Лебедь, подними два своих крыла!
Вкруг своей земли ставлю зеркала.
Кто бы ни пришел – зеркала стоят.
Все что за душой - отразят стократ.
Кто несет покой – тот покой найдет.
Кто идет с войной – сам себя убьет.
Кто идет предать - не захочет жить.
Кто идет пугать – в ужасе сбежит.
Кто посеет рожь – обретет свой хлеб.
Кто посеет ложь – станет глух и слеп.
Кто несет раздор – будет на щите.
Кто придет как вор – сгинет в нищете.
Зеркала вокруг. Им не страшен враг.
Им желанен друг. И да будет так.
Fernflower (c) 2014
[700x537]
Я никогда не собиралась доживать до того дня, когда начну писать такие посты. Я попытаюсь сделать это коротко, так, как вижу сама.
Неважно, как вы относитесь к политике. Нравится ли вам Майдан, который случился где-то далеко и не с нами или вы в ужасе от одной мысли о покрышках, масках и «коктейлях молотова». Есть ли у вас друзья «по ту сторону» или они все здесь, смотрят «Россию24». Пишете ли вы в ЖЖ, читаете ли «Новую Газету» и «Знак.ком», слушаете ли «Эхо Москвы» или вам все равно, если все это совсем запретят. Нравится ли вам, когда отменяют концерты из-за неправильных убеждений музыкантов — тем более, что «там» это тоже делают. Считаете ли вы, что Крым «исторически наш» или вам вообще до лампочки тот Крым. Это все неважно.
А важно вот что.
Если зайти в любой магазин, вы увидите, что за месяц подорожало почти все. Это потому, что падает рубль. В нашей стране почти все — продукты, одежда, техника — делается или за рубежом, или из импортного сырья. Это значит, что если все пойдет, как идет, США и ЕС обещают санкции уже с понедельника. Рубль упадет еще, потом еще. Вспомните 98 год. Это может быть хуже. Грубо говоря, если вы привыкли есть устрицы, скоро у вас будет вермишель с сосиской, а если сейчас вы едите вермишель с сосиской, скоро останется одна вермишель. Бутерброд с колбасой превратится в бутерброд с маргарином, потом в сухарик и чай без сахара. Это если все будет не очень плохо.
Если все будет плохо, наше правительство развяжет войну (по телевизору скажут, что ее начали «они», правда, погибшим с обеих сторон будет все равно, кто начал). Эта война может оказаться не «короткой и победоносной», а долгой и кровавой. На ней будут гибнуть наши сыновья. На нее рано или поздно призовут наших военнообязанных мужей, братьев, друзей. Мы потеряем тех, кого любим.
Если все будет очень-очень плохо, в войну вступит НАТО. Это будет называться «Третья Мировая». Тогда бомбы будут падать на наши дома. Однажды они могут оказаться ядерными.
Все решится без нас, от нас уже ничего не зависит — только ждать. Но. Если можно положить хоть одну песчинку на ту чашу весов, где написано «мир», это надо сделать. Сейчас такое время, когда любая мелочь может стать Поступком. Завтра, в субботу, в два часа дня на Площади Труда в Екатеринбурге будет пикет — противное слово, терпеть его не могу, но деваться некуда — за свободу информации и против войны. Акция согласована, можно надеяться, что обойдется без неприятностей: http://www.znak.com/svrdl/news/2014-03-14/1019566.html
Мэр нашего города, которого мы выбрали вопреки всем усилиям Кремля, вопреки самым грязным обвинениям во всех официальных СМИ, вопреки тому, что не то, что рекламы по телевизору — простого баннера ему не дали повесить за всю избирательную капанию, будет там. Его друзья и близкие ходят под уголовными делами, у кого условный срок, кого вовсе закрывают в психушку. На него самого заводят уголовное дело за то, что он помешал построить торговый центр на месте яблоневой аллеи — почти наверняка снятие с должности и реальный срок, причем очень скоро. Про дело его жизни, которое добьют окончательно, и что это значит для множества людей, мы тоже знаем. Любой другой на его месте сидел бы ровно и не высовывался. Он придет. А нам, в отличие от него, почти ничего за это не грозит.
Дело не в том, что мы что-то изменим — скорее всего, ничего. Дело в том, что сегодня мы еще можем взять лист бумаги, написать на нем фломастером «миру-мир», выйти с этим листком на площадь, и это не обернется для нас тюрьмой, лишением родительских прав и прочими гадостями, на которые изобретательна наша власть. Очень скоро, буквально на днях, у нас такой возможности может не оказаться.
Если все будет очень плохо, однажды наши дети спросят, почему мы не пытались это остановить. И нам, если доживем до того дня, придется отвечать. И мы скажем, что пытались.
Если все будет не очень плохо, если все скоро вернется в норму, то мы просто будем знать, что сделали что-то смелое, а значит, мы еще ого-го, а если кто рискнет назвать нас дыркой от бублика, мы смело кинем в него тапком и коркой от апельсина.
Пожалуйста. Давайте это сделаем.
И еще. Этот дневник — гнездо интроверта, я никогда не гналась за количеством ПЧ, а когда год назад их стало слишком много, удалила старый дневник, а в новый позвала всего нескольких, самых дорогих или просто симпатичных. Так что этот пост мало кто увидит. Я ни разу в жизни не просила репоста. Сейчас прошу. Может
Лю ХУНШЕН - врач, одиннадцать лет отслуживший в Китайской народной армии и дослужившийся до звания старшего лейтенанта. Секреты китайской медицины узнал от своей бабушки, долго обучавшей внука тайнам иглоукалывания и мануальной терапии. После армии работал мануальным терапевтом в больнице города Линьйина, где пользовался большой популярностью у пациентов. В 1993-м с несколькими коллегами был приглашен на работу в Россию, где и остался после окончания контракта, потому что женился на русской девушке.
Как за пять минут снять усталость!
Совет, как быстро снять усталость после долгого сидения за столом или за рулем автомобиля.
Часто бывает, что после продолжительной работы за компьютером или во время дальней поездки на автомобиле человек чувствует общее утомление, устают глаза, падает концентрация.
Чтобы улучшить самочувствие, надо помассировать несколько точек на лице.
Практически сразу вы почувствуете себя намного бодрее.
Точка № 1.
Внутренний угол глаз.
Надавить синхронно с обеих сторон.
Точка № 2.
Сразу три точки.
Внешний край брови, середина и внутренний край. Надавливать на симметричные точки на обеих бровях одновременно.
Точка № 3.
Выпуклый бугорок над переносицей строго между бровей.
Точка № 4.
Под зрачком глаза на расстоянии в полсантиметра от нижнего века. Надавливать одновременно под обоими глазами.
КАК НАЖИМАТЬ?
Указанные точки нужно массировать кончиками пальцев в течение минуты. Нажимать сильно, но не до появления болевых ощущений.
Есть скульптура Родена "Граждане Кале" — символ гражданского достоинства. Во время Столетней войны англичане осадили ключевой город Франции. Осада продолжалась целый год — это огромный срок для небольшого города, где запасов продовольствия не может быть много.
Наступил голод, сопоставимый с ленинградским, блокадным.
Город умирал, но держался. То была героическая оборона. Когда смерть от голода стала неизбежной, заговорили о сдаче.
Англичане куражились: потребовали выдать шестерых жителей для назидательной казни. Вызвались идти первые богачи города. В те годы богач чувствовал себя первым гражданином, то есть первым лицом, несущим бремя беды, — этим героическая пора начального капитализма отличается от расслабленной морали нашего времени.
По требованию нападавших шестеро граждан вышли нагими, с веревкой на шее — готовые к казни: они вышли на казнь, принося себя в жертву другим — их казнь означала, что других отпустят. В этом и состояло гражданское достоинство первых лиц города: отдать себя за граждан. Стояли до предельного конца, превозмогли всё; а когда наступила физическая смерть от голода, вышли вперед — убивайте нас, но отпустите других.
Те, кто нападают, редко прощают сопротивление: татары выжгли дотла "злой город" Козельск, и крестоносцы по кирпичу разнесли несгибаемый замок Монсегюр — именно за то, что те стояли насмерть. А сдались бы, жертв было бы, возможно, меньше. То есть всё равно бы перебили многих — как без этого? — но, возможно, не всех. А тут — всех.
Вообще говоря, в том, чтобы не сдаваться более сильному, обыватель практического смысла увидеть не может — это ведь бессмысленная жертва. Реальность доходчиво объясняет — сильный прав. Так что же рыпаться?
Что стоило сдать крейсер "Варяг"? Разумно ли защищать один корабль против японской эскадры и тем более топить его? Какой практический смысл в обороне Брестской крепости, когда враг давно ушел вглубь страны? Почему держали оборону 300 спартанцев в Фермопилах — в высшей степени бессмысленное предприятие.
Объяснение есть, просто его не всякий услышит. Так происходит потому, что существует понятие "честь" — и для морального человека честь важнее жизни. Вот за этим самым и стояли насмерть.
Разумеется, можно выстроить прагматически верное рассуждение, в котором жизнь без чести — лучше, чем честь без жизни, но многие сотни лет мораль настаивала на том, что честь дороже.
И эта мораль лежит в основе нашей цивилизации. Зачем врачи борются за жизнь 80-летнего старика, который всё равно обречен судьбой, просто потому, что он стар?
Допустим, выиграет медицина пять месяцев жизни старика. Оно того стоит? Однако врачи не сдаются, сражаются за каждую минуту жизни человека перед небытием. Потому что каждый человек — единственный. За каждого неповторимого идет бой. В этом поединке с небытием за каждого обреченного состоит честь врача.
А честь солдата и горожанина состоит в защите города и сограждан. Арифметика убийств может посчитать, в каком случае жертв было бы больше — при сдаче города или при его обороне. Допустим, в Ленинграде при сдаче города погибло бы меньше народу, нежели при его защите; ну, убили бы евреев, комиссаров; ну, погнали в лагеря — в тот год смертность военнопленных в гитлеровских лагерях достигала 80%.
Убили бы, конечно, многих, но вдруг не всех — а что если сдаться выгоднее? Подсчет может выявить, что существует дельта в сравнении количества жизней, отданных при обороне, и количества жизней, которые бы забрали при капитуляции.
Но суть морального существования в том, что многие отдают жизни за то, чтобы не убили одного. Это нерационально — но мораль вообще нерациональна. Мораль — это о другом. Многие солдаты гибнут, чтобы спасти одного рядового Райана — гибнут потому, что это вопрос солдатской чести.
Многие гибнут, освобождая лагерь Освенцим — хотя в бою погибают здоровые солдаты, освобождая умирающих доходяг. Здоровый Януш Корчак пошел в газовую камеру с еврейскими детьми, которые были всё равно обречены — из чувства чести; а ведь он мог бы пойти домой обедать.
Когда принимают бой, то отнюдь не всегда рассчитывают на победу; и в бой идут вовсе не потому, что хотят победить. И поэтому, разумеется, тоже; но главное — сражаются потому, что не могут терпеть унижения другого.
Та война была особенной. Многие люди отдали жизнь за то, чтобы не видеть, как унижают слабого и дальнего — это нерационально, но в этом достоинство человечества. В том числе в этом было состояло достоинство
[700x500]