ЕЛЕНА КУЗНЕЦОВА
МЕЖДУ БЛУДОМ И ХРАМОМ
вариации на тему княжны Таракановой
роман
1 глава. Вещий сон
«Лучше потерпеть на берегу, чем потом черпать воду из худой лодки». Мама любила повторять, что вывела эту истину не сама – это просто итог жизненных страданий. В детстве мне тоже нравилась эта любимая мамина присказка. И дальше, наверное, я повторял бы ее, не особенно задумываясь о смысле, если бы не очередной заказ о составлении генеалогического дре-ва, впрочем…
… темная комната освещалась слабым светом коптящей свечи. Она не сразу заметила огромную темную фигуру в углу. Как ни странно, но совершено не было страшно. Наоборот, сердце бешено колотилось в предвкушении чего-то невозможного и запретного. Она почувствовала себя во власти азарта, который испытывают охотники, преследуя дичь. Мысль о том, что дичью может быть она сама, была супротивна всей ее свободолюбивой душе.
Свеча громко щелкнула, словно подав знак, и темная фигура вышла из мрака.
- Ты смелая, Луиза, - легкое восхищение совершенно не соответствовало скрипучему старческому голосу.
- А мне есть чего опасаться? – с вызовом ответила молодая Послушница. Ее глаза пристально всматривались с могучую фигуру, скрытую под черным монашеским балахоном.
- Здесь нечему опасаться. Главная опасность таится в тебе.
- Неужели я кому-то угрожаю?
- А ты дерзкая, - примиряющее прошелестел Монах, - впрочем, меня это не касается.
- Тогда что вам нужно от меня? Зачем я здесь?
Монах показал на стол, предупреждая дальнейшие вопросы. Послушница, наконец-то, обратила внимание на стол в центре квадратной кельи. Отсутствие окон ее не интересовала. В монастыре было немало подобных помещений. Смущало лишь наличие единственного стула. Она не могла себе позволить сесть в присутствии старшего, тем более, на единственное место. Но Монах снова настойчиво пригласил ее к столу. Легкий запах – то ли ладана, то ли мускуса – исходил от неизвестного. Послушница испытывала странное чувство запретного любопытства. Она могла бы придумать множество поводов для своего нахождения здесь, но главный – верный – никак не приходил в голову. Да, и надо честно признаться, тайна привлекала больше. Размеренная и предсказуемая изо дня в день жизнь монастыря надоела так, что она готова была с головой броситься в любую авантюру, лишь бы внести хоть какое-то разнообразие в свою жизнь.
Внезапно, будто бы из сизого дыма коптящей свечи, на столе появилась колода карт. Послушница едва сдержала улыбку. Она догадывалась, что может последовать далее. Про подобные случаи под страхом наказания и проклятия шептались молодые монашки. Да и во рву, который окружал высокие монастырские стены, иногда находили изъеденные рыбами детские черепа. И не то, чтобы честь свою она ценила очень дорого и собиралась защищать ее из последних сил, но и не без того. В конце концов, кроме грез, молодости и чести и у нее ничего не было. Грезы цены не имели. Молодость, конечно, чего-то стоила, но продать ее было затруднительно. А вот честью стоило и поторговать. И Послушница тут же прикинула, во что именно можно оценить собственную девственность?
Монах, словно услышав ее мысли, громко расхохотался. Странно, но смех этот был совсем не похож на его прежний голос, - молодой, сочный, призывный.
- Голубушка, твоя девственность – чистая условность. В мыслях ты давно – блудница, хотя спишь в холодной монастырской постели. И даже, если никогда ни один мужчина не коснется твоей кожи, ты все равно – блудница.
Читать далее