Это - ответ. Ответ всему тому ужасу, что был до. Это мой капитал из «плоти и крови»
Говорят, счастье - это когда утром хочется на работу, а вечером -домой. Не для меня. Счастье -это когда тебе есть, кому написать «доброе утро» и «спокойной ночи», и ты знаешь, что тебе ответят.
После всех этих лет, потраченных на поиски любви в глазах мудаков, я наконец-то соизволила оглядеться по сторонам. И подумать не про то, чего у меня нет, а понять, что же у меня есть.
Оказалось, я - богатейший человек. У меня нет счета в швейцарском банке, но у меня есть список в телефоне, в котором люди, меня любят всем сердцем.
Мое богатство не в деньгах. Оно в людях. Оно в том, что у меня есть друзья с первого класса. Есть друзья из старшей школы, с которым мы курили за гаражами Есть те, кого я собрала по своей работе. Есть даже «импортные» экземпляры из чужого института, которых я приватизировала просто потому, что они были слишком хороши, чтобы оставаться без моего присмотра.
В своем институте я ни с кем не сошлась. Видимо, на тот момент я была слишком занята выживанием и поиском любви в помойках. Зато сейчас мой ящик с золотом, это чудесные люди, которые выбрали меня и которых выбрала я.
И да, в моей жизни нет мужчины. Нет того, кто придет вечером, обнимет и скажет «как прошел день, рыбка?». Но у меня есть те, кто придет днем, ночью, утром и спросит: «Как ты, жёпа, держишься?». И это в миллион раз честнее.
А недавно случилось самое крутое. Мое богатство стало приносить дивиденды. У моих друзей появились дети. И я теперь люблю не только их. Я люблю их детей. Этих маленьких, сопящих, пахнущих молоком и печеньем человечков.
Это странное, новое чувство. Не материнское - тетушкое. Я не несу за них ответственности, но я готова их любить просто за то, что они - продолжение тех, кого я уже люблю. Это чистая, безусловная нежность. Без обязательств, без драм, без взаимных претензий.
Иногда я смотрю на всю эту свою «компанию» - на наших посиделках, на праздниках, в общем чате - и меня накрывает волна такого тепла, что кажется, вот оно. Вот то самое, ради чего стоило вылезать из всех тех ям, переживать всех тех уродов, плакать ночами и думать, что ты никому не нужна.
Они моя самая долгая и самая счастливая любовь моей жизни. И она - взаимна.
Иногда мне кажется, что моя жизнь – это сахарозаменитель. Сладкое обещание, которое оборачивается горьким послевкусием и тихим отравлением. Со стороны упаковка блестит, а внутри - белый порошок иллюзий, который лишь имитирует вкус, но не дает ни пользы, ни радости. Временами казалось, что это был настоящий сахар, но это была просто пыль на губах от прошлой пачки.
Я - детский паровозик на пыльной, заезженной железной дороге. Веселье для идиотов. Кружусь по рельсам чужих ожиданий и собственных ошибок, каждый раз на полном серьезе надеясь, что в этот раз сверну на новую ветку. Ай нет. Привет, знакомая станция «Тревога». Следующая – «Горе и Бессилие». Проезжаем «Паралич Воли». Уже который год. Кондуктор, меня укачивает.. помоги..
Это танец в луже. Это падение. И вместо того, чтобы изящно кружиться в грязи, пора уже, блять, перевернуться на спину, оттолкнуться и встать.
Такое ощущение, что душа расколота. Во мне как будто бы дыра. И все мое естество, вся воля, все мысли перетекают в нее безвозвратно. Дни бегут сквозь меня, сливаясь в серые недели, не оставляя ни смысла, ни воспоминаний. Память, предательница, уже сдает позиции.
Мое тело – это астральная проекция, которая вечно опаздывает на собственное существование. Оно выпало из потока времени где-то между вчера и завтра, захлебываясь страхом и теперь просто парит в вакууме.
Впервые в жизни мой плеер не стоит на «перемешке». Дикость. Зачем знать, что будет дальше? Каждый следующий трек – лишь саундтрек к этому цирку. Раздражительность стала моим базовым состоянием, а мотивация – мифическим зверем, которого я, кажется, придумала в детстве. Просыпаться не хочется. Снов нет. Только черный, бархатный вакуум. Он окутал все, как плесень. В нем тихо и безнадежно.
Мир? А.. этот цирк. Глупые, эгоистичные клоуны в грязных костюмах, размахивающие флагами своей правоты. Я перестала искать в зрительном зале человека с понимающими глазами. Но терпеть их общество – все равно что пить тот самый сахарозаменитель, делая вид, что это настоящий сахар.
Лучше уж одной. В тишине. В вакууме. Где слышно только протечку собственной души. Кап кап кап..)
Но я уеду. В красивое место. Посмотреть на руины, которые хотя бы честны в своем разрушении. Не то, что мы. Не то, что я..
Он вернулся. Или я вернулась.. Не с покаянием, не с цветами - с привычной наглой ухмылкой, как будто и не было этих лет молчания, этой ломки, этой попытки отмыться от наших решений. Как будто он просто вышел покурить, а теперь вернулся - и давай, продолжай, я готов.
Двадцать четыре года. Я уже почти человек. Почти. Живу с другим, строю из себя уцелевшую. Но так получается, что он приходит на день рождения нашего старого позабытого друга и смотрит на меня так, словно только вчера провожал взглядом до автобуса. Старая песня заиграла в крови, забытая мелодия саморазрушения. Но я на это не поведусь.
Мы начали с малого. С Новых годов и дней рождений. С безопасного, дистанционного общения, который то он, то я и инсценировали. Потом - концерт его группы. Он на сцене, я в зале. Он бог, я - паства. Привела с собой друга - живого щита, кота в мешке, которым можно прикрыться от самой себя: «Смотри, я не одна, я не для него, мы просто послушаем музыку».
Познакомил меня со своей новой. С первой женой он уже успел развестись. Игра продолжилась. Теперь я была в роли «друга семьи». Одобряющей, понимающей. Смотрящей, как он играет в счастливую семью с той, кого не надо спасать. Самая изощренная форма издевательства опять при мне.
Потом пошли звонки. Редко, но метко. Он травил байки, а я слушала. Я болтала ни о чем, а он смеялся. Так прошло пару лет.
И вот он - звонок. Приглашение на пьянку. Я к тому времени сама вышла из шестилетних о ношений и повеселится мне точно надо. Я согласилась. Почему нет? Мертвецы не боятся смерти.
А потом - его родительская квартира. Братья. Алкоголь. И та самая прогулка за добавкой. Ночь, фонари, наша пьяная ностальгия по тем временам, когда мы были просто вдвоем, а не двумя. Он сказал, что хочет меня поцеловать. Я сделала слабую попытку отбиться словами «ты пьян». Он припер меня к стене. Это был не порыв. Это был холодный, трезвый выбор. И понеслась. Снова.
Это был секс. Это был наркотик. Прямо в сердце. Глоток не свежего воздуха, а чистого азота, который выжигает всё внутри, но дает секундную эйфорию небытия. Я сделала вид, что всё окей. Мы снова стали «друзьями», которые случайно потрахались. Идеальный формат для двух садомазохистов, которые выросли и предпочитают длительную, вялотекущую пытку быстрым экзекуциям.
Затем - новый виток. Он разводился.. И снова решил вспомнить обо мне - на этот раз не за дозой, а за полноценным курсом лечения. Я переехала к нему. На несколько месяцев мне показалось, что карма, наконец, дала сбой. Что мы, как в дурном романе, прошли через всё и стали теми, кем должны были стать. Что вот она, долгожданная любовь. Настоящая, неистовая, избитая.
Это была наивысшая точка нашего совместного бреда. Кайф был не в нем, а в самой идее - мы смогли. Я смогла. Мы победили. Мы. Он мой.
Но, чуть позже, потом он начал искать. Сначала украдкой, потом всё наглее. Новую пассию. Новую жизнь. Новую жертву для своего театра. И нашел.
Падение было не просто в ту же яму. Это было падение в ту же яму, но на дне которой кто-то налил свежего дерьма. Та самая ночь, когда я, валялась в кустах, а скорая, сделав укол, вызвало мне такси к нему. Домой, как я им сказала. К его дому. Потому что даже в отключке мой внутренний компас был сломан и указывал только на него.
Я приползла. Уснула в коридоре, снимая ботинки. А он нашел меня и… дальше все как в тумане. Скорее всего я что-то сказала, что держала глубоко в себе и он начал орать. Орать на полуживую и почти в отключке, которая приползла к его порогу умирать. Потому что, он опять выбрал не меня. Вывел на лестничную клетку и оставил там реветь в пижаме. Это был финальный, беспощадный диагноз. Его последний подарок мне.
Я бросила пить после этого. Не потому что захотела жить. Потому что поняла - алкоголь меня убьет. Что я не хочу жить так. Я сказала ему, что мне очень жаль, что я готова больше никогда в жизни не пить, что бы такого не повторилось. На что он холодно сказал: «Я знал, на что шел». До сих пор не знаю.. что он знал и на что шел.
Теперь у него будет ребенок. Последний гвоздь в крышку нашего гроба. Моя больная фантазия всегда цеплялась за мысль: «пока нет детей — всё возможно». Теперь и эта лавочка закрылась.
Он тянется ко мне, потому что я - его личный Ад. Место, где он может быть собой - гнилым, подлым, настоящим. Я его не осуждаю, я его принимаю, такими какой он есть. А потом он возвращается в свой Рай - к милым, слабым и глуповатым женщинам, которые дарят ему иллюзию нормальности.
Я надеюсь, он нашел свое счастье. Надеюсь, что его счастье - это не бегство от себя. И пожалуйста, пусть наши пути больше никогда не пересекутся.
Жизнь - это лифт в старом советском доме. Он может годами возить тебя между первым и пятым этажом. А может в один прекрасный день оборваться и рухнуть в шахту, снося на хуй всё на своем пути. Без предупреждения. Без смысла. Просто потому, что вот так.
Мой лифт рухнул. Не просто спустился, а провалился сквозь все этажи, оставив после себя бетонную пыль и оголенную арматуру воспоминаний.
Наш классный руководитель всегда говорил «жизнь прекрасна и удивительна». Он верил в это так искренне, что в итоге утопился и выпил эту свою «прекрасную жизнь» до дна. Первый урок взросления: самые громкие проповедники света - это те, кто горит изнутри от непроглядной тьмы.
А потом пришел мой черед. Я уже была изрядно потрепана: разрыв шестилетних отношений, переезд к друзьям, работа, которая трещала по швам, которая выпивала всю кровь, Я была как подбитый зверек, который дополз до норы и зализывал раны, надеясь, что его сейчас хотя бы не тронут.
Но жизнь не любит, когда ее игнорируют. Она предпочитает добивать.
Тот день врезался в память как кадр из плохого кино. Друг в дверях. Его лицо. Фраза: «У твоего друга умер брат».
Мир не замер. Он резко, с визгом, сузился до размеров моей комнаты. В моей голове пульсировала только одна молитва: «Только не он. Любой, но не он». Беру телефон. Звонок. Голос в трубке: «Я все знаю».
Злость. «Расскажи, что случилось?! Я не знаю.»
Тишина. Потом быстрый сухой разговор.
Дальше ноги сами понесли. Сигареты. Баночка колы - абсурдный ритуал нормальности. Лес. Телефонные звонки по пути - маме, бабушке, тете. Сообщение, которое я произносила чужим, стеклянным голосом, как диктор, зачитывающий сводку новостей.
А потом - звонок подруге. И срыв. Тот самый, последний предохранитель, который трещал все эти годы, наконец-то перегорел. Крик. Не плач — именно вой, немой, отчаянный крик, который рвался из горла, выворачивая душу наизнанку. Я орала ей в трубку, орала лесу, орала в пустоту. «ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ!»
Мы должны были встретиться на той неделе.
После этого внутри что-то сломалось окончательно. Слезы кончились. Осталась только тихая, бездонная пустота. Скучаю, друг. Это конец его истории, но не моей..
Вселенная, видимо, решила, что я отделалась слишком легко.
Через пару недель меня уволили. Не просто уволили, а с каким-то особым, подлым цинизмом.
И вот он, финальный кадр. Мне двадцать девять. Я сижу в комнате у друзей, в которой живу. Без работы. Без семьи. С сердцем, которое представляет собой одну большую, кровоточащую рану от всех этих потерь.
Осталось только одно - тишина после взрыва. И вопрос: а что, собственно, хуже? Падать в пропасть или уже лежать на ее дне, понимая, что падать больше некуда?
Видимо мне нужно было бы пойти в терапию.. Или ещё что-то, но дальше это история про то, как боль ищет знакомые формы. Как я, не выбравшись из одной ямы, добровольно спустилась в другую. Это по то, как абьюз становится домом, а унижение — языком любви.
После первой зависимости нужна была вторая. Это одно из самых важных правил самоуничтожения. Чтобы заткнуть дыру, оставшуюся от первой. Легким движением руки я нашла его.
Казалось, это шанс. Новый человек. Не мальчик, а мужчина. С работой, машиной, проблемами, жизнью, мнением. Он был женат, но «несчастен». Классика. Я была его спасательным кругом, его чистым листом, его шансом начать все с начала. Я была глотком свежего воздуха.
Он быстро развелся. Жена, по его словам, обобрала его до нитки. Это была моя новая роль, моя новая игла: «Я исправлю его. Я сделаю его счастливым». Мы завели двух кошек. Я их обожала. Но в итоге они стали единственными живыми существами в той квартире, которые не смотрели на меня с претензией.
Совместная жизнь шла и медленно, но верно пошла под откос.
Все началось с малого. Пьяные истерики. «Ты где была?», «На кого ты так посмотрела?». Потом - оскорбления. Потом - первая пощечина. А потом и не первая.
Шесть лет. Две тысячи сто девяносто дней. Я прожила в этом аду две тысячи сто девяносто дней.
Со стороны это выглядело бы как дешевая мелодрама. «Просто уйди», — говорили мне все, кто знал или мельком, что-то заметил. Да я и сама себе это говорила. Но а как де кошки? За столько лет мы расставались несколько раз. Но потом он звонил. Голос, полный слез и раскаяния: «Я изменюсь. Я брошу пить. Ты только вернись. Без тебя я пропаду». И я верила. А ещё я так не хотела, что бы у меня ОПЯТЬ не получилось.
Это был танец двух калек. Он пил, орал, бил. Я терпела, уходила, возвращалась. Мы идеально подходили друг другу. Он искал ту, кто будет терпеть. Я искала того, кого нужно терпеть.
Я стала намного меньше выпивать. Чтобы контролировать ситуацию. Чтобы быть «трезвой сиделкой». Я трезво наблюдала, как он разваливается на части, и думала, что могу его собрать.
А потом он нашел себе новую сиделку. Мою старую подругу. Случайно оказался в гостях. И… начал встречаться с ней. Буквально через несколько дней, после нашей очередной ссоры и расставания.
Они поженились. У них ребенок. Они живут вместе уже лет пять.
Опыт? Нет. Это не опыт. Это шесть лет, вычеркнутых из жизни. Шесть лет, которые я потратила на то, чтобы быть тренировочной грушей для мужчины, который на мне учился быть нормальным для другой женщины.
Я была черновым вариантом. Пробником. Я много в него вложила. Многому научила.
Я стала для него точкой отчета, уроком, который он усвоил. А он для меня - так и остался потраченным временем.
Прошлый год подарил мне редкую возможность - посмотреть на свой собственный гештальт вживую.
Мы встретились на дне рождения. Я не пью уже три года. Та самая, что подобрала его. Они косились на меня весь вечер, как на привидение, как на неудобную правду, пришедшую на праздник жизни.
Я делала вид, что их нет. Они делали вид, что меня нет. Идеальный расклад.
Но алкоголь - великий развязыватель языков и разрушитель стен. Когда они собрались уходить, я вышла на улицу, подышать, избежать ненужных взглядов. Но судьба, эта старая сука, всегда любила пошутить надо мной.
Он нашел меня. Пьяный, конечно. И начал свой монолог. Тот самый, который он, видимо, носил в себе все эти годы, может даже надеясь на нашу случайную встречу.
Он изменился. Расплылся. Постарел. Стал… обычным, просто немолодым мужиком с пузом и глупой серьгой в ухе.
Он говорил час. Может, больше. Два мотива, как заезженная пластинка: «спасибо» и «извини». Он признал, что я была во многом права. Что он «применил это на практике» - вот так, он описал свое преображение из монстра в семьянина на моих костях.
Я молчала. Смотрела на него и думала: «И ради этого я потратила шесть лет? Чтобы этот человек с пивным животом стоял передо мной и рассказывал, что дети это не счастье, это тяжело и он себе не принадлежит».
Он делал это не для меня. Он делал это для успокоения своей совести. Чтобы поставить жирную точку в своей версии истории, где он - грешник, вставший на путь исправления. Мне этот спектакль был не нужен. Я отыграла свою роль шесть лет назад и давно ушла со сцены.
Он извинялся за побои, за унижения, за пустые обещания. А я в этот момент ловила себя на мысли, что не чувствую ничего. Ни злости, ни обиды, ни боли. Пустота. Как после урагана, который вынес всю мебель, стены и потолок, оставив только голый, выметенный до скрипа пол.
Для меня этот разговор был как моральное насилие, но как обычно я молча перенесла этот акт.
Я не скучаю по нему. Я не скучаю по той, кем я была с ним. Этот разговор лишь подтвердил простую вещь: я была для него черновиком, на котором он учился быть человеком, чтобы потом переписать все набело с другой.
Но! Я рада. Я рада, что они ушли из моей жизни. А я осталась с собой. С той, что выжила. Которая больше не пьет. Которая смотрит в глаза своим
Первая любовь пришла ко мне, как похмелье после бурной затяжной пьянки. Поздно, грязно и с тошнотворным послевкусием.
До этого я была бесполым существом. Девочка-мальчик с короткой стрижкой и резкими чертами, вокруг которой крутились только такие же бесполые товарищи по спортивной секции. Мелкие одноклассники.. Когда стала постарше, были разные компании, панки, фанаты и т.д.
А любовь? Это что-то про других. Про тех, кто пахнет духами, а не сигаретами и портвейном.
А потом он появился. Я отбивалась. Шипела. Не верила ни единому слову. Видимо, где-то в подкорке уже сидела мысль: «Если тебе что-то предлагают - значит, это ловушка. Если проявляют интерес — значит, хотят причинить боль».
Он, конечно, сбежал. К более простому и понятному варианту. К девушке без дыр в душе, которую не надо было месяцами уговаривать на простую человеческую ласку.
А потом - автобусная остановка. Солнце в глаза. И мой собственный голос, легкомысленный и дурацкий: «Угостишь сигареткой?».
Это был не вопрос. Это было начало конца, облеченное в форму флирта. Я сама пошла в это болото.
Мы стали друзьями. Идеальная пытка для садомазохиста. Быть рядом, но он не был моим. А я была его. Дышать одним воздухом, смеяться над одними шутками, и при этом знать, что в любой момент зазвонит телефон и он уйдет к ней. Дружба - это просто предлог для более изощренной формы пытки. Это когда палач между делом предлагает тебе чаю и рассказывает анекдоты, прежде чем снова приложить каленое железо.
А потом была «химия». Так он это называл. Удобное словечко, чтобы оправдать то, что он трахал меня по углам, не собираясь разводиться со своей «настоящей» жизнью. Я стала его, не знаю какое слово подобрать. Друг-любовница. Существо без имени, без прав, без будущего. Просто удобная, просто рядом, просто для его похоти. Но нужно отдать должное, он был такой же мазохист, как я.
Помню тот разговор. «Мы друзья. Ничего большего я предложить тебе не могу. Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ».
Эти четыре слова пульсировали в голове. И вот паническая атака посреди улицы, и ты падаешь в сугроб, потому что твое тело отказывается переваривать эту ложь Или правду. Или просто мы были молоды.
Это длилось годами. Алкогольная и эмоциональная игла. Укол - его пьяное «люблю». Отходняк - его трезвое «но мы же друзья». Мы были командой. Командой по совместному уничтожению друг друга.
Было всякое. Как он душил меня в пьяном угаре, орал, что я сука. А наутро делал вид, что ничего не было.
Как я, чтобы заглушить боль, пыталась переспать с первым встречным и даже мне, специалисту по саморазрушению, стало страшно. Страшно от того, что со мной происходит.
Было ещё множество всего. Игра становится еще грязнее, а ставки — выше. Мы два человека методично, с любовью и ожесточением, рыли друг для друга могилу.
Наши отношения были не просто токсичными. Они были радиоактивными. Мы не просто причиняли друг другу боль - мы облучали всех, кто оказывался рядом, превращая их в молчаливых соучастников нашего распада.
Взять, к примеру, один его день рождения. Классика жанра. Алкоголь, истерика, драка в подъезде. Я толкаю его - он летит головой об стену. Кровь. Не капля - поток. И моя реакция - не помощь, не испуг. Я хватаю подарочные пакеты, эти дурацкие пакеты, и бегу выкидывать их на помойку.
Потом была попытка разорвать его отношений - я пришла к его невесте. Или написала, я уже и не помню. Выложила все. Показала голую, окровавленную правду нашего «чего-то». И что? Он провел с ней «воспитательную беседу». Всего-то. И она поверила. Она спросила наших друзей - те промолчали. Молчание - вот цемент, который скрепляет все грязные тайны. Все всё знали. Все всё видели. И все делали вид, что это просто такой запах в воздухе - запах лжи, но потерпеть можно.
Были, конечно, и свои «победы». Новый год. Его пьяные приставания. Мой отказ. И дикая, пьяная эйфория от того, что в этот раз «нет» значит «нет». Вот она - планка нашего счастья: сделать друг другу еще хуже, чем вчера.
А потом в игру вошел новый игрок - наркотики. Сначала безобидная травка, чтобы расслабиться. Потом амфетамины - чтобы взлететь подальше от реальности, которую мы сами и создали.
Он подсел. А я… я подсела на его спасение. Это была моя новая роль, моя новая игла: «Я его люблю, я должна его вытащить». Романтика дна. Только спустя годы, я поняла, что наша «любовь» - это такая же зависимость, только легальная. Та же ломка, тот же «приход», те же отходняки.
Мы были зеркалами, отражающими самое грязное и уродливое друг в друге. Он — мое саморазрушение, выведенное на максимальный уровень. Я — его совесть, которую он так старательно забивал допингом.
В этой паутине лжи запутались десятки людей. Все видели, как два человека медленно сгорают, и все молча отворачивались, боясь обжечься или… боясь потушить этот пожар и остаться в скучной, пресной тишине. Наш ад был зрелищным. На него было интересно смотреть, наблюдать, ставить ставки.
Это уже была не просто история про несчастную любовь. Это был учебник по со-зависимости на примере двух людей,
Обстоятельства, которые от нас не зависят бывают разными. А так же наш выбор формирует наше будущее. И вот один год, который пытался меня сломать.
Расскажу немного про своего дедушку.
Он был моим кумиром, мужской фигурой. Той самой землей под ногами, которая не шатается. Он научил меня определять время по стрелкам. Кататься на велосипеде. Он научил меня жить и радоваться жизни. И вот его не стало.
Но смерть - это не самое страшное. Самое страшное - это стыд, который она после себя оставляет. Мой стыд был из-за того, что за несколько дней до того, как его не стало навсегда, я приехала в гости. Зашла в комнату. Пахло лекарствами и чем-то странным. Он был лысый, уставший, как будто чужой. Даже голос был не его. Я очень его испугалась. Но в том возрасте я не знала, что такое рак. Я сбежала. Не от болезни — от него. Я предпочла поиграть в компьютер. Я сказала «я скоро вернусь» и не вернулась.
Много лет я не могла себя простить за такой выбор.
Он умер. А я осталась с этим навсегда. Год спустя, в день его смерти у меня случилась истерика. Учителя смотрели на меня как на сумасшедшую: «Умер год назад? Почему ты плачешь?». Они не понимали, что время для меня остановилось. Что я застряла в том моменте, когда мама подошла к моей кровати, разбудила меня и сказала, что дедушка умер..
А потом было лето. Спортивный лагерь. Азовское море, которое должно было исцелить, а в итоге..
Его звали… Я даже не помню, как его звали, да и неважно. Он был из волейболистов. Красивый, высокий, черноволосый, как с плаката. И он обратил на меня внимание. После горя его внимание было как глоток свежего воздуха. Первый поцелуй. Нежный, в ухо. Пьянящее чувство, что я жива, что я девушка, что боль можно забыть.
Он пригласил меня к себе. Сказал, что вид из его окна лучше. Врал, конечно. Вид был одинаково убогий.
В номере он спросил, сколько мне лет. «Четырнадцать». Мелькнула тень сомнения на его лице. Семнадцатилетнему парню, конечно, не следовало бы. Но тень прошла. Включился азарт. «А у тебя было?». «Нет». «Хочешь?».
Я сказала «да». Почему? Не из желания. Из -за толи отчаяния, то ли что бы доказать, что я взрослая. Заглушить боль от смерти дедушки новой, острой болью. Наказать себя за тот день с компьютером. Или просто потому, что в четырнадцать лет ты еще не знаешь, что можно сказать «нет», когда очень хочется кому-то понравиться.
Он положил меня поперек кровати. Быстро, без нежностей. Вошел. Было больно. Сухо. Нелепо. Длилось это минуты две. Может, три.
Потом он вытащил: «Всё, а то кончу в тебя». Спросил: «Нормально?». Я кивнула и убежала. В душе я увидела кровь на своих бедрах. Я мылась снова и снова, но чувство грязи не проходило. Мне стало плохо, температура поднялась.
Вечером его друзья, выглянув с балкона, прокричали мне мой новый статус: «Эй, шлюха! Поднимешься к нам? Дашь нам всем?».
Меня спасла только ангина. Высокая температура - 40 градусов - была милостью. Меня отвезли в лагерный госпиталь. Я лежала в нём одна, на койке одна и вообще одна. Наедине со своим выбором. Я не могла есть. Не могла пить. Просто спала. Пыталась уснуть и не проснуться.
Я вернулась домой скелетом. Родители не понимали, почему их дочь, отправившаяся на море окрепнуть, вернулась такая… разбитая. Я не сказала им про волейболиста. Я сказала, что это ангина. Меня положили в московскую больницу еще на три недели.
Два этих события - смерть дедушки и мой первый раз - навсегда сплелись в один клубок в моей голове. Любовь и предательство. Нежность и насилие. Светлая тоска и грязный стыд.
Этот год научил меня всему. Тому, что любовь уходит. Тому, что близость - это боль. Тому, что ты всегда одна в своем горе. И тому, что иногда ангина и температура сорок градусов в жару - это лучшее, что может с тобой случиться.
Потому что ты хотя бы ненадолго можешь перестать чувствовать всё остальное.
Жизнь делится на «до» и «после» не с хлопком двери или скрежетом тормозов. Это тихий, резкий щелчок. Щелчок замка в чужой квартире, за которым остается твое «до».
«До» - это девочка, от которой пахло счастьем и сахарной ватой. Наивная, невинная, открытая. Девочка, которая верила, что мир - это огромный, неизученный лес рядом с домом, полный приключений. «После» - это та, что стоит на коленях на чужом полу, с ножом у головы, захлебывается страхом, слезами её мутит от запаха чужого тела.
Тот день был ярким, светлым, жарким. Гулять в такую погоду было сравнимо самоубийству. И вот - звонок в дверь. Мой личный опыт. Опыт в шортах и майке, с ухмылкой подростка, который знает какой-то «секрет».
Первая попытка была репетицией. Кассета с чужими, нелепыми телами, которые делали что-то непонятное и оттого не страшное. Просто странная, взрослая игра с правилами, которые мне не понять. Сняла одежду. Почему? Потому что, так надо. Так играют в эту игру. Потому что это «по-взрослому». Детское доверие - самое дорогое, что у нас есть, и мы так легко его теряем.
Во второй раз уже был полноценное представление, в котором я отказывалась участвовать. И поэтому для реквизита был использован кухонный нож, а для правильного настроя угрозы. После этого,
правила оказались очень простыми, как свинцовый ломом по голове. Не детская игра, а взрослый террор. Нож. Холод металла у виска. «Делаешь — или убью» «Убью и тебя и семью твою».
Можно подумать, что вот он, момент, где ты делишься надвое. Одна плачет, давится, чувствует на языке чужую кожу и соленую горечь. Слышит свой собственный хлюпающий всхлип. Другая -уже наблюдает за этим со стороны, с холодным любопытством: «И что ты будешь делать теперь?»
Потом — пол. Спина на грязном ковре. И его язык. Неуклюжие телодвижения, тяжело дышать от давления его тела на себе.
А потом пришла мама. Спасение. И… предательство собственного тела. Я выбежала к ней кривая, перекошенная, уже зараженная стыдом, которого еще не понимала. В слезах.. вся пунцовая.. бормочу что-то невпопад.. Он сказал, что я «чего-то испугалась».
Да. Именно так. Неопределенное «что-то». Это «что-то» стало моим спутником.
А самое страшное случилось потом. Спустя годы, все разделилось на до и после. Когда тело выросло, а моззг догнал. Не «до» случая и «после». Ужас пришел не с памятью, а с осознанием. Это был не взрыв - это был тихий, ледяной ужас. Молчаливый крик, который разорвал меня изнутри.
Я стала архитектором собственного ада. Я прокручивала эти сцены в своей голове. Думала, как же можно так поступить с ребенком. За годы я думала очень много. Думала, что этот случай меня и убил. И что теперь я просто никогда не смогу жить нормально. Я прошла разные стадии. Я хотела убить его. Но быстро поняла, что я не смогу с этим жить и легче убить не его - себя. Ту девочку, что пошла за секретом.
Меня убили. В шесть лет. Аккуратно, без шума, чужим извращенным деланием поиграть.
Было стыдно, страшно, невыносимо.
Вина. Чудовищная, абсурдная вина. Я сама пошла. Я - соучастник. Соучастник своего же уничтожения.
С тех пор я - два человека. Одна носит маску той девочки, умеет улыбаться, шутить, делать вид.
Другая - навсегда застыла на том полу, с разорванной душой, из которой медленно вытекает все: доверие, невинность, способность чувствовать что-то.
Это и есть та самая пробоина. Не дыра в душе - люк. Люк в ад, который открылся в самый жаркий летний день. И я до сих пор иногда в него падаю.
Как нибудь, не так, иначе..
В этот раз чувство совершенно иное, нет злости, нет необходимо мстить, что бы почувствовать что дал сдачи обидчику.
Есть такое поглощающее чувство лживого спокойствия. Или, как я люблю говорить эмоциональный паралич. Как будто тебя избили, тебе невыносимо больно во всем теле, но почему-то ты не обращаешь на это внимая.
Нет мыслей, нет планов, нет сомнений, нет идей. Но при этом нет такого, что я не встаю с кровати или ничем не занимаюсь. В первые недели я не могла есть, меня тошнило. Сейчас огромного желания зажирать горе так и не появилось и приходится заставлять себя есть. А это вообще мне не свойственно.Зато я могу есть одно и тоже и не ныть, что хочется вкусного.
По ночам кажется, что если лягу на этот бок, то буду к нему лицом, если на другой, то спиной. В комнате слишком темно, что бы мозг понял, в какой кровати я сплю. Для меня сейчас самое страшное, это мои сны. Они бывают разные, есть сны в которых я все еще живу той жизнью, есть сны где я рассказываю ему, что я чувствую из-за происходящего и мы начинаем вместе плакать и мне становится легче, есть сны в которых я избиваю его почти до смерти, а потом просыпаюсь в ужасе.
Головой я понимаю, что пройдет время и это станет не так важно, либо просто мое мнение повернется в другую сторону. Но после предыдущего раза мне понадобилось много лет. Я понимаю, что всё зависит от меня, но вступая в новые отношения я решила, что не повторю своих ошибок, но я сделала их намного больше. Я поставила себе внутреннюю цель, что не потеряю эти отношения, пока не пойму, что это конец и мы больше не сможем. Для меня этот момент не настал.
Я знаю, что я тяжелый, упрямый, злой человек. Я всегда анализирую поступки людей, и чаще всего понимаю, из "плохие" поступки. Знаю, что я двойственный человек, я могу врать себе и верить в это, а потом поменять мнение. Знаю, что могу часами говорить, что мне не нравится в близком человеке, а потом встретится с ним и быть опьяненным его обществом, любить и не испытывать ни капли сомнения, что это самый лучший человек на земле. Всё говорили, что ему со мной повезло, а мне с ним нет. Но это не правда. Ему со мной было намного тяжелее, потому что изначально я задала определенную планку, а потом все забрала. А он никогда не обещал мне быть другим. Он тяжелый, но он мой. До конца никогда никому не объяснишь хорошее в отношениях, только плохое легко рассказывать, что бы надуть свое самомнение.
Человек принял меня в трудны для него жизненный отрезок. Решил меня любить. Поддерживал, когда не работала. Посадил себе на шею, ничего не требуя в замен, кроме домашнего уюта. Не было соизмеримой отдачи в ответ от меня, конечно же. Кто бы сомневался.. Но этот отрезок прошли. Плохо, тяжело, но прошли. Решили оставить все дерьмо позади.
Заболела кошка, вложил много денег, но не вложил душу. Пришлось переживать одной. Отстранился и хотел разойтись, умерла 5 июля 2017 го, потеряли часть души. Похоронили на даче, держались как могли. Через месяц вышла на работу. Мне очень помогло отвлечься.
Начала делать какие-то успехи на работе, начала задерживаться. Приходила домой только спать. А он был один, напивался.. Если поменять нас местами, я бы сорвалась намного раньше. Что это за семья такая, где ты один.. Не для этого он хотел жить вместе, что бы быть одному.
12 ноября 2017 го, умер его папа, резко. Он даже не смог попрощаться. На контакт не идет.. Не говорит о чувствах, даже не плачет. Всё держит в себе, потому что мужчина так должен (якобы). Я панике, не понимаю, как сделать что бы ему было полегче. Еле доживаем до нового года. 31 го устраиваю истерику, что больше так не могу. Что не хочу так жить. что устала. Успокоил, поехали отмечать. Он поехал к маме, я сразу к друзьям. Отмечаем хорошо, нет ссор, все счастливы..
Март 2018 мы расходимся. Я съезжаю к ребятам. Очень тяжело, ссора жуткая, но я её уже не помню. Я вообще не помню много плохого.
Середина апреля, он уговаривает меня забрать на машине с работы и отвести туда, где я живу. И конечно я соглашаюсь.
Начинаем переписываться, но о возвращении и речи быть не может.
Май, он пишет всякие приятности, говорит, что будет бороться за меня. Все все будет по-другому и у нас все получится.
Середина мая, мы не встречаемся только переписываемся. Он делает сюрприз, забирает меня с работы и готовит ужин. Я в тихом восторге, но виду не подаю. Такого раньше не было.
Решаем по дружески сходить в кино, после него он так же отвозит меня к ребятам.
Июнь, начинаем все больше скучать по друг другу, переписываемся, внимательны к друг другу.. Начинаем ходить а-ля на свидания, порхаю, счастливая.. Очень много обсуждаем наши ошибки, наши мечты, даем друг другу обещания, которые в итоге мы не выполним. Решаем попробовать еще
Странно, даже не помню когда я это писала.
Как же легко терять людей. С годами, просто получается, что вдруг ты понимаешь, что тебе скучно. Скучно пить, скучно гулять, скучно смотреть телек, скучно просыпаться с утра, скучно дышать. И с тобой людям просто становиться скучно и они растворяются. Растворяются медленно, но в конце концов бесследно. Иногда ты просыпаешься, вспоминаешь, что у тебя есть друзья, но они уже просто прозрачные тени твоего прошлого. Никто не любит друг друга, как несколько лет назад. Никто не стремиться потратить на тебя время. И ты не стремишься тратить это же время, не только на них, но даже на себя. Грустно смотришь на неё, которая радовала тебя многие годы своим присутствием и понимаешь, что от неё почти ничего не осталось. Потому что Ее любовь ее съела, разтерзала и не оставила ничего хорошего. Просто тряпичная кукла набитая землёй. Ей не хватает всего и она ничего с этим не делает. Она даже не разрешает тебе помогать ей. А более того, она не помогает тебе, когда ты на прямую Ее умоляешь, упрашиваешь ее со слезами на глазах.
Какая же жизнь все таки странная штука. Живешь никого не трогаешь, собираешься найти работу, что бы продвинуться в жизни. Хочешь что бы к 25 годам тебя можно было прогуглить и готовишься к тому, что будешь пахать огромные поля информации.. Получать знания и навыки для развития, а вместо этого влюбляешься и ничего тебе больше не нужно.. Ходишь по облакам. Радуешься солнышку и не можешь выкинуть из головы только одного человека. Доверяешь ему больше чем себе, становишься мягкой и честной.
Начинаешь реже видится с друзьями, но не из-за того, что ты их больше не любишь. А потому что ты не помнишь, что в этом мире есть еще кто-то кроме вас двоих.
Все эти странные отношения меня пугают. Не было цветочно-букетного периода.. Как рассказывают многие. Просто встретилтись и начали жить вместе. Сразу чувствуешь, что как-будто бы у тебя уже есть маленькая семья. До того момента, как ты понимаешь, что все таки ты живешь с незнакомым для тебя человеком и в чужой квартире. Не знаешь, что можно брать и что можно делать. Хотя тебе сразу разрешается все. Это свобода и какая-то лживая независимость опьяняет.
Все так странно. Даже не знаю почему так грустно. Очень страшно, что все пошло слишком быстро и что перескакивая через определенные стадии становления отношений можно потерять что-то важное. А с другой стороны, сразу же понятно как ведет себя человек в "семейной"" обстановке.
Неужели я настолько глупа или наивна, что зная человека два с лишним месяца, уже внутри себя готова прожить с ним всю жизнь и родить ему троих детей?
Понятно, что будет и что-то обидное. Но есть готовность все это преодолевать. И преадпалвать не одной, а с гигантской поддержкой с его стороны. Но за все нужно платить.. И с моей стороны необходима такая же глобальная поддержка. А вдруг я не смогу?
Крутиться в голове все время.. Все время крутиться в голове высказывание: "Из двух любящих один любит, а другой позволяет себя любить" И это меня всегда раздражало. Если я считаю, что я люблю. Значит он позволяет? И на оборот! НЕТ! ХОЧУ ЛЮБИТЬ И БЫТЬ ЛЮБИМОЙ!
Столько тараканов накопилось и не хочется ни на кого их выливать. Не хочется быть одной из тех дур, которые все время болтаю о своих мальчиках. Но как же по другому с этим справиться? Ведь никто и никогда не поймет тебя до конца, поэтому и дельного совета дать не смогут. Никто из них никогда не узнает его как я. И я не откроюсь своим друзьям с тобой стороны как ему. Все так шатко и хрупко.
Как жаль, что нельзя хоть иногда читать мысли. Или хотя бы до конца понимать что чувствует к тебе другой человек. Так тяжело ходить в темноте на ощупь. Хотя в данной ситуации наверное ходишь в яркой светлой комнате с прищуренными глазами.
Самое страшное в том, что чем выше летаешь, тем больнее падать. Может тогда и не стоило начинать летать? Столько лет без полетов. Моно еще столько же и по матушке земле побродить. А с другой стороны нельзя так думать, потому что любая боль стоит этих прекрасных полетов. Еще и при вероятности того, что полет никогда не закончиться.
Так хочется заглянуть хотя бы на годик вперед, что бы узнать. Будет ли так все хорошо.
БУДЕТ! МОЛЧИ ДУРА! И ИДИ СПАТЬ!
Если есть существование после смерти и все таки люди не изчезают в небытие, неужели наши близкие, родные и друзья смотрят за нами? Неужели, когда я пью лишний стакан или ругаюсь матом или что-то на много хуже, они все видит? И продолжают меня любить? Забывают ли они про наши грехи, как с годами забываем мы? Это одни из немногих мыслей, которые заставляют вести себя лучше. Но все таки это странно на такой платформе строить свою жизнь. Быть хорошим для не живых.. Потому что, а вдруг.. Из-за страха. А страх это плохо. Или это просто желание быть таким, каким как ты думаешь им было бы приятно тебя видеть.
Как бы все было по-другому, если бы некоторые люди нас не покидали. Время проходит, а они всегда с тобой в твоей голове. И иногда так хочется попросить прощения за то, что ты мерзота.
Когда нибудь, рано или поздно и мы узнаем, как это быть там где нас нет.
[700x700]
Время шло и оно имело значение. Ветер переминился и начало веить скукой. Они больше не видятся каждый день. Им не о чем говорить, они почти чужие люди. Вот и не было этих десяти лет рука об руку. Другие ценности? Повзрослели? Брехня! Просто переменились, переменились они, чувства, обстоятельства и ветер. Слишком много потерь, слишком много совместных препятствий-иногда они не сближают. Никто не считается с чужими чувствами.. Никто не узнает, когда другому плохо, да никто и не обращается за помощью и поддержкой к друг другу, а то тебя могут принять за эгоиста, соплю или что еще хуже - другом в беде и растрепанных чувствах. А такие друзья никому не нужны. Нам нужно веселье, тусовка, адский угар, наркотики и алкоголь, хлеба и зрелещь, грязи-грязи да побольше!!!!!
Вы просто ничего не понимаете. Ведь я-это самое главное! У меня должно быть все самое лучшее. Лучшие друзья, лучшая работа, лучшая любовь и побыстрее!
[431x604]
Ну что? Теперь становится понятно, что никогда не будет так, как ты это видишь. Двадцать два, а меняется только вес и цвет волос. И конечно де виноват только лишь ты сам. Пора вставать. Пора просыпаться мертвый человек. Жаль, что многое ушло в пустоту. Зря тратили время. Ну наверное так и должно быть. Слишком много жизненного застоя. Все движется, кроме тебя. Проходит мимо. Много громких слов, много словесных войн, но ни одного действия, подтверждающих твоих слов. Только и умеешь, что учить других, винить других, жалеть других и проживать с ними жизнь. А ты? Как же ты? Они тебя не спасают, не помогают тебе. Прячешься за идиотскими книгами и сериалами! Конечно.. Это намного легче, чем встать с кровати, которая между прочим уже как пол года треснула под твоей тушей!!! И даже злость не помогает что-то менять. Это уже не апатия, не депрессия, а долбоебизм какой-то! Иди! Встань и иди!!!!!!!!!!
Все одно и то же. Одни и те же вопросы. Одни и те же ответы. Одна и та же безысходность.. а что самое страшное ОДНИ И ТЕ ЖЕ ЧУВСТВА!!!!
Как это все заебало!
Если не у тебя, то у других.. Почему все не может быть просто хорошо? Вы что, блять!??? Все мазахисты!! Всем мучатся нравится!?? ВЫ чего??? Хотите быть счастливыми? Так будьте) иЧто за хуйню все творят.. Ебаные сопли! Подними задницу и начни наконец-то жить!!! А ты все ноешь!!!!!! Пора делать что-то сумашедшее!!!!
Все слишком просто!!! Надо наконец -то перестать врать себе! Решить чего ты хочешь и гнуть эту ебаную линию!!!!!
Бесит меня это! Все это!!! Раздражает!!! Вся эта ебаная ситуация.
Все. Решил однажды для себя , что она с тобой рядом. Так будь себе верен! Держись этого. Все.У меня закончилось терпение! Я больше не могу!
Я то что тут??
Я так больше не могу. Я гребаный собственник! Я не люблю делить людей! Мое значит мое! И душу я всех этим!!!! А потом кидаю, когда ко мне люди привыкают!)
У тебя таких как я много.. Маша , Даша, Саша Хуяша ,... Плюс одна .. минус.. Похуй.. Вот и живи как жил!
У меня не хватает нервов на такие отношения. Я все время чувствую себя или виноватой или беспомощной. Я НЕ ЛЮБЛЮ ТАК СЕБЯ ЧУВСТВОВАТЬ!
И эти званки по вечерам в истерике!!! Да ц меня от них сердце кровью обливается. я спать после них не могу.. А у тебя на утро все уже хорошо..
Трус ты! Трус! ТРУС! ТРЯПКА! СЛАБАК! Эгоист! Хамло! Тюфяк! ИДИОТ!!!! НО САМОЕ СТРАШНОЕ, ЧТО ТРУС!
Я для тебя пойду на многое. Ты на меня ни на что.)
Не знаю понимаешь ли ты меня! Но когда.. Нет ЕСЛИ меня поймешь.. Возвращайся. Я буду ждать!
Время не имело значения, они просто шли. Подойдя к знакомой зебре, они молча ждали зеленый свет. Так обидно, столько дней проведенно вместе, а им даже поговорить не о чем, но это их не волнует. Им просто хорошо весте. Хотя одна из них часто творит безрассуддства. Иногда ей кажется, что это самое прекрасное дело на свете.
Но вот завязывается что-то, в отдаленном похожее на разговор.
-Он меня не любит. (Так она ноет уже на продежении почти 10 месяцев)
-Меня то же. И что? Ах-ха-ха.
-Но я то его люблю.
-Да ладно тебе. Будет еще столько людей которые не будут нас любить. И если он не любит так, как ты этого хочешь. Это не значит , что он не любит тебя во все.
-Ну конечно! Сама в это веришь? Как там у вас с Вальком?
- Ну так себе..
-Что опять?
- Да ничего. Не думай об этом.
На улице уже темно и давольно прохладно. Одна рука мерзнит всегда больше чем другая, так как они курят. Так проходят почти все их вечера. Но им никогда не становится от этого скучно.