И как же мне сделать, чтоб он не звездил? А то придумал нутрикомп вводить по 100 мл. Я ему и сказала, чтоб сам вводил. А он мне сказал не умничать. Я на него обиделась.

И мне было плохо позавчера. Я с температурой пришла и лежала под капельницей с перфалганом. Поставили мне цетриаксон 2 раза по грамму. И Собетовой тоже - у нее тоже температура 38 была. Утром она даже осведомилась, как мое здоровье. И Кристине капельницу ставили, правда, с кавинтоном, но все равно. Что-то реанимационное к нам прицепилось.

Собетова пообещала мне пересдачу после двух лет ординатуры - потому что у меня терминология хромает. Я тут говорила с ней про отца и сказала, что ему крышу снесло от феназепама. А она мне сказала, что не от феназепама, а от массивной интоксикации, которая рассасывается и переходит в кровь. Так вот и получилось, что мозги у него снесло, да еще и феназепам добавил - 5 таблеток за раз, это и не просто без крыши можно остаться! И Ольга Ивановна тут же ее спрашивает, примет ли она у меня экзамен. Она и говорит, что с такой терминологией - нет. Я ей пообещала, что за три года исправлюсь.

Вечер дежурили с Пироговым. Вот золото, а не доктор! Мы с ним весь вечер ржали. Он все отправлял меня к больным, потому что они обделены моей лаской и любовью, а я хохотала, что не пойду и вообще болею. Он мне пообещал клизму и ардуан, чтоб температуру снизить, раз перфалган не помогает. Я ответила, что ему клизму счас поставлю. Он потом меня донимал еще весь вечер, что никакой ласки и любви от меня пациенты не видят. Видно, ему самому не хватает...

Золотой человек доктор Пирогов. С ним так хорошо дежурить! Я бы согласилась теперь всегда с ним дежурить. Он, может, звездить так не станет. Он точно не станет, потому что ему все по...

Скоро мне в отпуск. С 15 сентября. Я написала заявление на 49 дней. Так я ж дома с ума сойду! Через три недели выйду, по-любому. А что еще остается делать? Только вот я боюсь, что по нему больше всего буду скучать...

Хотя, может, и он за это время соскучится по мне - и тогда мы с ним поработаем нормально. Обычно так и бывает.

Когда мы долго не видимся, самое главное - это поймать его первую реакцию. Реакцию глаз, потому что на лице у него ничего нет. Я уже ловила несколько раз. Он радуется! А потом становится видно, что он соскучился. Потому что он не придирается, а говорит нормально и все объясняет. Отвечает на самые дурацкие вопросы. И я очень этому рада. И вот тогда мы с ним работаем слаженно и четко.

И тогда мы с ним не ругаемся - потому что соскучились.

А я догадываюсь, что он просто не хочет нарушать субординацию. И сейчас он придирается, чтобы показать, что я ему нравлюсь. Потому что ко мне одной, даже если не моя палата и вообще я ни при чем. Посмотрим, что потом будет, когда я в ординатуру приду.

Но я опять по нему соскучилась... Что делать?!

Да, завтра я его увижу. Но что там будет завтра - неизвестно. А я уже соскучилась. Правда, мне хочется дать ему с ноги в глаз все чаще, но что я могу? Я просто скучаю!

Подскажите, что мне делать?!

16 ЛЕТ.

16 лет - и люди жизнь теряют,
16 лет - близких людей навсегда оставляют,
16 лет - как много или мало,
16 лет - а одиночества навалом...
16 лет в октябре исполнилось,
Жизнь иным светом немного наполнилась,
16 лет - твоя жизнь изменилась:
Что-то пропало, а что - появилось...
16 лет - ты ушел в училище,
Оно, конечно, не стало мысли твоей хранилищем -
Не школа. 16 лет. Половина учебного года...
Не выдержал ты на испытания развода.
Ты жил... 16 лет, 3 месяца, 2 дня. А как? А как ты жил?
В художку ты ходил,
Картины рисовал, из глины что-то ты лепил,
Сюрреализмом увлекался
И почти нигде не развлекался.
А что на этот шаг тебя толкнуло?
Одиночество? А может, это жизнь тебя вот так мотнула,
Что не выдержал ты и сломался,
Желанию своему поддался?
Подряд 16 лет
Встречал ты солнечный рассвет,
Мечтал фотографом ты стать,
Чтоб твое имя в городе каждый мог назвать.
Но мечты так и остались мечтами.
Ох, что же сделал ты с миром и с нами?!
16 лет - отпечаталось в памяти,
16 лет - остановился жизни маятник.
16 лет ты жил на этом свете,
16 лет - и тебя уже нету!!!
Осталась одна лишь могила,
Картины, тетради, памятник, фотографии и память хороших людей.
Я тебя тоже не забыла:
Ты в моем сердце, пожалуй, все живых живей!
Не пойти, не докричаться, не позвать -
Во всем мире даже тени твоей не поймать.
16 лет - и тебя уже... нет?
16 лет, 16 лет, 16 лет!!!

Это написано после гибели Артура. Строго не судить за эти стихи, потому что они наверняка сырые. Но ведь никто не запрещает пробовать... Хотя кому-то нравились... И их даже хвалили. В свое время, правда.

"У синего-синего моря..."

У синего-синего моря
Горит молодая звезда.
У синего-синего моря
Она говорит тебе: "Да".

И ты тихонько шепчешь ей в ответ:
"Да, да! С тобою - в солнечный рассвет!"
Она смеется и слезинки вытирает.
Она счастья своего еще не понимает.

Она еще не знает,
Что рядом быть с тобой -
Как прятаться за каменной стеной.
Стихи тебе она по ночам посвящает.

У синего-синего моря
Две молодые звезды мы с тобою зажгли.
У синего-синего моря
Лучшие дни мы с тобой провели.


"Праздник, которого нет..."

У тебя сегодня день рожденья.
Нет с утра никакого знаменья -
Просто маленький праздник,
Которого нет.
Помнишь, был у тебя в детстве игрушечный всадник?
Но ведь, кажется, прошло уже много лет?
Ты вырос, и ты перестал смеяться.
Похоже, надоело тебе по утрам просыпаться?
Праздник, которого нет...
Тебе сегодня ровно 18 лет.
И какой-то случайный прохожий
На твою могилу веточку положит...
Праздник, которого нет...
Сколько лет так, сколько лет?!
Помнишь фотку? Восьмилетний мальчик смотрит в небо -
Туда, где еще ни разу в жизни не был?
Он еще верит в разноцветные цветы.
Восьмилетний мальчик - это ты.
Конечно, ты помнишь, ты знаешь.
Ты смотришь с фотографии и все понимаешь...
И какой-то случайный прохожий
На втою могилу веточку положит...
Праздник, которого нет...
Тебе сегодня ровно 18 лет.

Было написано к дню рождения Артура: 28.10.1985 года. А написано в этот день через год после его гибели.

Очень сложно объяснить, кто он для меня. Я все-таки его люблю, несомтря ни на что.

Несмотря на то, что его нет уже 6 лет. И в январе 2009 года будет семь. Неужели... он так давно умер?

Когда он был рядом, я воспринимала это как должное. Его увлечение группой Prodidgy (я до сих пор не понимаю, как можно их слушать!). его рисунки в виде монстров. Он так видел мир.

В виде монстров. Сюрреализм, черт его дери! Сальвадор Дали.

Только все это сумбурно и непонятно. Он увлекался сюрреализмом. И сам рисовал в стиле сюрреализма. Только ни к чему хорошему это не привело.

Как же я не понимала, насколько сильно он мне нужен! И почему не сообразила сама, что мне нужно его удержать в школе? Почему подумала, что ушел и ушел? А теперь буду себя всю жизнь ругать, что этого не сделала.

Сколько раз он рисовал меня? И ведь не только в образе монстра. Он доверил мне свою тайну о том, что хочет стать фотографом, да только у него нет профессионального фотоаппарата. И что ему нравится Сальвадор Дали. И рисовал моей красной ручкой.

Он сидел сзади меня. И все время спрашивал, как и что пишется (потому что я знаю русский язык!). Я помню, как он проспал экзамен по русскому в девятом классе и прибежал встрепанный, почти к самому концу. Я ведь тгогда испугалась - что же будет? Все обошлось. Только я не помню, какая у него оценка.

А на самом деле я многое помню. И то, как он гордился тем, что волосы у него жесткие, как у Кейта Флинта. И то, как я специально притащила в школу расческу и попыталась его расчесать. А он противился! И то, что он носил ключи на шее на шнурке.

И то, как он уходил с выпускного вечера в девятом классе. Один, как всегда. Спросив предварительно, когда ему прийти за аттестатом.

И то, как плакала его мать на его могиле, нещадно ругая себя за то, что не послушала сына и не забрала его из этого проклятого училища, хотя он очень просил.

И то, чем все это кончилось.

Могилой на кладбище с надписью на мраморном памятнике: "Рахимов Артур Раисович.
28.10.1985 - 30.01.2002". И с фотографией, сделанной компьютерной графикой -вот чем это кончилось.

Вот чем кончилась моя глупость. И то, что я вовремя не разобралась в своих чувствах. А когда разобралась, то уже было поздно. Его уже было не вернуть. И никогда уже не вернуть.

И все, что мне от него осталось, - это его тетрадка для творческих работ по русскому языку с рисунком кинжала на задней обложке. И моя закладка, которую он дердал в руках и хотел срисовать (потому что на ней женщина в купальнике). И фотографии. Несколько фотографий, на которых мы с ним вместе. Общие школьные фотографии.

Потому что я так и не решилась пойти в гости к нему. Я не смогу войти в тот дом, где он умер, хотя его мама и приглашала. Я не могу.

Я не смогу посмотреть на то место, где он умер.

Потому что для меня он останется навсегда живым. Я не видела его мертвым. Да, ябыла на его похоронах. У нас весь класс был. Но я видела всего лишь очертания тела под белой простыней. А очертания тела - это не он сам. И для меня он всегда будет жив.

Я никогда не забуду, как плакала и просила его бабушка сказать, кто довел его до самоубийства. Ведь никто не сказал - хотя знали, кто.

Это сказала мне его мама, когда в родительский день встретила меня на кладбище. Назвала имена. Да только в милиции не стали париться и искать виноватых. Зачем им?

Все ведь просто. Раз сам себя - значит, все нужно спустить. Правильно, кому нужно возиться и искать тех, кто довел его до этого?

А я не видела его мертвым. Только матери показали его. Слегка приподняли простыню. И мулла (а он был башкир) отпел его. На свой страх и риск, взяв на себя грех. Потому что ведь не положено.

Только как описать то, что я всегда чувствовала к нему, и то, что нас связывало?! Это может понять только то, кто знал его так же близко, как я. А таких людей мало...

Я надеюсь, Артур не обидится на меня за то, что я здесь написала про него. И что я так сумбурно излагаю свои мысли. Он простит меня, я знаю. Я надеюсь на это.

ОН НАВСЕГДА ОСТАНЕТСЯ ДЛЯ МЕНЯ ЖИВЫМ.

В этот раз все вроде в порядке. Но как-то... скучно, что ли? Но лучше уж мы ругаться не будем. Только мне сегодня пришла в голову одна мысль.

А что, если мне немного измениться? И перестать зацикливаться на одном человеке. И хоть немного, но перестать обращать на него внимание. Тогда, может, он взбесится. Один раз это уже сработало - и всеу нас наладилось. А теперь придется повторить.

И вообще, хоть немного, но нужно измениться. Взяться за ум. Потому что я могу на само-то деле. Мне ведь нравится мочь. Потому что я знаю, что Я МОГУ.

Вчера смотрела свой любимый фильм "В ожидании чуда". И опять е мой любимый актер Антон Макарский сказал ту фразу, которую я постоянно должна себе повторять: "Просто поверь в себя".

Это ведь так просто - поверить в себя. И тогда точно все получится. И ведь я могу. И почему мне кажется, что я не могу? Я на самом деле все могу, просто стоит всего лишь перестать бояться...

Я могу. И стоит всего лишь немного измениться, чтобы ОН стал вести себя по-другому. И тогда точно что-нибудь получится. Я это знаю.

Не, мы без ссор не живем. Даже если мы будем все время жить мирно, нам скучно станет. Правда, я так и не поняла, почему же он злился и что его не устраивает. Вроде все нормально было...

Сначала я пришла - вообще никого не было. Потом привезли. И почему стали аппендициты делать не под спиналками? Мы уже задолбались их будить, если честно. Вернулась Собетова из отпуска. Загорела, как негр. В Турции была.

А потом 2 хирургия подсиропила нам больного с кровотечением. Мы его заинтубировали. Тут же монитор, тут же подключ - всем все надо, Собетова орет - а я одна! Потом, правда, девчонки набежали. Утащили деда в операционную. Нашли там гигантскую язву.

Потом привезли его - и снова подключ стали делать. Кристина не смогла. Доделались до пневмоторакса. Стал делать А.С. Я с ним 40 минут простояла, а он все равно не смог! уж он-то не смог! Только артерию нашел с двух сторон у шеи. Пунктировал ее несколько раз. А потом решил в бедро поставить. И ведь поставил!

Правда, обозвал себя бараном, что мне оочень понравилось. Просто забыл расширить там какой-то зелененькой хренью отверстие для катетера. Но ведь поставил. И еще сказал, что так бывает, когда не получается подключ. Это зависит от анатомии. А перед этим он поставил в наружные яремные вены 2 катетера и еще заявил, что это я должна их ставить и что он в 6 больнице это делал. и что подключ на живых людях тоже. Я, конечно, тут же завопила, что хочу тоже. Он сказал, что у нас это не принято.Очень жаль, сказала я ему, а он мне - как сказать. А мне же хочется!

Но кубиталками он владеет будь здоров. Я бы согласилась, чтобы он мне поставил. Но он ведь мне не поставит, я надеюсь, потому что я болеть не хочу. А потом он что-то злился. Видите ли, неправильно у меня все заклеено. Когда салфетку прицеппила, тогда вроде успокоился. Но что-то все равно ворчал. Уж чего хотел, не знаю. А потом привезли опять же из 2 хирургии бабулю с ТЭЛА. Он ее качал прямо без интубации. А потом заинтубировал и снова качал. Вроде сердце ей завел. Все там носились, в одной маленькой нестчастной палатке. А потом она все равно умерла, и надо было увозить ее в подвал, а он говорил - не надо, потому что Костя еще не сказал про время смерти, и вообще. А потом мы ее все-таки увезли. а еще у меня болел живот, а он не стал меня смотреть, а послал к хирургам, и я на него обиделась.

А утром опять арсписывалась за наркотики. И вечером расписывалась тоже. Только я так и не могу понять - на что же он злился? На то, что у меня непорядок в палате? Так у меня порядок был. На то, что салфетку на подключ не приклеила? Так я приклеила. Уж не знаю, чего он хотел.

Нет, если мы будем жить без ссор, нам станет скучно. Наверное, и ему стало, вот он и решил попридираться. Даже шоколадку в этот раз не ел. А еще у меня есть другая версия.

Что он видел, Как мы обнимались с Сашкой Деминым. Демин зашел на работу - удачно. Как раз интубация, реанимация, а он в отпуске сейчас. А потом мы с ним обнимались. Он сидел, а я стояла, и мы обнимались. А А.С., наверное, видел. И его это, скорее всего, взбесило. А вот нечего! Пусть уже рожает скорее! А то как все тихо и спокойно - нам хорошо! А как только стоит мне посмотреть в сторону другого - так придирки начинаются!

Как будто я виновата в том, что у нас чертова субординация! Вот почему-то Пирогова не волнует никакая субординация - я с ним прекрасно на "ты" общаюсь - и хоть бы что! Ему еще и нравится это! Он еще и смеется! А тут!

И что же ему все-таки нужно, я не понимаю?! То ли тоже влюблен и не знает, как показать из-за хреновой субординации, то ли что еще... Ведь может же он общаться нормально! Он все может, если хочет! Только в этот раз почему-то весь день ходил нервный. А получает кто? Конечно, Катя! А почему? Потому что больше некому! За все отделение всегда у него получает Катя!

Правильно Настя говорила - к близким всегда придираются больше. К близким и тем, кто дорог. А я что, я ничего. Я привыкла.

Ничего, нам с ним в пятницу работать в ночь (если он не поменяется) и во вторник - сутки. А потом я в пятницу приду - и буду с ним работать день. А вечером с кем-то другим, уж сама не знаю, с кем. Поди с Кристиной. Опять больных притянет... Лучше с Пироговым. Хоть поржать можно будет. Потому что у А.С. в этом месяце во вторник последнее суточное дежурство - а все остальные - днем только. Жаль... 5 дежурств у нас с ним из его семи. Я уже привыкла. И я еще хочу!

Вот помиримся как следует - и все будет хорошо. Я накормлю его шоколадом, халвой и еще чем-нибудь, а он не будет кричать. И мы с ним будем работать. Вот так.

Только бы больше не поругаться! Мне это так надоело, если честно...

"Она прошлепала по темной ночной ординаторской и посшибала все диваны, какие встретились ей на пути. Чертыхнувшись про себя, увидела маленькую двери и открыла ее. Тоже темно, и он, конечно, спит. Почему она всегда приходит сюда только ночью, сшибая все на своем пути, и будит его, хотя ей не нравится его будить? "Вставай". Он сел. В этот раз будильник не играл - было слишком рано, всего второй час ночи, и он лег спать полчаса назад. А теперь она снова его подняла. "Вставай". Он пошел за ней - в яркий свет коридора, и смешно щурился, закрывая глаза ладонью, и она держалась своей маленькой ладошкой за его большую лапу, и утонула в ней, и улыбалась ему, и снова ее затопил взгляд его зеленых глаз, полный нежности и осознания того, что она все-таки рядом...

А утром она опять стояла возле окошка и смотрела, как идут на работу врачи и медсестры, а потом тенью скользнула за ним в курилку - чтобы посмеяться утреннему происшествию с больным и в очередной раз посмотреть в его усталые, но такие родные и любимые зеленые глаза..."

И все-таки я влюблена, как идиотка. Как маленький ребенок, который готов на все ради того, что ему сейчас нужно. И, как ни странно, я счастлива этим - я ведь ВЛЮБЛЕНА! Хотя и сама не знаю,что чувствует ко мне он. Очень хотелось бы думать, что что-то есть... По разным мелким признакам - да... Мелкие признаки перерастают в большие. Чему я очень счастлива. Я влюблена. Я это знала и раньше, с того момента, как все мои мысли занял один человек, но боялась признаться. А теперь не боюсь. Завтра приду - и увижу его. И снова буду рядом с ним. Здорово...

И все-таки я влюблена...

Мы с ним хорошо продежурили. Чуть не поругались, правда. Но не поругались. Все было хорошо.

Началось с утра. Он ходил злой - потому что опять притаранили Барсукова (сцуко!). Он меня тут же заколебал. Установили ему зонд Блэкмора. Видите ли, он ним дышать не может! Пусть терпит, черт его дери! Задрал и меня, и доктора. А за весь день - особенно. Задолбал! Но на следующий день его перевели.

Чего-то А.С. ходил злой. Ворчал. Потом ничего вроде, привык. Все ушли, вроде устаканилось все. И начались операции! У меня в палате спала прободная, никак просыпаться парень не хотел.

Я плазму капала барсукову. Потом набрала на совместимость. А.С. хотел меня выпереть из процедурки, чтоб я не смотрела, как он совмещает. Не получилось. Я все равно смотрела. И второй раз смотрела. Больше он меня не выгонял. Понял, наверное, что бесполезно.

Нет, сначал он совместил кровь барсукову. Я поставила капать. Он ходжил по палатам. В ординаторской разрывался телефон. Он ушел в курилку. Прибежала медсестра из кардиологии. Накричала - где нас носит, там клиническая смерть. Он обозвал всех суками и ушел искать, кто с ним пойдет. Взял укладку и амбушку с маской. Я его спросила, кто с ним пойдет. Он сказал, что сейчас посмотрит. Все оказались заняты, а я так хотела с ним! Все были в операционной, Леся с Ольгой - на крыше курили. Он завалился в отделение и мне сказал: "Пойдемте со мной". Я пошла. Он меня за перчатками отправил. И дожидался возле входа в подвал. Мы с ним пошли. Я вся вспотела, пока мы с ним дошли. Пришли - а там уже поздно. На нас кардиолог напустилась, где это мы ходим! Он ответил, что он в палатах ходил, а все в операционной. И что в палатах не слышно телефона (хотя прекрасно слышно, и я слышала. Но я же к нему не подхожу, вот!). А они нас вызвали, когда бабка уже дышать перестала! Не раньше и не после. Он меня назад отправил вместе с тяжеленной укладкой и амбушкой. Я еле доперла по подвалу назад. А его потом долго не было. Все-таки спокойнее, когда он в отделении.

Потом он совмещал второй раз кровь. Я смотрела. Потом он делал женщине ДПА. Потом пошел на обход. Я специально к тому времени разломала шоколадку. Он ее поел. Все равно был злой. Потом вроде все было нормально. Я переливание крови закончила и ему сказала об этом. он пошел разбираться со всем. Где-то подобрел. У нас в средней палате лежали шесть человек. Иринка ушла спать. Он оставил мне "пальчик" и ушел в ординаторскую. Сказал, что будем мужчину экстубировать. Потом Ольга его позвала, и он экстубировал. Парня с прободной у меня разбудил и перевел. Потом деда с каталки перетащили ко мне в палату. Еле переложили втроем - я, Ольга и он. Он сказал, что деда тоже будем будить. И сказал мне мужчину на каталке обезболить. Я обезболила. А потом сказал мне, что надо барсукову кровь на сахар набрать. Я ответила, что уже набрала. Он пошел и узнал. Пришел и велел мне поставить ему 40 мл 40% глюкозы! Круто, да? Я сама офигела. Еще переспросила. Я думала - мне показалось. Нет, оказывается. Сахар был 2,5. Это жутко мало для его массы тела! И при норме 3,3 - 5,5. Хотя какая может быть норма с диабетом? Просто в переделах допустимого уровня надо сахара держать.

А потом он снова оставил пальчик и сказал, что деда надо разбудить. И его самого распинать эсктубировать. Я деда быстро разбудила. И пошла А.С. распинывать. В ординаторской темно, и я посшибала все диваны, которые мне в темноте встретились. Еле дверь на кухню нашла. Открыла и его позвала. Он уже дрыхнет. Встал. Пошел со мной. Экстубировал. Я "пальчик" ему не отдала. Сказала, что один парень жалуется на то, что у него все болит и НИЗ мешает. Он мне сказал, что ничего делать не надо, а утром наркотик поставим. Я тут же влезла, что я распишусь. Как же без этого?

Потом мы с Ольгой ушли спать. Леся с Иринкой остались. У них больной чуть не ушел опять. Они его привязали. Я утром встала. Мне это рассказали. Тут же пришлось стоять на подключе, потому что из приемника привезли шок. Гемодинамический, наверное. С остановившимся кровотечением. Я простояла. Спросила, надо ли расписываться. А.С. сказал, что надо и он ждет меня в ординаторской. Я туда пришла, как путняя, а он ушел! На отчет к главврачу, что ли. Померяла давление больному с шоком, доложила завотделением (не Собетовой - та в отпуске до понедельника). Потом А.С. вернулся. Я пошла расписываться с ним в ординаторскую. Он писал и писал. Я раз 7 расписалась точно. Только тогда покурить вышла. Потом сидела в палате. Выскочила из палаты на крики: "Помогите!". Оказывается, кто-то отвязал больного Трифонова, и тот собрался встать и уйти. В этот раз мочевой катетер его не удержал. Его держали Катюха и Ольга с Пироговым, а он все равно пер напролом. А потом из курилки выскочил А.С., и они все вместе водворили его на кровать. И привязали. Смеху было! Я потом в курилке с Пироговым хохотала.

Сменили меня поздно. Хотела уйти и сказать ему "до свидания", но его не видела. Наверное, он где-то на линейке был или еще где. В понедельник снова с ним дежурю. И еще надо Читать далее...

У меня отец попал в больницу. Сломал себе таз на работе, ребра и ногу. Теперь его надо будет в УНИИТО доставить. Даже с нашей больницы направление дают. Чем быстрее, тем лучше.

А А.С. я давно не видела. Со вчерашнего утра. Как мы с ним тогда не поругались, так и все. А вчера утром он на работу приехал на машине. У сестры взял. И еще прибеднялся, что он нищий и никому не нужен. И еще Кристина говорила, что такое сокровище не дай Бог кому достанется. А я так хотела крикнуть "Мне!", но не стала. Он же мне и вправду нужен. Только об этом я ему не скажу, пока сам не спросит. Или хоть как-то намекнул бы, что ли. А то я уже устала. Завтра с утра увижу. Только бы опять не поргуться... А в четверг вроде бы я с ним должна работать. Вот это было бы здорово. Еще бы на 22 число поменяться с кем-то. Да я старшую попрошу - она поменяет. Придумаю что-нибудь. С ним здорово дежурить. А завтра, поди, Кристина. Сколько можно?! Только бы Басукова не было. Надоел до жути. И тубуркулезника бы перевели. Может, он его перевел вчера.

Эх, знать бы точно, есть у него кто-то или нет... Вот было бы здорово, если б не было. Может, Кристина права - с таким соровищем никто жить не может? А я бы смогла...

Катюха принесла МДМ'С и всех угощала вчера утром. Его тоже хотела, да он заявил, что ест такие только маленькие и еще у него зубы заболят. А мои шоколадки трескает! И это очень хорошо, что трескает. В четверг принесу опять какую-нибудь. Пусть кушает, может, подобреет немного. Прибеднялся, что сестра больше него зарабатывает. Как будто он меньше! Ну да ладно, разберемся как-нибудь. Только бы знать - есть у него кто-нибудь или нет...

Как бы я хотела, чтобы у нас с ним все получилось. Я так по нему соскучилась...

ЗАВТРА Я ЕГО УВИЖУ! И БУДУ ПОЛДНЯ С НИМ РАБОТАТЬ! Я ЕГО ОБОЖАЮ - вот что следует ему знать. Только не от меня. И как было бы хорошо, если бы у него тоже что-то ко мне было...

И еще - только бы не поругаться... Потому что очень трудно восстановить мир. Так что - только бы не поругаться...

Чертова субординация!

Только бы не поругаться. Но как же я по нему соскучилась! Только бы не поругаться. Надо жить мирно. Потому что мирно с ним - хорошо...

ЗАВТРА Я ЕГО УВИЖУ!

МЫ НЕ ПОРУГАЛИСЬ! Вот самая главнач новость вчерашнего дня. Тем не менее, я скакала. Накормила его шоколадом. И завтра на работу надо будет взять - чтобы он пришел и съел, он любит. Привыкнет, что я его шоколадом кормлю.

Вроде все нормально было. Он пошел на обход, и я заскакала. Катюха ушла в гинекологию, он сам мне привез женщину из операционной с нестабильностью АД. Потом мы ее в отделение отправили. Трепал меня, пока я по палате скакала, чем отличаются проценты от миллиметров ртутного столба. А я откуда знаю?! А потом - что такое парциальное напряжение кислорода? Я же, мол, читала! Почему в горах трудно дышать? И началось! "Сессия на тройки, средний балл в аттестате!" - это его выражение. Я тут же возмутилась, что у меня три пятерки и одна четверка. Он заявил, что мне повезло. А я - что мне повезло только с хирургией. "Списанные экзамены", заявил он. Я возмутилась, что в жизни не списывала. А он мне про флаги! Тут уж я ему сказала - у кого средний балл в дипломе 3,6 и кто бы говорил! А он мне - "Ну и что!" Я ему сказала, что персонально к нему приду и чтобы он меня терпал по поводу парциального напряжение кислорода. А то оборзел окончательно! Что это такое - заявить мне, что у меня тройки в дипломе! А у самого-то!

Зато это было весело. Я не стала у него спрашивать, сколько будет в миллилитрах 3 единицы инсулина в час, а то оборжал бы опять. Катюха у него спросила. А потом ведь и мне объяснил - сколько будет 1,5 мкг мезатона в час из 30 мг. Оказывается, это будет 1 мл в час. Вот теперь бы это запомнить, что ли, а то будет мне опять. Так что вот.

Весело нам с ним. Так-то я бы с ним седьмого работала, но седьмого у деда день рождения. Я потом девятого работаю, а он - десятого. А потом я поставила себе точку на одиннадцатое число. 14 нарисовала 24 палатных - чтобы с ним сутки торчать. Хорошо с ним потому что... Даже если у него кто-то есть - а унего наверняка есть. Но что сделать - будем бороться за свое счастье.

Только бы и завтра с ним не поругаться...

"Она прошла на цыпочках через большую комнату. И осторожно открыла дверь в маленькую. Он еще спал. Спал, раскинув руки. Светлые волосы слиплись на лбу, а под рубашкой приглушенно играл мобильник. Она сунула руку под плотную рубашку - и нажала кнопку, чтобы отключить музыку. И присела рядом с его кроватью. "Вставай..." - она протянула руку и дотронулась до его волос. "Мм..." - откликнулся он. "Надо," - она улыбнулась. "Вставай". Ей очень не хотелось его будить. Но как бы передать то волшебное ощущение единения, которое возникало между ними, когда они оставались вдвоем?

Он сел на кровати. Он еще спал. Она гладила его по мягким, светлым волосам и улыбалась. Наконец он открыл глаза. "Сколько времени?" "Полшестого утра". "Рано еще..." - и он, не глядя, притянул ее к себе на кровать. И уткнулся носом ей в плечо. Она замерла - как это приятно...

А потом он осторожно прижал ее к себе. И она пропала - в его зеленых глазах, полных нежности, и в его ласковых руках, которые дарили защиту и в которых она всегда так хотела спрятаться, если ей было плохо. Он был рядом - а большего ей и не надо было...

Утром она стояла возле окошка и смотрела на улицу. Он прошел сзади нее - уже в своем хирургическом костюме, причесанный и сделавший серьезный вид. Но только она одна знала, как пять минут назад он лихорадочно прыгал по маленькой комнатке-кухне ординаторской на одной ноге, пытаясь натянуть на вторую носок, и сквозь зубы ругался на вредные свойства этого же носка; и только он один знал, каких трудов ей стоило проскользнуть незамеченной в сестринскую - и тоже этому же теперь улыбался..."

Таки я все-таки с ним! И в понедельник с ним. И вчера мы не поругались! Мне даже страшно в понедельник на работу выходить - чтоб опять не поругаться! Узнала, когда же он работает. Поставила себе ручкой смену на 14 число - 24 часа. Сутки с ним. Это же счастье!

И даже несмотря на то, что мы виделись мало. Он сказал мне, что надо снять ЭКГ бабушке. Я хотела взять у него из рук папку с анализами, а он не дал. Я ему сказала, что Пирогов всегда давал. Он удивился - "Давал?" И тут же сказал, что надо ЭКГ снять, а все остальные анализы он заказал. А я его отправила к Олесе - потому что она у нас ЭКГ занималась.

А потом он спросил меня, свежий ли контур на "Пуритане" у меня в палате. Я честно ответила, что нет, потому что они скорее всего не свежие. Они "Пуритан" забрали в Сашкину палату. А потом он пришел ко мне с листочками. И тут бабуля выдала нам - что лечиться не хочет, что ничего ей не надо. Я нажаловалась Пирогову. Он ее уговорить не смог. И А.С. я тоже жаловалась. Естественно, нервничая. Он мне сказал "Да успокойся ты! Говори тише, без повышенных тонов". Я была счастлива - меня на "ты"! Так что вот. А потом мы эту бабулю перевели. Накормили едой и перевели. И это очень хорошо! А потом некоторое время у меня палата постояла закрытая. А ночью привезли урода - с кровотечение из ВРВП, чтобы его заинтубировать и поставить ему зонд Блэкмора. Интубировали. Правда, А.С. в выходные не работает, потому сказал, что ему пофиг на то, что в отделении твориться будет. Зато в понедельник нам с ним и разгребать. Только бы не поругаться, не нарушить хрупкое равновесие мира между нами! Потому что это все так хрупко...

Одно неосторожное слово - и все. И все это развалится. А разве мне это надо? Надо, чтобы все было хорошо. Чтобы он остался доволен. чтобы он наконец понял, что то, как мы с ним работали вначале, никуда не делось. Впрочем, он это знает. И ее помнит, как ночью мы с ним спасали одну женщину, которая дала ларингоспазм при экстубации. И ведь спасли. И он даже нашел в себе силы улыбнуться. И когда я совсем недавно будила его, он был доволен. И даже не стал ругаться - хотя я уже приготовилась. И вообще... Как это здорово - быть с ним непоруганной!

Но - одно несоторожное слово или жест - и все. Только бы все было в порядке. Только бы не поругаться в этот раз. А потом - все будет уже хорошо. Все будет хорошо. Хорошо. Только бы не поругаться. Потому что я тогда... не смогу. Он мне очень сильно нужен.

Господи, пусть все будет хорошо у нас с ним! Пусть будет...

Интересно, а завтра и вправду он? Я бы так этого хотела! Особенно если бы он был сутки... И я - сутки. Я и так сутки. Я уже привыкла сутки работать. И я бы хотела быть с ним рядом. Просто - рядом. Потому что я привыкла к этому.

На самом деле все просто. Он и я - только пока не плюс и не минус. Непонятно что. И кто эе будет завтра палатным доктором - я тоже не знаю. Будем надеяться, что все-таки он.

Потому что с ним хорошо...

А сейчас я буду снова смотреть, что же такого набросала мне Кристина на флэшку. И разбираться в презентациях. И читать - то, что там есть. И будет голова пухнуть. А потом приду домой - и снова буду читать. Заниматься самообразованием. Потому что когда же это делать, как не в августе? В сентябре будет много новых дел. И я буду снова учиться. Уйду в отпуск на работе. И буду днями дома.

А что я буду делать дома и что я буду делать без него?!

Если он, конечно, не писал это дурацкое заявление на отпуск вчера утром... Только бы не это!

Потому что я уже хочу - месяц работать с ним одним...

А вот сегодня я счастливый человек. Не самый счастливый, потому что настроение уже попоротили, но - счастливый!

Потому что неожиданно для себя я ни разу за вчерашнюю смену не поссорилась с А.С.! Ни разу! И ни одного грубого слова. Мы с ним вполне мирно говорили. И даже смеялись. И он съел половину моей шоколадки. И когда утром я его разбудила, он ни слова грубого не сказал про выпавшие дренажи у больного, хотя я уже приготовилась получать за три палаты! Просто он еще не знает, что ночью у нас больной навернулся с кровати. И не дай Бог ему об этом узнать!

Я узнала, что я с ним, днем в курилке. Аня сказала, что она не работает, а с нами А.С. Я, конечно, была очень рада. Решила, что мы с ним помиримся. И мы, в принципе, помирились.

Совмещали с ним кровь. Как всегда. Я поставила пробирку в центрифугу и потом пришла к нему смотреть. В этот раз он меня не спрашивал, что меня смущает. В этот раз его самого смущала ложная агглютинация. Но он с ней справился. А потом, вечером, на обходе, я думала, что мне влетит. Но не влетело. Он у меня только деда от аппарата совсем отключил. И я с ним не поругалась!

Он меня спрашивал, съел ли дед что-то. Я сказала, что в обед тарелку каши, и все. Он спросил - "А ужин?" Я говорю - "А мы пролетели". "Почему?" "Потому что у буфетчицы не осталось на нас еды". "А вы разве не пишете заявки на обед или ужин?" А я понять не могу, что он от меня хочет! Объясняю ему, что мы никогда такого не делаем. Он удивляется: "А если у вас в отделении кто-то ест?" Я говорю - "Приходим и спрашиваем. Если у нее что-то осталось, то она нам дает. А если нет - то наши больные голодают". Он долго разорялся, почему так и что это бред и порнография. Ну, это я от него каждый раз слышу. Долго удивлялся. Но мне не попало. Я ему говорю - "Угощайтесь шоколадкой". Он - "Сейчас съем". И ведь съел! Аж две дольки! Шоколадка, правда, из трех долек состояла. Так что он все-таки неисправимый сладкоежка. А уж если мне с ним в августе работать весь месяц... Я уже облизываюсь. Только сегодня он какое-то подозрительное заявление нашей страшей писал. Хоть бы не на отпуск! Как же я без него буду?! И сама не знаю.

Так что вот. Потом пришел ко мне в палату с ценными указаниями. Я их выполнила в точности. И даже Сашке все передала. Так что все было хорошо. Скакали всю ночь с преподом по хирболам - он опять у нас лежит. Как же он нас достал! Но ничего, справились.

А спать я ушла в полшестого, даже позже. Я его разбудила. Он сам попросил. Сказал, что заведет себе будильник, но может проспать. И я пошла его будить. А он уже одевался и сидел на диване. Я голову на кухню в ординаторской сунула и говорю: "А.С.!" А он: " Ага..." - с таким вздохом! Потом сидели в курилке, и я честно призналась, что у мужика в психозе дренажи выпали. Два. А один остался.
Он мне сказал - "Очень плохо. Будете на обходе объяснять, почему так получилось". Объясняла завотделением. Как ни странно, и от нее не попало. Я в шоке. Что это с ними со всеми?!

А утром опять бегали. Потому что как только большой обход прошел из второй палаты в третью, Сашкину, парень из второй палаты закровил. Сразу литр крови по дренажу. Алой такой, свежей. Макарочкин, тоже пропед по хирболам, бегом понесся в операционную. Смотрим - Кристина несется по коридору и орет: "Ольга Иванна, бегом в операционную!" Я только успела рефортан поставить парню, как Кристина его забрала. Увезли. А чем это кончилось, не знаю.

А перед этим Кристина опять за меня заступилась. Только перед Любой на сей раз. Люба эта хотела меня оставить вдень. Кристина сказал свое веское слово: "Она идет домой. Она с суток". Люба пыталась вякать, что, мол, они-то остаются на полторашки, а Кристина ее осадила: "Она же не на основной работе!" И ушла я домой, за что большое спасибо Кристине. Увижу ее в пятницу.


Интересно, а на что писал заявление А.С. у нашей старшей? Только бы не на отпуск!

Но я же ни разу с ним не поругалась! Ни полслова! Все было хорошо!

И все-таки я - счастливый человек. Я же с ним не поругалась. Мне же с ним хорошо. И ему тоже было хорошо. Я это знаю. Я это чувствую - пусть хоть говорят, что женской интуиции нет! А я чувствую - ему было хорошо. И мне - тоже.

Мы же ни разу не поругались!

Соскучилась я по нему таки. Опять. Опять на те же грабли. Сколько можно?!

Я не могу без него. Мне без него плохо. Очень плохо. Потому что я привыкла, что он рядом. Я давно его не видела. И утешает меня одно то, что я буду с ним в августе работать. Весь месяц. Я буду видеть его чаще. Сильно часто. И это здорово. Только вот я сейчас подумала...

Как было бы здорово просто сидеть с ним рядом и знать, что он всегда рядом. И прикасаться к нему. Даже молчать. Когда я молчу с ним рядом в курилке - мне хорошо. Даже если он хмурится и на меня не сомтрит. Мне просто хорошо. Мне надо с ним помириться. Я не могу быть с ним поссоренной. Да и ему от этого не очень хорошо, я думаю. Нет, я не думаю - я знаю. Женская интуиция, что ли...

Хочу его увидеть. Прямо сейчас. Но звнить я ему не буду - потому что не буду, и все. Потому что он может меня послать. П отому что он может быть дома. Потому что он может быть с девушкой. Я же не знаю, кто у него есть. Вот так.

Надо идти домой - а я по нему скучаю. Приду - и буду думать, что делать. Потому что я скучаю!!!

Как же я по тебе скучаю, если бы ты знал...

Мне непривычно ощущать себя на 6 курсе. Как это здорово, оказывается, - сдать зачет и быть шестикурсницей! А может, мне только кажется, что непривычно. Потому что впереди еще весь август. И можно будет привыкнуть.

А завтра опять на работу. На сутки. Я уже привыкла работать сутками. А в августе будет опять А.С. палатным доктором. Я жаловалась тут .Кристине, что он меня затюкает. Рассказала ей, что мы с ним поругались в пух и прах. Она возмущалась. И сказала, что мне стоило сказать ему, что я тоже человек и что на меня не надо орать, развернуться и уйти. В следующий раз я так и сделаю. И вообзе, попрошу старшую поставить мне побольше смен. И буду трепать ему нервы. А он - мне. Кто кому перетреплет. Ничего, я сильная. Перестану обращать на него внимание. Может, тогда он поймет, что потерял. Буду спокойной. Не стану раздражаться на него. Буду вести себя так, будто он не меня, а себя оскорбляет. Сам виноват.

Договорилась с Кристиной, что она даст мне свои материалы по РАО. И что научит подключичку делать. Лучше пусть она учит. Она не орет, по крайней мере. Мне же интересно! И при этом она знает, что мне жутко интересно. И научит. И можно будет подбить ее уговорить завотделением взять меня к нам в ординатуру.

А она работет только в понедельник. А я в понедельник пойду с Болью пить. Мы все хотим отметить окончание 5 курса. Но как же непривычно быть на 6 курсе! Хотя... Все были. И я буду.

А зачет я все-таки сдала. Мне было надо только тест и дневник. Тест я бы не написала. Но они сами положили на стол коды. И я все списала. Так что мне поставили зачет. А с утра я сбегала по Кристинниной просьбе в киоск за сигаретами. И она сказала мне не тушеваться на зачете. А я и не тушевалась. Обрадую ее. Классная она. Мне бы сестру такую. С ней всегда поговорить можно. Обо всем. А с моими сестрами - не обо всем.

А когда мы будем с ним работать - неизвестно. Знаю, что Настя - в четверг. Потому что ему Пирогов будет сдавать палаты... А я, наверное, 1 числа сутки. Вот было бы здорово - весь месяц с ним работать...

Продолжаю. А на чем я хоть остановилась? Сама не помню. Так вот. Начнем с начала.

Все было хорошо. Мы с ним поговорили. Обсудили с Настей его. Сидели на каталке в коридоре. Он ходил в это время по коридору, заглядывал в палаты и в курилку ходил. А мы сидели. А потом он все-таки решил пойти на обход. Он-то в восемь пошел. А ко мне пришел в девять. Пришлось ЦВД мерить. Он и то перепроверял! А я потом все равно написала то, что придумала.

Ну и попало мне за зонд. Так и ругались. А потом в курилке не помирились. И утром он ходил злой. Зато к Насте не скребся. А потом мы с Настей ушли.

Нет, перед этим я его видела с сестрой. Все-таки как они похожи! Двойняшки и есть двойняшки. А потом, когда мы с Настей уходили, он сидел в ординаторской, развалившись на кресле, и смотрел, как мы уходили. Так что вот. На меня смотрел. А я ему до свидания говорить не стала. Обиделась. Нечего кричать на меня. Я же ему сказала, чтоб он на меня не кричал. А он ответил, что он и не кричал. Теперь это называется "не кричал"! А еще я у него стянула "пальчик". Просто так. И потому, что местный "пальчик" я не нашла и думала, что Настя его утащила с собой спать. А он потом застал меня в моей палате, когда я всем мерила сатурацию. И отобрал его. И опять громко возмущался, что у меня на мониторе показывает. А я его спросила, что - если врет? На что он ответил, что не врет. А потом я ему сказала не кричать, а он возмущался - "ну я даже не знаю!" Так что вот так.

И опять мне надо к Тамаре Дмитриевне. "Поставьте меня работать с А.С., я с ним поругалась, мне помириться с ним надо". И пусть ставит. А то я тогда с ума сойду.

Нет, нас абсолютно не берет мир. Мы не можем вмес те работать - и не вместе тоже не можем. Или можем, но плохо. И что теперь нам остается делать?

Как всегда - вопрос в никуда, без ответа...

Интересно, сколько я буду с ним ругаться? Я столько ждала этого момента - чтобы работать с ним - и что? Все равно разругались! В пух и прах! В 10 вечера. Как всегда.

А все начиналось так хорошо! Мы с ним поговорили об его экзамене - как он сдал, да сильно ли трепали, да что там еще. Потом все было спокойно. А когда он пошел на обход - он ко мне прискребся. Из-за зонда для кормления. Я ему сказала не кричать на меня. Он сказал, что уже говорил мне по поводу такой работы и что его не интересует мнение мое. Так что мы с ним поругались. И так и не помирились опять.

Замучил меня. Утром ходил как ни в чем не бывало. Убила бы. Видела его сестру - они двойняшки. Всю ночь с Настей обсуждали это чудо в перьях. Надо бежать - остальное потом напишу.

Закончила с практикой. Завтра бы сдать зачет - и я свободна. Вот было бы здорово, а то меня уже все бесит. Реферат еще надо писать. Вот и что я должна делать, когда на самом деле я ни хрена не знаю, а сдавать все равно надо? Придется ехать. А еще мне печать нужна в дневник. А послезавтра на суки на работу. Вот приду сейчас домой и займусь делами. Рефератами всякими. А завтра уже буду думать, чо делать. Может, про кому напишу, а может, и про гипертонический криз. Мне интересна самой только кома. С гипертоническим кризом еще можно справиться. А вот с комой... Попробуй, если ты в состоянии.

И как я буду работать сутки? Послезавтра сутки, а в пятницу - в ночь. И что ж это такое, что меня прям все бесит? Надоело... Ладно хоть Пирог на палатах. А то не оберешься потом. Кристина бы драла, наверное. Интересно, а кто работает со мной в среду?

Вот бы А.С. Я давно с ним не работала. С удовольствием бы сейчас... Он, наверное, сдает экзамен на сертификат. Может, сдаст и придет на работу. Я бы поговорила с ним. Потому что соскучилась. И он, может быть, тоже.

Вот так. Я всегда по нему скучаю. И очень была бы рада знать, что и он по мне - хоть немножко, но рад меня видеть. Это было бы здорово...