И, наверное, всё закончилось, совсем не так, как я ожидал. Точнее, не ожидал вообще. Время меняет людей, я не думал, что настолько. Кто кому врал из нас? Не я. А ты? По сути, всё равно это не имеет значения. До поры. Но поры не настанет, как минимум на этом веку. Даже немного обидно. Даже больно. Больнее, чем в прошлый раз. Но тогда, как минимум, я знал, чего ждать. Ты всегда был предсказуем. А теперь... теперь правда. Действительно.
В этой комнате слишком много света. Не звоните мне после двух.
Это белое тусклое лето. Птицы сложенных кем-то рук.
Кто эти люди на улицах? Что им всем надо? Где средь них я?
В этой комнате тесно. В ней так холодно стало.
Тут так много всех. Но так мало тебя.
Когда-нибудь, наверное, люди научатся слушать и слышать одновременно. Бывает. Гори, но не сго[рай]. Иногда бывает слишком грустно от того, что этот мир - мой мир - мой. Не мой. Практической разницы мало. Я скучаю по тебе.
империя осени, ошмётками неба,
стекает краска с пробитых крыш.
а где-то летом, там, где я не был,
напротив вечности - стоит камыш.
что вы забыли в красивой сказке,
где чёрной краской залили свет?
куда ушли, по чьей подсказке,
вы пропускаете первый рассвет,
и в душах дряхлых, окостенелых,
давно надежда мертва на ответ.
на серых стенах в красках серых
кто-то писал третий Завет.
Мягкими буквами строчка за строчкой, кодом мёртвого радио. На моём берегу нет места прибою в корнях чертополоха. За тысячи лет сказанного и несказанного, за кровь святых на твоих руках - всё, что у нас осталось, - наши узы крови.
Плавно перебирая клавиши, поставь этот мир на паузу. Мы будем молча смотреть на него, растекающегося по самому дну в серой чашке Danessi. И можно перелистнуть канал, чтобы заблудиться в страницах избранного.
Поставь таймер на пятницу.
Пятница - пьяница.
Улыбайся мне. Иногда я скучаю по таким мелочам. Иногда я захлёбываюсь чаем от одиночества. Четыре километра по кирпичу могут стать непреодолимы. Это, типа того, называется "обстоятельства". Что, в принципе, безразлично. Завтра взойдёт новое солнце, и мы снова пойдём раскручивать Землю.
Давай встретимся завтра.
Ты знаешь, где.
Серым небом время обволакивает тучи, пытаясь просочиться сквозь стенки капсулы и рамы пластиковых окон в пространство от стены до стойки, где между прутьёв рёбер, оплавленные капли меди стекают по спирали. И это небо кислотой внутри прожжёт тоннели, через сотню лет в которых будет падать вверх и биться холод. Весь человек в двоичном коде, однажды скатится на нет. Зачем вам души, если нету глаз?
Я не хочу опять бросать осколки на пол, сладким кетчупом рисуя по стопе разливы адских рек. Я не хочу и, может, не умею вспоминать плохое, не в пример столь многим, уводящим корни, на удивление, ко мне. Просто иногда, сказать "прощай и здравствуй снова" слишком сложно. Научить? Есть вещи, в которых ошибаются и боги или просто Бог. Через запятую расскажи мне просто что-нибудь, о чём я никогда не слышал. Я скучаю. От скуки или расстоянья - не имеет смысла уточнять, ведь всё равно на шесть миллиардов одиноких людей один лишь слушает и слышит.
Да, если что, мы нарисуем снова акварелью на пастель - луну и звёзды, и, если что, всегда в продаже с девяти на выбор Солнце. Оборвём обои, чтобы пыль времём впиталась крепче в каменные стены. Откроем шире окна, звук на 100, чтоб мир вокруг засуетился. А часовщик запустит снова ход времён. Поставим древний трон из монолита и у ног, пусть охраняют нас собаки с царственной осанкой, сошедшие когда-то с фресок египтян. По полу раскидаем можжевельник, чтобы было мягче босиком ступать. Но что-то этот мир изменит?
Прибьём покрепче Землю, чтобы вдруг она не укатилась. И, если вдруг, была б возможность вырвать гвозди, чтобы снова смог великий фараон погладить спины своих гордых псов, незнающих поклона.
Вход-выход.
Я читаю вашу переписку в припадках истерического смеха. Хватит звать меня "человек", у меня есть имя - достаточно короткое, чтобы запомнить за 20 лет совместной жизни. Я умирал счастливым, мать твою (хотя она и моя - по совместительству)! Бред.
Всё это давит на мой слишком простой мозг. Я никогда не понимал твоих загонов. А ты не понимал, почему я всё упрощаю. Разный тип людей, разные полярности взглядов на устройство мира и систему отношений внутри него. Ересь.
Я никогда не смогу тебе объяснить, почему я не сопротивлялся, просто потому что ты не поймёшь. У тебя другой мир. Самоубийство.
Тебе остаётся только поверить мне. Мне вообще обидно, что ты перестал мне верить. Мальчик вырос, мальчик принимает решения сам... Я знаю. Но ты слишком милый, слишком глупый, слишком (мать твою, с л и ш к о м) любимый... Жертвоприношение.
Не спрашивай, просто никогда больше меня не спрашивай, не потому что я не знаю, не потому что я никогда не смогу тебе объяснить... Просто не спрашивай, потому что я не хочу, чтобы ты знал, зачем я позволил тебе убить себя.
Полуагонистичным криком души: kill me. Никогда никто не называйте меня светлым или ангелоподобным. Потому что это суть бред сумасшедшего, ложь и ересь пьяного сознания. Нет. И ещё, кстати, к слову - я старший.
И мелким шрифтом на полях маркером цвета крови: меня_зовут_Абель. Абель. Вторая буква алфавита. Б, как в слове блядь.