* * *



Люблю кокоток я за то,
Что угодить они желают,
Они мужское сердце знают
И с ним созвучны, как никто.

Я не люблю замужних дам
За их унылую надменность.
Но боже мой, какая ценность
У них, наверно, скрыта ТАМ!

Я не люблю невинных дев
За их невнятную порочность
За гонор и за чувств непрочность,
За слабость и за хищный зев.

Я в них созвучьями мечу
И уязвляю их за ляжки,
Ведь я из них - о жребий тяжкий! -
Кокоток воспитать хочу.

Оставив годы молодые за плечами —
Я не грущу о них — никак не жалко мне
Того, что я изведал — горя и печали…
И — лишь немного солнца было мне во тьме.

Я ныне — уж не бодр — как был вначале,
И, видимо, закончу жизнь на Колыме…
Но отказаться от стихов — смогу едва ли,
И — пусть небезупречен мой сонет —

Я — огородник слов. И мне — судьба такая:
Сорняк из строчек — драть, не уставая,
И поливать — рассаду по часам,

И обнаружить — знание простое
(Оно, возможно, целой жизни стоит):
Мой злейший враг — конечно же, я сам

На смерть поэта (почти Лермонтов)

Покинут, брошен, позабыт
И, сдан в утиль, в отхожем месте.
Несчастный алчущий пиит –
Адепт добра, невольник чести.

Раздавлен тяжестью забот
И сворой злобных критиканов.
Упал с заоблачных высот
На дно граненного стакана.

Что наша жизнь? Она палач,
Нас гнет через колено к плахе.
Лишь эпитафия как плач:
«Я был Иным. Пошли все на хер!»

Усеян грустью век поэта,
Пленен тоскою слов пастух,
И от того на свете этом,
Счачтливей всех живет главбух.

Ему считателю все похуй,
Ему печали не беда,
Чужды романтика и похоть,
Он занят делом навсегда.

Он сводит цифры и отчеты,
Он дебет с кредитом крестит,
И у на чельников в почете,
(коль конкурентам не стучит).

Он рынка суть, он сила мира.
Потом хоть презом становись,
И каркулятор и мобило,
Все у него хоть заебись.

Поэт страдает, пьет безмерно,
Влюбляется то ту, то в ту...,
А этот трезвеник примерный,
И страсть у буха не в чету.

Зачем ему страдать о дамах,
Зачем романтики желать,
Он счастлив цифрах и программах,
Коль хочет кайф - давай считать.

Поэт - игрив, не постоянен,
Его директор не наймет,
Он насчитает так по-пьяни,
Что хрен потом, что кто поймет.

А вот бугалтер, это сила.
Любой концерн, АО иль банк,
Наймет считателя красиво,
В свой яркий офис не в барак.

Так, что увы, поэты други,
Наш путь не сладок и не крут,
И может стоит на досуге,
Осваивать иной досуг.

Кто в щитоводы, кто в менялы,
Кто может даже и в менты,
И тихо жить, довольным малым,
И не мутить стихов воды.

Россией мне гордиться не впервой…
Блаженный духом, скорбный головой,
Стирая человеческие грани
Нетвердою походкой
Россиянин
Бредет по направлению «домой»,
Паря между сумою и тюрьмой –
Как sapiens достаточно пространен,
Как homo от рождения немой…

Он весь – кристальной свежести родник –
Течет водой как лучший проводник
Хоть к пафосу излишнему не склонен,
Он Данко - Прометей в одном флаконе
(но, по природной скромности – безлик)

Пусть пьян, но тем не менее велик…
А если по понятиям – в законе.
Он славит Русь (как славит топь кулик).

И я горжусь тобой Россия,
Что есть в тебе такой мессия…

ПОЭТ - НЕ СВИНЬЯ



(у свиньи оргазм длится, как известно, полчаса...)


Поэт чувствительней свиньи.
Хоть секс бывает в жизни разным,
Но не достигнуть, как не мни,
На полчаса ни с кем оргазма.
Поэт чувствительней свиньи.

Поэт слагает про любовь
Такие чувственные вирши,
Но и его не прочен кров,
Когда шурша поедет крыша.
Поэт слагает про любовь.

Поэт напьется, как свинья,
И будет кляться вам в чем хочешь,
Потом захочет изменять,
Потом банально просто кончить.
Поет напется как свинья.

За километр обходи
Любого светского поэта!
И от него любовь не жди,
Коль с ним не хочешь делать это,
За километр обходи!

* * *



О ангел мой, целую ваши руки –
И заявляю Вам – вы неправы.
Поэт – лабает вовсе не от скуки –
А чтобы дурь изъять из головы…

О ангел мой, все это – суперпросто:
Поэт – он не маньяк и не бандит…
Он просто врет – процентов девяносто,
А остальные десять – напи… (зачеркнуто) сочинит.

О ангел мой, не будьте так жестоки,
Стирая стихотворца в пух и прах…
Возможно, что рифмованные строки
Есть все, что он дотащит на плечах –

И в голове, в блокнотике – до дома…

О ангел мой,
мы с вами – не знакомы?

:))))

* * *



Вновь поцелуями сонных дождей
Город осыпят серые тучи.
Не видя смысла в жизни людей
Я уезжаю, так будет лучше.

Я покидаю весну навсегда
Встречаясь с проблемами опыта смерти.
Город забудет, я- никогда
Память моя в белом конверте.

И заметает осень следы,
Прячет события теплого лета.
Кто-то согреет любовью мечты,
Что я отправил по почте в конвертах.

Вновь пустота рядом со мной.
Жизни минорной мажорная кода.
Я ухожу, оставляя любовь
Прятаться в темных кишках переходов.

Кончена пьеса. Последний аккорд
Смерть доиграет на старой гитаре
Я ухожу от проблем и невзгод
К той, что любовью меня согревает

* *



Почетный титул – «Графоман»
Да не заслужит недостойный!
Лишь тот, кому от Бога дан
Талант сваять стишок отстойный
И четкой рифмой пренебречь,
Забыть о смысле и размере;
Лишь кто способен в полной мере
Схерачив из орала меч
Доставить нам ушей усладу,
Заслужит высшую награду
На жертвенный алтарь возлечь.

Но истязаемый молвой
Он лишь губу закусит гордо
Поникнет скорбно головой,
А человеческие орды
Сквозь жалюзи кургузых строк
И синтаксических проносов
Пройдутся криво,
Въедут косо,
В без этого убогий слог,
И испохабят как бараны
Почетный титул Графомана
И он увянет…
Как цветок.

Желтым углем солнце шпарит,
Жарко, водки бы со льдом..
Выпью пива, водка стАрит,
От неё блюёшь потом.

Может, лучше сразу водки,-
Пиво - блажь, пустяк, обман,
Водка - путь куда короче,
Да и пить всего стакан.

Выбираю путь короткий,
Что тут думать и гадать?!
Что мне пиво! Выпью водки,
Всё равно потом блевать!

Уж лучше наблюдать
Веселую осу,
Чем слушать,как поет
Скучнейшая Алсу!

Добрый,мудрый Путин
В кабинете спит,
На столе у Путина
Лампа не горит.

Скоро он проснется
И наморщит лоб,
Друг Чубайс рубильником
Пол Москвы уеб!

Положись на РАО
На его ЕЭС,
Всю страну оравой,
Скоро ждет пиздеС!

Нет, не грудастые красавицы «Плэйбоя» —
И не «Пентхауза» тупая порнота
Меня завлечь способны — я люблю другое,
И жизнь моя — не этим занята.

Мне не по нраву изжеманенный Россини,
Мне — Вагнера давай! Бомби меня!..
Пусть прочие прекрасны — но пассивны —
В них нет ни грамма — стали, страсти — и огня!

Вы, леди из фамилии Макбета,
Должны понять: я падок — не на это.
Меня — совсем иной расклад влечет:

Та «шпилька», что гвоздей Христа дороже —
На туфельке — из новой черной кожи…
И мой — на этой коже — язычок.

На зеленом сукне свет усталой луны,
И не гаснет экран монитора,
Тихо в сонном кремле, только Путин не спит,
Средства ищит для счастья народа.

Может нефти продать, может негра купить,
В клуб футбольный с расейской глубинки,
Или БАБа поймать, а потом посадить,
И Лукойлам поддать по затылкам.

Что бы сделать такого, чтоб перся,народ
И торчал от его презедентства,
Доложили ему, мол народ опять пьет,
И не чувствует в власти блаженсва.

Стонет Русь от Твери до Курил,
Злит басоту лужковское царство,
(Ерик сука зачем так делил),
Все Москве, осталльным лишь мытарства.

Говорят, что на кухнях остры языки,
Очень сильно Вована ругают,
И насайтах обидные пишут стихи,
И поматери тоже ласкают.

Нет, совсем не того он хотел,
Когда Борьку на троне меняли,
Счас ведь все хорошо, а тогда беспридел,
Неужели они не догнали?

Он ведь вправду желал непростых перемен,
В рот ни, ни и не спал на приемах,
И врагом ему стал заокеанский "Друг Бил",
Правда канцлер остался знакомым.

Не хватило сартиров(чтож он тут виноват),
Негде было мочить терористов,
Вот они до сих пор и бомбят,
Прикрываясь идеей не чистой.

Буш наглеет, хохлы предают,
Злой Лимонов все яйца метает,
Рыжий толик (гандон) вновь ломает уют,
Нагло свет на пол дня отключает.

Это суки виной, лезут падлы во власть,
Имя честное бляди пятнают,
Ну не он же виной что доход не возрос,
Аппаратчики плохо внедряют.

Тонет "Курск" - адмиралы - гавно,
НАТО - в Грузии - не доложили,
В Украине поставили на "пацанов",
То Павловский (убил бы в сортире).

Не туда и не так мать Россия плывет,
И враги насылают несчастья,
От того то не спит (до утра не уснет),
Кормчий Путин от этой наппасти.

Он придумает рай, он дорогу найдет,
Понимает величье момента,
А то вдруг на второй его не изберет,
Этот самый народ из глубинки.

И московские тоже зажрались видать,
Охуел среди пешек Каспаров,
Митингует , бузит хакамадная рать,
Обнанаглели, свободы им мало.

Будет путь, ведь недаром гадал,
О великом правители Глоба,
Он еще всем покажет красивый финал,
Не устал наш блистательный Вова.

Когда по мрамору я цокаю устало,
звенит металл стального каблука.
Я думаю, а вот я если б стала
Поэту вдруг на кончик языка...
То думаю - (шикарное виденье) -
Его б ТАКОЕ посетило вдохновенье,
И он бы - весь в порыв. Самим собою.
Какая страсть, как он вопит от боли,
Как он дрожит!
Представила я это...

Не, не найти подобного поэта!
Поэт, хоть "госпожой" в стихах гоним,
Но в жизни вряд ли уж такой кретин...
Как языком распухшим он стихи
прочтет со сцены модного собранья?
А! То-то и оно!
Грехи, хи-хи! -
Конструкции абстрактного сознанья!

Осторожно ОНА!

Как хочется порой стервозным бабам,
Помучать вдоволь лоха-мужика,
Им каблуком проткнуть немедля надо,
Живое красномясье языка.

Хотя терзать (они ж и так терзают),
Ну посмотрите что за беспредел.
Душевные нам муки причиняя,
Хотят чтоб и физически терпел.

Вот после этого не верь хромому Фрейду,
Старик картавил - Женщины нам мстят,
И тянут отношения к абгрейду,
Коль было плохо, хуже может стать.

Ну нет у них блудливого члена,
Ну не они активный принцип в этой мгле,
Так что ж, за это так хотеть подмены,
И быть Гаргоной на высоком каблуке.

"Поэт", "язык", "посмотрим как запляшет",
Гестапо отдыхает, просто жуть,
И миловидным Ленам и Наташам,
Любой тюремщик уступает путь.

Мужик - наимен. Кролик ему имя,
Он вечно хочет (просто похотлив),
Ну что поделаешь бурлит шальное семя,
Блудлив но, по обычаю труслив.

А, бабы змеи, каблуки их жала,
Мне хочется скорее убежать,
И в быстром поезде с немытого вокзала,
Куда нубуть скорее уезжать.

В сибьрь, за горы, чащу под байкалом,
Туда где транеспорт первый вертолет,
Где тишина и взгляд коварной бабы,
Коль и захочет даже, не найдет

Среди тайги медведий и енотов,
Останусь жить и им писать стихи,
Здесь не нужны машины и банкноты,
И не страшны любимой каблуки.

ДЕД ЕГОР
(путь к славе и признаню)

Жил на свете дед Егор,
Не судья, не прокурор
Ничего о нем не знали,
Он не жулик был, не вор.

Он не числился нигде,
Не отмечен был в труде,
Никогда не привлекался
И не мучился в нужде.

Но, однажды дед Егор
Из сарая взял топор,
Зарубил ЖЕНУ и ТЁЩУ,
Вот такой,блин,коленкор!

И как только взял топор,
Стал известен дед Егор
И узнали про него
И судья и прокурор.

Вот такой короткий путь
К популярности вспорхнуть,
Если только захотеть,
Можно реки повернуть
Или в космос улететь.

И тогда тебя заметят,
Вот тогда тебя отметят,
Наградят и даже может
Станешь лучшим ты на свете,
Будешь в роскоши купаться
И ходить "в авторитете"...

Не хотите, как хотите
И ТОГДА ВСЮ ЖИЗНЬ ДРОЧИТЕ
И свой след на КАРТЕ МИРА
Не трудитесь, не ищите!!!

Дед Семен.

В глухом селе, на псковщине болотной,
Жил в злой избе со сталинских времен,
Консервативный шипко и не модный,
Усталый, молчаливый дед Семен.

Когда то в годы жаркие лихие,
(в тот час повсюду немец лютовал),
Был партизаном дед и немцев ненавидя,
Составы вражьи под откос пускал.

Ушла война, колхоз, жена, работа,
Над селсоветом милый красный флаг,
Жил тихо он у своего болота.
И динамит с войны в руки не брал.

Но, вот все кончилось, точнее изменилось,
Приватизацию возглавил царь Борис,
И оказалось, надо ж так случилось,
Что на болотах стройки начались.

Завод огромный олигарх поставил,
Такой себе химический завод,
А сельким жителям по сотки лишь оставил,
И знамо на канары - греть живот.

Наш дед Семен, стал явно недоволен,
Какого хера, понимаешь тут,
И несвыкаясь с гнусной жертвы ролью,
Решил устроить маленький капут.

Как долго удивлялись астрономы,
Обломки труб приняв за НЛО,
И тени пламени метались как фантомы,
И гарь спускалась на болота дно.

А дед Семен, он и не отпирался,
"Какая разница где помирать то мне",
Он на суде уверенно признался,
"На пепелище дома иль в тюрьме".

Потом по телеку все это показали,
Дед прямо с зоны в НБП вступил,
А олигарха боги наказали,
(все что имел совсем на ноль пропил).

Есть в сельских дебрях праведная сила,
Дремучая, бесстрашная как танк,
Такие деды даже из могилы,
Дадут ответ за всякий кавардак.

прикольно)

Прошу прощения.
Я уже хороший.
Перевоспитался.

Прошу прощенья.
Хороший теперь я стал.
Жизнь обломала.

(Так лучше. Типа хокку)

ЗАМЫКАНИЕ

Блистая и сверкая на Олимпе,
я никогда на смертных не смотрела,
ведь вещи много, много интересней
вокруг меня подчас происходили.
А если перебор пастушьей лиры
вдруг долетал до слуха невзначай,
на что мне он? - гармония звучанья
дарована, увы, всем смертным свыше.
Гармония. Единство замыканья
чувств тех существ, что жить не могут вечно,
жизнь тех существ, что помнят об Олимпе,
и до тех пор он заселен богами,
покуда помнят...
Слишком пусто стало.
Забвение.
Быть может, боги Смертны?
А кто-то говорит:
(читай сначала).