– Расскажи мне о боли, человек... – тихий голос звучит словно со всех сторон одновременно. Сконцентрироваться на нем не позволяет боль, волнами разливающаяся по всему телу. Сейчас для тебя ничего не существует, кроме нее. Она повсюду; она все, что у тебя осталось.
– Расскажи мне о боли, человек... – и снова этот голос – спокойный, плавный и даже, может быть, нежный. Не женский и не мужской, скорее детский. Легкий и звонкий. А что ты знаешь о боли? Что ты можешь рассказать о ней? Сейчас все вокруг и есть боль. Ты – это она. С трудом открываешь глаза. Темнота светится серебром. Над тобой раскинулось усыпанное звездами небо. Их так много, и они так близко... Протяни руку – и коснешься света, пылающего сквозь глубину времен. Ты это и делаешь. Тянешься к ним. Чувствуешь, как постепенно отступает боль, оставаясь только эхом, почти затухающим отголоском когда-то сжигавшего тебя пламени. Так странно. Ты уже привык к ней. Что будет сейчас? Ведь ты – это она. Что будет с тобой без нее? Будешь ли ты? Закрываешь глаза. Воздух пахнет приближающейся грозой и травой. До твоего слуха долетает тихое пение, голоса, про которые ты даже не можешь сказать, человеческие они или нет. Нежные и бестелесные. Они вплетаются в шелест ветра и улетают ввысь, к звездам. Туда, куда ты все-таки не в силах дотянуться.
– Расскажи мне о боли, человек... – голос, который ты уже слышал, теперь ближе, чем раньше.
– Боль... Она живая. Она есть. И иногда она – все, что у тебя остается... – тебе кажется, что ты шепчешь, но слова подхватывает ветер, как ту песню, усиливает и уносит ввысь. Садишься на теплой, чуть влажной траве и поворачиваешься в сторону голоса. Мальчишка лет пятнадцати, высокий и худой, жилистый. На нем джинсовые шорты и красные кеды на босу ногу, расстегнутая шелковая рубашка. Он стоит, прислонившись к стволу гигантского дерева, руки в карманах, с любопытством разглядывает тебя. В его серых глазах ты видишь отражение Вселенной. В этом странном месте он кажется чужим и своим одновременно. Его белые волосы почти нежно трепет ветер. Убираешь упавшую на глаза челку. Где ты?
– Даже сейчас? – ты не сразу понимаешь его вопрос. Мальчишка подходит к тебе и протягивает руку, помогая встать. Сжимаешь его теплую ладонь. В ней столько силы, сколько не может быть в подростке. Колени дрожат, и ты не отпускаешь его. Смотришь поверх его головы на раскинувшуюся за вами отливающую серебром долину.
– Знаешь, это самое страшное, – пытаешься улыбнуться, – когда все, что ты помнишь – боль. Что остается тебе, когда она уходит? Ты не знаешь, что делать. Кто ты без нее? Я слишком долго жил своей болью…
– Я не понимаю. Я столько всего видел, но я не могу понять. Как можно бежать от боли? Как можно желать ее? Как может она быть всем? – он хмурится. – Расскажи мне о боли, – в голосе его настойчивость и твердость.
Рассказать? Улыбаешься. Это невозможно. Боль у каждого своя. Она индивидуальна. Она бесконечна. Она просто есть. Ты помнишь свою... она столько лет была частью тебя. Боль и злость. Они толкали тебя вперед, не позволяли все бросить. И месть. Да... Для тебя ничего не существовало, кроме них. Три компонента твоей жизни.
Боль. Злость. Месть. Без расстановки приоритетов.
– О ней невозможно рассказать. Она всегда разная. Ее просто надо испытать, – он берет твою вторую руку и с силой сжимает. На секунду ты боишься, что он сломает ее.
– Покажи мне.
– Ты уверен?
– Да.
Закрываешь глаза и стискиваешь зубы. Тянешь его за собой в глубину лабиринта собственной памяти. Когда все началось? Когда боль стала единственным доказательством того, что ты еще жив? Когда твой счастливый светлый мир перевернулся? Когда Она оставила тебя одного…
Она стояла на коленях на холодном кафеле, держала твои ледяные руки в своих теплых ладонях. Светлые, почти платиновые волосы обрамляли красивое лицо. Ты не смотрел на нее, уставившись прямо перед собой на серо-синие узоры на кафеле на противоположной стене. Она что-то говорила, ты не слышал. Не слушал. Ты просто сидел на бортике ванны и думал, что сегодня пропустил новый эпизод «Галактики», и его придется скачивать из сети. Да, все изменилось с Ее уходом. Ты изменился. Она подвела тебя к краю, но шагнул в бездну ты сам. Ты бросил школу, не доучившись всего год. Ушел из дома. Ты упал – алкоголь, наркотики, секс. Ты сбился со счета, не запоминая лиц и имен: женщины, мужчины – все равно. Ты пытался хоть чем-нибудь заполнить пустоту, которую оставила Она, и не мог. Боль стала твоей постоянной составляющей, не оставив места ни для чего-то другого.
Теперь ты сам сжимаешь его руку. Еще сильнее. Мальчишка вздрагивает, а по твоей спине пробегает неприятный холодок. Вы идете дальше, в тот момент, когда боль стала невыносимой. Когда к ней добавилась злость. Когда смыслом твоей жизни стала месть. Ты не знал, как тебя удалось найти, смотрел затуманенным взглядом и не узнавал, – какая-то очередная отрава бежала по венам. Удар по лицу немного отрезвил; ты не думал, что у старика может быть столько силы.
Читать далее...