нежными лепестками -твердой глянцевой бумаги.
касайся меня,сжигая пламенем льда.
успокой меня криком герани,и ветвями сирени,что никогда не дарил.
разбросай фотографии,выброси встречи-всё-равно они были не со мной.
в черное небо,метни свою самую заветную мечту,с надеждой,что вернется.
не целуй моих искусанных губ,будет больно до крови.-я знаю они не будут твоими.
принимай меня такой как есть и отвергай каждый день ,за то,что я не она,не как все.
но до боли в деснах,до рези в суставах,до черного лака на кончиках пальцев -твоя!

(с) UndertoneS

(первый мой...не хочется называть СИЕ рассказом.....то на что хватило времени..)



«Я впервые поцеловала девушку»


Дневники Николь Ламперт
Письмо Н.А.Кольченко




Не стану здороваться.. так как мне кажется, что мы никогда с тобой и не прощались. Ты по прежнему остаешься одним из самых близких мне людей.. где бы я не находилась.
Ты всегда интересовался моим прошлым.. так как считал, что прошлое лучше всего может объяснить поступки человека в настоящем и даже будущем.. пожалуй тебе любопытно будет прочесть о недавних событиях,.. которые происходят со мной, вдали от тебя..
Познакомились мы с ней всего неделю назад.. При весьма ничтожных обстоятельствах ..да я бы назвала их именно такими.. так как не знаю, как иначе назвать, то, что нас с ней свело стечение обстоятельств и определенных предмет, которым была подаренная мамой камера. Разговор зашел именно о ней.. моей любимой полузеркалке. Сейчас я даже не знаю, что привлекло эту девушку . То ли действительно мой профессиональный уровень, как фотографа, то ли нечто иное. Надеюсь, ты все еще помнишь мою улыбку, если нет, то сейчас неплохой момент отрыть ее в воспоминаниях, пока не поздно. Эх..черт возьми, как я все таки скучаю по нашим «живым» разговорам, когда я могу видеть твои глаза, и тебя ненужно вспоминать мою улыбку…Но..о чем я..?!
В общем, после той встречи, в парке, где мы впервые увиделись с ней. Наше общение не прерывалось не на день, со временем мне началось казаться, что она чего то упорно добивается, и что не рассчитывает затягивать это на долго. Но должна признать, ее общество мне очень нравилось. Я начала думать , быть может женская дружба существует.. или просто это я успела повзрослеть за эти годы. В любом случаи, я всегда радовалась приходу в мою жизнь новых людей, особенно хороших. И вот в эту пятницу она пригласила меня на день рождения к своему другу, ты же знаешь, я не очень жалую мероприятия подобного рода, но и отказываться от ее компании я не захотела. Да мой милый Коленька.. прошло…совсем немного лет.. но достаточно для того, что бы поменять свои жизненные принципы.. а я все еще хожу со старым зонтиком.. по новому городу…
Такие уж Мы...
Все еще знаем, что значит доверять, наверно по этому у меня есть Ты, и все еще готовы отдать часть своей жизни любому кто захочет наплевать нам в душу.. И в этом вся я! Мой милый Коленька. Вот так вышло и с ней. Нет, что ты, тот вечер пятницы прошел прекрасно. Меня немного огорчило, уже субботнее утро. Такого безразличия к моим проблемам не проявлял еще никто.. никто не объявлял их глупостями, наверное, именно это меня и задело. Не знаю, что уж лучше правда в глаза, которая тебя совсем натешит, или явная ложь, смешно, не правда ли?! После этого разговора с ней я поняла, что снова ошиблась. Самообман – это уже даже не привычка, а выработанный инстинкт, и самое противное, что мое сознание находит лишь одного виновника – меня же саму, и от этого становиться еще несносней. Но, позвонить и извиниться, не позволяет гордость или упрямство, кто знает, в такие моменты я чувствую себя, все той же школьницей. Которая будет мучаться дня два, и перебирать в голове всякие мелочи, вместо того, что бы просто позвонить… На этот раз мне не пришлось так долго ждать. Все случилось как-то само собой. После работы я заехала к родителям, да мой милый друг ты будешь прав, если заметишь, что лучше бы не стоило портить себе и без того плохое настроение. Но чему быть, того не миновать. Думаю не стоит рассказывать, что да как, за время нашей дружбы, я думаю, ты смог понять моих родителей, лучше, чем я сама, и причины их сор тоже..
Едя от них в расстроенных чувствах, ко мне в голову начали прокрадатся пессимистичные нотки моего разума, мол «ну и чего же мы добились» « где твое счастье» или грубо говоря почему жизнь «дерьмо» за тем в голову пришел еще более гениальных вопрос. Жизнь дерьмо- это какой род.. И тут я почувствовала себя блондинкой.. странное должна сказать чувство.. но веселое.. И снова мысль, одна блондинистей другой. Я решила заехать к ней, той самой девушке на которую во мне таилась обида и черт возьми, я была настроена на то, что бы помирится с ней. И вот через какое- то время я была у ее дома, как я прошла расстояние от машины до ее дома я не помню, кажется это был шок.. Я позвонила в дверь, она открыла с видом « муж вернулся из командировки» и тут уж понеслось. Спасибо маме за мою расшатанную психику, увидев Женю, на глаза навернулись слезы.. я понимала всю нелепость ситуации, страшнее всего для меня тогда была мысль, что она сидит там не одна. И я как непрошеный гость, на которого нет времени, и все же я … с видом обиженного ребенка стояла на пороге, а на глазах были слезы.. чувствовала себя так глупо и обижено...а в голове как и раньше, в 10- том классе, помнишь? слово Читать далее...

У него не было жены, детей, не было дома, не было даже комнаты. Все что у него осталось – три шприца и огромное желание дозы. Он не мог не думать об этом. Это было его страшной привязанностью, его это пугало настолько, что он забыл свое имя. Его руки были покрыты темными пятнами, на лице была 2-х дневная щетина. Никому не было известно когда он бреется. В прочем, он практически ни с кем не общался. Его друзьями был дуб, под которым он жил и тощий наркодиллер, которому было не наплевать на существование «друга». Он помогал ему в чем-то, хотя и сам был несчастен и обездолен. Портрет его был непритягательным, но безусловно, он нравился девушкам. Наверное, у него получалось это из-за своей негодности. Девушки хотят таких людей безгранично. Это будто переспать с рок-звездой, только более низкого разлива.
У обоих были одинаковые тонкие и безгранично изможденные руки. Пальцы превратились в тонкие палочки. Они то бледнели, то становились лучше, но все это ненадолго. Иногда убогие бомжи, или вялые старушку проходя мимо этих «ребят» качали головами и откровенно вздыхали. Они жалели их, но точно считали, что это их вина. Наркотики - страшная вещь. Из-за них Он потерял работу, свою девушку. А ведь он любил.

«Фрэнк, мне кажется, что все это бред и моя жизнь – не моя.» - Он начал грызть ногти и огляделся по сторонам.
«Ты как педик, я тебе говорю. Я не буду сейчас изливать на тебя свой ебанутый позитив. Я конечно понимаю, что в таких ситуациях все говорят «Не унывай.», но нет. Все закончится плохо и ничего мы не поделаем.» - Фрэнк отвернулся от собеседника и запустил свою тощую руку в шерсть пса, который подбежал в поисках еды.
Подул холодный ветер. Его желудок предательски сжался. Он запихнул руки в штаны, чтобы согреть их и нащупал шприц. Перед его глазами возникла картина из прошлого, которое могло бы стать будущим : девушка сидит за столом, режет рыбу и дотрагивается ногой до его гениталий. Он вздрогнул, девушка хохочет.
Вдруг картина перекрылась черным полотном, по ним начали бегать веселые загогулины. Было ощущение, что у них есть глаза и что они моргают. Они прыгали и прыгали во время того, как Его теребила боль в костях. Шприц утопал в кармане, Он испугался, что потеряет его. Открыл глаза. Перед ним ничего не было. Фрэнка не было, не было того очаровательного пса, не было палатки с хот догами. Ничего не было. Будто все испарилось. Будто он вернулся в свою жизнь обратно. Солнце светило прямо в лицо, Его девушка прибежала и страстно поцеловала. Он скучал, по ее очаровательной заднице, по большой груди. Она хотела от него детей, и это было взаимно.
Вдруг глаза его открылись. Свет начал бить изо всех щелей. Он поднялся. Осмотрелся. Все было по-старому. Он чувствовал себя так же ужасно, руки болели, а организм требовал пищи. Но он был не под дубом. Его окружали мягкие стены и аккуратно сложенная постель. Дверь в палате была железной и плотно запертой.
«Мудак. Я в психушке что ли?» - он начал орать и биться в стены.

Врачи подоспели во время. Его руки истекали кровью. Лицо исказилось в гримасе боли.
Конец.

Моя жизнь – безжалостна,
как зверь.

Ш. Руставели


Я родился 9 (21) декабря 1879 г. в провинциальном грузинском городишке Гори, неподалеку от Тифлиса, в семье сапожника и крестьянки.
Мой приход в этот мир те, кто послужил моими проводниками, встретили по-разному: один – с ожесточением и ревностью, другая – с надеждой…
Наша бедность граничила с нищетой, и двое моих старших братьев – Михаил и Георгий – умерли, что моя мать, женщина чрезвычайно набожная, расценивала как наказание свыше.
Первым в списке грешников был мой отец – необразованный, грубый и жестокий человек и, вдобавок, по-черному пьющий. Казалось, что и я, его сын, был обречен до конца своих дней тачать сапоги или, если очень повезет, служить обедню.
Природа наделила папашу Бесо – так я называл его – определенными талантами, рельеф которых время от времени все же прорисовывался: трезвый, что, правда, бывало чрезвычайно редко, он неплохо говорил, что позволяло судить о его ораторском даре.
С годами моя обида поутихла, и я начал – конечно, не оправдывать его! – но понимать, отчего он так опустился. Им никто всерьез не занимался. Его обучили ремеслу, и сочли это достаточным для более или менее сносной жизни. Другой судьбы ему просто не прочили, а предательски «выныривавшие» склонности мальчика игнорировались и подавлялись – частенько с помощью шпандыря.
Поэтому он вырос озлобленным, нетерпимым и жаждал уничтожить все, что напоминало о его нереализованных возможностях. Я простил ему многое, но этого, как ни старался, простить не смог: я ни в чем перед ним не был виноват. На его месте я бы вкладывал в сына все свои силы, компенсируя недальновидность собственных родителей, и тот преуспевал бы за двоих. Увы, папаше Бесо это было чуждо, и никакие чуткость и кротость матери не могли смягчить это черствое сердце.
Моя мать, в свою очередь, была доброй и заботливой женой, стремившейся образумить мужа и наставить его на путь истинный. Она видела в этом свой долг, добросовестно заблуждаясь и в том, что она разделяет с ним ответственность за его дурные поступки, коли не воспрепятствовала им. За это небо покарало ее смертью двоих детей. При этом она знала, что он – далеко не ангел, и все равно думала о нем лучше, чем он есть, порой утешая таким образом самое себя.

После моего рождения между ними все изменилось.
Я родился очень слабым, однако моя мать ни минуты не верила, что потеряет и этого ребенка. На смертном одре она поведала мне, что незадолго до моего появления на свет старуха из близлежащего села предсказала ей, что «на плоде чрева твоего лежит Божий знак. Он избран». Только тогда я понял, почему она не противилась моим решениям, даже когда мой отказ от алтаря разрушил ее самую заветную мечту, и в этот час испытал особую благодарность к ней.
Отца я раздражал его своим присутствием, потому что «крал» у матери «его» время и, кроме того, в его воспаленном от алкоголя мозгу прочно поселилась мысль, что я могу быть «плодом адюльтера».
Дело в том, что мы жили почти что впроголодь, и матери приходилось постоянно бывать в разных домах и выполнять черную работу за крошечную плату: большую часть своего скудного заработка отец пропивал. Мольбы и увещевания жены на него не действовали, и она вынуждена была тянуть эту лямку на себе – с утра до ночи. Она трудилась то поденно у хозяев, то брала работу на дом, чтобы присматривать за мной. Выходит, что если бы она и хотела ему изменить, ей было, во-первых, просто некогда.
Во-вторых, матушка придерживалась весьма строгих моральных принципов. Супружеская измена была в ее представлении тягчайшим грехом. Она крайне зависела от социальных предрассудков, а у грузин, влюбленных в природу, жизнь и вино, женщина, предавшая своего мужа, заслуживала всеобщего презрения.
Хотя, признаться, однажды у меня все же зародились сомнения в абсолютной беспочвенности подозрений отца.

Одним из таких нанимателей был Яков Эгнаташвили, богатый виноторговец.
Я помню этого степенного, добродушного и интеллигентного господина. С матушкой он всегда был любезным и обходительным, а со мной – милым и дружелюбным, относясь ко мне с истинно отцовской нежностью. От него я получал то, чего мне никогда не давал и по определению дать не мог родной отец. Впоследствии он оплачивал мое обучение в Горийском духовном училище – вряд ли по причине лишь моей перспективности.
Не скрою, мне бы очень хотелось оказаться его сыном. Подрастая, я все больше уяснял для себя, что таким, как Бесо, я быть не хочу, позднее опасаясь, что его гены нежданно-негаданно проявятся и сыграют свою роковую роль. Но матушка и Яков познакомились, когда мне уже исполнилось три или четыре года, что, однако, не исключает их интимной связи, за которую я не имею никакого права ее осуждать.
Я усердно учился и развивал свои способности, особенно, литературные, чему она несказанно радовалась, и я искренне желал женщине, столько выстрадавшей и стольким пожертвовавшей ради меня, счастья рядом с порядочным человеком.
К сожалению, все это было из Читать далее...

Крепостной революции
(Мой манифест)

Стоит невидимый надсмотрщик,
На спины опуская кнут,
На твой хребет, и лоб не морщит,
По стенам призраки ползут…

Играет бриз на вымерзшей петле,
Которой душат всласть кого-то…
А я смеюсь, закутываясь в плед, -
И в этом вся моя работа.

Читать далее...

 - Своим ласковым чувством от сна пробудила,
Этим чувством потом вновь заснуть не дала.
Ты любовью своею меня разбудила,
А потом этим чувством разбила меня.
Я мог жить преспокойно, не чувствуя боли,
Я мог жить! Это всё, что хранило меня…
Но меня ты зачем-то собой одарила,
Красотою своей моё сердце пленя.

- Наслаждаясь тобой, я душой погибала.
И прости за удар, что тебе нанесла.
Это всё для тебя: я себя отдавала
И в руках твоих чутких страдала, любя.
Но ушла, извини… хоть взаимно, да что же…
Это всё неспроста, бессердечна судьба.
Будем вместе с тобою, скорей всего, позже,
А сейчас лишь разлука, лишь боль, лишь тоска.

Эти двое любили когда-то друг друга, 
Но судьба по иному смотрела тогда. 
Застрелили, разбили остатки былого, 
И теперь не увидеть их им никогда.
Берегите любовь, как бесценное чудо,
Счастье в ваших руках, берегите его.
Вы не птицы летать, вы разумные люди.
Это жизнь! А никто не сказал, что легко!
5-6 сентября 2008 года
 

PS берегите людей, которые Вас любят.

* * *

Безмятежно безветренна
Лунная даль.
Сон кудрявых вершин
Облачается в сталь.
Серебристый ручей
Света тающих звезд
Ты с собою в ладонях,
Как сердце, принес.


Я к нему прикоснусь,
Допьяна им напьюсь,
И объятий твоих
Не покину уют.
В эту ночь все прошло,
И в дорожную пыль
Обратились минувшего
Мерзость и гниль.


Ну а звезд безупречный
Алмазный каскад
Не затмит никогда
Твой мерцающий взгляд…
Безмятежно безветренной
Лунной порой
Выбираю тебя
Меж звездой и тобой.



January 27, 2009

Небо. Слезы. Облака.

Ты не понял. Ты не знаешь.

Одинока. Далека.

Тень, с которой ты играешь.

Невозможно. Тишина.

Разбудить в пустыне чувство.

Извини. Опять стена.

Между нами. Молча. Грустно.

Стук. Закрыто. Пустота.

Не пытайся. Бесполезно.

Я одна. Опять одна.

Было так и будет. Песня.

Дни. Недели. И года.

Через боль моя дорога.

Слезы. Скука. Навсегда.

А любовь?.. - мне слишком много.

Тонкие нити чьей-то судьбы
Рвутся, как волосы, ежечасно.
Мы ждем прихода далеокй весны,
А весна нам твердит: "Напрасно".

Холод и сумрак - оружье ее -
Поражают, как пули, в сердце.
Им судьбу разорвать легко,
Просто в души захлопнув дверцы.

И, туманом обдав лицо,
Принимает зима в объятья
Всех, кто верит, что не суждено
Им дождаться весны и счастья.

a href='' target=_blank>

[450x412]
Запотевшие в капельках окна,
В отдалении светит фонарь,
Я смотрю на излитие клавиш,
Это время… его мне не жаль.
Здесь гирлянда блестит и мигает,
Красный, желтый – горят огоньки.
Сверху близко лиана свисает,
Мне не грустно от этой тоски.
Так мелодия ярко играет,
Огибая людей всех вокруг.
Только я сейчас понимаю,
Что былого уже не вернуть.
Эта музыка прошлым играет,
Твои пальцы играют её,
Мое сердце с тобою летает,
И не нужно мне прошлое то!
12 декабря 2008 года

Ааааа....нет! Не может быть! Это не неделя, это чёрт знает что. Можно влюбиться за неделю? Конечно я помню, что есть любовь с первого взгляда, но она живёт до взгляда так четвёртого. Я честно пыталась справиться. И когда ты предложил встречаться, думала "ещё один, интересно, сколько этот продержится?". Это моя глупая ухмылка, боже. Ну зачем? По-моему я извращенка. Он красив или нет? Блин. Я даже не знаю, я вижу тока глаза, чувствую только руки, умираю от его слов и оживаю от поцелуев. Точно. Извращенка. Может лечится? Тока каков диагноз мне поставят. Вроде нет таблеток от тупости и дурости, самовлюбленных и влюбленных баб. Фу. Стало противно смотреть на себя в зеркало. А всё из-за чего? Я НЕ НАШЛА В ТЕБЕ НЕДОСТАТКОВ!!! Никаких. Как ты их прячешь? Я целый день не могла усидеть на месте. Я искала твои недостатки, но мне мешали. Кто? Твои мужественные плечи, твои глаза цвета морской волны, даже переливались так же, с зелёными краями (чёрт!). Твоя спина, когда я на неё смотрю, мне кажется, что её не пробьёт и атомная бомба, твоя походка и как ты носишь вещи, они не дорогие, но глядя на тебя нельзя сказать, что есть дорогие вещи (дважды чёрт), руки, волосы цвета чёрный ночи. Ты повернулся ко мне лицом... вот оно! Ничего необычного, просто симпатичный парень, тока глаза и всё, ничего в тебе не....НУ ЗАЧЕМ ТЫ УЛЫБНУЛСЯ?!?!? Я таю... держаться! Блин, это дьявольская улыбка, убивающая все мысли. Причём как плохие, так и хорошие, так и средние, так и мимолётные... надо выбить тебе зубы, иначе я не прекращу нести бред. А прошло всего два дня. Я чувствую меня используют, и зачем сказала да? Тупая я... печально. Ну сколько можно? Он смеётся. Наверное, у меня лицо даунито, или ребёнка слегка переношенного. А что, такого? Я ж не знаю, 9 месяцев я провела в утробе, или смылась с водами по раньше. О нет, когда ты улыбаешься, твоё лицо совершенно. О нет, где недостатки? Наверное, собираясь в наш мир, дьявол выглядел бы точно так же. (А может он уже тут, стоит передо мной и читает мысли, я влюблюсь, продам душу, и буду реветь в подушку, когда он смоется сажать других на сковородки... чёрт, о чём я думаю).
Нет, нет, нет... за неделю я сделала то, что не собиралась делать до свадьбы. И без свеч. Просто водка и мартини! Твою же мать. Ну, что поделать. Не удержалась. Я царапала твою спину, а ты, смеясь, кусал меня за ухо. Ты меня просто вывернул на изнанку, казалось сердце решила побыть у тебя. Предательское сердце, нашло время. Ты наклонился, поцеловал меня и улыбнулся своей улыбкой. Я не отдам тебе душу... блин, опять заносит...
Мы идём по улице вместе. Ты держишь меня за руку, а я не хочу смотреть в твои глаза. Как я могла. Я псих, надо выписать справку и выпить таблеточки. Твою же за ногу! Прекрати лыбиться! Когда-нибудь я выбью тебе зубы и выколю глаза... только рука не поднимется, а уголовный кодекс ещё как поднимется на мою голову. Мы с ним не в ладах, он утверждает, что я его не уважаю (кодекс). Ну и мы поссорились, а с тобой, что? Мы даже не ссорились за эту неделю! Давай поссоримся? не хочешь? Блин. Ну что за парень, свёл меня с ума и куда мне без мозга. Ты мне даже снишься. Я тебя не люблю, я тебя ненавижу! Я буду кидать в твою фотку дротики, а потом сожгу пеплом от сигарет! Я буду поливать твои подарки керосином и поджигать! Я буду заниматься Вуду и натыкаю в тебя иголки! Ахахахах! И буду смотреть! Моя месть будит жестокой! И ты не получишь мою душу.

- Ты что-то странно улыбаешься - я вздрогнула, и заявила, что улыбаюсь почти нормально. Зараза, я столько всего придумала, а он... блин мысли в хлам, пора завязывать или лечится, или лечится, а потом завязывать, или завязывать думать о лечении… - ты лечится не пробовала?
Я точно займусь вуду! Хотя нет, я стану медиком и буду лечить тебя, мой любимый подопытный кролик. В общем, в этом стиле и прошла неделя, и зачем ему я? Я ведь постоянно пью, я неадекватная, я не добрая, да я очень даже ничего внешне, но это же не повод! Или повод? Когда я прекращу, думать сама с собой? Ужас.
На второй неделе я уже его боялась. Знаете о чём он меня спросил когда мы были в макдональдсе?
- Ты бы могла отдать ради меня свою душу?
Я подавилась всем, чем можно. Я не отдам тебе свою душу!!!
- Наверное - улыбнулась я.
- А я бы отдал - улыбнулся он и я поплыла, эх течение, птички... ой.
- За себя?
- За тебя, дура – покачал он головой.
- О круто!
Нет, нет, нет. Не отдавай ему свою душу. Я и не собираюсь. Чёрт. Тфу, вспомни чёрта… теперь сидит и тонко намекает про мою душу. Что делать?
- Ты, что волнуешься? - ясновидящий.
- Нет....Я В ПАНИКЕ! Я не отдам тебе свою душу, возьми, чью нить другую. Моя мне ещё нужна и она не настолько хорошая.
Ну вот, ты, мня, разглядываешь как чокнутую. Почему так? И тут ты засмеялся. Как можно смеяться и издеваться одновременно? Ты можешь. Ну, за что я тебя люблю. Ты обошёл стол по

Читать далее...

День был как всегда душный, ни чем не предвещающий малейшего дуновения ветерка. Мой город - удовольствий, желаний и радостей. Однако в этом городе не чувствовалось естественное колебание воздуха. Деревья здесь неподвижны, словно декорации в театре, а в волнах, несущихся по морю, не чувствовалось то, что мы называем естественностью. Не было бодрящего морского аромата, лишь его смутные отголоски.

Машины с молниеносной скоростью проносятся по шоссе, оставляя пар на раскаленном асфальте, а с плаката поодаль приводящего в восторг небоскреба, фальшиво улыбается женщина средних лет, замаскированная под двадцать, с нарисованными компьютером волосами и линзами, рекламирующая

некие бомж-пакеты, популярный в двадцать первом веке fast food.

В метро бродяги просят милостыню, принося своих бедных отпрысков, и делая из них «инвалидов» для пущей жалости.

В соседнем квартале группа прыщавых подростков избивает для удовлетворения самолюбия того, кто по их критерию не соответствует стандартам. Некоторые прохожие приостанавливаются, наблюдая столь занимательное зрелище, как наблюдают травлю животных, но быстро теряют интерес, ибо группа слишком быстро удовлетворяет самолюбие. Униженный и оскорбленный неровным шагом поплелся туда, куда был изначально намерен пойти. Будто ничего из ряда вот выходящего не случилось. Все предопределено.

Тощая бездомная собака, похожая на многих своих собратьев, разбросанных по миру, разгоняет по площади упитанных голубей, желая привлечь к себе внимание того, кто по определению должен из сострадания взять ее под свой кров. Однако подбежав к человеку, похожего больше на свина по своим объемам и державшем в двух руках по сэндвичу, получает от него жестокий и удивительно ловкий пинок в ребра, после мучивший ее несколько оставшихся голодных недель жизни.

На плоском экране одного из местных баров показывают отшлифованную дочурку миллионера, у которой из накаченной гелем груди вырывается слабый вой. Чтобы еще больше привлечь к себе внимание заурядных зрителей, она начинает прикасаться губами к микрофону и проводить по нему острым язычком, избавляя себя при этом от необходимости петь. Всем и без того нравится.

Я медленно шагаю по тротуару, словно под действием наркотика. Движения прохожих кажутся медлительными. Сами они то растворяются в воздухе, то появляются в совершенно иных местах. Манекены в витринах мажорных магазинов подмигивают мне, шлют воздушные поцелуи, и заставив меня усомниться в здравости своего рассудка, вновь застывают, обращая пристальные взгляды на мелькавшие за витринами машины.

Не в силах выдержать внутреннего терзания, я перестала чувствовать малейшую опору. У земли был а задача — притянуть меня к себе на более интимное расстояние. Прекрасно осознавая, что я вот-вот

ничком распластаюсь на раскаленном покрытом гравием тротуаре, я пытаюсь ухватить за руку прохожего. Но у меня никак не получается это нехитрое дело. Мой слабый выкрик, в чье осуществление я сомневаюсь, конечно, не произвел на него впечатление. Он ушел, оставив меня в смятении.

Я падаю, и в этом необыкновенном процессе проскальзывает вся моя никчемная жизнь. От рождения, которое я отчего-то совершенно ясно себе представляла, до этого момента. Гравий рассек мой лоб.

Размеренное биение сердца ласкает слух. Пожалуй, я была не против провести вечность наедине с этим умиротворяющим звуком. Я все вполне отчетливо вспоминаю. Не желая расставаться со спокойствием, посетившем меня в первый раз за долгое отсутствие, мое тело отказывается двигаться.

Я воображаю себя лежащей под капельницей в палате без окон, за ширмой.

Чьи-то нежные руки проводят по лбу, некто целует в щеки и надрывно вздыхает. Не скорбно, что можно было бы предположить из моей недавней теории, а радостно. Я не желаю верить слуху, обострившемуся в гробовой тишине.

Вначале показалось, что мышцы атрофированы. Однако очень скоро я стала ощущать себя лежащей на чем-то непривычно мягком и воздушном. Мои глаза мгновенно распахнулись, образовав болезненный спазм, словно это действие я выполняю впервые. Одна слеза, обжигающая щеки — и все прояснилось.

В нежном небе цвета чайной розы обозначалось царство размеренно плывущих по нему воздушных облаков, через которые просвечивались золотистые солнечные лучи. Дымка тумана приняла в свои объятия

Читать далее...

Тишина... Только ветер еле-еле шевелит растрепанные волосы... Он сидит на мосту, свесил ноги... Шорохи шагов заставляют его повернуть голову... Никого нет... Показалось... Он один... Один в этом мире... Достает из кармана блокнот и ручку... Что-то нервно записывает, комкает бумажку и выбрасывает... Ветер уносит ее на проезжую часть... Машин нет... Бумажка быстро скрывается из ввиду... В кармане пачка сигарет и зажигалка... Но он не курит... бросил...
Сегодня его день рождения... Дома его ждет торт с семнадцатью свечками... Родители с каким-то глупым подарком... Домой не тянет... Челка закрывает глаза... в кармане звенит мобильный... Вызов: Аня. Она не забыла, помнит, может ради этого стоит жить? Нет, у нее другой... Ее звонок становится последней каплей и он совершает то, ради чего пришел... Шаг, еще шаг, прыжок...
Он сделал это... смерть оказалась единственным выходом...

P.S.Ветер ещё долго терзал листок на котором было написано "простите"...

Он сидел на крыше... Один... Шел дождь, но даже он не мог смыть ту грусть, ту тоску которая была у него на душе... От него ушла девушка, а он Любил, любил её так, с большой буквы... Из его глаз катились слезы, но видно их не было... Дождь, который не мог смыть ту любовь, превосходно смывал эти слёзы... Хоть на что-то он был способен, этот дождь... Надежды на то, что она вернется не было... Она пропала уже после последних ее слов... слов разлуки... Она с ним попрощалась, сдержано, даже не поцеловавав... Сказала прощай, загадочно улыбнулась...О эта улыбка, в эту улыбку он и влюбился... а сейчас...Сейчас он видел ее в последний раз...он хотел ее что-то сказать, но не мог, комок в горле не давал вымолвить ни слова... она развернулась и ушла... Ушла не обернувшись... А он молчал, сказать он ни чего не мог, и только одиннокая слеза скатилась с его длинных ресниц... Сначала он не мог сдвинутся с места... Просто смотрел ей вслед... И даже когда ее силуэт скрылся за домами он стоял и смотрел... Нет... Он не ждал что она вернется... Просто он хотел запомнить ее... Он хотел запомнить эту минуту, какой бы грустной она не была... сейчас он сидел на крыше... вспоминал как им было хорошо.. Он всё это помнит, нет он этого не забудет...Никогда... А будет ли это помнить она?

Вечер... Парк...Скрип качели... Шорох листьев... Сидит девочка... Маленькая... Одна... Ждёт... Собачка...Маленькая... Потерялась... Она побежала... Не догнала... Потерялась... Теперь одна... Сидит... Ждёт... Придут... Найдут...Она верит...Темно... Звёзды... Она сидит... Слёзы... Их нет... Она ждёт... Продолжает ждать...Холод...Нет... Никого нет... Снова слёзы... Дождь... Смывает слёзы... Сидит... Ждёт... Верит... Луна... Ночь... Дрожь... Скрип качели... Шорох листьев...


Утром её нашли...
Она сидела с заплаканными
закрытими глазками,
которые больше никогда
не откроются...

Она сидела у окна и ждала... Ждала... Ждала... Ждала... Ждала непонятно чего...Она знала, что можно уже не ждать... Но в ее душе всё ещё оставалась надежда, крохотная искорка надежды... А вдруг? Все может быть... Вы спросите: Чего она ждала? Я отвечу: его... А кого может ждать девушка в возрасте 15 лет?.. Конечно же его - принца... А он все не приходил... Она сидела на подоконнике и наблюдала за каплями дождя на стекле, пытаясь сквозь дождь увидеть силуэт, приближающийся к дому... Но его не было, был только дождь, каплями стекавший по стеклу...А она смотрела и верила в то,что когда-то две капельки сложатся в форме сердечка, и вдали появится серая тень...ЕГО тень...

На крыше сидели двое, парень с девушкой, он и она... Они смотрели то на ночное небо усыпанное звездами, то друг на друга... Он нежно сжимал её руку, а она благодарно смотрела в ответ... На небе сияла луна, и ночную тишину нарушали редкие шорохи опавших осенних листьев, по которым проходили редкие ночные прохожие. Но никто не мог нарушить их уединения... Никто... Они всё продолжали смотреть то на небо, то на друг друга... С неба упала звезда... И они загадали желание... Одно на двоих... Никогда не расставаться... Хоть каждый из них знал, что этому желанию сужденно не сбыться... Она знала о том, что это их последний вечер, завтра он уедет... Далеко-далеко... Навсегда... Он мечтает лишь об одном - чтобы она не начала плакать... Но слёзы из её глаз катились сами собой, она не могла их остановить... Он обнял её:
- Не плач, не плач, всё будет хорошо...

Это были их последние минуты...

Вы очистите душу…

Вы очистите душу
От всей шелухи,
От всей наносной и невольной…
Не будьте и сами к себе так глухи,
Мирясь с опаскудевшей ролью…

И не ждите ответа
От ушлой судьбы.
Ну к чему вам всевышних жалость?
Изорвите канаты своей скорлупы –
Лишь немногое вам осталось.

Что же вы, дезертиры,
Минуты не прячетесь,
Когда нужно от плети бежать?
Все таскаетесь только, да плачетесь,
Возвращаясь к кормушке опять.

Мы бесцельно спустили
Словесный фугас:
Не родит мелководье стихию,
Но в него мы роняем всегда и сейчас
Наши головы с плеч золотые…


November 6, 2008

* * *

Мне осиновый кол люди в сердце воткнули –
От них не спастись. Не спастись и от пули.
Где тонко, там рвется: все это я знаю,
Но жить я не стану ни дня в этой стае.
Здесь ненависть свищет, как ветер в степи,
Где кто-то в погоне иль в драке убит…
Когда же распасться в колючую тьму
Позволит и мне царь недремлющий мух?
Когда же укроюсь ковром я зеленым –
И братом, и ворогом грешник прощенный?
Не стал бы я есть эту трупную пыль,
Брести, опираясь на хрупкий костыль…
Не стал бы я ждать – ни копья, ни бессмертия,
Ни всплеска души, ни креста милосердия!
Не стал бы ждать я: но ведь ты меня ждешь,
И ты только этим на правду похож…


November 5, 2008