Добрый вечер. К палантирам поудобнее садитесь. С вами снова Минас-Моргул. Из последних новостей: В нашем славном Средиземье объявился светлый витязь. Он Исилдура наследник - стало быть, Король Людей. Все грозится свое право беспременно подтвердить - Значит, снова назревает политический конфликт. Будет в Гондоре разборка, прям у Мордора под боком, Что грозит коньюктивитом Всевидящему Оку. Ко всему уж мы привыкли, это длится год от года - Если в Гондоре неладно, то войной на нас идут. Знать, судьба у нас такая - быть для них громоотводом. Минас-Тирит лихорадит - а выносят Барад-Дур. Только если вдруг случится, что начнется вновь война - Мы, хотя и пацифисты, выпустим на вас слона. С небольшим сопровожденьем - тысяч в девять или десять. Так что, может, претендента лучше вам самим повесить? Сообщенье. Хоббит Фродо получил Кольцо Всевластья. Лучше б атомную бомбу ему дядя подарил! Ведь на подвиги толкает хоббита интриги мастер, Резидент из Валинора, Гэндальф, майр, Олорин. Ну, а вдруг колечко это к претенденту попадет? Он устроит нам вендетту, он пол-Арды разнесет! Так что, Фродо, друг сердечный, Гэндальф дело говорит: Брось в Ородруин колечко, пусть оно огнем горит! Мы дадим тебе дорогу, Голлума в сопровожденье, Назгулы тебя прикроют, дым разгонят над горою. Только б ты не заблудился, только б к нам пришел скорее - Мы ж дадим тебе возможность чувствовать себя героем. Правда, может все испортить злой двурушник Саруман. Окопался в Изенгарде, средиземский интриган: Но если на колечко это раскатает губы он - Враз от темных и от светлых огребет он с двух сторон. Переходим к панораме криминальный сообщений. Два маньяка-одиночки Элладан и Элрохир, Что собрались плыть на Запад, оттого им все до фени По болотам бродят ночью и стращают смертный мир. О погоде. Светлый Аман как всегда туманом скрыт, Эльфы тянутся на Запад, вновь Ородруин дымит, И грозит землетрясеньем Гондору борьба за трон. До свиданья. Доброй ночи вам желает Саурон. |
ФЛЮГЕР
Ветер, летящий с юга,
ветер, знойный и смуглый,
моего ты касаешься тела
и приносить мне,
крылья раскинув,
зерна взглядов, налитых соком
зреющих апельсинов.
Обагряется месяц,
и плачут
тополя, склонясь пред тобою,
только ждать тебя надо подолгу!
Я свернул уже ночь моей песни
и поставил ее на полку.
Обрати на меня вниманье,
если нет и в помине ветра,-
сердце, закружись,
сердце, закружись!
Летящая с севера стужа,
медведица белая ветра!
Моего ты касаешься тела,
и в плаще
капитанов бесплотных
ты хохочешь
над Алигьери
и дрожишь
от восходов холодных.
Ветер, шлифующий звезды,
ты приходишь с таким опозданьем!
Потерял я ключи от шкафа,
и зарос он
мхом первозданным.
Обрати на меня вниманье,
если нет и в помине ветра,-
сердце, закружись,
сердце, закружись!
Бризы, гномы и ветры,
летящие ниоткуда.
Мотыльки распустившейся розы
с пирамидальными лепестками,
затененные чащей лесною,
флейты,
поющие в бурю,
расстаньтесь со мною!
Тяжкие цепи сдавили
память мою до боли,
и птица, что щебетом звонким
умеет расписывать вечер,
томится теперь в неволе.
Минувшее невозвратимо,
как будто кануло в омут,
и в сонме ветров просветленных
жалобы не помогут.
Не правда ли, тополь, искусник бриза?
Жалобы не помогут.
Обрати на меня вниманье,
если нет и в помине ветра, -
сердце, закружись,
сердце, закружись!
ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ
Сегодня чувствую в сердце
неясную дрожь созвездий,
но глохнут в душе тумана
моя тропинка и песня.
Свет мои крылья ломает,
и боль печали и знанья
в чистом источнике мысли
полощет воспоминанья.
Все розы сегодня белы,
как горе мое, как возмездье,
а если они не белы,
то снег их выбелил вместе.
Прежде как радуга были.
А снег идет над душою.
Снежинки души - поцелуи
и целые сцены порою;
они во тьме, но сияют
для того, кто несет их с собою.
На розах снежинки растают,
но снег души остается,
и в лапах бегущих лет
он саваном обернется.
Тает ли этот снег,
когда смерть нас с тобой уносит?
Или будет и снег другой
и другие - лучшие - розы?
Узнаем ли мир и покой
согласно ученью Христову?
Или навек невозможно
решенье вопроса такого?
А если любовь - лишь обман?
Кто влагает в нас жизни дыханье,
если только сумерек тень
нам дает настоящее знанье.
Добра - его, может быть, нет,-
и Зла - оно рядом и ранит.
Если надежда погаснет
и начнется непониманье,
то какой же факел на свете
осветит земные блужданья?
Если вымысел - синева,
что станет с невинностью, с чудом?
Что с сердцем, что с сердцем станет,
если стрел у любви не будет?
Если смерть - это только смерть,
что станет с поэтом бездомным
и с вещами, которые спят
оттого, что никто их не вспомнит?
О солнце, солнце надежд!
Воды прозрачность и ясность!
Сердца детей! Новолунье!
Души камней безгласных!
Сегодня чувствую в сердце
неясную дрожь созвездий,
сегодня все розы белы,
как горе мое, как возмездье.
ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ
I
Выходят веселые дети
из шумной школы,
вплетают в апрельский ветер
свой смех веселый.
Какою свежестью дышит
покой душистый!
Улица дремлет и слышит
смех серебристый.
II
Иду по садам вечерним,
в цветы одетым,
а грусть я свою, наверно,
оставил где-то.
На кладбище, над черепами
забывших время,
трепещет земля цветами,
взросло их семя.
И кипарисы, покрыты
пыльцою нежной,
вперили пустые орбиты
в простор безбрежный,
качая своей утомленной
главой зеленой.
Апрель, ты несешь нам звезды,
вешние воды,
зажги золотые гнезда
в глазах природы!
Песня очень красивая, и мне очень нравится
Предательство, стыд – все смешалось в одно;
В крике братьев вся скорбь наша слита.
Вкус крови и слез нам забыть не дано,
И Резня не будет забыта.
Почему и за что, и зачем тогда дрались?
Никто не ответит на этот вопрос –
Ни Феанор, ни, пожалуй, сам Мандос.
О море! О море слез!
Тем, кто родился потом, не понять.
Альквалонде!.. Горькой памяти печать!..
Припев:
Берег жемчужный, Белая Гавань Лебяжья…
Кровью залиты песчаные пляжи.
Ты – лишь начало страшного пути.
Альквалонде!.. Прости!..
II
Кровь на наших руках, слезы в наших глазах.
Безумцы. Навеки изгои.
Мы бежали прочь на твоих кораблях,
Но не убежать нам от горя.
Мы сожгли корабли, но в мятежных сердцах
До сих пор горят белые мачты.
Мы покинули братьев в безжалостных льдах,
Но от нас отвернулась удача.
Тем, кто родился потом, не понять.
Альквалонде!.. Горькой памяти печать!..
Припев:
Берег жемчужный, Белая Гавань Лебяжья…
Кровью залиты песчаные пляжи.
Ты – лишь начало страшного пути.
Альквалонде!.. Прости!..
III
Один за другим мы вернемся опять
К братьям, преданным нами.
В сражениях старались мы забывать
Лица тех, кто погиб под волнами.
Мрамор, красный от крови, и чаек крик…
Море волны свои катит плавно…
Подари прощенье в последний наш миг,
Альквалонде, Белая Гавань!..
Тем, кто родился потом, не понять.
Альквалонде!.. Горькой памяти печать!..
Припев:
Берег жемчужный, Белая Гавань Лебяжья…
Кровью залиты песчаные пляжи.
Ты – лишь начало страшного пути.
Альквалонде!.. Прости!..
Прости нас. Прости нас…
Снятся в снах твои белые стены…
В последний наш миг, в предсмертный наш час
Молим мы тебя о прощении…
Прости ради тех, кто родился потом,
Прости ради тех, кто еще не рожден,
Прости за кровь и телери стон,
За слезы, что пролились дождем…
Прости нас… Прости нас…
У этой истории нет начала, как нет и конца. У этой истории нет "содержимого", нет названия. Её просто нет. Мы её пишем, выдумываем, живём этой самой историей, которой "нет". Часто героями становимся мы сами и наши друзья, враги. Так давайте напишем её вместе, не смотря ни на что.
Начну я с времени года.
Был тёплый летний день. Солнце ярко светило в небе и не было видно ни одного намёка на облака.