«Лёлик, солнце, я тебя люблю, но замуж не пойду…» - запел мой телефон, и я нажала на зелёную кнопку:
- Ну что, опять код домофона забыл?
- А я его и не помнил никогда.
- Даже так? Тогда пиздуй домой. Ты должен его знать как номер своего паспорта.
- А я и номер паспорта своего не знаю.
- Это меняет дело. Нажимай двадцать шесть…
- Нажал.
- Гы, я тебя наебала. Сбрось двадцать шесть, нажимай четырнадцать, потом ключик, потом… Ты нажимаешь?
- Нет. Ты ж глумишься, сука такая.
- Блять… Послал Бог мудака на мою голову… Не глумлюсь я уже. Нажимай четырнадцать…
- Я уже в лифте, гы.
- Один-ноль в твою пользу, Боков.
Нажимаю на красную телефонную кнопку, и иду открывать дверь.
- Припёрся? – риторически спрашиваю я у четырёх пакетов с рекламой супермаркета «Седьмой континент»
- Не припёрся, а честь тебе оказал великую, дура. Подвинься, я войду… Слушай, ты когда этот сиротский коврик выбросишь, а? Каждый раз как захожу, и его вижу – мне плакать хочется. Тебе новый подарить?
- Подари. А чо ты мне принёс?
Четыре пакета опускаются на пол, и за ними появляется красное лицо Бокова.
- Нихуя и луку мешок. Всё, что просила – то и принёс.
- А почему так много?
- А потому что я не первый год тебя знаю. Щас половина в помойку уйдёт, кулинар, блин.
Хмурюсь.
- А хули тогда ко мне пришёл? Шёл бы в ресторан.
- Знаешь, после двух тортов с кремовыми розочками потом непременно тянет на Бородинский хлебушек.
- Говнюк.
- Я тебя тоже люблю. Иди, пакеты разбирай.
Пока Боков моет руки, я разбираю пакеты. Сметана, масло, сгущёнка, консервированные персики…
- Боков! – Ору куда-то, - Боков! А соду купил?
Слышен звук воды, спускаемой в унитаз, и голос Бокова:
- Блять, у тебя хоть что-нибудь дома есть, а? Муки нету, масла нету, соды, блять – и той нету!
- У меня есть на жопе шерсть. А соды нету. Зачем она мне?
- Действительно. Зачем она тебе? От водянки мозга сода, по-моему, не помогает.
- Это точно. Как вспомню, сколько я на тебя тогда соды перевела – и всё зря…
- А по жопе?
- А по яйцам?
- А поцеловать?
Целую розовую Боковскую щёку, и командую:
- Так, открой мне вон ту банку… Нет, не персики, сначала сгущёнку. Ага… Потом масло возьми, и сунь на десять секунд в микроволновку. Только фольгу сними. И миску вон ту дай.
Энергично взбиваю миксером в миске ингридиенты.
- Боков?
- Что ещё?
- Слушай, у меня мужик новый…
- Ёбаная тётя, как ты исхудала… Кто на этот раз? Где откопала?
- Боков, это любовь. Точно. Я прям уверена. Зовут Петей, познакомились в метро. Там какой-то упырь мне на ногу чуть не нассал, а Петя ему дал…
- В жопу?
- По себе не суди. В гычу.
- Романтично. Уже романтично. Продолжай.
- Не буду. Ты глумишься.
- Держи персики… Блин, ну куда ты грязными лапами за банку, а? Руки вытри… Вот… Да не глумлюсь я. Просто про твоих Петь я восемь лет слышу. И вечно у тебя любовь до гроба.
- Миску возьми. Ага… Вон туда её… Теперь муку отмерь, два стакана. Фартук напяль, испачкаешься… Боков, у тебя чёрствое сердце. И души нет. Я влюбилась.
- Хуй большой?
- Хуй большой. Тьфу, блять… Не знаю я, какой у него хуй. Дай сметану.
- На. Всё с тобой понятно.
Отворачиваюсь, и наливаю жидкое тесто в форму.
- Ничего тебе не понятно. Я – баба. Я имею право…
- Да ты всё подряд имеешь.
- А вот и нет!
- А вот и да!
С грохотом захлопываю дверцу духовки.
- Вот нахуя ты пришёл, спрашивается?
- На тортик.
- Вот сиди, и жди свой тортик, понял? Зараза…
Вытираю руки о полотенце, и прикуриваю сигарету:
- Форточку открой, и сними фартук. Поварёнок, блять.
- Тебе соку налить?
- Налей. Вот почему ты, Боков, такая циничная тварь, а? Скажи мне!
- Нет, Лидка. Я не тварь. Я – твоя совесть.
- Ебала я такую совесть.
- Это точно. Я же сказал, что ты всё подряд…
- Три раза по пьяни нещитово.
- Двадцать четыре. И по трезвому.
- Считал?
- А то ж… Это тебе как жопу вытереть, а вот я…
- Ненавижу.
- И я тебя. Тортик не сгорит?
Выбрасываю окурок в форточку, и бегу к плите.
- Дай прихватку. Да не эту, а вон ту, толстую. Жёлтая у меня для красоты тут висит.
Отворачивая лицо от духовки, вытаскиваю противень.
- Сгорел? – интересуется Боков.
- Хуй тебе. Дай доску разделочную. И нож.
Вываливаю круглый толстый корж на доску, и начинаю осторожно разрезать его на два тонких пласта.
- Лидк…
Молчу.
- Лидосина…
Молчу.
- Ладно, извини. Хуйню сморозил.
Молчу. Снова молчу. Опираюсь двумя руками на стол, и поворачиваюсь к Бокову:
- В том-то и дело, что не хуйню…
- Брось, Лидк. Нормальная ты баба. Петя у тебя? Замечательно. Наверняка Петя этот хороший мужик. Ты меня не слушай, я ж из ревности всё.
Тупо смотрю на пар, поднимающийся из разрезанного коржа…
- Боков, он безработный алкаш…
- Преувеличиваешь небось. Наверное, пиво пьёт по пятницам?
- И по субботам. И водку в воскресенье.
- Ну и я пью. И пиво люблю. И водку по воскресеньям. Сегодня у нас что? Воскресенье? Слушай, у тебя водка есть?
- Не надо, Боков. Я дура. Я знаю…
Тёплые руки на моих плечах. Носом почти ткнулась в остывшее тесто.
- Не плачь. Ты пойми,
Читать далее...