А самое противное и гадкое то, что я не могу ничего сделать со всем этим.

А ну-ка давай-ка уебывай отсюда.

Закрыть гештальт, еба. Закрытьзакрытьзакрыть.

Здравствуйте, можно я пойду? Тебя и так уже тут нет. Здравствуйте, где моя прелесть? Она не живет на могиле. Здравствуйте, можно проявитель? Мы не продаем трупам.

Я пружинка чикчик, внутри-внутри. Das Kind - ебаный бедный кусок мяса, за такой срок у него переломано все, что можно, я даже открывать не хочу. АХАХАХА да я просто не хочу, это же просто КОООО НЮЮЮШ НЯЯЯЯЯЯЯ.

Может, окружающие правы и это перманент? Может, коружающие правы и это перманент.

Меня все равно не существует, вас тоже. Можно учертиться и уораться. И обосраться. Можно нарвать цветов, нарезать трупов и упасть в обморок. Все предсказуемо в который раз, ебаная концепция, а не пошло бы все? 

Я не могу сесть и сосредоточиться прямо сейчас, все равно мне придется это сделать, стиснуть зубки впереееед fuer die Freiheit.

Я не контролирую ничего, волна накрыла.

Плюс минус ноль. Здравствуйте, меня зовут Ноль.

Закрыть гештальт.

Песнь о слонах и нарисованных уродах.

I got the hole. Спасибо не миру, а Будде в очередной раз. В этом все. Мне не хватит кусочков лепить-вылепить, я же не создатель. Я только порчу, как Шива. Начать жизнь с разрушения. Неельзя вот так просто сняться с этого. Нужно постепенно, потихоньку, я не хочу больше смотреть на агрессию, меня это успокаивает. Я просто чувствую другое. Бля ахахаха это прекрасно. Ебаный Фихте, здравствуй, черный понедельник. Я подгоняю-разгоняю, нужно подгонять до размеров детей. Есть куча слов, я не хочу их знать, забыть забыть.

Я себя убиваю, никто и ничто, я, догоняювыбрасываюухожу, а надо сесть. Где-то достать. Как меня ебашит это все, но не убивает, лучше бы меня разрушал мир, но себя разрушаю я под воздействием мира.

Я опять думаю, что мы все нарисованы. Здравствуйте, у вас есть стеклоочиститель  и супер-клей, мне нужно замазать все и почистить-вымыть. Я думаю, что это все запрограммировано. Ирреально начертательно наскально. Каждый шаг вздог взгляд как мыльный пузырек, отливает размытой радугой и отражениями. И это опять заговор, вы же ебашите опять.

Я хочу рисовать мультики, пластилиново-карандашные, птицы-мячики. То, что приходит, нужно дарить другим, нужно учиться. Когда-нибудь. Столько всего нужно узнать.

Стигма-стигмата. Это такое небольшое напоминание из недр.

Я не знаю. Больше ничего не знаю. Сука.

Совсем чуть-чуть - просто обычное - это выход, пожалуй.  Надо не бояться надонебоятьсянадонебояться.

I got that hole. I have got many of them.

Индия-Куба-Боливия-Куба-Ирландия.

Ich glaube.

Вот, пожалуй, и все, еще на прошлой неделе. Я опять деловито скручиваю мех и в берлогу - спать и изучать обглоданные корни растений. Полетали чуть-чуть, похимичили, поколдовали - все, добрая женщина в бигуди зовет ужинать - двор обычной сталинки и сумерки, обоссаный подъезд.  

Я чем дальше, тем сильнее и тем больше ни хуя. Меня, пожалуй, спасет только небольшое волшебство в пределах нормы.

А свет засовывают в тиски, заколачивают потихоньку.

Ахахаха. Я нашла еще один редчайший экземпляр. Это просто отцовское наследие, с этим уже просто ничего не сделать, можно, конечно, насильно-добровольно себя цепью угандошить, знаете, по-моему, это было в фильме "шокирующая Азия", когда тысячи грешников стояли и били себя по спинам цепями, тем самым искупляя грехи. Только в данном случае это вряд ли поможет.Мне остается оставаться и рефлексировать. Все, сука, точка.

Во главе садо-мазохизма стоит большая вселенская необузданная любовь. Смотреть на трупы - любовь. Избивать и унижать - любовь. Когда тебя таскают за волосы и бьют - это тоже любовь. Это нырять в голубой океан с аквалангом. Или прыгать с парашютом.

Из большой любви мы убиваем в себе Будду, я убиваю в себе Будду, а Будда убивает меня.

Вокруг запрограммированная картинка.

Нырнули. Вынырнули. Выдохнули. Набили себя соломой и помоями. Ждем.

Все так условно, так разбадяженно, так тихо, весенне-лиственный паркетик, хуевые свои не свои люди, простота как эмалированный чайник. Все равно нихуя и лаклэклэклэк. Все вокруг. Вроде ресурс идет на закач, в итоге - das Nichts, мне страшно и объяснено. Забывать слова так весело-индиффирентно, будто я прилетело с Луныхуевыемаскикраски. Чм больше, тм гаже, все вокруг, все меня винят, пальцем тыкают. Мне бы просто кемточемто другим быть, правда, алхимика зарезали. Все больше fremd, что прям соль течет отовсюду, я каждый вечер жду-жду, пока вся вытечет. Меньше-меньше, без акварели скоро совсем исчезнет все и все. Почему все так понятно там, где непонятно должно быть, и непонятно там, где все понятно?

Как в концлагере и одновременно как на небе чистом. Это пиздец.

Я же учусь, тыкаете в меня пальцем, почему я? Почему не тот дяденька, не те лица? Все пришли, постояли-посмотрели, сказали - это все хуйня,  переделай. Нет у меня ни хуя. И меня нет. Я иногда в полголоса разговариваю, чтобы голос не потерять. Я иногда у зеркала рожи корчу, чтобы лицо не забыть. Хотя, наверное, лучше пойти и превратиться во что-нибудь, только без этого всего.

У меня  дохуя иголочек и чугун. И это будет конечное все. Нет. На самом деле там до хуя дряни. Это как при камнях в почках - когда ссышь - выходит по капле с огнем. У меня выходит, в среднем, грамм сто с лавой, чугуном и прочей хуетой. Есть пара отличных лекарств, но я не в состоянии прям ща пойти и найти все то, что нужно.

Все это указывает на то, что пора опять наебениться дешевым пойлом в говно и уйти еще ниже, ебаные летчики. А я ни хуя не буду так делать, я буду давить по капле и делать дальше.

нахуйпохуй.

Пришел пьяный слон и сказал всем сдаваться. Или ну его на хуй и Deutsche Soldaten nicht kapitulieren? Да еще как, еще как, вы сами все увидите скоро, вы смотрите уже пятнадцать клевых людей на проекте дом два ляляляляляляляляляляляляля. Ищу усиленно тряпку, ищу усиленно какой-то ингредиент для масла - через нарколыжку - хуевое ощущение  - ты идешь, а вкоруг тебя зомби. Солнце по-прежнему ебашит, ведра, пряники, советские шторы, разорванный зассанный ковер. Я скоро сгнию, это такое счастье, я просто подниму руки вверх и буду петь детские песни, избавление и чистота, sanity ебатьвкашу. Наверное, было бы лучше, если бы ничего и никого вот этого не было, так бы проще было, спокойнее, наслаждениеминусвсеостальноенавыходенихуя. Кто программирует людей, покажите, у меня есть к нему пара предложений и молоток в голову - дырка в черепе - это элегантно и нехуй спорить. А если я стану маленькой гусеничкой - я завернусь и не вылезу - так будет считаться за  правду? А если портной прекратит быть портным, а если все это исчезнет, если просто на самом деле НА САМОМ ДЕЛЕ ни хуя нет и мы выдуманы? С каким хуем люди программировано придумывают столько хуйни - супер-эго - кому все это нахуй надо? Я хочу в каменный век, буду носить шкуру и буду заебатым динозавром. Принесите мне тряпку, у меня лицо опять кровоточит, неужели все так и есть?

Я не хочу ни на что смотреть и ничего впускать.

Солнце ебашит. Дед в квадрате были правы.

 

А у меня опять все не как у людей. Это иногда печалит, иногда заставляет прыгать.

1 января показало, что я люблю свет целых 2 раза, мне стало от этого приятно.

Иногда у меня случаются приступы вселенской любви и героизма - я помогаю подняться подскользнувшимся, поднимаю пьяных, упавших в снег мужиков, перевожу старушек через дорогу. Потом я  хуею сама с себя, откуда во мне такое, быстро бью себя по почкам и эта хуйня быстро исчезает, правильно, а вы бы не исчезли, если бы вам по почкам надавали?

Сегодня во сне  у меня было выбрито полголовы а на второй половине были рыже-фиолетовые дреды и я, кажется, лазила по балконам какой-то многоэтажки с охуенными часами наверху. В принципе, более или менее терпимо, но иногда мне хочется отловить свое сознание и надавать ему по почкам. Не, по почкам уже было, тогда по тыкве, отобрать деньги и мобилу и оставить в какой-нить подворотне большого города, а потом наслаждаться отпуском и спокойным сном, пока избитое сознание ищет дорогу обратно.

Я люблю новый год - отличный праздник - пьяные взрослые валяются в снегу и у них скоро ампутируют конечности или откажет печень или они тупо сдохнут от переохлаждения, дети плачут, везде взрывают, все орут - революция и красота, хочется дышать полной грудью и орать "Спасибо, дедушка Мороз". Хочу себе в подарок что-нибудь колюще-режущее, только мне даже вилку нельзя доверять. Чтоб вас черти в уши драли.

Сегодня я видела замечательную картину - воскресный папа и его уебки-дети. Это было так сопливо и наигранно, что мне стало интересно, кто же в бывшей семье этих ебаных обезьян больший мудак - папа-хуевый актер или мама-предположительно ебаная истеричка в халате? Я думаю, оба, меня это умиляет, больше всего мне понравился ребенок-мальчик лет 14, у него было такое лицо, что в пору было делать из него последователя секты мирового зла, а его сестренку-начинающую блядь можно было бы использовать в качестве ежедневной жертвы. Это так мило, мне хочется расцеловать все человечество и закопать его заживо из большого уважения и любви.

Почти у всех моих друзей нет друзей, это печально. Я не могу считаться их другом, ибо мне похуй на них. Но я исправно слушаю их и читаю сообщения в асечке, мне надо пытаться. Они прекрасны и тронуты эгоизмом, когда-нибудь я обязательно сожру их уши и выколю им глаза. И рот зашью, а то иногда меня даже читать их заебывает.

Ебаная вселенская любовь. А вы в суп когда-нибудь накончать пробовали? У Паланика в Бойцовском клубе люди пробовали, хуевая книжка, не все верно, но выходки их надо записать на листочек и самому выполнять. Почитайте, вы же ебаные обезьяны. Еще можно кучу других ебнутых мудаков почитать. Просвещение прям в ебло светит, аж глаза слезятся.

Кто-то ко мне попытался постучаться, в итоге получилась, как обычно, содомия и разврат. Надо все-таки надавать по тыкве сознанию.

А солнце взошло. Любовь и радость. Продолжим.

Завтра будет солнце. Уже завтра. И всегда.

Растворенный како-порошок в слюнях вперемешку с кровью - это очень вкусно и питательно, скакать по квартире, вынуждать все, благодарить сознание, я сегодня пробежала, проплыла, побывала черти-где, а я уже ухожу-ухожу, как пингвинята в пустыне захлебываются в песке от нехуй делать, ибо такова судьба и все такое прочее. Стекло в воде, ведро в песке, голова в говне и нитках, маленькие безликие клоуны в халатах молча стоят и потешаются у окна, да все молча-молча, резиновые мячики, натянутые на голову - так забавно. А новый год наступает, наступает, я дажу уже не здесь, а там, а вы кто все такие, а кто я - никто не знает, Тшуьфтв, чуть-чуть и праздник, счастье, детидетидетидетидети, маленькие пальчики, размазанные сопли, расколотые черепа.
Мы ведь будем жить где-нибудь у водопада на дереве, вы не возражаете, а я сырость не очень люблю, она имеет привычку вонять, забираться во все, это не радостно ни хуя просто, мороз и твари - день чудесный.
200 грамм человеческого, пожалуйста, заверните, швырните подальше, здание с решетками весьма доставляет, похоже, это была больница с зеленым пюре, я там уже абсолютно точно была, по крайней мере, сегодня. А мир даже не успел захлебнуться, да кому какое дело, шлопушки, фантики с остатками коньяка, мы будем? Я буду, только я, остальные в шеренгу и марш за дверь по одному,выгонять-выметать ахахахахахахахаха
Веселье и пьянь. Мы разлагаемся и воняем.

Надо прекратить все эти весенне-грациозные хотелки и выдавливание. От них ни хуя толку нет. Вот так вот вышла какая-нибудь пузатая свинья на трибуну и заорала "Прекратить". Партия сказала надо, мы сказали есть.

Весенне все. Так же. Революция кругом. Любо-дорого глянуть. Вперед на баррикады. Ибо я сама уже давно нихуя не хочу понимать в происходящем.

Солнце взойдет в следующем году. А пока мы пойдем в Японию.

Солнце будет завтра. Трава оживет в следующем году.

Вот так, как обычно - в голове бардак, в стране жопа, во Вселенной пиздец. "Бардак", "жопа" и "пиздец" - синонимы. Давайте поплачем и подрочим. Или ну его на хуй, просто прорастим что-нибудь в горшочке, а потом выкинем за ненадобностью.

Я играю, смотрю хуйню, слушаю хуйню. И в голове хуйня придуманная. Надо бы не сказать, а просто взять и сделать, но в этом измерении так не принято, да и я уж лучше буду пафосно кривляться - мне нравится. Какая-то жопа. И вроде бы все хорошо. Но все равно пиздец.

Чем мы все отличаемся? И в чем мы похожи? Надо ли поддаваться - игра в поддавки - шашечки-хуяшечки? Когда я думаю о таких вещах, мне становится не по себе.

Нувхуй. Состояние - пока что неуверенно ко всему добавить окончание -а.

А я забыл самые основы, язык, речь, предметы, людей. Я все забыл-замазал-протер-смотрю-не верю.

На все то воля богов.

Слава Руси и всем им. А Бог ни фига не с нами. Думаю, что опять для меня потихоньку приходит время веществ и алкоголя, для того,чтобы содрать кожу, посидеть, посмотреть на стеклянный потолок, проблеваться и опять одеться. Или же похуй абсолютно.

Я решил не ебать цифры болотно-грязным эгоизмом и написать про окружающий мир. Он бело-серый, воздух полон, запотевший такой, вечный день кругом, вечный день, люди спешат куда-то, джинсы внизу замызганы у всех почти, кто-то с утра бухой, кто-то грустный, какая разница?

Два друга, Эх и Мани, сидели на советской кухне и неторопливо вели беседу. 4 часа дня, выходной. Эх устало смотрел в окно, а Мани любовно обклеивал деревянную табуретку своими анализами мочи. "Нах ты это делаешь?". "Чтобы моя задница помнила все. А вообще я люблю врачей. Мне нужны их руки, они замечательно пишут. Надо бы отрубить у кого-нибудь кисть. Когда я думаю о них, у меня встает член". "Это хорошо или плохо?" "Это факт. Когда я думаю о них, у меня встает член". "А факт - это хорошо или плохо?" "Не знаю," Мани угрюмо спустил штаны на пару секунд, а потом опять надел. "А если мир устанет?" "Тогда придет какая-нибудь другая хуйня и скажет "Давай я подежурю вместо тебя" и останется. Эх, ты замечательный человек. Скушай-ка вот этот кусочек сыра." "Спасибо, ты настоящий друг. А он не отравлен?". "Он отравлен". "Как замечательно. Поехали в другой город. Мы будем там гулять". "Не еби себе мозг грамматикой". И один за другим, они замахали руками и улетели в окно гнездиться с грачами. 

И немножко эгоизма: 

- Это же атмосферное явление. Поэтому мужской род.

- Есть такие слова, которые надо просто запомнить. Поэтому die Wolke, Femininum.

Мюллер до контроля никогда не задумывался, какого рода облако, и поэтично наебал сам себя. Прекрасно. Пойду в угол смотреть на чужих.

Вчера Мю написал очередной стих. Он получился без рифмы, но гениальность от этого не потерял. Он прекрасен и арийски правилен настолько, что я падаю под стол.

Запустим мы в небо рваный мешок,
Давайте, суки, быстрее несите.
под детской кроваткою пыли вершок.
А на ногу упал рояль. Печально.
Я пошел в сад и откопал немного моли.
Я закопал ее вчера днем.
Можно, я не буду делиться с вами обедом?
Ибо вы грязные заборные бляди.
Немного опосля и куча мела.
А зачем столько мела?
Чтобы люди стояли, есть не могли, но дышали.
Воздух сегодня примитивно хрустален и чист.
Это постарался маленький бог.
Он развел десять кустов роз.
Девять из них сдохли, а последний куст удушил сам себя из вежливости.
Из уважения да вынесем же зеркала!
Последние пусть бомжей порадуют.
А потом мы пойдем в домик, что на дереве.
Мы – это я и духи, что я сам создал с помощью коробок из-под обуви и супер-клея.
Когда я поднимаю голову, они улетают.
Ебаные твари.
У вас есть дробовик?
Я подстрелю их же и не попаду.
Голь царствует. И не стыдно ли природе?
Мне не стыдно, я понял еще в детстве, что в воздухе живу.
А когда я закрою глаза. Меня опять будут купать и стыдить.
Все это предвещает много вещей.
А мне похуй, я фантик от конфеты,
Которая уже убита желудочным соком.

Снежно-вещественно-опять клещи, ебтваю. Сегодня был бассейн, истерики, медали и дикорастущая сила. Еще танцы. Я сумрачно и в который раз охуела сама от себя, пошла глотнуть свежего воздуха - а снаружи солнечно и гласно-пресно-вернулась, там солнышко и цветная бумажка. Как обычно, даже неудивительно. Все указывает на дорогу уже давно, похуй, лодочки-лодочки. Пресное мясо перемалывать зубами, а я все равно нихуя и никогда не отстираюсь, суки, зашейте уши, никогда, оно останется.  Надо переходить - эмпирика, опять все по-разному, но не удивляет. Конец августа, стеклянный банк, разодранная двухэтажка, еще одна, конец декабря, воздух, новый год и мандарины, сопли-красный нос. Я вот думаю, зачем, вспоминаю о болоте - а ей? Можно понять, постигаемо, как обычно, а будет зарядочка? Да. Но я все равно склеиваю чашечки, нет бы в мусорку их,нет сука, суперклей и вперед, ебаный Гебраух. А есть ли? Наверное. А меня тошнит в который раз, ебаный свет и пресность. Скоро опять начну разглагольствовать, да только надо ли?  А я не исчез и не исчезла, все слежу-слежу, вынюхиваю, псина дворовая, сам и сама себя стыжу, никак привыкнуть не могу.  

А нет нихуя все равно. А когда маленький напуганный ребенок слезы лил да трясся, все вокруг плясали, ангелы летали, его трогали. Да чашечки. Он голову поднял - сразу исчезло все, тьма, тишина, жужжание. Все врут, суки, да зачем? Сами себе же врут, врем, врете. А лучше-то по чесночку все, по чесночку.

Насрать, скоро будет свежий воздух и отдых. Его с дальнего востока в цистернах прям через гейзеры, рубленные храмы, через унылые болота да застиранные лица.  Айн-цвай-драй-хуй, я пошел смотреть на мух и читать про бегемотов.

Врожде зима еще не уже, а весна светит, как в психушке, так надо, сегодня птицы и звери, 70-е у руля, в голове ветер, в ногах кавардак, в целом и общем, хуй на все, только маленькие рыже-зеленые лисята-барсучки, как сраные шавки, по мусорным бачкам разбежались-разбрелись, какой-то лес и тени, голубоглазые, кареглазые, кареглазых на эшафот бы, так нет, а голубоглазые от зависти сигаретку мусолят одну и ту же, смотрят в другую сторону, какие-то листья, а родители-то в курсе? И так каждый день, каждый час. Он был прав - чужеродностьчужеродностьчужеродность и больше ни хуя. Как в тумане все. Как в тумане, да только реально, но лучше, чем было бы.

Кишки-кишки ебаный фарш, вкусняшка и глазам приятно.

Расскажите, что вообще нужноо бабам - тупым созданиям? Что нужно мне - тупому созданию? Я никак понять не могу, а не заткнуться ли мне? Не, не заткнуться.

Вокруг все смешные такие, напомаженные-налаченные-накрашенные, только воняют одинаково. Какие-то обыкновенные люди,какие-то обыкновенные вопросы, только глупые они, несмешные, да и зачем, кто старое помянет, тому в глаз.

1. Кареглазых надо в клетку. 2. Муравей неплох. 3. Похуй и на это. 4. Чужеродность. 5. Необходимость и течение. 6. А что будет дальше? 7. А дальше будет.

У меня из лица течет гной, как стигматы, маленькие плешивые значки, как "Олимпиада 80", меня провозглашают в стороне, потом уходят. Гной заразен, я думаю, все серьезно, well, yes and no, просто так надо, это как сегодняшний старческий маразм - да все она умеет и может - огонек небольшой из промокших спичек, мы кажемся не тем, кем являемся, обыденность и кислота на макушечку, волосы слезают, стекают по щекам. Рак и чернила-чернила-чернила. Со мной определенно надо повозиться, я этого требую. А я опять все проебавший скин + муха = монах. Я все проебала, в других языках такого нет, залезу под стеганное одеяло и буду с фонариком рассматривать запретные картинки. Ершик для унитаза мгновенно и прилично прочищает пищевод. Недавно попались десять способов самоубийства - прыгнуть с крыши - зубы ломаются, глаза и мозг вытекают, внутренние органы под давлением лопаются - ахаха - прыг-скок вниз, желудок как на крюк повесили, птичка вниз, зубки вырваны вчистую, кровь, говно и кислота, ошметки человеческого тела - мама,мама, а что с ним? Ахахаха, зараза да прямо в глаза - ничего, встань в угол, мелкая паскудная тварь, я нарежу твою задницу ремнем. Я укроюсь подушкой, теплой мягкой подушкой, прямо в  туалете, ничего, все равно как всегда, мы возвращаемся, как 2 года назад, в черном да на песке кружок чертил да объяснял, а на него смотрели, пальцем у виска крутили. Мир определенно будет, я знаю, зачем гной, зачем простуда, зачем болезни, допинаю, там видно будет, так придется, не придется - продолжим, все по книге, надоест - вырвем, аккуратно перепишем, для этого и читается. Все одно и то же, а мы поедем инс Дорф блядь.