Любовь, конечно, банальная штука, но как тонизирует, как вдохновляет! Аналогично - апрель, солнце, слякоть, ветер, шампанское, минор, дуб, рябина, тополь и липа, утро и жаркий полдень, лучи и безглагольность. А ещё - в порядке исключения из вещественности - окно. Там был динный коридор, в котором горела толко одна жёлтая слабенькая лимпа, отражавшаяся в оконно стекле на другом конце тёмного променада. Будто свечка. Уже двое суток хочу приехать, и подать сигналы в ответ - вдруг ответят?

Александре Захаровне 87 лет. Она почти полностью глухая, неадекватная и относится к той категории старушек, которых, когда они вдруг не дают выйти из общественного транспорта или привязываются с какой-нибудь чушью на улице, хочется убить об стену. Но в нашем случае у Александры Захаровны aka Бабуся есть ещё две вещи: перелом дистального матефиза правого предплечья со смещением на всю ширину костей (лапка как у крота) и платочек. Перелом два раза мучали закрыто, и вот теперь решили наложить три спицы по Елизарову со скобами. И вот Алекснадру Захаровну везут на операцию. Она молчит и подозрительно оглядывается по сторонам. Поняв, что на неё надевают бахилы, пытается помочь. Её перекладывают на операционную койку и вдруг раздаётся вой - "платооооочек!". Да, забыли на койке. Отдаю в руки. Алекснадра Захаровна хватает его здоровой рукой и не выпускает почти до конца операции. Антисанитария? господа, о чём вы? кроме старшей сестры и хирурга руки вообще никто не моет.
Бабуся несколько раз приходит в себя, хотя операция идёт идёт час с небольшим. Кажды раз очень приятный и вежливый анастезиолог проверяет, как там тянет наркоз, простым способом - приняхивается. Тянет хорошо. Бабушку качают анальгетиком, но к моменту фиксации полуколец на вытяжение она протяжно воет "бооооольнааа". Слава Богу, тихо. Руки от такого должны, как мне казалось, дрожать, но не дрожат. Всё-таки час в просвинцованном фартуке (я с ещё одной практиканткой настраиваем ПХР, ибо всё под контролем) доводит до полнейшего похуизма. Громко играет русская попса: "Ну а кого мы любим, с теми никогда не будем." Давайте убавим, а? Действительно, давайте.
Всё, бабусь, собрали. В Александру Захаровну вливают ещё кучу гадости и пытаются уточнить, насколько больно. Бабушка смотрит глазами загнанного кота. "Я лет в 60 пистолет куплю, нормальный, не травматику, и застрелюсь нахуй," - с ласковой улыбкой говорит анастезиолог. Старушку вообще всем жалко. Вкладываю в руку платочек. Старушка мгновенно стихает. Рентген - всё идеально, полчаса реанимации, палата. Да, да, тут твой платочек. Жалко, она мне про него не расскажет. Может, любимый, уходя на фронт, подарил, может, от мамы остался, может, муж из Венгрии привёз. А может, просто как плюшевый мишка. В общем, было в нём что-то такое, что можно ему было сказать "больно", и болеть сразу переставало. И в том, что анальгин и морфий с платочком не сравнятся, я уверен на все сто.

* * *
«Письмо из Белой армии»
Начну без прелюдий – у меня
есть теория одна.
По ней моря,
Вобравшие в себя и реки, и озёра,
И небосвод, и ураган,
И грустные людские взоры,
И кровь из наших белых ран –
Так вот - моря, и всё, что в них впадает,
Нужны затем лишь только, чтобы
Войти как облако на небо,
и там, в порядке первых проб,
полить дождём гортензии в твоём саду левадском.
В остальном – у нас почти нет хлеба,
И комары кусают адски.
Но ничего – вполне достойным кажется служенье
Тебе – и саду твоему.
Скажи – там до сих пор растут гранаты? Так разыгралось вдруг воображенье –
ты помнишь, когда тебя художник тот изобразил у портика с гранатом?
Я помню – солнце, море, ты как центр – ясней солнца. В углу – латы,
И столик – там гранат.
Всё, дописать сегодня не успею, сейчас снимаемся – и к чёрту, на восток.
Скажи только – всё так же зеленеет той астры свеженький росток?

Как же всё-таки трудно, даже знаю досконально правду, идти по жизни, всегда её держась, как сложно ломать привычки и стереотипы. Звонить профессору Дуброву можно только стоя, а вот для разговора с рядовым хирургом можно со спокойной душой сесть.
Пока смотрел в окно - во дворе остановилась ярко-красная "Дэу-Матисс". с нетерпением ждал выхода блондинки\мелированной брюнетки в непременных сапогах, или огромного качка (после выхода машина приподннимается на рессорах сантиметров на десять. А вот и нет. Китайчик, маленький и шустрый, ловко выскочил из своей машинки и быстрыми шагами полетел буквально к факультету. Грант получил, не иначе.

До чего же тоскливый, и вместе с тем, красивый месяц. Не зря ведь, у Пастернака, у поэта, писателя, - "достать чернил", а не пузырь с горячительным, творить ему хотелось. Половина Пастернака февральская, половина - августовская, и обе грустные.
И хочется мне в феврале думать, и думаю я субъективно, как никогда. Нехорошо, конечно, после Пастернака сразу о себе, но, волею издательств, как минимум в одном направлении у нас нет посредников в общении.
В общем, со всеми возможными оговорками, я думаю. И думаю я об этом феврале, о ней, стоящей в "пальтеце" под капелью, ждущей... то есть, ничего не ждущей, простите, и негде нею Опять же, февральско-апрельское развлечение - радоваться невозможности. Нет, ну правда, каким бы не был человек, к маю он перестаёт радоваться самому факту того, что можно просто любить, и переходит к режиму "побабамбабам". В одном тигле, да-да.
* * *
Февраль – чёртов месяц – прожить, да невозможно.
И - сесть на пол, раскинувши вокруг листы.
Влюбляться – так влюбляться, красиво, безнадёжно,
Как безнадёжны лётчики с боязнью высоты.

Февраль простит, поскольку беспристрастен,
Немые руки, пустоту утра,
Иссиня-чёрные без света вечера...
Пойду на улицу. Там – глупо, но необходимо – ясень.
Чудная ты, февральская пора.

Вот было на свете два объекта - балерина Лепешинская и рука Бондарчука. Объект 1 умер, объект 2 - слегка сломался. Время жизни постов про Лепешинскую на Рамблере - 2 часа, про Руку (чего уж там стесняться, сразу видно - значимая вещь) Бондарчука - сутки.
Вот не понимаю я ничего в балете. Ну ни капельки, и не очень-то его люблю (наверное, оттого, что не понимаю). Но про Лепешинскую почему-то слышал. Почему-тол знаю, что она была одной из лучших балерин мира, что она была символом русского балета etc. А вот Бондарчук? Кто, простите? Вот оно самое, что сверкает лысиной, как залупа конская на солнце? А-а, как же, а сколько всего великого успела натворить его рука... Господи, да если б он хоть был рекордсмен по длительности онанирования и сломал руку, стремясь к очередной вершине... А то, извините, сутки освещать перелом чьей-то второсортной искусственной вагины - это перебор.
А дальше - пусть идут лесом путин, медведев, мудаки в Греции и манифестанты на Дальнем Востоке (хотя разницу между мудаками и манифестантами, всё же, оговорить надо)...

А я хочу финал. Не унылое эмовеноиссечение, а финал в смысле заврешённости и конца, обрыва всех нитей и уз. Я хочу, как Роланд Бретонский, уйти со смертельной раной из битвы, лечь у родника, лицом к небу, и уходить, пока кровь моя соединяется с водою реки и течёт к бесконечному океану.

Да, биения головой - залог долгой и счастливой жизни. Очень хочется сделать рефрен, что все уже для себя всё давно решили, но, пожалуй, не буду.
И ходим все, вроде, по одной земле, а только я ищу (конечно, самодовольно звучит, но ведь правда), кому бы помочь, а ВВ со товарищи - где бы спиздить и распилить. И масштаб у этих мерзавцев больше тысячекратно. Писать "мудаков" не хочу, ибо кол-во моих пч недостаточно, чтобы обеспечить красивый уход на нары.
Застрелиться нахуй - кому пишу? Надо было уж тогда на жж идти и нести слово божие люду неразумному, которому оно нинахуя не сдалось, ибо пыво есть, скамейка есть, что\куда ввести есть - а больше и нех. Не-не, нех. А на лето - в Турцию. И неебёт.
Так и живём, любезные Аллах Саваофович, так и живём...

Думал много о мире, о сущности жизни, о целях и задачах, о концепциях бога и бытия, в роли человека в спектакле человечества. Потом с размаху ёбнул дверью о голову. Три раза. Полегчало.

Я хочу идеально структурировать текст и написать всё, что могу. Связно. не торопясь от желания спать, выльяжно. Много, наверное, смогу. Но не буду. И никто не будет. Закон неприложности знания - сложно выражать глубокую мысль.
Ну да не об этом. Давайте кратко. Давайте так - у нас будут святые для каждого министерства. Церковь святого Бенкендорфа Непорочного?

У меня есть странное желание сказать, что говорить, по-сути не о чем. Все, кто хотел узнать - узнали или узнают сами, все, кто не хотел и не хочет - останутся глухи. В нашем мире вообще слишком мало обязательного знания. Тупого и неоспоримого. Чтоб за незнание прилюдно пороли на площадях.
Не подуймайте, что я знаю какую-ту абсолютную истину. Просто то знание, которое должно быть абсолютным - это как раз всё, связанное с пониманием отсутствия абсолюта, чёрного и белого. Потому что не понимают люди, что новости - это те же "тени на стене пещеры". Понимать это можно, и не читая Платона (я вообще накнулся вчера в учебнике в виде цитаты, оказалось, известная), но пример очень хорошо запоминающийся.
Кстати, по поводу новостей. Родной второй канал недавно назвал CNN необъективным в своих оценках. Рядовая ситуация? А хуя с два. Блядское РТР, госканал, который во время ГКЧП показывал "Лебединое озеро", потому что обосрался жидким поносом от страха и не знал, кого же прикрывать, так вот, эта шмайка чмошников будет в чём-то обвинять CNN, которое вообще единственное в мире освещало тот самый ГКЧП.
Не очеь мне хочется комментировать и ситуацию в Осетии - противно. Например, знаете, почему нам в новостях советских кажут только вице-премьера и президента Ю.О., а светлые лики ответсвенных за безопасность - минобороны и главы КГБ - остаются за кадром? О, да потому что это глубоко законсперированные коренные осетины. Итак, встречайте - Анатолий Баранов, экс-глава ФСБ Мордовии, а теперь - глава юо-КГБ. Василий Лунёв - тоже свой, осетинский, глава мионобороны - бывший военный комиссар Перми. Секретарь Совбеза - Анатолий Баранкевич – бывший заместитель военного комиссара Ставропольского края.Премьер, кстати, Юрий Морозов – тоже мне, осетинский сепаратист.Вот за такое, блядь, право югоосетинского народа на самоопределение погибло 92 наших парня, а ещё 741 был ранен. Вот они, притеснённые военные комиссары.
Но, к вопросу о гражданской позиции - инфа эта не моя, а взята из статьи Юлии Латыниной, читало её полинета, все уссывались, но никто, и я с ними вместе, не пойдёт на миттинг протеста. Зассыт, лень, стыдно в компанию с нацболами, неэффективно - в общем, найёдм всегда как отмазаться.
Стыдно мне, блядь, за нашу родину и за себя. Ох, как стыдно. а вам?

Жило было мудило.
Мудило, дабы головной сифон не распирало от избытка умных мыслей, писало дневник.
Ну и хули, как говорится?
А дело в том, что у любой низкобюджетной шняги должен быть сиквел. Который, ясен хер, и поразмашистей должон быть, и актёров побольше.
Но у нас кино концептуальное, с экивоками в сторону Линча. Посему - начинаем.
Итак, горячая, но занудня повестка дня - война с Грузией. что думаю? Думаю, что гадость и ложь, но спорить с пеной у рта не намерен - наспорился уже. Думайте что хотите.
Заодно не буду комментировать и общий непорядок в родном государстве - как говориться, что в жопу-то орать.
И про людей наших - и умных иногда, но без искры в глазах и в мыслях.
И вообще - лучше молчать.
А склады на Украине горят, потому что комчасти знает главвоенпрома, и чтоб тот, сцуко, мог нахуярить пбоеприпасов на всю сумму производства, жжёт их каждый год как сено.
Всё, блять молчу, затрахали.

Хочу написать рассказ. Не просто абы как, а вот такой чтобы было весьма определённое название - что-нибудь, в общем не смешное, но навевающее смутную улыбку - "Свирепый студент", "Десятка и рояль", "Неотаксидермисты(с)".
И так написать, чтобы очень лично, чтобы из-за каждого сюжетного поворота коварно выглядывал дяденька с аккуратными куннилингвистическими усиками и подмечал: всё как он и говорил. Чтоб был неясный, поражающий финал, в котором главный полузлодей говорил одну коротенькую фразу, уничтожавшую всё что было ранее.
Хочу вальсы Стравинского. Не "Петрушку", не "Карнавал животных", трясца их мать, а вальсы.
Хочу кофе. Ристретто, эфиопский, венская обжарка, горячий, много сахара, чашка фарфоровая, китайская.
Во исполнение всего этого надо только оторвать жопу от стула (для рассказа - открыть Ворд" и сделать. Слабо. Пас.

Наверное, странно для косящей под западника реинкарнации Обломова, которой я по сути дела и являюсь, но всерьёз считаю Стивена Кинга, предельно американского писателя, одним из мировых классиков. Причём не в том смысле, в котором считают классиками Дюма-отца, Купера, Скотта - первопроходцев масскультуры, а именно как классика – «вкладчика», принесшего что-то новое в литературу, как Карамзин, Пушкин или Фет.
Дело в том, что Кинг первый в литературе написал в жанре реалистического натюрморта. Трактовать это следует в прямом смысле – «мёртвая природа». В конечном итоге Кинг пишет не о пришельцах или эпидемиях супергриппа, он пишет о людях и об их взаимоотношениях. Но в то же время, как и, к примеру, Лермонтов в «Герое нашего времени», облекает психологический реализм в формочку приключенческого романа.
Просто? А вот и не так, ибо не правильно.
Любое описание просит движения, а в противном случае становится очень статичным. Именно за счёт динамичной картинки леса Пришвин оставил далеко позади всех прочих литературных «лесников». Но вот Кинг – дотошный, пытливый автор, хочет погрузить читателя в американский мир, как Пушкин – в мир Онегина. Да вот только нет в быте простых тружеников США балов, не «обшикивают» они Федру и Клеопатру, не наскучили им ещё шампанское с трюфелями. А быт-то инересный, быт-то необычный, стоящий того, чтобы о нём рассказать. Но почти всем американским классикам – Фолкнеру, Драйзеру, Сэллинджеру, Хемингуэю – приходится избегать деталей , выстраивая огромные тома на черно-белых взаимоотношениях, финансовых перипетиях или психологическом анализе. Быт слишком накопителен, чтобы придать ему действие, ведь не описывать же, в самом деле, как тётушка Маргарет собирает статуэтки собачек в течение 47 лет – будет тяжеловесно и слишком уж педантично.
И тут Кинг придумывает великолепный ход – пусть суть вещей будет раскрыта в действии, обратном созиданию – разрушении. Разлетаются под пулями регуляторов те самые статуэтки, заботливо расставлены на столиках и каминах, скрип старого велосипеда приобретает эпическое значение, заметны становятся все мелочи, обычно принимаемы за должное, когда мы смотрим на мир глазами героев кинговской версии «сказки о потерянном времени» - «Лангольеров». Быт, раздавленный и разрушенный, живописен, как никогда. Именно поэтому лучшие произведения Кинга апокалиптичны, предельно деструктивны, порой даже излишне. Кровь жертв – основа для ярких красок мастера, которыми он создаёт своё полотно жизни.
Лучшим представителем этого реализма по Кингу служит, без сомнения, «Противостояние», который я – персональное мнение – считаю лучшим произведением автора вообще. Обратите внимание – роман абсолютно эпичен, причём в «современном» виде – с противоречивыми чертами героев, с нагромождением сюжетных линий, с развязками событии, диктуемыми не моралью или авторской волей, а логикой описанного автором мира.
Кстати, в формально главном труде Кинга – цикле «Тёмная Башня» это приём используется уже практически в открытую, на прячась под action – мир приобретает всё более яркие краски по мере разрушения лучей.
Дзззинь.... Урок ангицкой литературы на сегодня окончен, можете расходится. А вас, Коффи, я попрошу остаться.

Опять подумал... надо завязывать.
Так вот, подумал. Подумал, что надвигающееся счастье, заработанное бессонными ночами, будет вечным - нет поводов ему рушиться - и будет постепенно меня отуплять. И тут мудрый голос сказал: "Хуюшки, не позволят."
Да-а, я не стану счастливым дураком. Но это ничего. В конце концов, можно ловить счастье, к примеру, в софизмах. Знаете, есть такие факты, с которыми все спорят, потому что они слишком очевидны. Ну например, что Леонардо да Винчи - гений, что фильмы Чарли Чаплина никому не превзойти, что Моника Белуччи сама по себе - произведение искусства, что мы сами создали Бога и убили его. Странное счастье - рассказывать незнающим об этих фактах
И это ещё без учёта "солнца в холодной воде", без тумана над полем, без пьянящего воздуха гор. Счастье есть. Надо много кому за что сказать спасибо - Пушкину и Бродскому за эту чарующую речь, крепостным зодчим и сталинским архитеркторам - за недоампир родного села-переростка, далёким губам за первые поцелуи, памяти за способность забывать, дождю за то, что он идёт, когда ему вздумается, и никак иначе. Так что радуйтесь - мементайте морю.

Настроение сейчас - бескайфовое

Некоторые поразительные явления жизни, увы, проносятся мимо нас, как чудесный пейзаж за окном скорого поезда.
День был муторный и двигался рывками. Я предпочёл присоединиться к гуляющим уже под вечер, ближе к десяти часам. Пока друзья-товарищи собирались на выход из "Якитории", я вышел на свежий воздух. В паре метров от меня стояла влюблённая пара и целовалась. Ему - около 25, ей - наверное немного меньше. Он не то чтобы красив, но с очень правильными чертами лица и отлично одет, спортивно выглядит. Не буду зарекаться насчёт сексапильности, но похоже, с ней всё тоже в порядке. Она - сильно ниже его ростом, очень тучна, лицо исходно красивое, но одуловатое. "Ну, всякое бывает", - подумал было я, и тут он оторвался на минуту от поцелуя и посмотрел на неё. И я готов поручиться собственным разумом за то, что это был самый влюблённый взгляд на свете.
поймите меня правильн - я вовсе не собираюсь разводить сантименты, но согласитесь - было бы глупо просто посмотреть мимо.

Странно...
Похоже, все вокруг - марсиане. Алиены. Нет, не поймите неправильно - есть очень милые. Некоторые даже -возможно - хорошо ко мне относятся. Да-а, так и есть, признают заслуги - есть что, как говорят. Не факт, не факт...
Всё очень просто - например, почему никто никогда не может понять написанное? Вчитаться в слова? Я поэтому не могу читать Пришвина, к примеру, - слишком много ощущений, чтобы пропустить их через себя. Я не могу менять своего мнения раз в месяц.
Зато Она есть. Да-а, это ещё ничего незначит, но Она существует. Она что-то понимает - не всё, но главное - хоть одно слово, жест, взгляд, вздох. Это вредно, ибо рушит мой цинизм, но хорошо, ибо приятно, а рушить уже и так почти нечего.
Дорогие мои алиены! Я знаю, что проблема не в том, что я как-то уж особенно отличаюсь от вас и не в том, что я чувствую себя пустым местом. Нет, к счастью, дела обстоят наоборот. Но всегда стоять на ДРУГОЙ стороне пропасти - это очень страшно. Я не предлагаю вам сюда идти, но, хоть иногда, дочитывайте строчку до конца.

Я думаю.
Я думаю, что утопающий в зелени квартал пятиэтажек выглядит сексуальней женского лобка.
Я думаю, что грусть – это не следствие, а цель.
Я думаю, что любовь убивает необходимость стандартизировать, повышать энтропию отношений.
Я думаю, что солнце освещает сейчас тот же мир, что и столетия назад.
Я думаю, что шесть миллиардов китайцев – это мистификация.
Я думаю, что лица в толпе уже начинают повторяться.
Я думаю, что ветка способна чирикать и без воробья.
Я думаю, что биение в стекло есть лучшее ему применение, чем разрезание вен.
Я думаю, что корабль без экипажа, но под парусами – явление будничное.
Я думаю, что страх – это хруст песка на пальцах, ищущих вслепую чью-то руку.
Я думаю.

Дети определённо стали циничными. В рамках данной заметки детьми считаются особи вида Homo sapiens sapiens в возрасте от 5 до 12 лет. Помимо всяких косвенных признаков - обилия мата и пошлятины в детских играх, что присутствовало и в моём, и в мамино-папином, а, возможно, и в бабушко-дедушкином детстве, проявляется это гибелью воображения.
Проходя на днях мимо стайки детишек лет эдак девяти, играющих магнитофонной ленстой, я услышал странную фразу: "Давай обмотаем эти ветки плёнкой, и будем считать, что это шалаш". Будем считать...
Прошло не так уж много годков, с тех пор, как ваш покорный слуга сам мастерил шалашики из подручного мусора, но что-то мне подсказывет, что я бы озвучил мысль иначе: "обмотаем ветки летной и это будет шалаш". Отмотка истории лет на двадцать назад привела бы к таким словам: "А сейчас давай строить шалаш" (из той же ленты). Тридцатые-сороковые - бабушки-дедушки бегают ещё по двору с игрушечными сабельками. Магнитофонных лент нет, но есть, к примеру, лента шкива с разбомбленного фрицами завода. Эти дети вряд ли вообще что-то объясняют - кроме собственного воображения и парочки романов Жюля Верна в библиотеке никаких развлечений нет.
Вообще, как то измельчало окружение - и одиночество уже ограниченно колличеством посадочных мест, и смерть из страшной или героической превратилась в серо-осклизую будничную тварь. И жизнь уже приобрела провинциальный говрок.
Тьфу, нехорошо так в шестнадцать годов-то выебываться на мир.

Страшное слово - интеллигенция. Худощавое, очкасто-дрожащее, или напротив - наполненное разрушительной силой мысли существо, её особь - интеллигент. Это слово не имеет ясного определения - понимать ли под интеллигентом представителей интеллектуального труда или всех, кто соответствует "интеллигенстким" нормам поведения? А если это соответствие чистая формальность? Вроде "извините, у вас молния на налстуке расстегнулась".
Никогда не чувствовали двусмысленность ситуации -когда вы сидите погожим весенним деньком в полупустом троллейбусе и мирно беседуете с подругой о французской кухне или о поэзии Петрарки, а с сидения перед вами, развернувшись всем корпусом и сальным загривком одновременно тучный старикан требует - грубо и ультимативно - чтобы вы "замолчали немедленно, ибо шуметь в общественном транспорте в Москве нельзя. Из деревни что ль приехали?". И вот хочется сказать - "А вы головку набок наклоните, а то лысина блестит, как залупа конская на солнце, мне отсвечивает", но интеллигент-очкарик в душе выползает с требованием "прекратить мелочную базарную свару". Приходится скривить рожу и заткнуться.
Совет на будующее - отвечать так: "Я не буду называть вас старым мудаком - я не хочу вас оскорблять, но вам лучше поворотить свой взор в противоположную сторону. Я так же в последний раз образаюсь к вам с интеллигентным призывом - закройте пасть".

Блоггеров лиру, как, впрочем, и любого другого онлайн-дневника, можно с чистой совестью причислить к шизоидам. И вправду - кто ещё отличается такой настойчивой цикличностью? Проверяем случайный дневник в субботу - у всех "спал сутки". В воскресенье - "классно побухали вчера с друзьями" - с детальными описаниями кто где отрубился, наблевал, с обсуждениями "до какого кто помнит". Воскресный день также принесёт нам коллективный заголовок "вот это сушняк", несколько выложеных в специальный альбом с названием типа "гУляКи йОу)))" - как говаривал классик, это не лица, это морды - перегаром пахнет даже от фотографии. А в понедельник всё это недоопехмелившееся быдло будет ползти на работу, толкать вас в транспорте, херово обслуживать в магазинах, материться на улице с непередаваемой громкостью - в общем, создавать родную среду обитания.
... И в награду мне за такие речи,
своих ног никто не кладёт на плечи.
Иосиф Бродский