполне себе внушительная борода. Не то чтобы я не знакома с предметом, но эта перемена какая-то странная, знаешь. Я действительно стала старше – раньше в двух неделях можно было поместить жизнь, а сейчас две недели – лишь часть ее, не более, я бы не стала отдавать жизнь двум неделям, я шарахаюсь от того суетливого холода, который по позвоночнику, когда хочется уместить или отдать.

mon cher ami, я знаю боль до дна, я пробовала ее всякую, пробовала разную, а метаморфозы в итоге самые что ни на есть – вместо того, чтобы оберегать свою, я стала чувствовать чужую – точно так же, до расколотых атомов. И если возникает необходимость выбора, то я скорее способна пощадить чужую, чем свою. Нет-нет, не во всех случаях, не бойся, я ведь понимаю, что гуманизм имеет свойство оборачиваться фатальными последствиями, я выучила все уроки, но еще не сдала экзамен. Я не умею расплачиваться с планетой ее монетой.

mon cher ami, вчера вечером я поняла, почему мне так не понравились пирамиды – потому что я не люблю нечетное количество углов. Еще я вчера слушала песни и стихи, расхохоталась строчке про то, что на свадьбе вместо горько кричали держись, тебе не кажется, что этот смех был истеричным, тебе не кажется, что нужно было просто усмехнуться?

mon cher ami, мне еще обидно, что я получаю удовольствие только в том случае, если все в одном. То есть если на кухне за полночь – с одним, стук по клавишам – с другим, обожание и восхищение – от еще одного, и секс – с четвертым, то почему, ты не знаешь, почему ничегошеньки не зажигается, кроме небольших секунд-минут и тактильного? Почему мне до сих пор странно, что при таком раскладе я умудряюсь ставить по жадной скорпионьей шкале пятерку с плюсом нашей синхронной горизонтальности? Потому что он прав, и вовсе не все мои розовые очки разбиты?

mon cher ami, моя нежность не помещается в тех, кто вокруг меня, я устала от нее, я пытаюсь задушить ее, а она меня – еще сильнее, и плещет как вода из дуршлага, и не спрятаться, и не убежать.

mon cher ami, с меня сползает загар мелкими кусочками, причем – с кончика носа и подбородка, и только, обнажает слишком красную кожу, знакомые аккуратно снимают с меня его тонкие части, а я не люблю, когда так.

mon cher ami, приезжай уже, только не говори со мной, а подержи за руку, прости за глупость, пожалуйста, долго-долго, ты знаешь, я все боюсь, что эта нежность взорвется и отбросит меня от берега черт знает куда, ты же знаешь, совершенно неважно, какой он, этот берег, лишь бы был, я без него не умею.

mon cher ami, действительно, приезжай, мы так долго знакомы лишь потому, что ничего не хотим друг от друга, я когда-то такое ненавидела, а теперь понимаю, но

Возле шестой секции забора лежал дохлый кот и им питались мухи. «Симпатичные изумрудные мухи на ярко-рыжей шёрстке навсегда расслабившегося кота» — внушал я себе. Но ничего не помогало. Меня мутило всё больше и больше. От запаха краски, от солнца, от вчерашнего. И от кота. Я покрасил уже три секции и насекомые стали обращать на меня внимание. Мухи и кот саботировали работу. С каждой минутой жизнь становилась всё отвратительней. Я отошёл к дереву, под которым разместил свои пожитки, сел на землю и закурил. В кармане у меня лежал аванс — сто рублей. Это обстоятельство несколько примиряло меня с действительностью. И вот что я придумал: залью кота краской, накрою его «Сторожевой Башней», которую мне вчера подарил старик с ватой в ушах, и вознагражу себя за это пакетом молока и булочкой. Да, так я и сделаю. Приятно чувствовать себя решительным человеком. Я достал из сумки «Сторожевую Башню». На обложке был нарисован бородатый крепыш с ослепительной улыбкой — Иисус Христос. Он утешал пригорюнившуюся на пне женщину. Уж этот Христос не стал бы пачкаться об такую шабашку — красить забор из профнастила, эмалью ПФ-115, с бодуна, в тридцатипятиградусную жару. Я взял банку с краской, задержал дыхание и подошёл к коту и его мухам.
- Молодой человек. — Услышал я за спиной.
Я, что ли? Молодой человек? Я обернулся. Это была девушка. И пьяная. У неё были такие глупые глаза, что в неё невозможно было не влюбиться. Что я и сделал. Тем более всё остальное в ней вовсе не было глупым. Груди, во всяком случае, казались разумными.
- У Вас случайно не найдётся десяти рублей? — Продолжала она.
- Нет. — Ответил я.
- Ой, а что же мне теперь делать?
- А что случилось?
- Выпить охота.
- Сто рублей есть.
- Ну так сгоняй, красавчик, чего стоишь? Я пью «Джин-Тоник».
Я перешёл дорогу и купил в ларьке пиво и банку «Джин-Тоника». Прощай молоко, прощай булочка.
Мы расположились в теньке, под деревом.
- Ну, давай знакомиться. Как тебя зовут?
- Рахман. — Назвал я сокращённую версию.
- Татарин?
- Ага.
- Ой, а я татар не люблю как-то...
- Ничего страшного, я их сам не перевариваю.
- Ну, то есть как не люблю — я татарина видела только в мультике про Илью Муромца.
- Бывает. — Сказал я — А тебя как зовут?
- Вика.
- Чем занимаешься, Вика?
- Подожди-ка, я сказала — Вика?
- Ну.
- Странно, обычно я говорю — Алина. А Вика я для тех, кому доверяю.
«Это дура какая-то» — подумал я — " Охуительно".
- Значит ты мне доверяешь? — Спросил я.
- Конечно, а что ты можешь сделать плохого?
- Может и могу.
- Да ну?
- Ну да.
Она сделала добрый глоток и пристально посмотрела на меня. Я расправил плечи и обратил взор на горизонт.
- Гляди-ка, а бородка у тебя рыжая.- Сказала Вика.
- Это всё потому, что я чингизид.
- Болезнь такая?
- Нет, просто я потомок Чингизхана.
- Да? А может твоя бабушка путалась с чеченом?
- Может и путалась, только татары и чеченов поёбывали.
- А кого ещё поёбывали татары?
- Много кого. Например казахов. До поёбываний они были голубоглазыми блондинами, но после кардинально изменились.
- А чукчей татары поёбывали?
- Едва ли, чукчей поёбывали японцы.
- Хи-хи-хи, Рахман, какой ты смешной. Чем на жизнь зарабатываешь?
- Я мастер на все руки. Нарасхват. Клиенты в очереди стоят. — Обманул я. Думал, что обманул.
Она посмотрела на мои штаны, на мои руки. Посмотрела на забор.
- Временные трудности, угу? — Подмигнула он мне.
- Самые, что ни на есть. — Ответил я.
Мы допили и закурили. Я обратил внимание на пальцы её ног. Редко встретишь такое аккуратное исполнение пальцев. Они были похожи на маленьких солдатиков, располагающихся строго по ранжиру. Ногти были выкрашены в розовый цвет с серебряными вкраплениями.
- Ну что, Рахман, догонимся? — Спросила она.
- Э-э-э, видишь ли, Вика, тут такое дело...
- Говно вопрос. — Она открыла сумочку, достала пятисотублёвую купюру и протянула её мне.
«Вот сучка» — подумал я, взял деньги и направился к ларьку.

Я отдал Вике сдачу и раскупорил спиртное.
- Ты мне так и не ответила — Спросил я — Ты кем работаешь?
- Медсестрой в детском садике.
Ну да, ну да. С таким педикюром — и медсестрой. Ну, допустим. Может правительство подняло зарплаты. Может быть. Я не следил за новостями. Не слежу за всякой хернёй.
- Любишь детишек? — Спросил я.
- Мальчиков, в

Романтический идеал мужчины - это август, сеновал и «мисс Алабама». Каждый мечтает познакомиться с красивой женщиной, чтобы извалять её в пырее, клевере и в прочем гербарии. И украсить ей волосы соломой. Так велят нам мужские представления о нежности. Закончив цикл ухаживаний, мужчина теряет способность мечтать до следующего гормонального всплеска.

Эротические фантазии женщин, вы удивитесь, вообще не связаны с сеновалом. Женщины не любят, когда их толкут в тёмном амбаре, где пыль и насекомые. К тому же, девичья голова на сеновале фатально принимает форму сеновала. Это удивительный и гадкий феномен.

Зато, они с радостью посещают квартиры холостяков. Особенно те, где порядок и простор. Не затем, чтобы выжить зайчика из избушки. Всякое бывает, но чаще за другим. Ими движет романтический интерес к мужским рубашкам. Таковую следует надеть поверх трусов и сверкать туда-сюда. Это старинная эротическая традиция. Нет лучшего подарка для дикого мужчины, чем скакать в его сорочке по его жилищу.

Девчонки знают, чего хотят. Когда, застегнув воротник на груди, она пробегает мимо вас по важным делам, не полюбить её невозможно.

Многие не носят каблуков, или узких платьев, или шляп. Но рубашку, пять размеров больше своего, носят все. Сначала девушка прячется в душ, мурлычет там и плещется. Потом выходит и взглядом как бы просит прощения за излишне открытые ноги. Она бы и рада одеться скромнее, но пижама в маленькую зелёную собачку осталась дома. И теперь она - измученная неловкостью жертва обстоятельств с неуместно красивыми ногами.

И сразу видно, какая она беззащитная и какие синие у неё глаза. Ещё можно намотать на голову полотенце. Со стороны будет казаться, полотенце вот-вот перевесит и вся фигура упадёт. Пусть всем будет тревожно за её зыбкий силуэт. С полотенцем можно прийти на кухню. Усесться, поджать ноги так, чтобы колени были бы видны отовсюду. И просто пить чай. И если хозяин до ночи не соберётся подарить ей млечный путь, значит он или в обмороке, или сам женщина.

Если девушка просит у вас сорочку, это высшее доверие. И в ближайшие два-три года, возможно, в вашей жизни наступит август с сеновалом.

Жители Тробрианских островов вместо прелюдии обгрызают ресницы партнёра. Племя сиронио приветствует поедание волосяных паразитов. Якобы, это возбуждает. В Корее колют иглой корень одноглазого змея. В Африке садятся попой на муравейник. В Микронезии даже не хочу говорить, зачем им муравьи. Страшно подумать, на что приходится идти народам, когда мужчина не может одолжить даме рубашку.

Одноклассник Ваня рассказал. У него есть батистовая сорочка с надписью Соса-сола. Куплена с рук в Париже. На груди помидорное пятно. Он пять лет хранил её в отдельном месте в центре шкафа. Всё мечтал, его Настя вернётся и выйдет из душа в Соса-соле, как когда-то раньше. От одиночества он раскладывал рубашку на диване, подходил и гладил. Такой романтический идиот. И все знакомые женского пола, со всеми своими сисями, проигрывали мятой тряпочке в шкафу. Ваня никому не давал её носить.

Но однажды встретилась хозяйственная Рая. Она постирала Соса-солу и надела. Настоящий батист, для ночнушки - идеально.

В голове у Вани случились путаница и наложение образов. Он бы наорал на Раю, но не смог в присутствии Соса-солы. Как потом показала жизнь, кто у него в Соса-соле, тот и есть любимая женщина.

Я когда узнал, поклялся не занимать у Вани одежду. Вдруг это окажется папин пиджак и придётся Ваню усыновлять. А раньше ещё у него была Света и совсем неизвестно, что она носила из его запасов.

У меня самого есть итальянская рубашка под запонки, но я вам о ней ничего не скажу.

Автор: СЛАВА СЭ

Цитаты Фаины Раневской встречаю тут и там. Великая актриса жила в эпоху, когда не было Интернета. Но и без того ее фразы пестрят в форумах, на сайтах, в блогах. Полагаю, живи она в наше время, в ее твиттере было бы не скучно.

К стыду, видел совсем мало работ с участием Раневской. Для меня она - дорогая сердцу вреднющая фрекен Бок из мультфильма моего детства про Карлсона. Составил топ ее выражений и фраз. Если бы у Раневской был блог, она бы нашлась, что сказать... Жирным - слова Раневской. В скобках - интерпретация наших дней.

1. Пионеры, идите в жопу! (К начинающим троллям)

2. Ненавижу, когда блядь строит из себя невинность! (Заголовок поста Раневской, опубликованного в ЖЖЖ)

3. Красивые люди тоже срут (топ-блогер, который Вас забанил)

4. Если не пить и не курить - в яйцах черви заведутся!! (Комментарий Раневской в сообществе поклонников здорового образа жизни)

5. Деляги, авантюристы и всякие мелкие жулики пера! Торгуют душой, как пуговицами (Обращение к топ-блогерам, публикующим "джинсу")

6. Если женщина идет с опущенной головой — у неё есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой — у неё есть любовник! Если женщина держит голову прямо — у неё есть любовник! И вообще — если у женщины есть голова, то у неё есть любовник! (Пост Раневской, вызвавший срач в женском сообществе)

7. То-то у меня ощущение, что я наелась дерьма! (Посещение блога копипастера)

8. Есть люди-в которых живёт Бог. Есть люди-в которых живёт дьявол. А есть люди-в которых живут только глисты (К опытным троллям)

9. Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет (О разводке лоха в на сайте знакомств)

10. Критикессы -- амазонки в климаксе (Ответ на комментарий в ЖЖ Раневской типа "Раневская - позорная актриса нах. Вчерашний день, 19 век!")

11. У нее жопа висит и болтается, как сумка у гусара (Комментарий Раневской к "Сиськам сентября" Артемия Лебедева)

12. Душа - не жопа, высраться не может (Раневская в роли тролля - универсальный комментарий к любому посту).

13. Очень тяжело быть гением среди козявок (Раневская в роли топ-блогера)

14. Я не признаю слова «играть». На сцене нужно жить (Советы Раневской начинающим блогерам)

15. Он умрёт от расширения фантазии (О копипасте в блоге "фотопутешествий")

16. Не имей сто рублей, а имей двух грудей! (Артемий Лебедев вручает "айфон" Раневской по итогам сентября)

17. Поклонников миллион, а в аптеку сходить некому (Топ-блогер простудился)

18. Что-то давно мне не говорят что я блядь. Теряю популярность (Кто-то вытравил всех троллей из блога Раневской)

19. Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи (Верхнепост в дневнике Раневской)


© lunin-sovs

Хорошая вещь Скайп, нахожу друзей, с которыми не виделась давным-давно. Вот нашелся некто Миша, когда-то он был душей компании, но рано женился, пошли дети, и он выпал из нашего круга. И вдруг нашелся, и в числе всего прочего рассказал такую историю.

Все у меня шло хорошо, жена досталась просто на зависть, трое детей-погодков только в радость, бизнес развивался в таком темпе, чтобы жить с него было можно, а внимания к себе не привлекал ни со стороны налоговой, ни со стороны братков. Словом, счастье и пруха полные. Сначала аж не верилось, потом привык и думал, что всегда так и будет. А на двадцатом году появилась в жизни трещина. Началось со старшего сына.

Меня родители воспитывали строго, и как подрос, наказывали по сторонам членом не размахивать, а выбрать хорошую девушку по душе, жениться и строить семью. Я так и сделал и ни разу не пожалел. И детей своих этому учил. Только то ли времена изменились, то ли девушки другие пошли, но не может сын такой девушки отыскать, чтобы смотрела ему в глаза, а не ниже пояса, то есть в кошелек или в трусы. И деньги есть, и образование получает, и внешностью Бог не обидел, а все какая-то грязь на неговешается. И мается парень, и мы за него переживаем, словом, невесело стало в доме.

Дальше - хуже. Заболела теща, положили в больницу, там она через неделю и умерла. Отплакали, отрыдались. Тесть остался один, не справляется. А родители жены попались просто золотые люди, между своими и ее родителями никогда разницу не делал. Забираем тестя к себе, благо место есть. Жена довольна, дети счастливы, ему спокойнее. Все бы хорошо, НО!

У тещи был пес, то ли черный терьер, то ли ризен, то ли просто черный лохматый урод. Забрали и его, себе на горе. Все грызет, детей прикусывает, на меня огрызается, гадит, гулять его надо выводить вдвоем, как на распорке. Вызывал кинологов, денег давал без счету чтоб научили, как с ним обходиться, без толку. Говорят, проще усыпить. Тут тесть решил, что когда собачка умрет, тогда и ему пора. Оставили до очередного раза. Дети ходят летом в джинсах, с длинными рукавами: покусы от меня прячут, жалеют дедушку. К осени совсем кранты пришли, озверел, грызет на себе шкуру, воет. Оказывается, его еще и надо триминговать. Объехали все салоны, нигде таких злобных не берут. Наконец, знающие люди натакали на одного мастера, который возьмется. Позвонили, назначили время: 7 утра. Привожу. Затаскиваю. Кобель рвется, как бешеный. Выходит молоденькая девчушка крошечных размеров. Так и так, говорю, любые деньги, хоть под наркозом (а сам думаю, чтоб он сдох под этим наркозом, сил уже нет). Берет она у меня из рук поводок, велит прийти ровно без десяти десять, и преспокойно уводит его.

Прихожу как велено. Смотрю, эта девчушка выстригает шерсть между пальцами у шикарного собакера. Тот стоит на столе, стоит прямо, гордо, не шевелясь, как лейтенант на параде, во рту у него резиновый оранжевый мячик. Я аж загляделся. Только когда он на меня глаз скосил, тогда я понял, что это и есть мой кобель.
А эта пигалица мне и говорит:
- Хорошо, что Вы по-премя пришли, я вам покажу, как ему надо чистить зубы и укорачивать когти.
Тут я не выдержал, какие зубы! Рассказал ей всю историю, как есть. Она подумала и говорит:
- Вы, говорит, должны вникнуть в его положение. Вам-то известно, что его хозяйка умерла, а ему нет. В его понимании вы его из дома украли в отсутствии хозяйки и насильно удерживаете. Тем более, что дедушка тоже расстраивается. И раз он убежать не может, то он старается сделать все, чтобы вы его из дома выкинули. Поговорите с ним по-мужски, объясните, успокойте.
Загрузил я кобеля в машину, поехал прямиком в старый тещин дом. Открыл, там пусто, пахнет нежилым. Рассказал ему все, показал. Пес слушал. Не верил, но не огрызался. Повез его на кладбище, показал могилку. Тут подтянулся тещин сосед, своих навещал. Открыли пузырь, помянули, псу предложили, опять разговорились. И вдруг он ПОНЯЛ! Морду свою задрал и завыл, потом лег около памятника и долго лежал, морду под лапы затолкал. Я его не торопил. Когда он сам поднялся, тогда и пошли к машине. Домашние пса не узнали, а узнали, так сразу и не поверили. Рассказал, как меня стригалиха надоумила, и что из этого вышло. Сын дослушать не успел, хватает куртку, ключи от машины, просит стригалихин адрес.
- Зачем тебе, спрашиваю.
- Папа, я на ней женюсь.
- Совсем тронулся, говорю. Ты ее даже не видел. Может, она тебе и не пара.
- Папа, если она прониклась положением собаки, то неужели меня не поймет?
Короче, через три месяца они и поженились. Сейчас подрастают трое внуков. А пес? Верный, спокойный, послушный, невероятно умный пожилой пес помогает их няньчить. Они ему и чистят зубы по вечерам.

© Маймунка Патриция

Шла-шла, шла-шла, подвернула ногу, завалилась на бок, сломала каблук на сапоге.
Муж протянул руку, помог подняться, отвернулся и зашагал дальше.
Я:
- Пусь... А пожалеть?... А поцеловать?...
Муж, резко обернувшись:
- Поцеловать? Поцеловать?!! Пятьсот рублей ремонт сапога, а у неё одна похоть на уме!
***
Я:
- Знаешь, а мышь-то так и шебуршит. Грызёт там что-то. Ты меры предпринимать будешь? Я боюсь мышей вообще-то.
Муж:
- Солнц, ну какая мышь? Успокойся, нет там никакой мыши. Нечего тебе бояться, глупенькая, не расстраивайся. Мыши так не грызут. Там стопудово крысак гнездо готовит.
***
Только что.
Беседует с другом по телефону:
- Вот ты зря не женишься. Говорю тебе - зря! Женатым быть куда лучше. Вот ты мне полчаса уже ноешь, как тебя работа достала. А ты женись, баран. Эта курва тебе дома так мозг вынесет, что на работу, как на праздник бегать будешь. Думаешь, у меня почему две работы? Думаешь, мне деньги нужны? Хрен там. Просто я женат, брат.
***
В том же разговоре:
- Ну она классная же у меня, согласись. Согласен? Ты там бухой, что ли?
***
И ещё из той же беседы (продолжая уговаривать друга жениться) :
- Вот веришь, сколько лет живём, а люблю. Насмотреться не могу, правда. Сегодня еду на машине её с работы встречать, смотрю: стоит моя. Ждёт. Еду и любуюсь: глаза - озёра! Губы - вишни! Волосы на ветру развеваются, подбородки колышатся, особенно третий...


© yapritopala

Витька, гопники и третий уровень мастерства.

В вечерних сумерках я с Йончиком возвращался со стройки домой. Мы шли через Борок-Телеп, самый неблагополучный район города. Здесь хороводил цыганский табор, Саша-барон устанавливал свои законы и пришельцам передвигаться по данной территории было опасней, чем конкистадорам в амазонских джунглях. Милиция здесь не появлялась даже днем, а врачи и работники соцслужб перестали соваться в табор после того как там без вести пропало три инспектора с энергонадзора. Хотя Саша-барон и следил за порядком, строил часовни и пресекал наркоторговлю, смуглая шпана все же вылазила из нор под вечер потрясти случайных прохожих.

Мы шли от Миши-мясника, мозаика была почти готова оставалось уложить ее на клей. Витька отстал позади нас: жена приказала купить ему кефир для Петьки. У Петьки был дисбактериоз и кефир восстанавливал микрофлору кишечника. Я с Йонасом ступил на узкий бетонный мостик, перекинутый через дренажный канал. Как и следовало ожидать в конце мостика нас уже поджидала шайка мелких шалопаев.

-Курить дай.- на ломаном русском произнес заученную формулу самый длинный.
-Курить вредно для здоровья, - ответил я механически. Со стороны это выглядело как обмен паролями.
-Что говоришь?, - подбирая слова начал заводиться длинный, - Ты кому говоришь, гад?
Сбоку от длинного маячили двое пожмаканных сопляков лет пятнадцати. Неподалеку под навесом сидели четыре крепких баклажана и один, в кожаной курточке, ронял финку острием вниз на лежащий между его ног арбуз. Финка всегда встрявала. На волосатой руке у него сверкали золотые часы. Остальные тихо перешептывались, поблескивая в темноте зубами.
-Снимай гайку, лысый козел,- с напором в голосе выдавил длинный и покосился на мой перстень.
-Что думаешь, Йончи, "хобот слона" или "хануман"?- спросил я Йончия.
Начинающие гопники насторожились.
-"Хануман",- ответил Йончи, - хотя, хер его знает.
Подростки напряглись и подобрались ближе. Сидевшие под навесом привстали и тот, с финкой, отодвинул ногой арбуз в сторону. Мы тянули время, а Витька не появлялся. " Наверно пиво сосет у стойки, подлец" - с досадой подумал я.

Касательно Витьки можно отметить следующее: Витька был прирожденый антигоп. Вот так, выпал в роддоме из маминого лона и сказал, -Хоп! Вот я - антигоп!... А начиналось все банально. Как то Витька шел домой из гастронома и на тропинке возле фонтана поймал левый джеб в правое ухо и фингал под оба глаза. Чешское пиво, купленое Витькой для внутренних потребностей, выпили некультурные росвиговские гопы. Это обстоятельство несколько смутило Витьку и он решил дать жесткий отпор. Так как Виктор не обладал мускулистым торсом, был невысок и весь покрыт целлюлитом, то выбор техники уличного боя был весьма щепетильным. Витка пересмотрел все бойцовские фильмы, перелистал все комиксы и остановился на муай-тай. Любому школьнику известно, что профессиональный боец муай-тай имеет в своем арсенале девять основных атак, не считая блоков. Витьке хватило две. Для начала он освоил сокрушительный "Хобот слона, падающий на траву". Удары Витька отрабатывал самозабвенно, падал "хоботом на траву" по много часов в день, пока не потрескался паркет в спальне и не обсыпалась штукатурка. Соседи снизу сначала бились в истерике, потом продали квартиру и уехали жить в деревню. Затем Витька принялся за молниеносный " Хануман вырывает клюв вороне". Через неделю из стен были вырваны все выключатели, а также лоскуты из белорусского ковра, стоявшего в рулоне за шторой. В спортивном азарте также была вырвана вставная челюсть у соседа по площадке Ивана Аркадьевича. Челюсть вставили, а ковер пришлось выкинуть. Затем Витька принялся методично ходить за пивом. В первую неделю в городскую больницу поступило с десяток изувеченых гопников. Травмы носили одинаковый характер - либо сильный ушиб основания костей черепа, либо сломаные носы и сплющеные хрящи. Повреждения тела зависели от того, в какой руке Витька держал бытылки с пивом. Последнего разгильдяя привезли со сдвинутым кадыком: наш Витька рос технически. И по Росвигову скоро можно было бы ходить спокойно, если б Витька не сломал себе мизинец. Как то летним вечером он изящно опускал "хобот слона" на "траву" очередного гопа, но у того оказались на голове надеты наушники с металлической рамкой.

-Нельзя так себя вести, - добродушно упрекал Витьку врач-травматолог, накладывая ему гипс на руку.- Надо уметь контролировать эмоции. Не раздражайтесь по пустякам, держите себя в руках. К Вам пристают, а Вы игнорируйте. Самоконтроль, внутренний самоконтроль.
-Во-во, прислушайся к доктору, - говорил сидящий напротив здоровенный гопник. Рядом лежали сплющенные наушники. Медсестра бинтовала парню голову и он морщился от

В те или иные моменты своей жизни я частенько натыкаюсь на подобные заявления что от мужской, что от женской половины Земли - женская дружба есть! И начинают приводить мне хлипкие и надуманные доводы, от которых только смех пробирает.

При чём за всё время, что идут споры о 'дружбе' у самих же спорящих в итоге мнение менялось, например, про прошедствии 5-10 лет.

Самый яркий и 'сильный' аргумент женской половины - это 'мы знакомы ещё с института/со школы/мы коллеги и он мне всегда и во всём помогает'. Я говорю - значит, он тебя хочет или, по крайней мере, испытывает к тебе чувства чуть большие, чем к маме, сестре или бабушке, например. Нет, что ты! - отвечают мне, - мы просто друзья! Милочка, - иронически парирую я, - хуй пизде другом быть не может. Потому что хуй не знает такого чувства как дружба, а пизде дружба в хуй не впилась, ибо пизде нужно, чтобы её хорошо и плотно ебали, а хую только этого и нужно! И добавляю - значит, твой знакомый пидор или пиздит тебе, что ничего к тебе не испытывает, или сам не верит в то, что пиздит.

Это первый случай. После этого начинаются долгие споры о том, что мы 10 лет уже общаемся и ни-ни. Милочка, запомни, если мужик общается с тобой 10 лет и ничего от тебя не хочет, то это полные фальши отношения. Почему? Да потому что для дружеских, настоящих крепких отношений у мужчины есть друзья мужского пола, с которыми можно попердеть, попить пива, пообсуждать жопы разных баб и поговорить кто кого где выебал и как пиздато сыграл Зенит. Не спорю, с бабой об этом то же можно поговорить, но такого кайфа мужик от общения не получит, а женщина тем более. Ибо мужик не может полностью раскрыться перед женщиной, в которой он видит ебабельную пизду, а бабе эти темы так глубоко не нужны, как хотелось бы мужику.

В итоге мужик не договаривает, а баба делает вид, что ей интересно. Нет, конечно есть исключения, но эти исключения длятся до тех пор, пока у одного из 'дружащих' не появляется вторая половинка.

Думаю, каждый из вас испытывал это на себе, когда, например, твоя жена недвусмысленными интонациями спрашивает - А чего это ты со Светкой общаешься? А ты отвечаешь - Да мы ещё с универа дружим! - А у Светки есть мужик? Нету, но она баба красивая - найдёт! Красивая, говоришь? И после вот таких разговоров жёны нередко начинают общаться с бывшими одногруппниками Мишами и Андреями.

Напрягает? Напрягает. Нет, тут можно возразить - ты не доверяешь своей жене/мужу! Человек, может на 101% доверять своей половинке, но суть не в этом. Суть в том, что каждый здравомыслящий человек понимает, что Димка общается с твоей женой не потому, что конспекты у неё хочет одолжить, а потому, что ему похуй на какого-то там мужа(то есть на тебя), которого он и в глаза не видел, а жена вот она, живая, тёплая, и сиськи у неё ещё вполне себе ничего...а муж, лошок, пусть сидит надрачивает на свои нид фор спиды и велосипеды. И в гараже пусть торчит.

То же самое думает жена - Ах ты сука-проститука, Светка-минетка, вцепилась в моего...знаю я чего ей надо. И действительно, чего же надо Светке, которой уже под 30, например, от тебя? В кино сходить или пива в скверике попить? Какие вообще общие интересы могут быть у людей, когда они не дети? Ебля - вот один единственный интерес, если один для другого представляет объект сексуального характера. Всё остальное - предварительные ласки, так сказать. Все эти годы 'дружбы' - это долгая прелюдия, которая заканчивается лишь двумя вариантами - либо сексом либо полным прекращением отношений, ибо нет основы для общений. Всё, что было до этого - это иллюзия, созданная в мозгах общающихся.

Есть очень много примеров из настоящей жизни и самые яркие откровения были поведаны мне по пьяне. Люди признавались в таком, в чём по трезвяне никогда не признаются - они были бы не прочь переспать с той или иной подружкой их девушки/жены, они не прочь переспать вот с этой знакомой(с которой они всего лишь связаны котиными интересами: вместе посещают клуб заводчиков кошек и тд), но по трезвяне они с пеной у рта доказывают мне что они 'друзья' и что я долбоёб и ничего в дружбе не понимаю. После такой пьянки они ничего не помнят, а я не напоминаю - зачем людей смещать?

Женщины, вы либо наивные, либо тупые, либо очень хитрите, когда говорите о дружбе. Зачем вам этот мужик, когда у вас есть свой? Нету своего? Правильно, именно поэтому вам нужен этот мужик. Тогда...почему именно мужик? Он сильнее? Он умнее? У вас нет сильных и умных подруг? Правильно, нету. Поэтому нужен терпила, который будет вам помогать. Но урод же вам то же не нужен? Нет. Поэтому, а такое случается, вы всё-таки оказываетесь вместе в одной постели. Но общаетесь вы лишь по той причине, что мужик вас хочет. Осознанно или подсознательно - он вас хочет. Иначе бы мужик

Кастинг на роль нового продавца я проводил недолго. Довольно быстро нашлась смышленая девочка-скрипачка. Мечта всей ее жизни была исключительно убогой - эмигрировать в Австралию. Для этой цели она собиралась накопить круглую сумму денег – для подачи документов на эмиграцию, на эмиграционного адвоката и чтобы устроиться на новом месте. Я считал, что палатка не лучшее место для зарабатывания денег, но разубеждать ее не стал – продавец был нужен срочно. К тому же, мне понравилась ее целеустремленность. Итак, она целеустремилась в торговлю, а я целеустремился в жизнь.

Буквально через несколько дней я познакомился со сногсшибательно красивой девушкой. Ее подцепил в так называемом арт-кафе один из моих многочисленных приятелей.

- Ты бы ее видел, - рассказывал он, причмокивая губами, - конфетка, а не девочка.

Мы встретились втроем. И я сразу понял, что абсолютно согласен с этим незатейливым определением. Света была конфеткой невысокого роста, с длинными прямыми волосами и глазами, подведенными синей тушью. Красива она был той особой кукольной красотой, которая свойственна лишь некоторым миниатюрным девушкам. Такие умеют завести мужчину, свести его с ума, и активно этим пользуются. Впоследствии большинство из этих дюймовочек обычно превращаются в маленьких некрасивых женщин, претерпевая странную, почти мистическую, метаморфозу. Постаревшая кукла выглядит уродом. Но в юности (а ей было всего семнадцать) они поистине прекрасны.

Мы отправились в то самое арт-кафе, где они познакомились. Со стороны приятеля было весьма опрометчиво взять меня с собой. Хотя я никогда не замечаю девушек своих друзей, она вовсе не была его девушкой. У них еще ничего не произошло. По сути, это было их первое свидание. Поэтому Света была вольна в своем выборе. Впрочем, я не настаивал… Она сама попросила у меня телефон, когда приятель отошел в туалет, а затем позвонила тем же вечером и спросила, не хочу ли я приехать к ней в гости. Я замялся. Предложение было слишком неожиданным. К тому же, я собирался завтра утром встречаться с Дашей. Но ломаться я не стал, раздумывал секунд десять, а затем рванул на Третьяковскую.

По дороге я позвонил приятелю. Хотел объясниться с ним, сказать, что Света сама меня к себе пригласила. Но разговор сложился странно. Он сам заговорил о Свете, мечтательно поведал о том, что она любит ромашки, и что он только и о ней и думает с момента нашего посещения арт-кафе.

- Ладно, - сказал я. – Созвонимся. Спасибо.

- За что «спасибо»? – удивился он.

«За Свету», - подумал я. И сказал:

- Да просто так.

Она ждала меня у метро. Я подарил ей купленные только что ромашки, точнее белые хризантемы с мелкими цветочками. «Ромашек не было», - буркнул я. «Откуда ты знаешь?» - удивленный взгляд из-под длинных ресниц. «Догадался». Восхищение во взгляде… Мы сели в трамвай и, болтая о пустяках, поехали к ней. Я заметил, что Света напряжена. Мы были мало знакомы. И она смущалась.

Когда мы доехали до дома, поднялись по лестнице с ажурными перилами на второй этаж и зашли в квартиру, Света сразу прильнула ко мне. Я склонился и поцеловал ее в губы, ощутив, что пахнет девочка почему-то малиной.

- Пойдем сразу в постель, - сказала она, - а то ты слишком скован.

- Я? – Возражать я опять же не стал.

Помню сейчас ее силуэт в дверном балконном проеме. Она стояла голая и курила. А за силуэтом проглядывала ночная Москва – старые дома, серое небо в облаках и купол церкви напротив. Обнаженное юное женское тело на фоне древнего храма. Данным ей от природы телом она очень гордилась – особенно грудью. Ей нравилось ходить по дому голой. Когда я приехал со Светой к одному из моих приятелей он прошептал мне на ухо: «Ну, вы и смотритесь… Красавица и чудовище». На стене у нее висело огромное зеркало. Мы стояли напротив. Она - передо мной, крохотная, едва достающая мне до подбородка. А я, массивный, как утес, нависаю над ней. Лица: кукольное, почти идеальное - ее, и мое – обезображенное, с перебитым носом, шрамом над глазом и неровным изгибом брови. Мне нравилось брать ее за талию, мои пальцы почти сходились, настолько она была тонкой. Идеальная фигура – отнюдь не девяносто-шестьдесят-девяносто, а та, что внушает самцам сексуальный трепет. От изгибов этого упругого молодого тела действительно можно было свихнуться. Я всегда включал свет во время секса, чтобы видеть ее. Я не позволял ей проявлять хоть какую-либо инициативу, она была красавицей в лапах чудовища. И я обладал ею во всех позах, брал ее, ласкал, переворачивал, нанизывал. А ей оставалось только кричать от страсти и царапать ногтями мою спину.

У вас когда–нибудь было такое?

Вы идете по улице и вдруг понимаете, что идете не в ту сторону. Но вместо того, чтобы просто развернуться и пойти в нужном направлении, вы останавливаетесь, что–то бубните себе под нос, многозначительно проверяете телефон или часы. Можно себя еще полбу хлопнуть, и сделать лицо, что забыл что–то. И все для того, чтобы никто на улице не подумал, что вы сумасшедший, внезапно меняющий направление своего движения.

* * *

А еще, если проехал свою станцию в метро, нельзя показывать виду! И уж тем более сразу прямиком идти в другой поезд. Надо выйти, пройти по станции в каком–нибудь направлении, а уже потом ехать обратно, иначе не избежать этих насмешливых взглядов в спину.

* * *

Самое главное, когда идешь не один и понимаешь, что идешь не туда — без проблем поворачиваешься и идешь в нужную сторону. А когда один — срабатывает какая–то инерция. Не можешь прямо вот так развернуться и пойти также быстро и целеустремленно, но в абсолютно другую сторону. Причем даже когда на улице вообще никого нет.

* * *

Иду как–то по улице, вдруг вспоминаю, что забыл телефон. Останавливаюсь, начинаю по карманам хлопать, Нахожу телефон, но вспоминаю, что забыл проездной билет. Хлопаю себя по лбу, разворачиваюсь и иду обратно за единым.

А ВСЕ ВОКРУГ, СУКИ, ДУМАЮТ, ЧТО Я СИМУЛИРОВАЛ, ЧТОБЫ ОНИ НЕ ПОДУМАЛИ,ЧТО Я СУМАСШЕДШИЙ!!!

* * *

Можно покругу дом обойти или в ближайшем киоске ерунду какую–то купить.

* * *

Можно сколько угодно смеяться над собой, типа "всем похуй, а я заморачиваюсь". Так вот не всем похуй. По мне так люди, которые идут и вдруг поворачиваются обратно, выглядят очень забавно. Девочки даже краснеют.

* * *

а ещё сидишь в поезде, читаешь/слушаешь музыку/думаешь, вспоминаешь, что твоя станция и резко выходишь, потому что сейчас уже двери закроют. Все на тебя смотрят, как на идиота. А ты выходишь и понимаешь, что не твоя станция–то!!! твоя следующая!!! и вместо того, чтобы войти в тот же поезд (в принципе ещё можно успеть), ты специально сворачиваешь, ждёшь пока уедет поезд и садишься обратно.

* * *

ещё можно остановиться, достать телефон, сделать вид, что ты по нему попытался позвонить, но тебе не ответили и уже потом идти обратно


© с Лепры

Дело было на турецком курорте. Отель, до отказа забитый руссо туристо – со всеми вытекающими. Жизнь по схеме «пляж – ресторан – анимация – бухалово у бассейна». Муж выпил лишнего, жена пораньше вернулась с лодочной прогулки и застала в номере бабу. Остроты добавил статус гостьи: волоокая девица оказалась проституткой. Моментально оценив ситуацию, Света не стала тратить время на расспросы и возмущенные крики. Тем более, что муж Юрик, до сих пор ни в чем подобном не замеченный, был настолько пьян, что сам не помнил, как оказался в постели с пятидесятидолларовой жрицей коммерческой любви.

Стук закрывающейся за проституткой двери сработал как ядерная кнопка: Светлана молниеносно собрала вещи, вызвала такси и умчалась в аэропорт. Дотла выпотрошив семейную кредитку, купила билет в бизнес-класс на ближайший рейс и улетела в Москву.

Ломануться за ней с целью вымолить прощение Юрик не мог – денег у него осталось на пару пачек сигарет. Поэтому он ежился в отеле, испуганный и омерзительно трезвый. Каждый час звонил в Москву, слушал длинные гудки и с ужасом представлял, как вернется в разоренное семейное гнездо.

- Я перед отъездом ремонт в ванной закончил. Полку повесил – зеркальную. Как она хотела, – уныло повествовал Юрик, сидя у бассейна и сжимая в потной ладони раскаленный мобильник. Те из соотечественников, кто был еще в сознании, сочувственно кивали. – Она там так красиво свои банки-склянки расставила… А теперь, небось, все собрала и уехала…

Иллюзий по поводу Светкиного отношения к произошедшему он не питал.

Через сутки в отеле не осталось никого, кто не знал бы душераздирающую историю «русского идиота» - так обозвала Юрика неоднозначная пара британцев, бескомпромиссным пьянством доказавшая свое право находиться в русском анклаве. Эти двое уничтожали спиртосодержащие жидкости так сосредоточенно и упорно, словно готовились представлять Британию на чемпионате мира по скоростному разрушению печени. В русские разборки англичане не лезли, но, услышав горестные стенания Юрика, сочли уместным поинтересоваться, ху, собственно, этот пур гай, и чего он хочет. В корявом изложении школьной учительницы английского из Тагила история выглядела как сводка с фронта – скупо и трагично. Британцы подумали и вывели несложную формулу: Светлана – вери бьютифул вуман, Юрик – абсолютли идиот.

- Они надеются, что при разводе жена отберет у тебя все, включая здоровые органы, - перевела учительница.

«Пидарасы, - тоскливо подумал Юрик. – Правильно отец советовал в Абхазию ехать».

В отличие от безжалостных британцев, соотечественники демонстрировали настоящую мужскую солидарность. Русские женщины были не так лояльны, как их мужья, однако выражали недоумение по поводу того, что Светлана позволила проститутке уйти с поруганного супружеского ложа, сохранив оба глаза и целые конечности. Поведение Светланы было признано "странным, если не сказать хуже".

- Я бы этой суке малолетней все патлы повырывала, - непедагогично возмущалась тагильская учительница. И перевела для британцев: - Тир ол зе хайр.

- Она проститутка, - пожали плечами британцы. – Она просто делала свою работу. За что ее бить?

- Это коллаборационизм - заклеймил и британцев, и Светлану прокурорский работник из Москвы.

Длинное слово и столкновение менталитетов породили бурную полемику, которая продолжалась до позднего вечера. Юрик в дебатах не участвовал, от спиртного отказывался и мучительно колотился мозгом о железную дверь собственной памяти. Вызвал он проститутку по телефону или подцепил на пляже, как попал в номер, что делал, и главное, зачем – все осталось там, за этой чертовой дверью.

На третий день после отъезда Светы британцы начали выражать осторожное недоумение по поводу Юрикова бездействия.

- Возможно, жена идиота попала в беду, - втолковывали они тагильской учительнице. – Если бы я исчез на три дня, моя жена уже позвонила бы в полицию.

- Его жена позвонит в полицию, - обалдело перевела учительница. Разочарование от того, что перед ней не романтическая гомосексуальная пара, а обыкновенные собутыльники, заставило ее добавить от себя: - Пьянь и рвань, а туда же, в полицию…

Узнав, что какая-то неведомая иностранка собирается заявить на него ментам, Юрик опрокинулся в кому. И не сразу понял, что из телефона вместо привычных длинных гудков несется звонкое «Алло, вас не слышно, перезвоните, пожалуйста».

- Светик, - просипел он, опомнившись. – Ты где, Светик?

- Дома, - абсолютно спокойно ответила жена. – На диване.

Вчера снял тёлку. Ну как снял. Налил ей в уши всякой хуйни. Тоисть не в уши бля а в глоза. В аське дело было. Приболтал карочи Наташу1989 на поебаццо со мной. В реале бля. А это вам не хуй собачий. В ёбаной виртуальной реальности она ужэ несколько тонн маей спермы высосала. Это не баба а сама ебливость нах! Да всё нето чёто, нето..

Встретились карочи на ВДНХ. Стоит такая, сегоретку посасывает, башкой вертит. Ждёт миня. И нихуя не мразь, не жирная, без прыщей. Волосы длинные, до сраки. На ногах модныйе сапоги модели "выеби меня скорей!" Поди пелотень свою бреет! Стопудоф... Ууу, бля! У меня аццки встал хуй. Как жи я тибя жостко сёдни отъебу, Ноташенька!

- Привет, Наташка! - грю.
- Привет, Гришка! - лыбитса, не ожидала курва такого кросафчека встретить.
- Ну што, пошли ебацца? К те иле ка мне?
- Фуу... - морщица, - какой ты скоростной. Йа галадна ваще-то.. можэт поужинаем сначала?
Хуясе бля, думаю. Пожрать штоле не могла дома дура? Ну хуй с тобой, каза, я у папки бабла немного спиздил, хватит посидеть в приличном заведении.

Завалились в неибаццо пафосный и мажорный рестик. К сожаленью не помню каг он назывался, да эт хуйня. Наташко заказала сибе всякой поебени, сука прожорливая. Я же ограничился бутылкй доброва ирландского вискаря и тарелкой лангустов. Не голодный был, патамушто дома пахавал рожкоф. Она стала хавать, а я постепенно убирался пойлом. Но аккуратно, чтоп не отрубиццо до ебли. Наконец она кажись насытила своё туловище, винище допила и уставилась на миня подобрефшими слехка зрачками. Хуле еду в неё всунули осталось только своего хиддинка заправит куда нада.

- Ебацо? - допиф виски и срыгнуф подытожил я.
- Ну поехали, только давай сночала патанцевать заедим в клуп.
Ах ты сука дискотечная нах! Да я же щас шаровары сваи обтрухаю, ебли требует душа.
- Ладно пох, только ненадолга...
- Ты такой душка, Грегорий! - скозала мне пизда, и у меня сразу злость чо-то прошла.
- Да хуйня! Но потом сразу ебацо!
- Оки!

Мы вывались наружу и тормознуф мотор помчались в клуп. Там мне охуенно понравилось. Мы с Наташкой ебнули водки и пошли на танцпол. Там к нам подходиле всякие еблане, чтоп снять Наташку. А только хуй вам. До пиздиловки дело не дошло, потому што я неибаццо умею разруливать всякие непонятки и сложные сетуации. Карочи хуйня, не в этом суть маево повествования. Кагда мы вылезли на улецу йа прямо и настойчиво сказал что хочу её выебать прямо сийчас бля. Хуй уже не мог терпеть. Он каналья стаял как бивень мамонта. Я едва сдерживал сваих маленьких хвостатых друзей, каторые пытались вырвоцца из яиц.

- Григорий, а может ищо в какой-нить клуб сночала заедим?
- Едь! - говорю.
- А ты???
- А я ебацца ваще то хотел! Нахуя ты меня так обламываешь?! - кричу.
- Панимаешь... - взглят в асфальт ёбнула, - я пасматреть на тебя сночала хотела...
- Пасматрела? - я охуел. - Теперь ебись давай!
- У миня месичныи... и ваще йа ищо дефственница... - чуть не плачет уж, а хуле, это мне плакать надо б ат такова беспонтового расклада.
- В рот тагда бери! Ощаслифь миня, - грю, - прекольным меньетом!
- Нет! У мну два зуба шотаецо и горло балит!
- А в жопу?! В жопу дашь?! - достаю козырный туз.
- А там глесты...
- Блять, ну хоть подрочи мне хуй-то! - последняя надежда, а сам уже не во што не верю.
- А у миня пальцы не гнуццо, вот! - внатуре! Только щас я заметил, что у ниё нихуя не гнулись пальцы бля! Ёбаный мутант!
- Тагда давай меж сисек! - осенило меня.
- Буэээ... ну ты извращенец, Залуппо! Как ты ваще мне можиш такое предлагать?!

Это был песдец. Меня сёдня отец отпиздит за то што денег спиздил. Полюбасу отпиздит. А я даже не поебся! Выкинуф в лужу недакуренный парламент патащил йеё за рукаф.

- Куда мы идём? Отпусти!
- В клуб!
- В какой?
- Увидишь! Самый песдатый в маскве!
- Ууу! Клёво!

Во двор один пришли и за гаражи. Я всегда тут ссу, когда с учёбы домой пиздую. Это моё

- Здравствуйте.
Девушка подняла глаза на посетителя: «Вы пришли ебаться?»
- Да, конечно, ответил Семён, я пришёл ебаться.
- Хорошо, сказал девушка, открывая свой блокнот, сейчас проверю. Вы по записи, конечно?
- Конечно по записи. Я записался ещё полгода назад.
- Так-так-так, посмотрим. Семён? Ну что ж, подождите, пожалуйста, минут десять. Можете присесть на диванчик, почитать журналы.
- А можно?... Семён замялся: можно я потрогаю ваши сиськи? Ну, хоть чуть-чуть?
Девушка опять подняла глаза: «Трогайте, только, пожалуйста, не лезьте в трусики, тут камеры стоят, у нас могут быть неприятности». Семён, вздохнув, то ли сожалея о камерах, то ли от волнения, зашёл девушке за спину и просунул руки в кофточку. Лифчика, конечно же, не было, и Семён жадно стиснул набухшие соски.
- Простите, девушка, а как Вас зовут? Поинтересовался Семён теребя соски девушки.
- Ульяна. Ой, не щепайтесь, поаккуратней!
- Да, да. Конечно. Простите. Ульяночка, Уля, у меня ещё вот такой вопрос, может, пососёте немного? Это же не воспрещается?
Ульяна не тратя времени на размышления повернулась к Семёну, высвобождая соски от его пальцев, расстегнула ему ширинку и начала мерно отсасывать хуй.
И зачем я записался на еблю, думал Семён, если сейчас мне делают приятный отсос. Или сначала пусть отсосёт, а потом пойду поебусь. Пребывая в смешанных чувствах, Семён неожиданно кончил Ульяне в рот.

***

Семён сидел на диванчике и листал журналы. Ульяна, как ни в чём не бывало, стучала пальцами по клавишам.
Интересно, подумал Семён, она реально работает, или играет в какую-нить хуйню? Но сосёт, надо отметить, знатно. В это время раздался некий звук, похожий на короткий телефонный гудок.
- Вам пора, сказала Ульяна, не отрывая глаз от компьютера.
Пора, так пора, подумал Семён, и направился к большой деревянной двери, на которой весела табличка «Ебутся здесь». Семён открыл дверь и пошёл навстречу неизвестному.

***

Всё было довольно прозаично. На постели лежала баба с раздвинутыми ногами. Над постелью висела инструкция как ебаться. Раком ебать нельзя, анал запрещён, ебаться только в кондоме, кончать во влагалище запрещено, фингеринг поощрается, кунилингус на усмотрение. И много - много разных советов, перемежающихся с картинками. Семён, внимательно изучив инструкцию, вынул хуй, залез на бабу и по быстрому выебал её, не получив при этом особого удовольствия. Во-первых, он думал об Ульяне, во-вторых, пизда была настолько раздолбана и разчавкана, что хуй просто пролетал в ней словно князь Гвидон над морем.
«Вот тебе и ебля», разочарованно подумал Семён, а в рекламе всё так расписывали красиво. Не, не буду больше ебаться.

Ебаторий Ахуеев.

Вместо вступления

Эту рукопись я получил неделю назад. Она пришла обычной почтой, в обычном бумажном конверте с марками. Письмо было адресовано мне, но имя отправителя совершенно ни о чем мне не говорило. К тому же письмо ушло из Владивостока, где у меня нет, и никогда не было родственников или знакомых. Но вскрыв конверт, я понял, что отправитель всего лишь выполнил роль курьера, а рукопись (иначе письмо и не назвать) принадлежит другому человеку — Владиславу Никитину.
Письмо начиналось кратким обращением ко мне, которое я передаю без изменений:
«Женя, здравствуй.
Понимаю, что этому письму ты будешь крайне удивлен, учитывая то, что оно попадает к тебе в руки через шесть лет, после того, как я его написал. Но это необходимость и предосторожность, и единственная возможность того, что мою историю увидят люди. Согласен, звучит театрально, но не торопись с выводами. Через третьи руки я оставил завещание в одной адвокатской конторе, которая в случае моей смерти обязывалась отправить письмо из Владивостока, выдержав паузу в 6 лет. Думаю, этого времени достаточно, чтобы Они потеряли след.
Понимаю, что тебя удивит и мой выбор адресата, так как мы никогда не были друзьями, а после «школы» (школой мы называли ВУЗ, пр. автора) и вовсе не общались. Но в этом и плюс (для меня), потому что подставлять близких мне людей я не могу, а ты лицо незаинтересованное, плюс занимаешься литературой и публикуешься, так что тебе не составит труда донести мою историю людям.
В общем, прости, что я навалился на тебя со своими проблемами, но других вариантов у меня нет».

Письмо Владислава Никитина и в самом деле меня озадачило, но об этом позже.
История Владислава была написана довольно сумбурно и скомкано, так что я взял на себя смелость ее «причесать», к тому же она не содержала заголовка, поэтому я добавил его от себя. Ну и собственно, сама история.


Три смерти Парацельса

Все началось со смерти Михаила Васильевича Руднева, деда моего давнего приятеля Егора Руднева.
Внуку в наследство Михаил Васильевич оставил ветхий одноэтажный домик с десятью сотками заросшей бурьяном земли и покосившимся сарайчиком. Вступив во владение, Егор обследовал родовое гнездо и обнаружил груды макулатуры. Шкафы и полки ломились от книг и стопок старых журналов, бумажной пылью пахло даже в подвале, а потолок грозил обрушиться под тяжестью книжных пирамид на чердаке. Дед Егора в свое время работал журналистом, затем военкором, в конце шестидесятых, защитив диссертацию по теме «Становление НЭП’а», начал преподавать историю в университете. Детство Егора прошло в окружении книг, но повзрослев, Егор к литературе остыл, и теперь, с ужасом глядя на засилье дома книгами, решил звать на помощь. В общем, он позвонил мне, и попросил помочь разобрать весь этот «букинистический хлам», как он выразился. Разумеется, я сразу согласился.
Два месяца я занимался разбором и сортировкой книг, время от времени находя что-нибудь любопытное, но не более. И вдруг, один за другим из-под книжных завалов появились две доисторические драгоценности: второй том первого издания «Encyclopaedia Britannica» — «Британской энциклопедии», выпущенной в 1768 году, и десятый том «Encyclopedie, ou Dictionnaire raisonne des sciences, des arts et des metiers» — «Энциклопедия, или толковый словарь наук, искусств и ремёсел», французская энциклопедия, изданная в 1751-1766 годах Бретоном и Дидро, и для работы над которой привлекались такие титаны, как Вальтер и Руссо.
Пропущу сентиментальное охи про дрожание пальцев, и перейду сразу к делу. Каким образом энциклопедии попали в руки Михаила Васильевича Руднева, оставалось только догадываться. Я позвонил Егору, но он ничего не знал, да никогда и не предполагал, что в библиотеке деда может оказаться что-то ценное, хотя факту обнаружения двух редких (а стало быть, и дорогих) книг, обрадовался.
— Дед был человеком не разговорчивым, и мы с ним, в общем, близки не были, да и виделись не часто, — добавил Егор.
Состояние обоих фолиантов оставляло желать лучшего, но не настолько, чтобы ими нельзя было пользоваться. Открыв обложку французской энциклопедии, я обнаружил, что ее владелец (я надеялся, что это был самый первый владелец) оставил автограф, который мне прочесть не удалось, поскольку мои познания в старофранцузком равны нулю. Да и статьи энциклопедии я прочесть не надеялся, мне просто хотелось полистать древние страницы, ощутить пальцами их пыльную старину. Этим я и занялся.
Примерно в середине фолианта я вдруг обнаружил на полях пометку, сделанную карандашом. Напротив заголовка одной статьи по-русски было написано «однако!». Не было

Жук: Жжжжжж.... (летит над асфальтовой дорожкой в парке). Жжжжж.... Бля! Кажись, отлетался... жировое тело забито под завязку, крылья не ворочаются, надкрылки как деревянные, челюсти свело... Главком, разреши доложить?
Бог: Докладывай!
Жук: Докладывает старший сержант Жужжалкинс-237634567512! Ресурс выработан полностью, прошу разрешения завершить программу и вернуться на базу.
Бог: Программу завершаешь штатно?
Жук: Так точно!
Бог: Селф-терминейшен разрешаю. Добро пожаловать в нирвану.
Жук: Служжжжжуууу... (далее неразборчиво)

Программист (идёт по дорожке): Чё это там жужжит? (смотрит вверх) Ага, жук!
Жук: Жжжжжж... ну и ладно! (резко снижается, сбавляет обороты двигателя, плюхается на асфальт и переворачивается на спину).
Программист: (провожая взглядом жука) полетал-полетал и грёбнулся. Прямо как моя винда.
Бог (ворчит про себя): Ну ты сравнил, бля! Гавно твоя винда! Она по три раза на дню валится, а меня жук целый сезон отлетал.
Жук (лежит на спине и меланхолически болтает лапами в воздухе): Нииирвааанааа... Заслужжжжил... километражжжж налетал... три сотни баб перетрахал... кусты обожжжжрал... Можжжжно и на покой... Нииирвааанааа... Жжжж...

Программист (наклоняется над жуком): Так. Чё случилось, почему не летим? Перевернуться не можем? А стартануть из положения на спине тоже никак, потому что подъемная сила у крыльев не реверсируется.
Бог (про себя): Ну и нах ему реверс?
Программист: значит, чтобы продолжить движение, он должен перевернуться. Оттолкнуться от асфальта он не может, у него лапы так не изгибаются. Вот блять дизайн...
Бог (про себя): пздеть он мне ещё будет про дизайн. Можно подумать, ты сам летать умеешь.
Программист: Значит, только закрылками. Если он откроет сразу два закрылка, то просто приподнимется на спине. А если только один, то кувыркнётся вбок и встанет на ноги. Странно, почему же он этого не делает? Так просто...
Жук (с досадой): Бля... Чё он до меня догребался? Стоит и смотрит. Чё смотришь-то, мудила? Или жри меня уже или пздуй! Уставы не читают, гондоны, помереть спокойно не дадут!
Бог (бормочет про себя): А ведь прав сержант...

Программист: Странно. Вот он и ползает, и летает, и жрёт, и самку по запаху находит. Такие сложные программы, а процессор размером с гулькин хрен. Как они туда умещаются? Но главное, почему весь этот сложняк у него есть, а такой простой проги как открывание закрылка при падении на спину нет? Дефект в прошивке? Да нет, скорее в дизайне...
Бог (про себя): Уел, сука. Надо бы добавить. (некоторое время размышляет) Хотя нет, ну нах! Во-первых, возрастёт себестоимость изделия. Во-вторых что будут жрать муравьи? Одними гусеницами они не нажрутся, факт! А в третьих, изгрызут мне тут все кусты. Чисто стратегически - не надо им кувыркаться, а то муравьи загребутся за ними бегать.

Программист: Интересно, как это всё у него закодировано?
Бог (про себя): Ага. Может тебе ещё и листинги прислать?
Программист: Может, попросить у Бога листинги? Только ведь он не пришлёт, потому что бога - нет!
Бог (про себя): Ага! Нет меня! Ты есть, сержант тоже есть, хотя скоро кончится, а меня нет.
Программист: Вот если бы он был, он бы конечно сделал всё по уму. Чтобы жук кувыркаться умел.
Бог (про себя): Ты, бля, сперва свою Винду кувыркаться научи.
Программист: Ладно, попробуем перезагрузить тебя вручную. (берёт жука пальцами, зажимает в ладонь, раскручивает и подкидывает высоко вверх)
Жук (улетая вверх): Грёбаный стос! Чё ж ты творишь, дятел?
Бог: Терпи, сержант!
Жук (кувыркаясь в воздухе): Ну что за неуставняк! (с трудом растопыривает закрылки) Главком, ну доведи ты до него наконец, а!
Бог: Рад бы, да он меня не услышит. У него свобода воли.
Жук: Нах?
Бог: Вот я и сам тоже думаю, нах?
Жук (планирует, брякается на асфальт и переворачивается на спину): Главком, ну сделай хоть что-нибудь! Этот мудак же от меня так просто не отстанет.

Программист (в раздумье нагибается над жуком): Странно, не стартует. Попробуем ещё раз, с холодного старта. (берёт жука двумя пальцами и аккуратно ставит на негнущиеся лапы)
Жук: Ёп...
Бог (про себя): А ведь и вправду загребал! (тыкает пальцем в какую-то кнопку на бесконечно длинной панели)

У программиста в кармане звонит мобильник.
Программист (открывает мобильник): Алло! Чё? Как упал? Когда упал? Который сервак? Бухгалтерский? Срочно? Я сам понимаю что срочно! Щас, поймаю тачку и приеду! Когда? Ну минут через пятнадцать...
Бог: А х...! (нажимает ещё на какую-то кнопку, и громадная фура глохнет на перекрёстке, перекрывая улицу наглушняк). Сёдня ты у меня ножками побегаешь!
Программист (жуку): Ну ладно,

Я тут впервые внука своего, четырехлетнего Игорешку, на рыбалку вывез. Заранее червячков на даче накопал – немного, правда, штук с десяток всего. Жарко же, вот они и попрятались.
Ну, приехали мы на озерко мое любимое. Я пока машину в тенечек ставил, рогулины для удочки вырезал, внучок тем временем на берегу играл, что-то там выкапывал, закапывал.
Ну, вот, все приготовления вроде закончил, удочки размотал, говорю внуку:
- Игореша, неси-ка мне ту банку круглую жестяную, с червячками которая.
- Щас, деда! – отвечает он мне. Смотрю, покопался опять в земле, покидал что-то в банку, и бегом ко мне.
- Вот, - говорит, - принес.
Я заглянул в банку – а там червей штук с пяток всего осталось.
- А где остальные? – спрашиваю.
- Ушли погулять, - отвечает мне Игорешка.
Вот засранец! Это же он с наживкой моей игрался! И что я теперь поймаю, на этот пяток оставшихся червей?
«Ай, ладно! – думаю. - Будет нормально клевать – можно и на пяток червей, если их делить на части, неплохо поймать».
- Ну-ка, – говорю, – внучек. Давай мне одного из них.
Игорешка выудил из банки самого жирного червя, несет.
- Вот, - говорит, - деда, познакомься, это Петя.
Я удочку уронил.
- Где, - говорю, - Петя? Какой еще Петя?
- Да вот же, – сует мне руку с извивающимся червяком внучек. – Скажи ему: здравствуй, Петя!
- Здорово, Петя! – машинально поприветствовал я червяка.
- Ну, бери же его, а то сейчас вырвется, - топнул ножкой внучек.
Перехватил я у него этого червя Петю. И уже не знаю, что с ним делать. Был бы просто червяк – все понятно. А тут – Петя…
- И что ты с ним будешь делать? – спрашивает внучек.
- Ну, как… На крючок его насажу и в воду закину.
- Петю? На крючок? И в воду? – вытаращил на меня глаза Игорешка. – Но ему же больно будет.
- Будет, - вынужден был я признаться. – Но немножко.
И тут внучек выхватил у меня из руки червя.
- Нет, деда! – сказал он очень решительно. – Не дам я тебе Петю колоть крючком.
И неумело замахнувшись, кинул червяка Петю подальше в траву. Петя, не будь дураком, немедля уполз.
- Ну, дай же мне кого-нибудь другого, - взмолился я. – Того, с кем еще не успел познакомиться.
Но внучек уже вытряхивал из банки и оставшихся червяков.
- Деда, - сказал он. – Я их тоже знаю. Их зовут Гриша, Коля, Паша и… И Маша.
- А как ты узнал, кто из них Маша? – только и успел я задать пошлый вопрос своему не в меру коммуникабельному и жалостливому внуку. На что Игорешка вполне резонно заметил:
- Ну, должна же быть в их компании хоть одна девочка?
Так и пропала наша рыбалка. Но я почему-то не расстроился…
©

Анапа. Город-пляж, город-море, город липких ладошек, солнца, мух и витаминов.
- Не потеряй ребёнка! - напутствовал папа.
- Почему я должна его терять?! – возмущалась мама.
Меня шестилетнего она везла на море.
- Держи маму за руку, и не отпускай. А ты, не своди с него глаз!
- Почему я должна сводить?!
Папа волновался.
- Потеряешься, и тебе конец! – кричал он мне. - Уволокут цыгане, и конец! Заберёт милиция, и конец! Я всыплю, и конец. Ты понял?!
Я понял: "Мне конец!".
По перрону шли цепью – я, сжимая мамину руку, мама, буравя взглядом мою макушку. Поезд тронулся. Не расцепляясь, мы повалились на полку.

Двое суток пути я провисел на маме клещом.
- Отцепись! - молила она, отрывая мою посиневшую ладошку от своей побелевшей.
- Но папа сказал: мне конец!
- Отцепись, или он тебе сейчас наступит!
Я не поддавался. Наши руки срослись. Шумная Анапа лишь добавила цепкости. На базар - с базара, на пляж – обратно - мама шла, я плёлся. На двоих у нас была одна пара рук.
Деньги мама носила в бюстгальтере. Она платила, я брал сдачу. Она перла в авоське арбуз - я поедал.
"Мухи!" – хныкал я, и она отгоняла насекомых авоськой. Мухи взлетали, я отлетал.

- На минутку, – просилась мама в уборную.
- А вдруг ты потеряешься?
- Можешь разговаривать со мной через дверцу...
- Но папа потом всыплет…
- А я сейчас! – не выдерживала она. - Вот, держи, – и мама втискивала в мою ладошку поясок платья. - Дёрнешь, - я выгляну.
Я дёргал - она выглядывала. Дёргал, - выглядывала. Дёргал…
- Прекрати! Прекрати уже дёргать или я выдёрну…
"Мне конец!" - понимал я.

- Ты сводишь с меня глаз! – тормошил я маму, если она засыпала.
- А ты меня с ума! Куда я могу деться?! – кричала она. – Ну, куда я могу деться?!
- К цыганам!!!
Мама смотрела так страшно, что я пугался.

День за днём отдых набирал обороты. Мама кренилась, но шла. Я же, вялый от бдений, засыпал на ходу.
- Какой ужас, - шептались прохожие, – слепой ребёнок.
Моя Анапа делилась надвое. Одна её половина мелькала жёлтым, вторая – колыхалась голубеньким горошком маминого сарафана. От двойственности меня мутило.
- Ладно, давай поясок, – пошёл я на послабление. Мама облегченно застонала.

С пояском обзор выровнялся. У нас появились лишние руки. Теперь она могла брать два арбуза, а я бороться с мухами. Ещё я мог строить башенки, а мама впадать в забытьё, если я не дёргал.
Дистанция нарастала стремительно. С руки узелок незаметно перекочевал на ногу, затем к пояску приросла верёвка, а потом я сорвался. Увлёкся ракушками, и...
Опомнившись среди незнакомых тел, я отчаянно дёрнул поясок, но мамы в нём не оказалось.
- Чей ты, мальчик? – набежала на меня коричневая тётя. Обгоревшая кожа её свисала лохмотьями.
"Цыгане!! – догадался я, – это конец!", и дал стрекоча, вздымая песок и топча отдыхающих. За спиной грохотало: "Мать!.. Мать!.. Где его мать?!"
Они были повсюду и настигли, а, обступив, затмили солнце.
"Ты потерялся?!" – спросили "цыгане".
"Потерялся – это конец!" – вспомнил я, и завопил: "Не-е-ет!!".
"Он ненормальный. Его надо сдать в милицию!"
"Милиция – это тоже конец!". И я забился, и меня волокли четверо.

"Познакомься, это Маша! – сказала тётя милиционер, протянув мне одноноглазо-одноруко-безногую куклу. - Она тоже потерялась".
В единственном стеклянном глазу Маши отразился мой ужас.
- Не терялся я!! Не терялся!!!
- А где ж твоя мама?
- Распоя-я-я-ясалась!!!

Через полчаса распоясавшаяся нашлась. Шумно влетев в комнату, мама вмяла меня в себя, и долго плакала.
"Папе не говори, – шептала она, – или нам конец!".
"Он неизбежен!" - понял я, и попросил мороженое.
Руки наши немедленно срослись, и Анапа вновь раздвоилась.

На вокзале папа подхватил меня, закружил, и стал щекотать. Я брыкался. Мама, не выпускавшая мою ладошку, трусила рядом.
- И как тебе понравилось море? – улыбался отец.
- Очень, – смеялся я. - И море, и цыгане…
- Какие цыгане?!
- Голые! Те, что сдали меня в милицию…
Ладошка заныла. Мама побелела.
- Лучше расскажи, как нам было весело... – умоляюще простонала она.
- Было весело… - заморгал я. – Когда мама потерялась, было

В доме №3 по Голещихинскому переулку пропала вода. Приехал экскаватор, выкопал во дворе яму двухметрового роста, искал трубы, но не нашел. Рабочие посмотрели в яму, огорчились, плюнули и решили завязать с археологией до утра.

Поздно вечером дядя Митя шел домой и упал в яму. Он не знал, что она есть во дворе, просто шел наугад и нашел ее. Правда, рабочие оставили ограждение в двух местах — с передней стороны ямы, и с задней, никто ведь не предполагал, что дядя Митя зайдет с флангов.

Оказавшись внизу, дядя Митя захотел выбраться на волю, в пампасы, но потерпел неудачу. Дядя Митя начал громко кричать то, что полагается кричать при падении в яму. Вы знаете все эти слова, я не буду их перечислять.

От звуков родной речи проснулись соседи, вышли на балконы, всем хотелось знать источник трансляции. Живое существо, попавшее в яму, всегда вызывает живейший интерес у своих собратьев. Всем любопытно, как оно будет оттуда выкарабкиваться. Если существо умеет еще и материться, от этого шоу только выигрывает.

Потом из дома вышел дядя Боря, протянул страдальцу руку помощи. Дядя Митя потянул его за эту руку и уронил вниз на себя. Оба стали кричать дуэтом, хотя и немного невпопад. Дядя Митя винил дядю Борю в неустойчивости. Дядя Боря тоже нашел какие-то аргументы, очень убедительные, в основном относившиеся к генетической ущербности дяди Мити. Потом они как-то нашли общий язык, один подсадил другого, и мало-помалу оба выбрались на поверхность планеты. Зрители на балконах, ожидавшие большего накала драмы, разошлись разочарованные.

На следующий день, ближе к вечеру, рабочие с экскаватором вернулись обратно. Оказалось, что вчера копали не в том месте, стало ясно, почему ничего не нашли. Яму во дворе закопали, и выкопали новую, на этот раз со стороны улицы. Уже на глубине полутора метров стали встречаться признаки погребенной цивилизации, в частности телефонный кабель. Кабель пал жертвой раскопок прежде, чем его успели заметить.

После краткого обсуждения было принято решение остановиться на достигнутом и уйти. Был вечер, а сложные решения лучше принимать на свежую голову.

Вы уже догадались, да? Поздно вечером дядя Митя шел домой.

Он помнил, что во дворе дома в земной коре зияет двухметровое отверстие, и решил обойти дом с другой стороны. Утром, когда он выходил из дому, яма во дворе еще была, а на улице ямы не было. Дядя Митя не знал, что в его отсутствие приходили рабочие и поменяли ямы местами.

Он упал вниз в яму и нашел там порванный телефонный кабель. Если кто не знает, в момент вызова напряжение в телефонной линии достигает 110 вольт, в этом кроется разгадка тайны, почему связисты не любят зачищать провода зубами. Дядя Митя в падении нащупал кабель руками. Так совпало, что как раз в этот момент кто-то пытался дозвониться до дома № 3 по Голещихинскому переулку. Кабель был поврежден, до телефонного аппарата вызов не дошел. Вызов принял дядя Митя.

Когда-то очень давно дядя Митя получил образование электрика в ПТУ, там ему рассказали, что делать, если произошло короткое замыкание человека с электричеством. Теперь полученное образование ему пригодилось. Дядя Митя издал звуки слияния человека с возбужденной телефонной линией. На этот раз ему не потребовалась помощь дяди Бори, чтобы выбраться из ямы. Получив заряд бодрости, дядя Митя одним прыжком одержал убедительную победу над гравитацией. В предыдущей яме ему было намного комфортнее.

Оказавшись снаружи ямы, дядя Митя наложил на археологов такое витиеватое проклятие, что Тутанхамон умер бы от зависти еще раз. Весь дальнейший путь до квартиры дядя Митя проделал, держась одной рукой за стену, а ногами прощупывая почву перед собой. Даже в подъезде он на всякий случай проверял на ощупь каждую ступеньку. Он уже ни в чем не был уверен.

На следующее утро, сразу после обеда, к дому № 3 по Голещихинскому переулку вернулись рабочие. Хотели засыпать вчерашнюю яму, но в ней сидели обозленные связисты с местной телефонной станции. Очень сердитые. Произошел конфликт, связисты предложили рабочим искать свои трубы в другом месте, неподалеку от фаллопиевых.

Рабочие так далеко уходить не стали, просто выкопали еще один шурф, пятью метрами левее предыдущего. На этот раз трубы нашлись. Рабочие обрадовались, очень увлеклись и прорыли траншею, длинную, как добротный удав. Траншея пересекла тротуар и захватила даже немного проезжей части. Для удобства пешеходов через нее был переброшен мостик из трех досок. Внизу, под досками, плескался беломорканал.

Как обычно, поздно вечером дядя Митя шел домой.

Вообще-то будни электрика заканчиваются в шесть-ноль-ноль, после шести дядя Митя свободен, как Анджела Дэвис. Но так сложилось, что в понедельник дяде Мите выдали зарплату.