Мы – подруги с пеленок. Буквально с самых первых мокрых пеленок в голубую незабудку.
Я рада, что мы живем так близко, – в соседних комнатах.
Мне нравится, что она чуть старше меня.
Мы знаем друг о друге все.
Нет, не так: мы знаем все-все-все.
Она помнит, как в три года я схватилась за горячие щипцы для завивки волос (в начале девяностых такие назывались странноватым словом «плойка»). Мне тогда пришлось целый месяц ходить в поликлинику на перевязки: ожог я получила ого-го.
Я вряд ли когда-нибудь забуду, как мы вместе ходили к стоматологу – в первый раз в нашей жизни. Хитрый дантист Владимир Сергеевич сказал, что только посмотрит мои немногочисленные молочные зубки, а сам держал за спиной нечто вроде кусачек. Бррр! Я даже запомнила, как этот зверский инструмент брякал о поднос и блестел. Она же наверняка хоть сейчас изобразит, как пронзительно я вскрикнула, когда так неожиданно и нелепо лишилась зуба.
Я ревела. Она ревела вместе со мной – за компанию. Ей тогда стало нас очень жалко. Так жалко, что она не выдавала меня, когда во все последующие наши походы к дантисту я убегала на первый этаж – в аптеку – и пряталась там под белым крутящимся столом.
Она – лучше всех.
Она – моя самая близкая подруга.
У нас с ней не только дантист – у нас много чего случилось вместе в первый раз.
Она первая когда-то встала для меня ни свет ни заря и отправилась на рынок – за самым свежим творогом и самой розовой, самой крупной малиной.
Она первая однажды весной срезала для меня охапку свежей сирени. Теперь майскими утрами я решительно отказываюсь просыпаться, если чую, что по прикроватному столику рядом не бродит знакомый запах.
Она первая назвала меня Котом. Не Котенком, а именно Котом. В раннем детстве меня это отчего-то возмущало. Я говорила на своем
ломаном языке карапуза:
– Я не Кот. Я де-е-евочка!
В ее смс я до сих пор зовусь Котом. А она для меня – все время разные цветы. Это началось с того, что однажды она подписала свою записку чем-то похожим на ромашку. До сих пор не может остановиться – все время выводит разные пестиковые и тычиночные.
Она очень светлая и нежная. Как легкое летнее облако. Или утренний морозный аромат. Или лужайка с лесными подснежниками.
За многое мне хочется сказать ей спасибо.
Для начала – за то, что однажды она очень дальновидно предложила мне записаться на хореографию. Я с удовольствием проходила туда семь лет. Семь лет четыре раза в неделю по полтора часа. После каждой тренировки мы с девочками наперегонки бежали наверх – на второй этаж. Там всегда стояло большое бело-голубое пластиковое ведро со свежей водой. Мы с криками и жадностью набрасывались на него. На занятиях нам не разрешали пить ни глотка, вот мы и отрывались. Это тогда я так крепко полюбила обычную воду и научилась экономить силы. Да, и еще освоила бег по ступенькам – за первое место. ;)
Когда я окончила танцевальную школу, мне было 10. Самый юный, очень дерзкий возраст – мне не захотелось учиться дальше. Помню, как в мае, получив долгожданные аттестаты музыкалки, мы с девочками писали на асфальте мелками «свобода» и отпускали в небо зеленые воздушные шары. Сейчас я жалею, что не доучилась. Сердце екает, когда вижу стройные загорелые пары в блестящих костюмах, двигающиеся в ритме ча-ча-ча. В голове сам собой начинается отсчет: раз, два, три, ча-ча, раз-два-три.
Это вообще ее удивительное свойство – никогда не ошибаться. Ни в чем.
В майках и платьях она разбирается особенно хорошо.
Я никогда ее не слушаю, а потом очень жалею. Когда влюбляюсь в какую-нибудь дурацкую юбку, я теряю всякий намек на рассудок. Я заболеваю чем-то – и решительно пропускаю мимо ушей все подругины «не твой цвет» или «покороче бы на пару сантиметров». Только когда пелена жадности рассеивается, я всегда вспоминаю ее комментарии. Иногда они даже раздражают:
– Ты всегда знаешь все лучше меня!
– Просто я чуть старше, Кот.
Еще вот что бесценно. Сколько я себя помню, она всегда меня спасала.
За день до моего восьмого дня рождения я встретила чудо-кота. В тот вечер я не спеша шла выносить мусор на другой конец улицы и вдруг в темноте разглядела, как на меня несется маленький – с кулак – дымчато-серый клубок. Он бежал так, будто мы сто лет знали друг друга – просто давно не виделись. Я выронила зеленое пластиковое ведро и помчалась ему навстречу. Подхватила на руки, засунула под куртку и больше не отпускала. Так и пришла домой – с Барсиком за пазухой.
Она поддержала меня в решении взять его домой – она очень хорошо понимала, что мне нужен верный друг. Мои приятельницы-одноклассницы были слишком хитрыми и чересчур болтливыми.
А я очень любила просто молчать.
Я держала Барсика за теплую мягкую лапу. И мы молчали вместе.
Мы провели в тишине счастливые полгода. В конце лета Барсик погиб.
Не знаю, как бы я пережила это, если не моя лучшайшая, как я говорила в детстве, подруга. Она убедила меня уехать в другой город – на целую неделю. Хоть на время, но я все же отвлеклась от своей трагедии.
Но это не единственная наша
история про
Читать далее...