[358x250]
Настроение сейчас - пасмурно

Хосе Мануэль Видаль

Неокатехуменальные общины считают Кико Аргуэльо живым святым. Такая уж у него судьба – алтарь.
По учению неокатехумената у семьи три алтаря: Евхаристия, обеденный стол и супружеское ложе. «Супружеское ложе – это место, где творят любовь и дают жизнь. На нем не может спать никто больше; прежде чем заняться любовью, неокатехуменальные пары молятся Господу. Ибо Путь учит их истинной сексуальности», - уверяет Кико. Пары, состоящие в пути, обязаны иметь столько детей, сколько Бог им даст, и не имеют права пользоваться даже естественными средствами предохранения. Обычно они женятся на своих. «Женитесь на дщерях Израилевых», - повторяет им Кико. А тот, кто сочетается с «внешним», обязан его (или ее) обратить. Если же это не удастся, оба должны покинуть «неокатехуменальный рай». Ибо семья – это важно, но Бог – важнее. Поэтому правила разрешают неокатехумену «фактический развод», то есть раздельную жизнь с супругом, если супруг его не поддерживает, для спасения собственной души. И поэтому их дети живут в чем-то вроде тюрьмы: не могут ходить на дискотеки, дружить с людьми не из «Пути», смотреть телевизор, читать молодежные журналы, модно одеваться, носить короткие маечки, открывающие пупок... И поэтому тысяча странствующих семей оставляют все и едут со своим многочисленным потомством проповедовать в самых негостеприимных местах – в Казахстан, Японию, Сибирь, Китай, Либерию, на Аляску...
Его экономическая мощь огромна. Всегда скрытую в тени силу миллиона неокатехуменов, рассеянных по миру, олицетворяет Организация «Назаретская семья для странствующего апостольства», основанная в Мадриде 3 ноября 1992 года кардиналом Сукией. Организация с собственным юридическим лицом и в Церкви, и в миру. Согласно ее уставу – неизвестному большинству неокатехуменов – ее целью является консолидировать движение и поддержать его экономически посредством «приношений, взносов, даров, наследования и передачи собственности от верных из неокатехуменальных общин, от других организаций и частных лиц». Наличными это почти 120 миллионов евро в год.
Этими деньгами платят тысяче миссионерских семей; ежегодно приглашают на встречи 150 епископов, чтобы объяснить им духовность «Пути»; содержат 46 семинарий (на них расходуют 18 миллионов в год); имеют религиозный центр в Израиле – Domus Galilaeae для проведения библейских курсов и специальные центры в Порто Сан Джорджо (Италия), Лиме (Перу) и Сан Педро дель Пинатар и в Эскориале (Испания). Откуда берутся эти деньги? Прежде всего от десятины. Каждая семья отдает 10% доходов общине. Ее руководители расходуют свои фонды, никому не давая отчета.
Царствует над этим общественно-религиозным конгломератом троица «кикос»: Кико Аргуэльо, Кармен Эрнандес и священник Марио Пицци. Верные обожают Кармен, но их соблазняет харизма Кико. Он столь популярен, что его последователей называют его именем. Его самого это возмущает. «Мы следуем за Христом; «кикос» - это уничижительное наименование, которым пользуются наши враги, - уверяет он. – Моя жизнь – история любви ко Христу. Он Сам меня искал, а я плохо отвечал Ему». Никакого сомнения, что он станет святым мирянином XXI века. Новый крестоносец, некто в стиле Савла, желающий вернуть Европу к ее христианским корням, ибо она «идет дорогой отступничества».
«Однажды я вошел в свою комнату и начал взывать к Богу: если Ты существуешь, помоги мне! Я не знаю, кто Ты! И в это мгновение Господь сжалился надо мной и дал мне опыт встречи с Ним. Помню, что я горько плакал. Я чувствовал себя помилованным, как человек, которого уже вывели на расстрел и там сообщили: «Ты свободен». Понятно, что спасенный плачет и почти не верит, что его освободили. Я перешел от смерти к видению, что Христос – внутри меня». Так упал с лошади Франсиско Хосе Гомес де Аргуэльо. Это произошло 13 мая 1962 года. Кико было всего 23, но за плечами его была целая грешная жизнь. Как у Савла, Игнатия Лойолы или Шарля де Фуко.
Кико родился 9 января 1939 года в Леоне; когда ему было 2 года, семья переехала в Мадрид. Он рассказывает о своем детстве: «Я родился в обеспеченной семье, первенцем из 4 братьев. Мои родители были католиками, ежедневно ходили на мессу. Когда я поступил в университет, начались противоречия с семьей и с самим собой».
Он порвал с христианской традицией своей семьи, ушел из дома в 19 лет, ушел и из Церкви. «Меня тошнило при виде тех людей, которые окружали меня и говорили, что они христиане, а жили так, как будто христианами не были. Богом в моем доме были деньги. А я не хотел быть буржуа». И он решает искать смысл жизни на других дорогах. В частности, в философии Сартра. Еще Кико со страстью отдается живописи и получает Национальную премию, одно из высших отличий для молодых художников. Но смысла жизни он так и не обрел. «Я был внутренне мертв и Читать далее...

Настроение сейчас - усталое

Просил ты, Мазарини, развлечь тебя описанием воскресной мессы; теперь не жалуйся. Что было до того, молились ли по четкам, была ли репетиция – не знаю, хоть убей; я, как всегда, проводила время в беседке им. Викария. Зато, войдя наконец в зал, не нашла места – с единственного свободного через 2 минуты согнал Леонилду. Дождалась, когда закончится исповедь, нашла стульчик в конфессионале. Пришлось еще нести стулья и занимать все проходы; особенно в этом деле отличились гости – они, видно, думают, что с таким настоятелем мы научились летать подобно воинству ангельскому.
Гости у нас шумные, но не так их и много: «Человек-гора» из рекомого Эдинбурга, в просторечии Киева, из Москвы Анжела, сынок твой крестный Паша (ныне он сменил майку на ярко-желтую, соответствующую Пасхальной радости; Великим Постом, как помнишь, был в фиолетовой в знак глубокого покаяния), откуда-то взялся Женька – этот недо-domini canus, Маша, натурально, из Саратова (готовить-то на всю ораву чающих движения Духа), еще один харизматик не знаю откуда, еще одна девушка, с которой мы на первых реколлекциях уплетали лаваш, дама из Москвы, у которой такой вид, будто она несет свой крест прямиком на костер, и еще кто-то. Вот тебе и всё! В министрантах мучились С., монах ордена децидериев от Св. Татиана (опять в белом хабите в знак не то что чистоты помыслов, а полного отсутствия таковых, и с надписью DECIDE на капюшоне), Камило, Либерал и послушник Леонид, наконец сменивший черную рубаху на светлую. Первое чтение – Паша, псалом – Йу. (и опять так ее жаль за эти задыхания и хрипы; кажется, что она поет не на выдохе, а на вдохе, как лягушки), Второе чтение – Маргарита, Молитва верных – Анжела. Евангелие о Луке и Клеопе, во Эммаус путешествовавших, проповедь разве что подлиннее, чем обычно – реколлекции все-таки.
«Это не апостолы идут в Эммаус. Представь, что это ты и я». Представила. Стало страшно и смешно. Иду это я в Эммаус, солнышко, ветерок, птички и ослики опять же, а настоятель, как обычно, жалуется, что все его обижают – и викарий, и братья, и прихожане, и начальство... Так мы и шли до Эммауса, никого не встретив по дороге. «Час в день читай Библию» - дочитаешься либо до Евангелия, либо до «Сломанной шпаги». В Библии чего-чего только нет... Ну и по накатанному; когда-то это было посвящено Году Библии, теперь реколлекциям «Дабар» (т.е. «Слово», если кто подзабыл), завтра то же самое сойдет для очередного харизматизма. У хорошего хозяина все в дело годится.
Пели-голосили москвичи, так что мы не напрягались. После всего менялись тайнами, потом сидим-скучаем в часовне. «Кого ждем? – Настоятеля! – А нафик? – Он должен дать нам интенции на следующий месяц. – А вы сами не можете решить, о чем вам молиться? – За нас есть кому решать!» О благая часть, избранная нашей «Живой розой»! Блаженны вы, ибо за вас есть кому решать! Это вот и называется евангельской свободой, очевидно... Явился настоятель, огласил интенцию («за духовное обновление нашего прихода» - вот как они это себе представляют, интересно?), выстроил всех в хоровод вокруг алтаря, заставил взяться за ручки и хором повторять молитвы. Тут ко мне и прилетела муза...

Детский сад
песня Яцека Качмарского, перевод мой

Наш детский сад совсем не плох
Игрушек вдоволь и забот
А распорядок так уж строг
Играй и день пройдет

Следит за нами Старший брат
Встревает где игре кранты
Совсем не плох наш детский сад
Когда послушен ты

А если нет – тогда по попе, по попе, по попе сразу бьют
Кричат – а ну-ка – а ну-ка щенок здесь вам не тут
Или по лапам по лапам по лапам лупят и
Глотаешь слезы ты

А за окном весь белый свет
Я к щели приближаю глаз
Как хорошо вокруг но нет
Опять звучит приказ

Нам в поезд предстоит играть
И тащат нас туда-сюда
Ни встать ни сесть ни убежать
Но только да-да-да...

А мы бежим за вожаком
На поворотах мы в овраг
Катимся в угол кувырком
Кричим да-да сбивая шаг

А Старший брат бежит вперед
За ним уж только один-два
Остаток под стеной ревет
И повторяет: да-да-да!

Тут остановится змея
И тащит первого с собой
А первый это вечно я
И непослушный я и злой

И достается мне по попе по попе по попе получай
Кричат – чего ты - чего ты щенок беги играй
А я из поезда поезда выпал не вернешь
Глотаю слезы что ж

Ну для чего такая жуть?
Дрожь по рукам и по спине
Я тихо в уголке сижу
И как-то грустно мне

Но скоро это все прошло
Наш детский сад совсем не плох
И забывается тут зло
И здесь конец тревог!

И снова смотрит Старший брат
На наши игры и на нас
Совсем не плох наш детский сад
(Особенно в тихий час!)

Не обессудь – какая муза прилетела, такая и надиктовала...

Настроение сейчас - веселое

Еще одна притча еретика Энтони де Мелло.

- Сэр, мой друг не вернулся с линии фронта. Прошу вас разрешить мне вытащить его оттуда.
- Запрещаю,- отрезал офицер, - я не буду рисковать твоей жизнью ради того, кого уже, скорее всего, нет в живых.
Ослушавшись приказа, солдат все-таки пробрался на передовую, и час спустя, умирающий сам, притащил на себе труп друга.
Офицер был вне себя от ярости.
- Я же говорил тебе, что его нет в живых. Теперь я потерял еще и тебя. Ну скажи, разве был смысл рисковать жизнью ради мертвого тела?
Солдат ответил:
- Да, сэр, был. Когда я добрался до него, он все еще был жив. Увидев меня, он улыбнулся: "Я знал, что ты придешь за мной, Джек".

Настроение сейчас - деловое

Опять Кико Аргуэльо. Три образа Святого Семейства. Св. Иосиф здесь похож на Иисуса, впрочем, чему тут удивляться...


[190x250]

[182x250]

[456x568]

А вот - Дева Безмолвия. Как раз чего мне не хватает...

[178x250]

И наконец - Virgen Espiritu. Дева от Духа Св., так вроде?

[326x433]

Настроение сейчас - удрученное

Наконец немного очнулась после Пасхи, такой печальной в этом году. Просто по личным обстоятельствам. Другие-то радовались, может быть, даже искренне. А ведь уже прошло больше недели, и кого из старых прихожан я забыла поздравить, тех уже не успею... Может быть, в следующем году, если буду жива.
Прошло и Воскресенье Божьего милосердия (так, кажется?). Или Воскресенье перевода часов. Или Антипасха с чтением об апостоле Фоме. Это так и было – все события были упомянуты. Были и сонные прихожане, и опоздавшие, и краткая речь сестры Д. под магнитофон об истории Св. Фаустинки, и Евангельское чтение об уверении Фомы, и прекрасное, свободное (наконец-то! что-то неладно с верой и радостью, если у людей на амвоне пропадает голос...) пение псалма детьми. Один из них, маленький министрант, на настояния мамы сходить с ней в православный храм гордо ответил: «Поздно, мама, я католик!» Было католику тогда 5 лет...
Но поразила меня проповедь нашего настоятеля. Впрочем, поразила – это когда слышишь что-то новое, а к тому, что услышала, я уже привыкла. Человек учился десять лет, стажировался в разных странах, молился и слушал умные лекции – все для того, чтобы по прочтении очень ясных и прямых слов Евангелия истолковать их так, чтобы они перестали быть ясными и прямыми. Ну, то, что к апостолу Фоме священники обычно относятся снисходительно или с легким презрением, - это понятно. Фома ведь усомнился, а они никогда не сомневаются. Или делают вид, что никогда. От них и я научилась бояться сомнений, пока один отец на исповеди не оборвал это дело: даже из ста сомнений, сказал он, не слепить и одного греха; сомнение в вере – как вдох и выдох; значит, вера жива.
Так вот, Фома сомневался. Но все же был апостолом. И, значит, принял Духа Св.: кому простите грехи, тому простятся, на ком оставите, останутся. Ну да, мысленно продолжаю я, сейчас будет охранительный пассаж о том, что это только для Двенадцати и их наследников, получавших хорошие отметки в семинарии и должным образом рукоположенных... Ан нет, респект настоятелю! Этот подводный камень он миновал. Все члены Церкви – апостолы, все крещеные – Тело Христово. Мне это так понравилось, что даже отвлекло от приключений Пиппина в Минас-Тирите. Вот сейчас он скажет о царственном праве каждого крещеного прощать...любить...быть свободным... А не тут-то было. Цари, конечно; но только понарошку. И прав в Церкви у нас нет – есть обязанности. Вот проповедовать на кровлях – наша обязанность. Ну, это только так говорится красиво «на кровлях»; на самом деле мы даже объявления боимся расклеить. И «Благая весть» - это для пафосу, на самом деле это «Альфа», всем уже поднадоевшая.
А вот, кстати, права. Эти апостолы, это царственное священство, эти люди, взятые в удел и получившие Духа Св., - имеют они право увидеть уточненный список собственного прихода? Или, например, выслушать финансовый отчет настоятеля? Тогда бы можно и десятину отдавать в приход. А то почти 2 года я трачу ее на памперсы для дома ребенка и еще какие-то проекты. Хорошо бы также побывать на общем собрании (но только, ради всего святого, не 31 декабря, как было в последний раз!), хорошо бы знать (уж не до жиру, не выбирать даже!) состав совета прихода. То есть поймите меня правильно – даже самим вроде бы членам совета прихода недурно было бы знать, являются ли они еще таковыми...

Настроение сейчас - сосредоточенное

Еще творения Кико Аргуэльо. Мария - новая Ева.


[238x457]

Мария Пути. Мама и Младенец словно смотрят - как там с Путем, все ли в порядке?

[257x364]

Лик Христа. Что могу сказать? Красиво...

[167x250]

Еще один Лик Христа.

[307x430]

И, наконец, лик Марии. Пожалуй, похожа.

[274x348]

Настроение сейчас - внимательное

Рабочий стол завален сборниками стихов. Память тоже завалена. Вот два лучших, по-моему, стихотворения о весне (и коротких, что немаловажно). Из "Сказок Матушки Гусыни", на английском:

March brings breezes, loud and shrill,
To stir the dancing daffodil.

Из Антонио Мачадо, по-испански:

La primavera ha venido,
Nadie sabe, como ha sido.

А это еще лучше, чем весна. Наталья Горбаневская, из книги "Перелетая снежную границу"(1977):

Умереть - это вывернуть глобус и жить на изнанке,
это стать антиподами пода земного и чада,
это больше не каяться и закоснеть в несознанке,
и забыть различать, кто сестра, и любовник, и чадо.

Умереть - это просто как спичка, летящая с моста,
уплывает в Атлантику, хоть бы упала в Вилейку...
Кто не умер, еще не умеет, и все понимает непросто,
и подносит ко рту то дырявый стакан, то худую жалейку.

[142x250]
Настроение сейчас - весеннее

из сборника Энтони де Мелло "Молитва лягушки"

На скалистом морском побережье, где часто терпели крушение корабли, находилась одна маленькая полуразвалившаяся спасательная станция. Это была всего лишь небольшая хижина с единственной лодкой, но немногие обитатели станции зорко наблюдали за морем. Эти люди совсем не думали о себе; они выходили в море всякий раз, когда какой-нибудь корабль терпел крушение. На их счету было немало спасенных жизней, поэтому станция становилась все более известной.
Жители близлежащих поселков захотели иметь хоть какое-нибудь отношение к славе станции. Они стали туда заходить, щедро финансировали ее. Появились новые члены клуба спасателей на водах, закуплены новые лодки, созданы новые команды. На месте лачуги вырос просторный дом. Станция стала популярным местом встреч, своего рода клубом. Со временем члены клуба потеряли интерес к спасательным операциям, хотя и продолжали щеголять нагрудными значками спасателей. От спасенных были одни неприятности: они всегда были грязными, больными, пачкали ковры и мебель.
Но вот однажды на одном из заседаний некоторые члены клуба стали настаивать на возвращении организации ее изначальных функций. Возмутителям спокойствия - а они составляли меньшинство - было предложено покинуть клуб и основать себе где-нибудь другой.
Новая станция была построена неподалеку от старой. Мужество и бесстрашие спасателей принесли ей известность. Количество спасателей увеличилось, на месте лачуги появился особняк, а энтузиазм улетучился.
Если вам доведется побывать там сегодня, вы увидите немало элитарных клубов, разбросанных по всему побережью. Каждый из них справедливо гордится своим происхождением и традициями. И по сей день корабли продолжают там разбиваться, но, похоже, они никого не интересуют.

Иконы Кико Аргуэльо. Вот Благовещение.
[221x300]

Вот такое Распятие.

[287x250]

Христос во славе

[283x200]

Пророк Илия

[176x250]

Раб Яхве ("Не было в нем ни вида, ни величия... Он был изъязвлен и мучим за грехи наши... Ранами его мы исцелились".)

[159x239]

Настроение сейчас - легкомысленное

Английская баллада, называется "Thomas the Rhymer". Перевод С. Маршака. Третий путь как он есть...

Над быстрой речкой верный Том
Прилег с дороги отдохнуть.
Глядит: красавица верхом
К воде по склону держит путь.

Зеленый шелк - ее наряд,
А сверху плащ красней огня,
И колокольчики звенят
На прядках гривы у коня.

Ее чудесной красотой,
Как солнцем, Том был ослеплен.
- Хвала Марии Пресвятой! -
Склоняясь ниц, воскликнул он.

- Твои хвалы мне не нужны,
Меня Марией не зовут.
Я - королева той страны,
Где эльфы вольные живут.

Побудь часок со мной вдвоем,
Да не робей, вставай с колен,
Но не целуй меня, мой Том,
Иль попадешь надолго в плен.

- Ну, будь что будет! - он сказал. -
Я не боюсь твоих угроз! -
И верный Том поцеловал
Ее в уста краснее роз.

- Ну вот, нарушил ты запрет,
Ты начал скверную игру;
Тебя, мой рыцарь, на семь лет
К себе на службу я беру!

На снежно-белого коня
Она взошла. За нею - Том.
И вот, уздечкою звеня,
Пустились в путь они вдвоем.

Они неслись во весь опор.
Казалось, конь летит стрелой.
Пред ними был пустой простор,
А за плечами - край жилой.

- На миг, мой Том, с коня сойди
И головой ко мне склонись.
Есть три дороги впереди.
Ты их запомнить поклянись.

Вот этот путь, что вверх идет,
Тернист и тесен, прям и крут.
К добру и правде он ведет,
Но им немногие идут.

Другая - торная - тропа
Полна соблазнов и услад.
По ней всегда идет толпа,
Но этот путь - дорога в ад.

Бежит, петляя, меж болот
Дорожка третья, как змея,
Она в Эльфландию ведет,
Где скоро будем ты да я.

Что б ни увидел ты вокруг,
Молчать ты должен, как немой,
А проболтаешься, мой друг,
Так не воротишься домой!

Через потоки в темноте
Несется конь то вплавь, то вброд.
Ни звезд, ни солнца в высоте,
И только слышен рокот вод.

Несется конь в кромешной мгле,
Густая кровь коню по грудь.
Вся кровь, что льется на земле,
В тот мрачный край находит путь.

Но вот пред ними сад встает.
И фея, ветку наклонив,
Сказала: - Съешь румяный плод -
И будешь ты всегда правдив!

- Благодарю, - ответил Том, -
Мне ни к чему подарок ваш.
С таким правдивым языком
У нас не купишь - не продашь.

Не скажешь правды напрямик
Ни женщине, ни королю...
- Попридержи, мой Том, язык
И делай то, что я велю!

В зеленый шелк обут был Том,
В зеленый бархат был одет.
И про него в краю родном
Никто не знал семь долгих лет.

[283x200]
Настроение сейчас - нежное

Польша. Пасхальная служба в огромном костеле, набитом под завязку. А проповедь состоит из одного предложения: "Христос воскрес, но вы в это не верите". Еще и еще раз - попробуем поверить...

А тебе, кто учил меня польскому в конфессионале, - этот подарок:

Звезды чтоб было темнее
грусть для хлопот для вечных
глаза просто чтобы любить
хоть и с закрытыми глазами

вера порою не верит
отчаянье больше знает
и еще боль чтоб не думать
только побыть с другими

конец никогда не закончить
время утратить близких
слезы что парами ходят
смерть чтобы всё свершилось

между миром и нами

Это, конечно, Ян Твардовский.

Настроение сейчас - не очень

Открыв калитку, я увидела костер. Эти костры на Пасху – целая история. В первый год мы разжигали его на холодной веранде (а сейчас там сакристия), и когда открывали дверь, дым и искры кружили по часовне. Потом за костром наблюдал Бывший Викарий, и , приходя вечером в субботу на Пасхальную мессу, можно было заодно и погреться – телом и душой. А теперь костер горит одиноко в окружении снега, нападавшего еще с пятницы (вспомнила тут монашеское имя одной знакомой – сестра Мария В Снегах), послушник-украинец отошел за дровами. Правда, горит хорошо. Погрелись. Мазарини даже выскочил в альбе поприсутствовать при сожжении еретика – т.е. меня.
Потом все бегали в часовню и обратно, потому что людей пришло много, даже те явились, кто заглядывает раз в год. За возжением пасхала я наблюдала, стоя в тени беседки им. Бывшего Викария, им собственноручно построенной при незначительной помощи прихожан. Да, богатыри – не мы! Как-то холодно было, а беседка, альпинарий, маленький виноградник – всё вещи родные, знакомые с первого камушка и семечка. И дальше все долго-долго втягивались в часовню, пытаясь сохранить зажженными свечи. Мало у кого это получилось, но полы обляпали все. Мест почти хватило, в коридорчике нас осталось человека три, правда, потом пришла армянская семья, памятная мне еще с прошлого года, - тогда они привели детишек, изнемогавших до самого конца. Но теперь было тихо. Даже слишком тихо.
Бледный настоятель, девушки-псалмистки, у которых перехватывало горло и исчезал слух аккурат на амвоне, до состояния похоронной музыки растянутый гимн «Вот они, юные агнцы» (его бы спеть с тамтамами, с гитарами, с Бывшим – эх! – Викарием... - хит сезона!) и проповедь об обязанности радоваться – вот только обязаловки нам и не хватало! Немного повеселили только студенты-африканцы, босиком станцевавшие Приношение Даров.
Странное чувство вызвала у меня эта месса, самая радостная в году, - как будто мы принуждаем себя радоваться, даже орем без всякой надобности. Чего ради, спрашивается? Как будто, начиная с пресвитерия, в Церкви, в общении, в сердце каждого зияет дыра, и все ширится. И все это видят, но нет сил исправить. Было так больно, что прийти на следующее утро я просто не смогла. А ведь меня ждали. Бабушка Нинель-Мария, выбирающаяся из дому раз в году – на Пасху... И мы же договорились встретиться... Простите меня...

Настроение сейчас - за окном снег и солнце



[500x375]

Дивный град...

[492x369]

Он утвердился купола победой...

[375x500]

Послушаем апостольское кредо...

[500x375]

Несётся пыль, и радуги висят...


[500x375]

Настроение сейчас - усталое

Название годится для детектива. А на самом деле – дальше про Премию Дарвина.

6. Роберт Рикетс, 19-летний студент из штата Огайо, был доставлен в больницу с черепно-мозговой травмой. Пострадавший объяснил полиции, что пытался выяснить, насколько близко он может подойти к поезду, не задев его. Поощрительная премия Дарвина, 1995 год.
Комм.: даже если ты всю жизнь удовлетворяешь собственное любопытство за казенный счет, порой спрашивай себя: а зачем мне это надо?

7. В 1995 году обладателями премии стали сразу шестеро жителей египетской деревни назлат имара, которые пытались вытащить упавшего в колодец цыпленка. Первым в 60-футовый колодец спустился 18-летний хозяин цыпленка. Подводное течение затянуло его вниз. После этого за ним последовали его сестра и двое братьев, ни один из которых не умел плавать. Потом на помощь пришли двое крестьян постарше и тоже утонули. Позже тела всех шестерых спасателей были извлечены из воды. Вытащили и цыпленка, оставшегося в живых.
Комм.: да, спасать кого-нибудь – дело трудное... Для начала хотя бы обвяжитесь веревкой...

8. Житель Лос-Анджелеса собрался делать ремонт на крыше своего дома. Он позаботился о страховке и обвязался веревкой, второй конец которой привязал к бамперу стоявшей во дворе машины. А жена его как раз решила проехаться по магазинам, села за руль и резко рванула с места. Мужа сорвало с крыши и волокло за машиной до первого магазина. Хирургам удалось спасти пострадавшего. В честь возвращения мужа из больницы жена устроила вечеринку. До прибытия гостей она решила заправить бензином зажигалки. Делала она это над унитазом, куда пролилось немало бензина. Сразу же после в туалет зашел муж-страдалец с сигаретой, уселся поудобнее, развернул журнал и привычно бросил в унитаз бычок от сигареты. Раздался взрыв. Бедняга муж получил обширные ожоги, не совместимые с жизнью.
Комм.: «...и враги человеку домашние его» (с)

9. Кшиштоф Азнински 30 лет пил с друзьями, когда было решено раздеться и поиграть в «мужские игры». Сначала они били друг друга по голове сосульками, затем один из них схватил бензопилу и отрезал себе ногу. Азнински вырвал у него пилу и, объявив: «Теперь смотрите сюда!», размахнулся и отрезал себе голову.
Комм.: присутствие женщин смягчило бы дикие нравы, но увы...

10. Рыбак из Киева подключил провода к электророзетке в своем доме, а другие концы опустил в реку. Погибло много рыбы. Забыв выключить электричество, рыбак полез за добычей и погиб так же, как рыбешки. Покойный ловил рыбу для поминок – исполнился год со дня смерти его тещи.
Комм.: вот ведь, все тещи – сплошь ведьмы )))

Настроение сейчас - грустное

Что-то вспомнилось мне Вербное воскресенье. Не какие-нибудь глупости настоятеля, а большей частью погода.
Еще за неделю видела у водохранилища цветущую вербу, надеялась в субботу съездить, был бы хороший букет. Но в означенную субботу стало холодно, полил дождь... И зачем далеко ходить, когда у нас в палисаднике растет та же самая верба, посаженная некогда бывшим викарием...
И вот вручили нам прутики, высыпали мы в садик. Настроение как на детсадовском утреннике. Там вдали Мазарини кадилом машет, бедолага, а мы в своей теплой компашке болтаем о работе, о детях, фотки разглядываем, потом слегка приумолкли. Тогда мне взбрело в голову постучать прутиками себя по носу – очень приятно. Садик наш монастырский на пригорке, рядом заросли какие-то, так что птички поют-хлопочут, ветер туда-сюда летает с посвистом, у православных колокола позвякивают, как чашки фарфоровые. Стоял бы и стоял. Рядом там беседка, увитая виноградом, альпинарий – бессмертники, понятно, перезимовали, кустик полыни, специально привезенный Марком из степей – тоже. И, конечно, вечный чистотел. Он у нас вместо сорняка. И земля пахнет землей, и все маленькие травинки проснулись и зашевелились.
После этого половину службы я украшала вербочками статую падре Пио – смягчить его не получилось, прутик он держит как розгу... Жаль, Франциск далековато, раньше он очень радовался: летом, на Первое причастие детей – цветам таволги, зимой, к Рождеству – шишкам.
Эгей, да тут еще и проповедь была. По ее поводу у меня предложение к настоятелю: если ты психолог, получай лицензию и практикуй, если священник – зачем же ты мучишь прихожан плохо понятым психологическим жаргоном? Мода, что ли, такая... Священник ты, может, христианин даже, - учи своим примером любить, прощать, смиряться, молиться... А то все тебе должны, а ты, оказывается, никому. Еще и угрожаешь: и все вы в масках, и сердца ваши не изменятся, и ничего вы не увидите... «Советую тебе купить у Меня глазную мазь» (с)

[525x700]
Настроение сейчас - великопостное

Итак. Начинается крутая готика, являются призраки матерей Якопоне и Розарозы – соблазненных их отцом монахинь. Приводят с собой актерку Бьондетту, которая оказывается ее сестрой. Обнаруживается наконец, что девушка носила под сердцем – родимое пятно в виде алой розы, откуда и имя.

Роза красная лучится
На груди у Розарозы;
Что несла она под сердцем,
Перед смертью увидала.
...
Цепь с шипами расстегнула
И сняла – она доселе
Опоясывала тело;
Крови хлынули потоки.

Далее эту цепь надевают на Бьондетту, сестру с золотой розой. А вы говорите «Код да Винчи»! Является вызванный мужем доктор, желает девицу осмотреть и, может быть, даже излечить. Сестры вкупе с призраками дали отпор мерзкому посягателю; да и то сказать – чем мученическая жизнь, лучше мученическая смерть (как прочувствованно свидетельствовала знакомая монашка). В видении Розароза созерцает будущий монастырь:

Чаши, лампы и сосуды,
Дароносицы, кадила
Розами златыми станут, -
Пусть потрудится художник.

И колокола, и звоны,
Кафедра, купель, - всё это
Будет в форме роз отлито.
Что за сад благочестивый!

Монашкам будущей обители тоже дело найдется:

Перед всеми в полном блеске
Вот одна из них на ризах
Вышивает розы, розы –
Белых, красных, черных сотни.

Приходит монах Беноне, дает Розарозе последнее причастие, она умирает. И тут снова является давешний младенец и говорит застывшему от горя Якопоне:

Розами венчай невесту;
Выросли они в том самом
Садике, где ты для свадьбы
Роз набрал тогда охапку.

Что остается делать нашему герою? Выпутать из волос любимой все эти рубины и алмазы, убрать ее розами и спеть над смертным ложем последнюю песнь.

Радуйся, о Солнце крови!
Радуйся, Герой заката,
Радуйся, в шипах Спаситель,
Радуйся, мой сад пожавший!

Радуйся, печали Вестник,
Радуйся в слезах и в росах,
Радуйся, Будитель мертвых,
Радуйся, Огонь во гробе!

Семь предсмертных слов воспойте,
Пойте, ласточки седые!
Пойте щит пред ликом смерти,
Пойте гибели Героя!

Настроение сейчас - веселое

Премия Дарвина вручается в США. Подразумевается, что нашедшие оригинально идиотские способы для самоуничтожения помогают устранить нежелательные слабости генофонда.

1. В 2001 году главным претендентом на премию стал Стив Коннер, смотритель одного из калифорнийских зоопарков. Он скормил слону 22 дозы сильнейшего слабительного для животных, а потом близко подошел к нему сзади, чтобы посмотреть, как действует. Через несколько минут Стив погиб под центнером слоновьего навоза.
Комм.: если уж вам так приспичило кормить слона (организацию, могущественного человека...) слабительным, не подходите к нему близко! Слон не виноват!

2. В 1992 году премии был удостоен Кен Чарльз Баргер из Ньютона (Сев. Каролина). Ночью его разбудил телефонный звонок. Спросонья вместо телефонной трубки Кен схватил лежавший рядом "смит-вессон" 38-го калибра, поднес его к уху и машинально нажал на спуск.
Комм.: если ждете ночью телефонного звонка от неприятного вам человека, по крайней мере не кладите рядом заряженный пистолет!

3. Премия Дарвина, 1993 год. Своеобразный рацион и комната без вентиляции послужили причиной смерти бедолаги, отравившегося своими собственными "выхлопами". Вскрытие обнаружило огромное количество метана в организме. Парень питался в основном бобами и капустой. Из явившейся на выручку спасательной команды троих стошнило, а один угодил в больницу.
Комм.: если уж ты постишься, то пусть хоть ближних от тебя не тошнит!

4. В марте 1993 года премии удостоился коммивояжер из Флориды, машина которого врезалась в столб. Полицейское расследование установило, что в то время как его машина мчалась со скоростью 130 км/ч, ее водитель штудировал учебник по маркетингу.
Комм.: если живешь на скорости 130 км/ч, хотя бы не совмещай это с учебой!

5. В 1994 году премия Дарвина была присуждена человеку, который, не бросив денег, пытался вытрясти из автомата бутылочку с кока-колой. Автомат упал на любителя халявы и раздавил его.
Комм.: компот тоже неплохо утоляет жажду...

Настроение сейчас - деловое

10 заповедей красивой женщины (Мария Винк)

1. Жизнь коротка - поэтому абсолютно необходимо нарушать правила.

2. Прощать надо уметь быстро, иначе вся эта мерзость останется внутри и обернется против тебя же.

3. Мне не так важно быть честной перед другими. Гораздо важнее - перед самой собой.

4. В этой жизни есть смысл смеяться исключительно неудержимо.

5. Никогда не надо сожалеть о том, что заставило тебя улыбнуться.

6. Если уж очень хочется погрустить и подепрессировать, делайте это с душой. Так, чтобы земля содрогалась и сочувствовала вам. И лучше это делать по пустякам.

7. Чаще думайте о мелочах. Именно они управляют нашей жизнью.

8. Здорово и полезно уметь тонуть. Научившись, ты прекрасно плаваешь.

9. Полностью солидарна с великим Мюнхгаузеном. Не стоит доверять серьезным людям.

10. Первое правило королевы - хорошо выспаться. Без вариантов.

Настроение сейчас - благочестивое

Одна из четырех великих - Базилика Св. Павла за стенами. Понравился ракурс. Фотографии сделаны нашим спутником о. Франциском Кутным.

[500x375]

[500x375]

[500x375]


[500x375]

Давным-давно, в некотором царстве, в некотором государстве случилось мне попасть в группу православной молодежи. Они меня терпели, очевидно надеясь вернуть заблудшую овечку в загон. Глава сей группы, симпатичный молодой человек (а ныне уже симпатичный молодой священник) раз огорошил меня затасканным сравнением: как же можно уходить из РПЦ, это же прямо как покидать больную мать... А вот теперь выдалась свободная минутка, пришли «лестничные аргументы», попробуем объясниться.
Итак, в один прекрасный день мне захотелось креститься. Наверно, весеннее обострение. Что-то я, конечно, читала – Соловьева и Флоренского, помнится. Еще спросила себя: ты ж готовый католик, чего ты к ним лезешь? И от себя же получила ответ: костел в нашем городе взорвали, прихода нет, может, я умру завтра, - надо бы... С таким основательным умственным багажом иду в церковь (как раз была в двух шагах) и поверяю бабульке у свечного ящика свое желание. Честно говоря, я надеялась, что Церковь – организация серьезная, что прямо с порога мне скажут: прекрасно, вот тут у нас во дворике цирк со львами, милости просим... А ничего подобного. Бабулька сказала: приходи, дочка, в воскресенье, да столько-то рублей приноси. Я и пришла. И принесла. И маму свою привела, благо она была некрещеная. Никакого, даже самого короткого, разговора со священником. Никакой исповеди. В маленькой комнатке 50 орущих младенцев, священника вообще не слышно, говори он хоть по-олбански. Через два часа, слава Всевышнему, все было кончено, благодать получена. О дальнейшей жизни новоиспеченных христиан никто и не заикнулся. Не сомневаюсь в действительности Таинства, только вот по-человечески, по-идиотски скажите мне: мать, которая родила, не понимая, что делает, а потом и выкинула в отхожее место, – это мать?
Слышу, слышу православные гласы: а ты не пробовала воцерковиться? Пробовала, дорогие мои! С разгромным результатом. Каждым словом, каждым жестом, даже молчанием и неподвижностью все и вся в РПЦ мне говорили: пшла отсюда, кто тебя звал, тоже еще православная, панимашь... Три года унизительного страдания... Кто-то говорил, что Церковь – «небо на земле». В моем случае это был ад на земле. Еще одна смешная история – как я всё-таки решилась с этим всем порвать. Очередная воскресная Литургия, батюшок произносит проповедь на евангельский текст о хождении по воде. Натурально, перевирает его своими словами. Вознесшись в духе, спрашивает апостола Петра как бы от имени Христа, - не «Маловерный, зачем ты усомнился?», а «Зачем ты стал человеком?». Будь я на месте этого батюшкина Петра, я бы спросила: «Если так, зачем Ты-то стал человеком?». Ну, выскочила на улицу, порыдала, чай, не впервой... Возвращаться-то надо. И дернул же некто в этот день и викария отметиться. А, ну да, это было через неделю после того, как Папа прощения просил. Как же, надо ж потоптаться по католикам. И выходит он, и говорит: «Пусть другие просят прощения. Наша церковь не грешила, не нужно ей и прощения просить». Формально не подкопаешься. Но когда Великим Постом христианин говорит, что не желает просить прощения... что он лично и его община не грешили... Смешно, конечно, но в тот момент я поняла, что, если хочу быть со Христом, в этом сообществе мне делать нечего. Что-то в духе Майстера Экхарта: лучше в аду со Христом, чем в Царствии Небесном без Него.
«В тот момент»... Моменты ведь проходят? Да, и когда очередной православный апологет начинает загонять овечку в закут, я иду в городскую православную библиотеку, беру книжку... вот все время забываю название, что-то вроде «Тайные происки Ватикана», там еще про случай отца Зинона красочно повествуется... ну да она всегда у них на выставке, видать, спросом пользуется... и все как рукой снимает. Библиотекарка раз спросила: неужели нравится? Нет, говорю, освежаю впечатления.
Или вот еще один шибко православный знакомый мой всё упирает на «веру отцов». Мол, отцы наши были православные все как один, а нам теперь уж и деваться некуда – хочешь не хочешь, бреди понуро к православным... Разберемся с отцами, а заодно с дедами и прадедами. Там у меня кого только нет – и православные, и католики, и иудеи, и баптисты, и Свидетели Иеговы... Буддистов вот нет. Ничего, выбор всё равно богатый. И я выбрала.