Бабочка опустилась на сердце мое.
Как больно...

Писать стихи.
На оголенной коже
паяльником нагретым докрасна.
Творить миры.
Прости меня, о Боже!
Не знать покоя, отдыха и сна.
Быть в горле соловья -
в любви великой -
серебрянным звоночком на заре.
Зачем-то называть обличье ЛИКОМ...
И,захлебнувшись словом,
умереть.

-1-
Не отпускай меня,держи,мой синий Бог,
зеленый мой,мой золотой и серый.
Никто,как ты утешить бы не смог
мне душу
в мире,
где полынь и сера.


-2-

Это шелковый ветер над шелком волны,
Это теплое золото над прохладой воды.
Это скифское чудо одинокой луны
и песок,сохранивший чужие следы.
Это шелест прибоя,
это нежность и зной.
Эти птицы от страсти кричат - не поют.
Я навеки оставлю здесь душу свою.
Это вечность сама говорила со мной.
.

ххх 6 октября 2009г.


Жизнь покажет...
И смерть покажет...
Только он ничего не скажет,
Не устроит в лесу пальбу
Тот,кто ТАК улыбался в гробу.
Не пойдет на рыбалку с другом
И не пустит вино по кругу...
Но не жаловался на судьбу
Тот,кто Так улыбался в гробу.
Он учил нас любви и жизни
На чудовищной этой тризне
С непонятным сияньем на лбу
Тот. кто ТАК улыбался в гробу.

Ловились черепахи (три шт.) ,а в Шейховскую миску с водой пришла пожить лягушка.

[700x525]

[700x525]
Рыбалка 27-28 июня

Разбил мальчик мячом окно.Несется за ним дворник с метлой,орет "Убью на!" Мальчик бежит и думает:"Я интеллигентный московский мальчик,мог бы сидеть дома,пить чай,читать книжку своего любимого писателя Хемингуэя,а вынужден удирать по грязному снегу от
этого дикого ужасного дворника!"
В это время писатель Хемингуэй сидит на Кубе,пьет ром,слушает какого-то старика и грустит:" Я такой модный писатель,а торчу на этой
Кубе вместо того,чтобы сидеть на Елисейских полях в кафе,тянуть винцо со своим любимым писателем Андре Моруа,жухать девок и все такое."
В парижском борделе лежит утомленный Андре Моруа и думает:"Куда уходит жизнь?Я бы мог сейчас в заснеженной Москве в теплом подвале пить водку со своим любимым писателем Андреем Платоновым..."
А Платонов,соответственно,гонится с метлой за мальчиком и орет:"Ужо! Убью на!2

Я - камень у дороги.
Я - покой.
Вокруг меня зеленая трава.
Я жду, чтоб закружилась голова,
когда ко мне притронутся рукой.
Пускай меня коснется чей-то взгляд.
Ведь из последних человечьих сил
я жду уже который век подряд...
Ну вот,
один нашелся -
наступил.

Когда сосуды стонут от натуги
и каждый нерв звенит , как тетива,
когда немеют среди ночи руки
и гирей тяжкой виснет голова,
зайдется сердце от нежданной боли
и страх змеей по коже заскользит,
сознание тебе изобразит
часовенкув рассветном чистом поле.
Свеча горит , и благостною вестью
звон колокольный душу напоит,
что ты живой - неважно - там ли , здесь ли,
и Бог с тобой.
Утешит и простит.

Харьков,2007г.

Как надоели эти маски,
фальшивые чужие пляски
вокруг потухшего костра!
Жить в странных потускневших красках
в холодных и ненужных ласках?
А может, это сжечь пора?
Уйти от приторных улыбок...
Мир лицемерный слишком зыбок -
в нем нет опоры для души.
И за растоптанную свежесть,
и за поруганную нежность
так и живи.И не дыши.
Холодным ветром дом мой полон,
луна меж потолком и полом
висит, как вечная беда.
Среди раскаяний и бедствий
вдруг чуда хочется, как в детстве,
что предал раз и навсегда.

Харьков 18.05.06

Вот картонные ящики - горб за моею спиной.
Это старых грехов распроклятые тени таятся,
Что мне - каяться.плакать. а может. смеяться?
Только некуда деться от них все равно.
Эта точка в ночи - покаянная метка судьбы.
Сделай шау - и окажешься в липких объятьях безумства.
Тишина. И далекие-близкие горькие чувства
да глубокие шрамы в душе от борьбы.
Сколько можно скитаться по серым осенним полям
и стигматы свои, как юродивый, тихо лелеять7

Есть лекарство - увидеть ( я много за это отдам)
как над озером сонным прекрасное утро алеет...

Харьков,февраль 2006г.

Пусть.как птица.я пою
свою маленькую песню
и качаюсь на краю,
А тебе неинтересно,
Притворяюсь или вру.
хоть погибну.хоть воскресну.
замерзаю на юру,
А тебе - неинтересно,
Я куплю себе юлу.
будет нежить гул железный,
Я ведь так тебя люблю.
а тебе - неинтересно,
В пирогах моих подвох -
толи горько.то ли пресно,
Вот и мой последний вдох,
А тебе - неинтересно,

Харьков. 14 февраля 2009 г,

Пусть,как птица, я пою
свою маленькую песню
и качаюсь на краю,
а тебе - не интересно.
Притворяюсь или вру,
хоть погибну,хоть воскресну,
замерзаю на юру,
а тебе - неинтересно.
Я куплю себе юлу -
будет нежить гул железный,
Я ведь так тебя люблю.
А тебе - неинтересно.
В пирогах моих подвох -
то ли горько, то ли пресно.
,,,Вот и мой последний вдох.
А тебе - неинтересно.


Харьков 14 февраля 2009 г.

Я - не Лилит.
Я просто Дуня.
Детей ращу,борщи варю.
Я не пишу стихи в раздумьях,
я просто ими говорю.
Не мучаюсь высоким слогом,
чтобы воспеть небес зарю.
Я тихо обращаюсь к Богу,
я с ним стихами говорю.
Прости меня ,мой дар неброский...
А мне давно понять пора,
что жизнь моя была наброском,
эскизом,
росчерком пера.

24.01.09г. Харьков

Я - не Лилит.
Я просто Дуня.
Детей ращу,борщи варю.
Я не пишу стихи в раздумьях,
я просто ими говорю.
Не мучаюсь высоким слогом,
чтобы воспеть небес зарю.
Я тихо обращаюсь к Богу,
я с ним стихами говорю.
Прости меня ,мой дар неброский...
А мне давно понять пора,
что жизнь моя была наброском,
эскизом,
росчерком пера.

24.01.09г. Харьков

Никто никого не боится оставить,
навеки других потерять.
За шинами снег улетает,как память,
фонарною кровью горя.

А воздух пронизан бесчувственной стужей.
Я мерзну,как нынче земля.
Вот тут и поймешь,что ты больше не нужен...

Холодный цинизм февраля...
10.02.07г.

Хортица,Хортица -
только горсть огней.
Ты в ладони ,Хортица,
дай погреться мне!
Ночь в реке схоронится,
как утонет в ней.
Просыпаюсь,Хортица,
я в горсти твоей.

Как цыпленок, солнышко
у меня в руке.
И слезою -солоно-
лучик на щеке.
От тоски и хворости,
зноя,холодов
лечит меня Хортицы
теплая ладонь.
Хортица.Хортица...


.ххх


До головокруженья
чувствую вращенье
судьбы моей,
земли моей,
звезды.
Ищу в печали
темными ночами
любви своей потерянной
следы.
Ищу и нахожу.
Они сияют
под лунным светом,
как морская гладь.
Но мне осталось
не цветущим маем,
а октябрем
пространство отмечать.



ЗИМНИЙ ЭТЮД

на грешную землю,
слепя, снизошли облака
и - мне по колени -
покорно лежат подо мною.
Как воздуха капельку,
льдинку зажала рука...
Не первый ли день сотворения?..
Как ? -
и все это чудо спокойно
зовется зимою?!



ххх

Давай покурим,серце,среди ночи!
Болишь?
Боли!
На то ты есть и будешь.
Чем горячей,тем ярче и короче,
сгоришь у ног
придуманного Будды.
Он промолчит -
невозмутим,надменен.
И не заметит средь пожарищ многих,
как вдруг расплавятся
по самые колени
его литые бронзовые ноги.


ПЕСНЯ О СЧАСТЬЕ

Вот так немой и вдруг - заговорит!
Вот так слепой - и целый мир увидит!
Вот так глухой весною в рощу выйдет
и вдруг услышит - соловей звенит!
Возможно ли о счастье рассказать,
когда оно в твоих глазах смеется,
когда,как ветер,над землей несется
и закипает в сердце,как гроза?
Заосененной желтою землей
идет и песню пробует на слово.
И вот - огонь неистовствует снова
в том,что темнело серою золой.
Оно непостижимо и светло
царит над миром так,
что лист последний
в своей печали мертвенной и медной
растит надежды почку под крылом.
И ты настолько счастьем усыплен,
в его руках - довечивости слепок -,
что не страшишься заново ослепнуть,
оглохнуть,онеметь...
И - длится сон!

19.10.81г.


КАРУСЕЛЬ

Остановись,большая карусель!
Я испугалась твоего вращенья.
И жутко продолжать опустошенье,
бессмысленно творимое досель.
Вокруг какой звезды вращался конь,
пришпоренный безумною судьбою?
И надо ли растрачивать без боя
так скупо нам отпущенный огонь?
Когда остановился странный бег,
конь оказался просто деревянным,
ну а звезда полушкой оловянной
предстала сразу на глазах у всех.
О как бывает нужно замереть,
остановиться,оглянуться,вспомнить
и самому себе прийти на помощь -
призвать любовь или отринуть смерть.
Непознанным могуществом души,
всесилием измученного сердца
заставить мир: а ну, давай,пляши,
вертись,чтобы нельзя было вглядеться.
А я покуда постою в тиши,
не отвлекаясь мелочами быта.

Пусть будет пред глазами все размыто
за исключеньем области души.

Кисловодск,29
сентября 1975г.

Живешь,забыв,что можно ждать
любви, и нежности,и писем,
как эта осень без дождя
в ненастоящих ярких листьях.
Немыслимо холодный свет
веселого,как клоун,солнца.
И голубой на небе след
того,что больше не вернется.
В последних числах октября
уехать,бросив все,уехать,
когда лукавая заря
погасит солнечное эхо.
И там внезапно,как в грозу,
душа прозреньем озарится.
Дождь надо мной прольет слезу
и после будет длиться,длиться.
И ,освежая лик земли,
мое лицо погладит тоже.
Прошепчет: мы с тобой похожи,
пошли со мной,вдвоем пошли.
Уйдя неведомо куда,
я оценю его вниманье.
Светлей,чем это пониманье,
не будет счастья никогда.

Нет. ни любить, ни звать, ни ждать -
я одного хочу - запомнить.
Чтоб ни единого следа
не потерять.
В пустотах комнат
в бессонницах, в холодных снах,
в дали, за сотни километров
чтоб только эта тишина
меня переполняла светом.
Чтоб только этих глаз зрачки
с небес в лицо мое глядели
чтоб только этих рук ручьи
в руках моих не оьмелели.
Чтоб только шепот этих губ
у щек моих гасил дыханье.
И чтоб на дальнем берегу
росло твое очарованье.
Поэтому хочу - запомнить...