Она шагает с окон, а он на костыле.

Так и есть, нет, не так, выжечь на дверяхдомахлюдях "все просто", все просто, объяснимо, читаемо, так, как надо, и есть законы гравитации не существовали, не существовало ничего, а так и призраки, и все, что нужно. Это по-собачьи - метить территорию, обнюхивать коридоры, весело лаять да ушами махать. Несколько раз повторяемо, до дыр в ушахглазахвезде. А там, в степи, с пяти лет этому учатся, но не совсем тому истинно, да неважно, все неважно. Медуза, возьми ботинки, нож и что хочешь; ножик обязательно, мы будем вести тихую охоту и разговаривать со всем, что отвечает и молчит. В теле потоки, как с десяток лет назад, но чисто внешне, красивое было место, а не потонуть было.

Принципы и красивые картинки. Пойду что ли окна побью, с алкашней пообщаюсь, церкви разграблю, пораскрашиваю с белокурыми чистейшими детишками, да сделаю то, чем все является. А пока меня учитнаполняет маленькая ежевичка, черная и блестящая, волшебная, как листьятрававоздух, как все, что тут - на букву к., на букву k., на букву K., на букву c. А по-китайски лучше всех. А вокруг - позор да то, о чем мудрый с древним именем пел - слезы, радость, стены - ведут к смерти, да кругом одно и то же, не верьте в перемену погоды, никто ж не верит.

Что, блядь, вообще, происходит? Куча умныхпростыхсложныхглупых, столько материала - отращивайсязакрывайся да книги пиши.

Наконец-то мне расскажут секреты степных детишек.

Присутствуй.

Да, как восемь лет назад, война да мудрость, а пиксели мудры да правду глаголят, вообще, все глаголет правдукривду. Вот так оно все, идем ва-банк, у насжеменя ничего, мы все просрали, все, что надо. Бумбумбум. Пытаемся, да война идет, расстреливают всех. Это ведь с какой стороны посмотреть. Сидеть надо ли? А на море были чаечкиголубки, в море камешкикосточкиневинноубиенные, а над морем гладкиешершавые. А что еще? Nimm die Schaufel und grab. Глубже, сука, сильнее. Постижение того, пожирание причины.

Дважды два будет два, трижды три будет три, арифметика проста, и ты со мной не крути.

Трижды три будет три. Потому что трешка по нулюединичке. А так все равно, что не видно ни хуя. Немножко на s., немножко на n. Да еще на S., ибо бублик диктует немного. Хотя так и так круг выходит, хайль брату Зигмунду. Главное - дальше не уйти. Будь, что будет.  Везде магия древняя, окутано все ей, а мы по привычке, скорее. Хотя был и плюс. И все ведь понятно, все все понимают, космос, формулы, физика, законы, движение. А сейчас inshallah для тех, кому надо; для тех, кому в другую сторону, как обычно: берите четыре да плюс восемь, в итоге сто восемь получите и танцуйте-радуйтесь-сидите на месте.

Тшь вшу Ысрфгауд гтв пкфию
Sansara wins. Play again.

Клин клином вышибают, а ... ахаха, то самое, да-да. Те же места, то же время, разница. Все смешалось в доме Облонских. Тут теперь не только лоси, тут и черепашки с собачками, тут и зайчики с волчатами.  Скажем так, на пользу всёвсе. Двойственность во славу, во славу тихое журчание у костра, иньянь, а мы и не закончили. Держатьлететь, а про страх еще будет, будет до фига, это теперь главное, а по тудасюда красная бумажка теперь ахаха, красная да все как у принцессы. Дальшеглубже, разбираемсяюсьешься. Не надо бояться - это теперь к другим призыв. В основе всего,как и было, в основе всего безудержное стремительное животное. В праоснове вообще ничего. Спасибо моимнашим братьям на блестящем кадиллаке - Фалесу Водному с соседнего района, нашему корефану Платону, старику Диогену и тому чуваку, забываюнезабываю имя, что в тряпке с пучком. А теперь еще и Аристотелю привет.   Wir tanzen auf dem Ruhm der glorreichen Vergangenheit ахахаха. Двойственность во славу, ничего. Люди боятся, это нормальнопонимаемо. Циферкиволшебствопростота. А что еще сказать-то, если мелькаемо? Посмотрим-посмотрим. Надеюсь, что научило, че.

Только хардкор - это воистину. Да и по хуй, переплюнуть-перешагнуть, полететь-расправиться.

Теперь кайне Зорге и то самое удивительное чувство пустоты.

Волшебная магия вперемешечку с расчетами. Так оно и было, всем чертям назло.

No miedo.

Мышцы желают революции - так пел тот, кто вдребезги. Новое-старое. Вокруг горько-сладко, как в той книжке:  she's moving her body so brave and so free. If I've got to remember that's a fine memory. Вот так вот, одни назад-белые ниточки, одни вперед - страшные черные пряди с сединой, немного здесь - зелень и стерженьки. Мы проиграли этот раунд - я и лед, там лед против льда, viva la teoría, а просто потому, что назад да вниз. 

Все ведь так. Tides, разное-одинаковое, вода разная-одинаковая. Хватит, надо созерцать.

Главное - не скатиться.

Тех,кто за кефиром-хлебом идет навсегда, понимаешьаюаем.

Это то, что на ручке 8 назад - постоянно война да мудрость.

Война, мудрость, имя.

Sansara wins, play again?

Маленькая блоха скачет на коже, играет на флейте студент-индеец, цветами усеяно поле на Марсе, рожь, благодать, не видно ни зги. Это делай не только так, уу уу уу у. Зелень детских бананов, кропотливые гномы, стрекозы на веслах, изображение тихой воды, где купаются немыслимые, летит чаечка, здание сгорело, восемь мифов- все не те, небо лазурного цвета, осень в зеленую крапинку, маленький мальчик улыбается, порно-рассказы читаются.

Репчину читают веселые человек. Посмотрим.

Бумага в тему. Аппалачи танцуют да мультик кажут. Мудро-мескалиново-беззубо, но крепко, сумерки на собак ссут.

.

Неплохая задумочка. Во мне установлено радио или нерадио. Все так, говорим с другими, узнаем все вместе. Обиды, они случаются. Видеть. Снимать, цурюк цур Натур. Все имеет последствия. Я как-то до хуя по книжкам стал ао. Все правы и не правы, шахматы достать да подумать, посмотреть, Выглянули в окошечко, наполнили водичкой. А волки были, есть и будут. Все учит. Призываем ворон, обмазываемся майонезом, надеваем корону и начинаем править - хорошо ли, плохо ли. Свежесть в легкие струйкой льется, тексты задумчивые со смешинкой. Разговаривай и чаще смотри. Веселые сказки тетушки Совы. Люди рассказывают поразительные вещи, у них за пазухой шапки колдунские да посохи с книгами волшебными. Тут целый мир. Сиди, слушай, рот открыв, да на ус мотай. Сейчас главное - сломать и посмотреть. И извиниться.

Теперь-то понятно, почему раз-раз-раз и отскок. Это в целом так, in general. Все зависит от всего и не зависит.

Таков закон природы, так завещал нам Бу средь шлюх и какаду, растягивая ноты. Да там весь стих охуенен, ящитаю, пойду перьев достану да бакенбарды себе нахуярю из лобковых волос слона - в Индии почет. Ждут горизонты, извинения, принятия, листочки-устная речь, мешок Нихуя, лес и волки, собака, утка и стихи, связанные с лесными орехами, да плюс два крокодила-бегемота, два Хауптёртер и много-много-мнгого и одновременно ничего.
Во я еблан АХАХАХА.

Циферки-циферки, мы в блокнотик, сохраняем да топаем. 1234, кусты, видимо-невидимо, фюрер понятный-смешной, тишина-покой среди зелени в звоне, все понятно, надо только у ветра спросить-поговорить,как он так, спит ли, постичь-в себя. Переквалифицировать насекомых в прописи и другие миры. Так оно и было, всем смертям назло - сны страшные-нужные, показательные. Столько букв ненужных-бессмысленных-кому-то помогающих. А мы что? Толстовочку накидываем, волосы взъерошим, улыбаемся, идем-бежим, типа по природе, а не постигли еще, расти и расти до природных явлений-катаклизмов. Три кусочка самовоспламеняющейся материи валяются, оно и правильно пока. Все ведь просто, репка так гласит. А нам мачете принесли, клевая штука весьма. Если бы летом прийти в очередной-первый раз, то улетелось бы уже,  а мы на исходе-по задумке. Так и живем - мачете где-то там, с голыми ручками, маленькие в большом, большие в маленьком. Когда достигнем, тогда все будет тем-же самым. А если нет, то тоже, но без света - это я пока вот так говорю.
Будем взрывать, к ветру в гости с вареньем пойдем да солнышку поклонимся, на земле поспим, в воде походим. 2 день офф.

все чисто, пей, смотри, как обычно, проходилипролеталипробегали, инопланетяне в этом помогали сильно, те самые, которые после Шлахтхаусфюнф, так оно и было, всем смертям назло, да этой на здоровье, на конфетки. Простор, людислишком, дышитсянедышится, women he feng, women he kongqi, women he yiqie - ахаха, уроки те самые, увиденные, да руками 4 раза махать, ровно-вверх-вниз-ямка, а нам еще учиться и учиться, не факт ведь, что так. Каша не каша, да все ложкой добрая тетя шмакшмак, все как надо, все в кастрюлю. Смотришь на них на всех, на себя, на нее, на вас - все читаемо, а у защищаемых заклятием букв - тем более, как обычно, бери да пей. А тут еще смешно - mit den Woelfen tanzende Menschen, а это важно, мис амигос, важно и не важно - это показатель древней не древней, не выразимой ни хуя штуки, просто как кусочек витража, просто как вот тот кусок цветной, когда все облаками заволокло и все ушли, вот те, понятые, как-то живущие. Это просто джекпот, ладоши подставляй, потом хлопай, набивайся-очищайся. Это просто, да как обычно, сложно, постижимо. Простор приятен, деревьяберезкиозера воспеты-занесены, но ты все равно смотришь и смотришь - там магнитики спрятаны, как и в тех, кто танцует, как и во всем сущем, а ты такой, в панцире из дерева хуячишь и очки нацепил, а просто надобно про свой-то не забывать, идти купаться, идти летать, бодрствоватьспать. Н йгу мфы ф рфсук фрщкф, Да пососать, принять, напялить то, в чем, постигать да смотреть. Вфы шые фддуыб цфы цшк икфгсрутю

Штырфддфр для тех, кому удобно. Для тех, кому к истокам - вам на поле, где мальчик-принц сидел да наблюдал.

Все ебашит, дискотека, ахахаха.

Вот такие - вонючие, с потными подмышками, нестриженные-нечесанные, ссутулившиеся, в грязной-рваной одежонке среди полиуретановой лепнины и софитов делают вид.  Вот такие - странные, но обычные же, со страхом где-то там, задорно носочком рекс пинающие в сумерках, а не в сумерках носочек тянущие - все гармония, всего полно да ничего нет. Вот такие - по пикселям шарящие, перепост делающие, в д-у погруженные, задумчивые, сами себя толкающие. Вот такие - маслянно глядящие, в надежде купающиеся, на отшибе стоящие, со своими свалками да грудами внутри. Да по привычке все. Sorrow. Нравится? Видимо, да. Молодец, синий, спросил, самому ибо тяжело да недосуг. Это первое, так говорилось не раз. Мы все в полной д-е, а мне-то что делать, я тут в центре кручусь, видимо, нравится.

Ничего, да и этого не надо - понимаемо-не постигаемо пока. Мне-то что делать?

Нужно отцепить и купить новое то же самое, но одно животное.

Спасибо Ине Ламерс - в точку, девочка там тоже пыталась, да не убежишь. 

Ершы шы еру тщиду екгер ща В-ф.

Три ха-ха, тридцать раз, три шажка в сторону неудач, бесчестия и простого раскрытия глаз в сторону верха. Ничего нового, как всегда, не придумали, а ладаном-сакурой ебашит прямо от пола - приходи да спи, молись-читай. Нас бы поставить, да мы хоть куда - хоть выть, хоть лакать, хоть креститься. Восспоминания - это очень сильная вещь, все так просто и сложно, приморско, это ведь тоже когда-то было. Насыщенные цвета, аж голова в центрифуге, говорит "хэйхэй, вот это заебись аттракцион". Четыре раза, че-ты-ре - учитесь усмирять, берите вожжи и в то же время отпускайте их, заклинайте всех добрыми птицами. В основе всего лежит маленькая буква А. - это вы как хотите, хоть победа, хоть страх. Так смешно да горько. Мурашки устраивают забег, а в голове ахаха хорошее выражение какое den alten Brei aufwдrmen. А для того, чтобы этого не было, надо чистить-поститься-проще быть, сука. Какое-то, сука, заторможенное течение, мы лицом назад. Это не очень. Мысли странные, страшные, посягаемопонятнообъясняемые. Пойдипрочьдавернись. А про мысль я все время забываю, 7 из 8 молниеносно, а ее забываю. В этом вся и соль, что на дне морском.

Все встает на свои места. Размерность. Маленькие ручки-маленькие ножки. Маленькие люди в большой Вселенной, маленькой, с огромными людьми.

А синевато-стальные прилетели-постучали-сказали "Сука, жрать давай". Нужно твоирть добро, крошить им воздух, свет и деятельность-труд. А что еще сказать, не имею в голове картин, весна-красна, просыпаемся, жаримся, очищаемся да видим. Бегущие муравьи - люди смешны, да как обычно, концентрация не та, вырывать себя, сейчас будет хипстота. Все тает и начинает орать.

Прекрасно жить в ванной, прекрасно сосуществовать рядом с уточкой, ванна мягка, вода жестка, ванна жестка, мода мягка. Они обе мягки. Пуэрто-риканские шлюхи уныло танцуют на столах, а вокруг царит муха-парадоксальная снайперская винтовка, она раз в год стреляет,а потом unебанись и тишина. Индейцы рулят, они в очках в форме звезд, в модных пиджачках едут в кадиллаке, курят полезные, высушенные заботливой бабушкой травы, слушают песнопения да кричат-волчат. Отход от круга, выход в открытый космос-вакса-клякса-стайка мышат, keine Angst davor, меня окружают винтовые лестницы, оппозиция, мясо да ахахаха такие же дебилы. "Это будет прогрессировать" - наложи в штанишки. Смешные, понимаемые, грязные, вас бы в хлор, нас бы в кучу. Все круголого арбуза дольки, все камня грани, все умирало сотню раз. Я, пожалуй, спать-купаться в чаинках, я, пожалуй, отойду от ваших всех ебанических безумных предложений, у всех же на ебле прям все написано, у некоторых неоном-ртутью.

В-П-Р-П-О-У-М-Н

Если больно и смешно - это значит Б-а. Это осознанно и говорят - то же самое. Лукаво солнце светит, уходит, приходит, яркие моменты, штиль и насморк, пасмурно бывает, сегодня потеплело. Не забивать, держать в чистоте. Так и надо.

Was? Was, bitte, wollen Sie?

Я думаю, пора. То, что я думаю, это прекрасно, это не картонно, это даже без очертаний, видимых причин на то, следственных изоляторов, всего-всего. Самое большое - это дальше, самое ревущее - это дальше, это страх, давайте, сучки, называть вещи своими именами. Все то, то,что нужно, да только около, продолжаем-с, сидим-с, смотрим-с. Вы когда-нибудь контролировали воду? ЕСЛИ НЕТ, НА ХУЯ ВЫ ЕЩЕ ДЫШИТЕ, МРАЗИ?! Ахаха, все так прекрасно, так весело, как в замерзшем парке умирал старый грустный бомж, как к нам пришла дивизия зомби, как нас пощадили. А самый главный - он живой был, он говорящий был. Вот оно что, это я и я, это я, я и я, это я, я, я и я. А потом резко стереть и убрать - так просто и так сложно. Это дальше, это старо-ново. Это все так сложнолегко, что волосы долой. Слова надо выкинуть,а  потом назад возвратить. Надо встречать все каждый день новыми глазами. Выкидывайте картошку, не носите ничего, она воняет, а я в ней купаюсь постоянно, в слизи, в гное, в плоти. Это какой-то праздник высшего, а не во благо это. Все да об одном, надо еще подумать. Блядский конь, блядский ферзь. Думайте- не думайте. Зима на то и дана. Зима - это маленькая смерть. ТЕМНОКРУГОМТЕМНОНЕСЛЫШНОНЕВИДНО.

Учимся принимать и видеть.

Всякое проявление есть любовь, на заблеванных перилах мертвые грачи, всякая радость есть туберкулезные палочки, всякие выкрики есть анархия. Б. солнечен, потому что мы во тьме круглый год, слякоть, снег, до костей-до января-до яевраля, до темных ночей, разбитых губ и глаз, до веселых каруселей, до отмороженных рук.

Этому миру нужна война. Чтобы позвать солнце в набат.

Этому миру нужен вой.

А я на танке - я такой молодой, такой мертвый.

Против солнца, против ветра, мертвые против мертвых.

Сложности игры на музыкальных инструментах, сложности обитания в стае.

Мы все с флажками-лентами, мы все во тьме неясно, мы все забыли.

Этому свету нужно лето. Чтобы не забывать, чтобы помнить. Этому миру нужна зима, чтобы хотеть и помнить. Этому миру нужна весна, чтобы надеяться, чтобы помнить. Этому миру нужна осень, чтобы думать, чтобы помнить. 

Мы все проебали весы в промтоварном магазине с тетей Зиной у прилавка, мы сожрали ее печень, а глазами ее пошли в гандбол играть, мокрые, смешные донельзя.

Это нелогично-логично, змеино: мудро-запутанно, ай, малыш, отгадай загадку.

Высморкаться в бумагу да подумать да принять.

волосы выпадут у маленьких девочек, не за что будет цеплять заколочки, такого кислотного-жвачного цвета со скусом мягкой резины, вызывающей слюноотделение и спермотоксикоз. Хмурый дядя подстрелил дичь, девочка ласково кормит голубей, а потом спускается в подвал, плавает в канализации, надевает ласты и маску,  чувствует себя вольно, чешуей обрастает, а на том конце-краю песни поют, в дуду дудят, танцы танцуют, с головами говорят, вечерами да хлеб-соль, небольшие лучики-зайчики, обглоданные кости в углу, крысы шуршат, невидимость шуршит-пугает, до седых волос-энуреза, до свиста в ушах, то добровольного плена в бензин, до обугленного рта, до смешных глазниц, то темноты чуть ниже, до всего-всего-всего. Вечера-детские сказки-огонечки.

Будьте да не забывайтесь.

Улетели на полосу,

с которой самолеты летают,

гвозди неба собирают,

отдирают благодать,

все как есть, ни дать ни взять.

Все, больше ни на что, больше никуда. Прямо 19 век в голове.

Я пойду в осенний лес,

пить забродивший херес.

Ругать запоздалую власть.

Воздух тот грызть всласть.

Читаемо все, тяга к маленьким вещам, тяга к большим событиям, тяга к искусно вышитым словам. Тяга к полярности. Мы опять забыли - пшеном бракованным наполнились.

Мы будем летать и летать.

Стремительно воду гонять.

Излечивать мир и ворон.

До следующих похорон,

Где сотни просроченных мух

Оплакивать будут наш дух.

Двойственность, лукавство, усталость, нужда в таком простом действии, таком древнем и обычном, но магическом и устращающем.

В кристалльных мрачных тонах

Жемчужно сияет весь страх.

Отчетливо слышим шаги -

То люди за нами пришли.

Надо вернуться и делать без оглядки. Радоваться и следить. Быть тем, кем нужно тому, кто в воздухе, на земле, в огне, в воде.

Бусы, росу и вершок

Положим в холщовый мешок.

То есть в молочной тиши,

когда вокруг ни души.

То есть, что давно и всегда,

То есть, где льется вода

Из спящих усталых камней,

тихо цветущих людей.

Мы пойдем, убежим, пролезем через стены, взбаламутим воду, пойдем гулять по облакам и утопаем на Марс.

Schluss, сука.

Как мы все не правы. Мы как тараканы, нас задушили, отравили дихлофосом, добрая хозяйка во благо всего и вся. Валяемся, дрыгаем лапами, все равно пора на покой. Высосали, выблевали, убрали. Нет свободы, у тебя, у меня, у него, у них, у нас. Нет огня, огонь - важно, это ведь 1/4.

Хорошенькие шуточки упали необъятные на пааалевой аэродром.

Не так оно должно быть. Все кристалльно чисто, так, как надо. Нам нужна поливка, дозаправка, только это дорого и нудно, кажется невыполнимым. Поэтому мы послушные стройные ряды, идеальные ячеечки, то, что просили, мы сами такими стали.

Нас всех убили. Мы не живем. Ахаха, мы одни. Нас покинуло самое главное.

А пока остается только бежать хуй знает куда и принимать суррогат.

Сегодня впервые за долгое время. Как же я это люблю. Тихо-спокойно, взад-вперед (ахаха, трактуйте, суки, как хотите). Я съела хурму, пока хурма не съела меня. Хурма вкусна.

От меня что-то надо, а во мне вcего понемного и ничего нет, я ж не могу прямо сейчас пойти купаться в проруби да в мороз.

Это все не туда. Нужна коррекция, курс интенсивной терапии.

Это ноябрь.