Гугел, ты ахринел?! Верни мне позиции!

Бог истинный, бог милосердный,
К тебе взываю, раб твой верный,
С тобой вступить желаю в спор
Я, твой слуга нелицемерный.

На сей земле, что многолюдна,
Твоё любое дело чудно,
Но многое из дел твоих,
Немудрому, постичь мне трудно.

О господи, твои творенья –
Адам и Ева в райской сени
Вкушали мир, и был язык
Един до их грехопаденья.

Создатель, окажи мне милость:
Дай мне постичь, как получилось,
Что от единственной четы
Двунадесять племён родилось?

Теперь пестра юдоль земная,
И что ни местность – речь иная
И все людские племена
Враждуют, устали не зная.

Свой сохранил язык библейский
Израильтянин иудейский,
Сберёг сириец свой язык,
Своё наречье – курд халдейский.

Всем племенам язык подарен,
Но грека не поймёт татарин,
Грек –славянина, гунна – перс,
Латинянина – внук Агари.

Татарина – далмат испанский,
Китайца – житель ханаанский,
Франк армянина не поймёт,
Алана – тюрок самаркандский.

К добру и праведности склонным,
Ты видишь сам, как нелегко нам.
Иль все погрязли мы в грехе,
Живя не по твоим законам?

Коль так, хоть я не всех мудрее,
Скажу: не будь ты к нам добрее
И многогрешный мой народ
С лица земли сотри скорее!

Нам жить иль гибнуть не иначе,
Чем так, как ты это назначишь.
По приговору твоему
И веселимся мы и плачем!

Не по твоей ли мудрой воле
Один живёт сто лет и боле,
Другой является на свет
И вянет, как травинка в поле?

Скорбит отец, судьбой гонимый,
Был сын один – погиб любимый.
А у соседа десять душ –
И здравы все, и невредимы.

Тот жив, хоть умереть мечтает,
Другому б жить – он умирает.
Старуха дряхлая живёт,
Отроковица угасает.

Жизнь одному кошель раздула
Другому лишь суму швырнула,
У одного – табун коней,
А у другого нет и мула.

Одним судьба дарит палаты,
Другим – на рукава заплаты,
Одним жалеет медяка,
Другим дарует горы злата.

Иным судьба даёт поблажки,
Пути других бывают тяжки.
Один из нас одет в атлас,
Другой – в заплатанной рубашке.

Один в страданьях безутешен,
Плетётся безоружный, пеший.
Другой гарцует на коне,
Оружьем дорогим обвешан.

И этот всадник с силой бычьей
Свой обнажает меч привычный.
Жену бедняги и детей
Берёт как честную добычу.

Не ты ли разделил, владыка,
Весь мир на малых и великих,
Чтобы один в довольстве жил,
Другой чтоб вечно горе мыкал?

Кто в мире счастлив, кто беспечен?
Кто здесь удачею отмечен?
Хоть десять лет я проищу –
Счастливцев я не многих встречу.

Кто ж те счастливцы: царь на троне
Или священник на амвоне,
Придворный льстец, богач купец,
Писец, творящий беззаконье?

Беда и счастье – всё незряче,
Нас больно бьют, и горько плачет
Тот, у кого богатства нет,
Нет красноречья, нет удачи.

Несчастен муж, судьбой гонимый,
Не нужный никому, не чтимый,
Идёт, терзаемый бедой,
И всё-таки неколебимый.

Иной священник, льстец бывалый –
В день праздничный ему, пожалуй,
При целовании креста
Перепадает куш немалый.

Удел завидный у счастливца,
В почётный угол он садится,
И «Аллилуйя» не проймёт
Нажравшегося нечестивца.

Богат неправедный священник,
А брат его и соплеменник
Пред ним сгорает, как свеча,
И унижается, как пленник.

Недобр священник к неимущим,
Им грех и малый не отпущен.
Он страждущего бедняка
Считает наказаньем сущим.

Того лишь встретит он с почтеньем,
Кто в силе, кто богат именьем,
Пусть даже богачи – глупцы,
Он внемлет их пустым реченьям.

Создатель в этой жизни бренной
Нас верой одарил священной.
Но блага все отмерил нам
Он мерою неравноценной.

Не всяк удачею отмечен,
Один угрюм, другой беспечен.
Не все красивы и умны
И обладают красноречьем.

Одним легко даются знанья,
Другим способность созиданья,
Чтоб строить над рекой мосты,
И храмы, и другие зданья.

Иной хоть и творенье божье,
Но язвы у него на коже.
Иной, со скрюченной рукой,
И мула сам взнуздать не может.

Тот человек, как дьявол, злобен,
А этот ангелу подобен.
Он много добрых дел творит,
Приятен всем и всем угоден.

Прости меня, отец небесный,
Прости мой ропот, грех словесный –
Чему на свете должно быть,
Лишь одному тебе известно.

Всему есть предопределенье.
Мир – это божие творенье.
И всё, что суще в мире сём,
Шлёт господу благословенье.

А у меня нету денег, а у вас они есть/. Kак у вас их не станет, у меня они будут

Позвольте рассказать мне, поведаю я вам
Историю про Голого и Чёрную Мадам.
Позвольте навязаться. Я слову волю дам -
Вам расскажу про Голого и Чёрную Мадам.
Восстанут из забвения и к нам сюда придут
Герои дней былых - те, чьих сердец был тяжек труд.

Начнём, пожалуй , с Голого. Он был частенько пьян.
Себя он скромно называл : ''Naked number one''.
В его душе росли грибы и цвёл чертополох,
И где-то там в кустах сидел свой личный верный Бох.
Ещё скажу про Голого: он был, понятно, гол;
Его хотели нарядить - куда б он не пришёл.
Но платья все и пиджаки движеньем тощих плеч
Небрежно сбрасывал он прочь и предлагал всем лечь.

Нам всем давно известно, и это не секрет -
Суть жизни есть страданий цепь, а счастья в жизни нет.
Они текут сквозь эту жизнь, струятся, как вода,
Сей образ ввёл папаша Кейв. Мы подтверждаем: ''Да''.
И Голый эту истину не понаслышке знал:
На своём остром на хребту он это испытал.
Летал и ползал взад-вперёд, стоял, лежал, сидел,
И грёб на пиршествх царей, и на галерах пел.

Но хоть его, как Туранчокса, так влекла борьба,
Его, как прежде Глана, всё же догнала судьба.
Среди своих скитаний, в одном из городов,
Он провалился в яму под названием ''Любовь''.

Нальём друг другу водочки. Она поможет нам
Понять, как было с Голым и Чёрною Мадам.

Она владела башней из чёрных валунов,
И ей семьёй была команда чёрных пауков.
Чего они там делали - никто не мог понять;
Шуршали слухи, а она водила их гулять.
И по таким вот шляпкам, вот по таким делам
Была известна средь людей как Чёрная Мадам.

В весне плескался праздник, как в чайнике вино,
А Голый, сидя за столом, болтался среди снов.
И тут вдруг Чёрная Мадам вошла ажурно в кадр,
И Голый, спрыгнув с облаков, впал в нездоровый жар.
Какой изящный профиль, какой эффектный фас!
Причёска - чёрный Млечный Путь, смех - веселящий газ.
Вот так вот встали звёзды, так вздрогнула судьба,
Так был прочитан код и были сказаны слова.
Но с самых первых взглядов, с самых первых слов
На заднем плане мельтешили тени пауков!

Сценарий вечен и один. Один на миллиард.
Бельё - на пол, кровать - одна, а вот бокалов - два.
Была весна. Цвели дрова. Чирикали слоны,
И Голый с Чёрною Мадам смотрели одни сны.
Он был влюблён всем сердцем , и глупою душой,
И лемом , и желудком , и даже головой.
И было так прекрасно в раю, где он витал,
Что стало ясно: близок засранческий финал.

Она сказала : ''Голый, ты гол, как папуас,
Но я ценю твой интеллект и твой душевный класс.''
Она сказала : ''Голый, ты гол как, бронтозавр,
Но я ценю твой крепкий лем и твой любовный жар.''
Она сказала : ''Голый, ты гол, как крокодил,
Но я ценю тебя за то, как ты меня любил.''
Но я должна предупредить: мой путь лежит на юг,
Тебя с собой я не возьму, хотя ты мне и друг.
В награду за свою любовь получишь ты презент.
С тобой он будет до конца - желаешь или нет.
Картина моей кисти, цвет - где не чёрен, там он бел,
Портрет моей могилки - чтобы забыть меня не смел.''
И так сказав, исчезла средь гитар и поездов,
И вслед за ней тянулась вдаль колонна пауков.
А Голый в номере стоять остался , как кретин,
С произведением в руках, несчастен и один.

Допейте и прислушайтесь. Полезно будет вам
Услышать быль про Голого и Чёрную Мадам.

Тянулись годы. Киснул квас. Кустилась анаша,
И билась в яростной тоске Голого душа.
Он трахнул мир, сперва вот так, потом перевернул,
И трахнул его сзади - даже глазом не моргнул.
Затеял пару крупных войн, был пару раз убит,
Был возвеличен и любим, был предан и забыт.
И всё то, что он делал, имело цель одну:
Предать тень Чёрной той Мадам забвению и сну.
Но хрен там! Бесполезно! Заклятье - злая вещь,
Вцепилась ему в душу, словно жадный чёрный клещ.
Один взгляд на картину - и Чёрная Мадам
Вставала рядом, как не уходила никогда.
Ни сжечь, ни спрятать, ни порвать, и даже не продать,
И Голый от такой фигни стал тихо уставать.

Давайте мне по доллару. Наградой будет вам
Правдивый сказ про Голого и Чёрную Мадам.

И вот прозрачным сентябрём брёл Голый в местный бар,
И тщётно силился понять: он молод или стар?
И вдруг его внимание привлёк некий предмет.
Он обернулся и застыл, не зная, верить или нет.
Могилка, что была и есть проклятье его дней,
Стояла под каштаном, вся в реальности своей!

Опять какой-то чёрный трюк? Или холодный факт?
Он тихо подошёл на полусогнутых ногах.
Вдруг - лёгкий шорох. Вздрогнул он и в сторону взглянул,
И взгляд ему сказал: его никто не обманул.
Вся свора чёрных пауков - из зарослей вокруг,
Сформировала перед ним ним шипастый полукруг.
Нечеловечьим хором их звучали голоса:
''Теперь ты можешь верить своим собственным глазам.
Её на свете больше нет. Аминь и исполать.
Она - в покое. В том, чего тебе не испытать.''
И Голый на колени пал, и слёзным воем взвыл,
С осенним ветром его крик спиралью в небо взмыл!

Осталось что в бутылке там? Давай её сюда.
Закончен сказ про Голого и Чёрную Мадам.
Мораль я опускаю. Ступайте по домам,
И да не будет пресыщения вашим жаждущим сердцам.

Жрец у саркафага. Движения точны –
Тайный ритуал воскрешения весны!
Чтоб она восстала – прекрасней, чем была,
Я доверюсь бережно отобранным словам.

[показать]

И умер я
И положен был в могилу
И сгнил порядком
Но по прошествии срока восстал
И ходил средь народа
Сгнивший порядком
И ужасались люди
И звали меня
Череп
И учёные не могли объяснить этот факт
И многие спрашивали
Меня
Почему?
И молчал я
Поначалу
И только усмехался сгнившим ртом
И говорил о другом
Ясно и интеллигентно
И без злобы
И по прошествии срока сказал я наконец
Забыли, что ли?
Христос придёт второй раз
Или кто ещё
И восстанут мёртвые из могил
И будет битва между добром и злом, я
Пример вам и доказательство
Многие верили мне, многие нет
И по прошествии срока в единый миг
Исчезла гнилость моя порядочная
И получил я свой прижизненный облик обратно
И стал светел, привлекателен и молод
Как был задолго до смерти своей
И спрашивали меня люди опять
Почему?
И сказал я
Тогда
Не надо верить в Бога, чтобы быть праведником
По делам, по жизни твоей
Узнают тебя

Ты грешен, давай беги в гору.
Вода хочет взять тебя
Не в ногу со временем, но в ногу с договором
Не за чашкой с чаем, не в могиле пока.

Говорят что Господь нас карает,
Но умеет ли он вообще карать,
А что если, он напоминает
Где гора, и куда собственно бежать.

Я искал его на горе и под нею.
Я искал его в глубинах всех рек.
И даже если я окаменею,
Вода заберет ваш радостный смех.

Ну чё ты мне принёс? У нас клуб, понимаешь, модный! У тебя тут рокешник какой-то, а у нас тут играют модную музыку, понимаешь? Какая музыка модная? Ну, я не знаю, которая, типа, развивается, двигается вперёд, ну, фанк, например, или эта, как её... а, ТЯЖЁЛАЯ АЛЬТЕРНАТИВА!!!!
Прошлое - это плохо! Прошлое - это очень хуёво! Не модно! Прошлое вообще устарело! Мы наш, мы новый! На хуй всё прошлое (на хуй, на хуй)! Другим страна живёт! Другие мысли людей волнуют! Мы наш, мы новый! И мы уже добились того, что в районе Великого Новгорода единовременный акт постельно-физической любви стоит не более чем 300 рублей! Das ist fantastisch, isn`t it?

Уснуть на Бродвее
В кратерах далёких комет
Хочу уснуть на Бродвее
Но приходиться готовить омлет.

Виртуальный призыв в Индиану
На широкий Российский порог,
Тут Навальный такое навалит
Ну а Путин такое сожрет.

Тут расходятся рельсы и шпалы.
Над Невой летит некий экспресс.
Даже если товарищ мне Сталин
Я люблю этот чудный народ.

Перспективы развития и скачек,
Демпингуют при свете свечи.
Если денег еще не украли,
Могут душу пустить в оборот.

Не хотел я писать вот об этом.
Я правша и левша мне не брат.
Я курю ваш бамбук на Бродвее,
И бьюсь лбом об Российский порог.

Уснуть на Бродвее
В кратерах далёких комет
Хочу уснуть на Бродвее
Но приходиться готовить омлет.

Этим утром Боб Дилан звучал как Брюс Спрингстин, а я сам зазвучал как Гребенщиков.

НО ПОХОТЬ НЕ УМИРАЕТ!!!!!!!!!

В жопу трахаются чукчи?
Так, видать, им, чукчам, лучше
Ты тут много не болтай
Живо письку подставляй

В жопу трахаются черви?
Это всё хуйня, поверь мне
Погляди на мой елдак
Ну какой же он червяк

В жопу трахаются рыбы?
Говоришь, и мы могли бы
Ну-ка, писькой повернись
Как селедка не вертись

В жопу трахаются немцы?
Ух, в пизду насыплю перцу
В жопу трахались французы?
Я тебе порву рейтузы
В жопу трахаются шведы?
Пусть ебутся до победы!
Их чуханскую Европу
Я ебал и в рот, и в жопу
Ведь они там все уроды
В рот ебать всю их природу

А сейчас она продает тряпье по говно форумам.

мы проебали очередное лето)

за сим на небе небожитель
случилось полный капиталец.

[показать]

Хахахаха
Если грёбаная проблема
в том, что тебя затрахало слово трах в этой
Грёбаной песне
Тогда ты можешь вырезать это слово к чертям
Для грёбаного проклятого радио
Грёбанная проклятая драная развратная
Сука сосёт мой большой грёбаный чёрный член
И я хочу увидеть шлепок по заднице, сука
Хахахаха

И я, подумав, что не вечен,
Не хуже и не лучше всех,
Решил себя увековечить
В обрывках магнитольных лент.

Хотя постойте, я не вечен,
Но есть на свете интернет,
Который, смог увековечить
Не всех, но многих, и Превед!

Зачем писать мне на бумаге?
Зачем в редакцию бежать?
Когда играет мне Вивальди!
Вконтакте - что Родная мать!

Ведь ждет меня здесь почитатель,
Который вряд ли что читал.
И уместив все в мегабайте -
Воздвиг себя на пьедестал.

Земную жизнь пройдя до середины,
я был доставлен в длинный коридор.
В нелепом платье бледные мужчины
вели какой-то смутный разговор.

Стучали кости. Испускались газы,
и в воздухе подвешенный топор
угрюмо обрубал слова и фразы:
все ху да ху, да е мае, да бля--
печальны были грешников рассказы.

Один заметил, что за три рубля
сегодня ночью он кому-то вдует,
но некто, грудь мохнатую скобля,

ему сказал, что не рекомендует,
а третий, с искривленной головой,
воскликнул, чтоб окно закрыли--дует.

В ответ ему раздался гнусный вой,
развратный, негодующий, унылый,
но в грязных робах тут вошел конвой,

и я был унесен нечистой силой.
Наморща лобик, я лежал в углу.
Несло мочой, карболкой и могилой.

В меня втыкали толстую иглу
меня поили горечью полынной.
К холодному железному столу

потом меня доской прижали длинной,
и было мне дышать запрещено
во мраке этой комнаты пустынной.

И хриплый голос произнес: "Кино>?.
В ответ визгливый: "Любоваться нечем".
А тот: "Возьми и сердце заодно".

А та: "Сейчас, сперва закончу печень".
И мой фосфоресцировал скелет,
обломан, обезличен, обесцвечен,

корявый остов тридцати трех лет.