***

Хрустальный купол ночного неба
С цветными блёстками звёзд на гранях
Был мне подарен на день рожденья
В одну из летних ночей бескрайних.

И мне казалось, что купол этот,
как кубок древний и драгоценный,
Стоит до края наполнен летом,
На бесконечном столе Вселенной.

И только утром, при свете ясном,
Я понял: небо над миром - это
Всего лишь вазочка из пластмассы
Буфетного голубого цвета.

А в ней не лето благоухает,
А пахнет серой и керосином,
И ветер солнце на дне катает
Гнилым несъеденным апельсином.

Игорь Степанов

девочке милой и милому мальчику
подарили куклу к весёлому празднику
в яркой коробке кукла прелестная
локоны вьются, платье чудесное
глазки бездонные ярко блестят
новая кукла радует взгляд
тут же за куклу дети схватились
в играх весёлых весь день прорезвились
девочке малой платье не нравилось
от цветочков и бантиков тут же избавилась
мальчик кукле усы подрисовал
"так лучше будет" - со смехом сказал
а девочка волосы кукле обрезала
теперь это модно, теперь это весело
глазки бездонные чёрным закрасили
личико милое грязью измазали
новую куклу теперь не узнать
в вечном уродстве будет страдать
на грязное платье капает кровь
а имя той куклы было Любовь

Мы прощаемся, зная, что встретимся вновь…
Мы удаляем телефон, зная, что он навсегда останется в памяти…
Мы выкидываем адреса, поглаживая конверт с письмом, спрятанный в шкатулке...
Мы говорим, что подумаем, зная ответ заранее…
Мы ищем что-то новое, зная, что без старого не сможем жить…
Мы рисуем на асфальте нежное «люблю», зная, что скоро пойдёт дождь и смоет мел…
Мы говорим столько слов… а хотим сказать лишь «я так тебя люблю…»
Мы ругаемся… говоря себе в душе… «ну обними же меня?...просто обними…»
Мы смеёмся, когда волнуемся… когда нам страшно…
Мы плачем от счастья взахлёб…
Мы ждём… даже когда говорим… «уходи»
Мы целуем, прижимая к себе и говорим "не отпущу"… пусть 5 минут назад твердили, что уйдём

Мне тебе сказать нечего.
Сам же знаешь: все это правильно.
Что же, скоро будет мне легче, но
Пусто мне сейчас, мальчик мой.
Иссякает влага любви моей
Черствой оболочкой, сухим листом.
Шелест чешуи у седых камней,
Нагоняет страх. В горле ком.

Верю, внутри каждой женщины стержень,
Чтоб не сломаться. Найти силы жить
Ночью безлунной приду, не удержишь
Тихо во сне тебе голову вскружить.

Осыпаюсь наземь песком часов,
А тебе лететь птицею.
Время мое вышло, не надо слов...
Время уходить... небылицею
Слышен ли кому голос совести?
Стоит ли один поцелуй души?
Я тобой горжусь, ты свети
И не отпускай ту, что жизнь!

Верю, внутри каждой женщины стержень,
Чтоб не сломаться. Найти силы жить
Ночью безлунной приду, не удержишь
Тихо во сне тебе голову вскружить.

ВЛЮБЛЕННОСТЬ это....
...когда я хочу быть счастливым с тобой....
ЛЮБОВЬ это...
...когда я хочу сделать счастливым тебя...


ВЛЮБЛЕННОСТЬ это...
...я обожаю тебя.....
ЛЮБОВЬ это...
...я ценю и уважаю твое мнение...


ВЛЮБЛЕННОСТЬ это...
...я в восторге от твоих достоинств...
ЛЮБОВЬ это...
...я знаю твои недостатки...

ВЛЮБЛЕННОСТЬ это...
...друзья подождут...
ЛЮБОВЬ это...
...у нас общие друзья...

ВЛЮБЛЕННОСТЬ это...
...при чем тут родители....
ЛЮБОВЬ это...
...родители смирились и одобряют...

ВЛЮБЛЕННОСТЬ это...
...ты мой идеал...
ЛЮБОВЬ это...
...ты мой родной человек....

ВЛЮБЛЕННОСТЬ это...
...я хочу тебя понять...
ЛЮБОВЬ это...
...я понимаю и принимаю тебя...

ВЛЮБЛЕННОСТЬ это...
...хотелось бы видеться чаще...
ЛЮБОВЬ это...
...нам хорошо жить вместе...

ВЛЮБЛЕННОСТЬ это...
...мы неплохо смотримся вместе...
ЛЮБОВЬ это...
...интересно, какие у нас будут дети....

ВЛЮБЛЕННОСТЬ это...
...я не вижу без тебя настоящего...
ЛЮБОВЬ это...
...я хочу увидеть наше будущее...

Всё, что мы сейчас испытываем -- вожделение и страх.
Вожделение: мы так долго ждали друг друга, стремились друг к другу, сказать просто -- хотели друг друга.
И страх: что мы нафантазировали себе эту встречу, что реальность может оказаться. нет, не суровей, а просто реальностью. И мы боимся.
И стук колес вторит нашим чувствам: хочу-боюсь, хочу-боюсь, хочу-боюсь.
Под этот стук колес я засыпаю в поезде «Москва-Ленинград».
Завтра я увижу её.

Мое место на верхней полке справа. Верхняя полка справа. Верхняя полка лучше. Когда ты дремлешь и видишь легкие придорожные видения, почти никто не задевает твоих ног, когда шагает по коридору в тамбур. Покурить, или в туалет, неважно. Но на нижней полке почему-то каждый считает своим долгом непременно задеть твои ноги и вырвать тебя из легкой поступи сна, словно молочный зуб.



Наверху этого нет. Зато есть опасения, что будет украден багаж. Поэтому его всегда прячут на третью полку, ближе к голове, так чтобы никто не мог достать, кроме тебя.
«Мое место -- слева и я должен там сесть».
Полка справа. Когда поезд замедляет ход, немножко потягивает и кажется, что можешь упасть вниз. Это настороженность и чуткость спящего в пещере зверя. Непреходящая чуткость.
«Мое место слева... В кабине нет шофера...» В голове трепещется воспоминание об давней-давней песенке погибшего от столкновения с автобусом молодежного кумира прошлых веков. Место водителя слева, почему ты не сел в кресло водителя автобуса, ведь оно было предназначено тебе?

Хочу-боюсь, Хочу-боюсь, Хочу-боюсь.

Когда-то давно я ехал в автобусе с одним мальчиком. Мальчик любил рэп, но был похож на Бутусова, соответственно, иначе его никто не звал. Хотя он не любил «Наутилус». Звали его Рома. Он любил рэп, у меня были длинные волосы, серьги в ушах, и хотя я отслужил в армии, но огрести по полной в те времена можно было запросто. Начало девяностых.
Мы ехали в пустом почти автобусе, длинном «Икарусе»-»гармошке». Уже не было кассовых аппаратов, деньги надо было платить водителю, он же отрывал билеты.
Ехать было далеко, в другой район, минут тридцать.
Мы делились опытом ухода от нехороших ситуаций, связанных с толпой хулиганья и тебя одного.
Он сказал, что самые опасные -- гопники. Я сказал, нет. Они ведут себя предсказуемо и если спеть им что-нибудь запредельное из «гражданки», то вероятность уйти целым и невредимым почти стопроцентная.
Опасность подстерегает не здесь. Опасно в электричке, но там можно попытаться прорваться другой вагон и вовремя уйти. Затеряться, сказал я тогда.
А опасней всего полупустые автобусы.
Они часто пропускают остановки и уйти гораздо сложнее. В электричке ты можешь уйти другой вагон, сделать вид, что ищешь кого-то. В автобусе твои хождения сразу вызовут подозрения и нездоровый интерес.
А одинокий гопник гораздо опасней.
В этом случае есть один ловкий выход, подсказал я ему.
Надвинь на глаза капюшон. И пойми. Осознай. Почувствуй. Что ты маньяк-убийца. Только всерьёз. Только по настоящему. И он не подойдет. Почует и уйдет.
Ромка смотрел на меня с недоверием. Как это? Ты можешь показать? Чтобы я почувствовал? И понял?
Сядь у передней двери (не у водительской передней, а у пассажирской передней, их три пассажирских, и одна водительская, если что).
Сиди там.
Он сел. Справа, как заходить в переднюю пассажирскую.
Я тоже сел поодаль. Слева. На то место, что сразу за водителем. Отделенное плексигласовым колпаком, с плакатом со Светланой Разиной из группы «Мираж», облаченную в некое подобие рыцарских доспехов. Старый плакат, восьмидесятых еще.
В переднюю дверь вошел пассажир, порылся в карманах, пошел оплачивать проезд.
Проходя мимо моего кресла, он вдруг резко шатнулся вправо, как будто автобус тряхнуло. Но автобус шел ровно. Может, подкосилась нога? Не знаю
Он оплатил проезд, недоуменно прошел назад, сел в кресло.
Ромка сел на кресло справа.
Видел? Спросил я его.
Класс, ответил он восхищением.
Интересно, подумал я сквозь сон, а вот если во сне себя представить маньяком-убийцей, то будут ли задевать твои ноги на нижней полке?

Хочу-боюсь, Хочу-боюсь, Хочу-боюсь.

Я приеду завтра. До сих пор мы общались лишь посредством «почтовых голубей»: по электронной почте и телефону. А вдруг какие-то мелкие черты лица нам не понравятся друг в друге? Или голос? Или запах?
И я вдруг понял, что всего этого я боюсь совершенно напрасно. Мы понравимся друг другу, и наши мелке недостатки ничего не будут значить. Мы будем гулять по городу, с каждым шагом приближаясь к первому заветному долгожданному поцелую. И за руки будем держаться, как дети. Вернее, один я, чтобы не потеряться от неё в чужом городе.
А потом, уже переступив порог её квартиры, уже совсем отбросив все приличия и сомнения, начнем расстегивать друг другу плащи и рубашки, пуговицы и ремни, замедляясь, как этот поезд, еще не падая, но, уже понимая, что вот-вот упадем.
Я попрошу показать, где ванная, всё-таки поезд есть поезд, да и долгая прогулка по дождливому городу. Я лишь Читать далее...

Эй, кто видел огонь - поднимите глаза!
Кто умеет молчать - пророните хоть слово!
В этом мире покой, словно с неба гроза,
Этот мир породила скупая слеза -
Никогда и нигде не найдёте его вы!

Равнодушие душ, бессердечность сердец.
Поскользнуться, упасть равносильно здесь смерти
Этот мир мне на сердце оставил рубец,
Ведь корона здесь - это терновый венец,
Но она так идёт новоизбранной жертве.

Припев:
Высоко в небесах,
Где нет боли, и нет слова страх,
Там сбываются сны, и находится мир наших грёз.
Только Ангел и Бес позабыли про силы небес
И дерутся за власть над Королевством из слёз!

И дороги из льда от замёрзшей воды
Нам мешали пройти и ведут от подножия к вершине.
Здесь любой тихий смех был преддверием беды,
Но её не найдёшь, не увидишь следы.
И запутались мысли все, как в паутине!

А коль разум бессилен - на троне душа.
И разбитым сердцам вновь являются грёзы!
Говорят, что они здесь не стоят гроша,
Что небесные силы здесь судьбы вершат,
Но тогда почему снова падают слёзы?

Высоко в небесах...
Где нет боли, и нет слова страх,
Там сбываются сны, и находится мир наших грёз.
Только Ангел и Бес позабыли про силы небес
И дерутся за власть над Королевством из слёз!

Высоко в небесах...
Где нет боли, и нет слова страх,
Там сбываются сны, и находится мир наших грёз.
Только Ангел и Бес позабыли про силы небес
И дерутся за власть над королевством,
Час королей - другим здесь не место,
Не место на троне Королевства из слёз!

В нашем доме столько смеха, столько света и тепла,
Ты приехал, ты приехал, значит я не зря ждала,
Голос твой счастливым эхом раздается там и тут,
Ты приехал, ты приехал, и тебя всегда здесь ждут.

Разлучница-разлука, у дома не крутись,
Мы больше друг без друга не можем обойтись,
Мы больше друг без друга не можем обойтись,
Разлучница-разлука, у дома не крутись.

Мне сегодня не помеха мамы строгие глаза,
Ты приехал, ты приехал, чтоб со мной судьбу связать,
Расскажи мне об успехах, неудачах расскажи,
Ты приехал, ты приехал, чтоб со мною быть всю жизнь.

Разлучница-разлука, у дома не крутись,
Мы больше друг без друга не можем обойтись,
Мы больше друг без друга не можем обойтись,
Разлучница-разлука, у дома не крутись.

Разлучница-разлука, у дома не крутись,
Мы больше друг без друга не можем обойтись,
Мы больше друг без друга не можем обойтись,
Разлучница-разлука, у дома не крутись.

Разлучница-разлука, у дома не крутись,
Мы больше друг без друга не можем обойтись,
Мы больше друг без друга не можем обойтись,
Разлучница-разлука, у дома не крутись.

Мне казалось - я бегу
Полем
На не чующих травы
Лапах…
Я не помню никакой
Боли,
Смерть была - один большой
Запах.

Помню небо -
Древний Кот многоликий.
Отряхнулся и пошёл,
Как по карте.
Не взаправду же ведь я –
Дикий,
Чтоб смотреть, что там лежит
На асфальте.

А потом запахло мёдом и мятой,
Я в траву влетел по самые уши
И решил, что в новой жизни (девятой)
Буду тем же, кем и был, только лучше.

Был котёнком, в сказки не верил,
А потом забыл, как все забываем -
Здесь всегда распахнуты двери,
Это место называется Раем.

Рай кошачий, до последних окраин,
Благодать для тех, кто здесь поселился.
Но уж больно убивался хозяин -
Я чуть сразу же назад не родился.

Весь поникший от нахлынувшей скуки,
Брёл по Раю в поисках дома
И уткнулся в чьи-то тёплые руки,
Руки пахли странно знакомо.

Не запомнилось лицо и окраска -
Прятал морду в вороте платья.
Был покой и тихая ласка,
А потом нас встретили братья.

Было солнце (просто так, не в окошке)
Золотым, как рыбка на блюде.
И все были мы здесь - общие кошки,
А у нас, конечно, - общие люди.

Мы со взрослыми котами небрежно
Выходили в круг - померяться силой,
И мурлыкали мне кошки так нежно,
Потому что я большой и красивый.

Здесь тепло всегда, и чисто, и сухо,
Не бывает ни дождей, ни метели.
Раз порвал я, значит, Серому ухо -
Зажило, и пожалеть не успели.

Серый крут, он подох, видно, в драке.
Серой масти - аккурат мой братишка…
По ночам ему всё снятся собаки,
Он рычит на них во сне, но не слишком.

Мне же снится: я бегу
Полем.
Каждая травинка -
Резная…
Может, каждый выбирать
Волен?
Я всего лишь кот, я -
Не знаю.
(с) Екатерина Агафонова

Выпрями спину, дитя мое. Ну!
Простолюдины
Гнутся. Потуже корсет затяну...
Выпрями спину!
Если упала, расшиблась, - не плачь.
Боль - только вспышка.
Каждой принцессе положен палач.
Спину, малышка!
В черную кухню ли, в келью, в петлю,
В обморок, в клетку...
Спину, дитя мое, - я так велю.
Выпрямись, детка!
Спину!.. Народ, как всегда, ликовал, -
Вон что творится...
На эшафот, или в грязный подвал, -
Спину, царица!
Если детей твоих, всех пятерых,
Девочек, сына...
Пусть тебе будет не стыдно за них.
Выпрями спину!
Значит, вот так - ни за что, ни про что -
Мальчика, дочек...
Господи, только б не вскрикнул никто!..
Спину, сыночек!..

Ольга Родионова

В сумерках растаял звук шагов,
Птицы молчат.
Незаметно с синих берегов
Схлынул закат.
Я на песке разведу костер,
Тени отступят в ночной простор.

Теплым ветром дышит ночная даль,
Здесь тебя не ждут, уходи, февраль.
Уходи, февраль, ты не нужен здесь,
Бурями не хмурь синь моих небес.

В маленький мой мир пришел покой
И тишина.
Все испепеляющей тоской
Я не больна.
Там, где пожар достигал небес,
Травы густы и прохладен лес.

Я тебя звала, я была в огне,
Но тогда твой холод был нужен мне,
А теперь, февраль, не твоя пора,
Уходи, февраль, уводи ветра.

Не роняй снежинки в сумрак вод,
Нет той меня.
Только лишь костёр остался от
Моря огня.
Только один мой костер. А жаль -
Ты на два дня опоздал, февраль.

Теплым ветром дышит ночная даль,
Здесь тебя не ждут, уходи, февраль.
Уходи, февраль, ты не нужен здесь,
Бурями не хмурь синь моих небес

Flёur

Она жуёт на рассвете
И слушает "битлов" поутру,
Она живёт в Интернете,
На сайте "Одиночество.ру".

Она теряет часы и собирает минуты,
Она живёт по каким-то нездешним часам.
Она приходит с работы и сразу в компьютер,
Она не верит другим чудесам.

Она забросила книги
и год не поливает цветы.
Её друзья - это ники,
Мужчины виртуальной мечты.

На кухне - грязной посуды курган непочатый,
И безо всяких последствий рассыпана соль.
Но ей на это плевать, она бродит по чатам
И пишет письма под ником Ассоль.

Она плетёт паутину,
Она подстерегает его.
Она, конечно, блондинка,
Ей нет и двадцати одного.

Она не терпит жлобов и не выносит лентяев,
Ей нужен тот настоящий, что сыщется сам.
В её ушах Макаревич, "Секрет" и Митяев -
Она не верит другим голосам.

Но в поисковой системе
Всегда один и тот же облом.
Что толку кликать по теме,
Что толку вспоминать о былом...

Тридцать шестой день рождения - так бесприютно,
Когда никто не приходит и всё позади.
Она себе подарила вот этот компьютер
И жизнь опять начала с двадцати.

Постой, жизнь,
мимо не проходи.
Он здесь,
он тоже один в сети.
Они опять заблудились, как дети,
Им не порвать эти взрослые сети.
Задай правильный вектор,
Поддай попутного ветра
его парусам,
а дальше он сам.
И пусть судьба обойдётся
без спецэффектов,
пускай доверится
чудесам.

Когда, запутавшись туго
В пространстве электронных тенет,
Они упустят друг друга
На сайте "Одиночества. нет",

Она отключит компьютер - и кончится спячка;
А за окном выпал первый пронзительный снег.
И там, на белом снегу, живым курсором маячит
Давно обещанный ей человек.

Тот, что с её эталоном несхож только в малом,
Они вдвоём говорят на одном языке, -
Мужчина в сером костюме и галстуке алом,
С изгибом жёлтой гитары в руке.

2005, Зимовье Зверей

Когда умрет мой старый кот
(а будет все мы там),
он в рай кошачий попадет,
подобно всем котам.

Чудесен мир кошачьих грез!
Волшебен райский сад!
Там даже Дедушка Мороз
усат и полосат.

От пуза Вискас там едят,
покой там и уют.
И стаи беленьких котят
над головой снуют.

Пищат в траве мышей стада.
Их рай - подальше, но
по старой памяти сюда
их тянет все равно.

А грызтъ начнет тоска - придет
к реке забвенья кот
и валерьянки грамм пятьсот
для тонуса лакнет.

И будет он на небесах
супругом многих жен,
чего внизу - увы и ах !-
злодейски был лишен...

Теченье осеней и зим
и шелестенье лет.
А там когда-нибудь за ним
и я отправлюсь вслед.

Не в курсе местных процедур,
растерян и смущен:
- Привет! - скажу. - Ты прям Амур..
- Амур-р-р, - мурлыкнет он.

- Ну что, - мурлыкнет он, - пойдем?
Хоть этот свет, хоть тот -
а первым пусть в твой новый дом
на счастье кот войдет.

Сергей Сатин

Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

Эдуард Асадов.

Кошке Даньке

Пока живется - беги, играй,
Топорщи пушистый хвост.
Ты знаешь, коты попадают в рай
Сквозь черные дыры звезд.
Засыплет небо по край снежок -
Отсюда и до утра.
Ты сам отыщешь тропу, дружок,
Когда подойдет пора.
Цепочка мягких твоих следов
Из дома уйдет легко,
В страну кошачьих святых садов,
Где в ручьях течет молоко.
Где можно гулять по густым лугам
И прыгать бесстрашно с крыш,
Где нету места твоим врагам,
Где некому крикнуть "Кыш".
И можно самим по себе котом -
Попробуй хоть пальцем тронь!
В холодный вечер явиться в дом
И лечь и смотреть в огонь.
И ангел в свитере до колен
Погладит тебя... Пойми -
В кошачьем раю никому не лень
Для кошек побыть людьми.
Усни спокойно в ногах, дружок.
Мне тоже приснятся сны -
Что в звездном небе горит флажок
Кошачьей твоей страны.

Ника Батхен.

Говорят, он ушел - умер.
Так с котами не поступают.
Я по дому ходить буду -
Поищу, не здесь ли хозяин.

Почешу я щеки о мебель,
Навострю об косяк когти -
Человек мой, ну где ты, где ты???
Ты, должно быть, ушел в гости.

Ничего не менялось вроде,
Те же стулья, горшки с цветами -
Но хозяин уже не ходит,
Не включает свет вечерами.

По-другому пахнет в квартире,
И другие - шаги за дверью.
И другими руками рыбу
На тарелку кладут зверю.

По-другому текут сутки,
По-другому скрипит мебель -
Мой хозяин ушел. Жутко.
Без хозяина я не умею.

Я ищу его неустанно -
По шкафам, под ковром, по полкам.
Нет нигде его, очень странно.
Был бы псом - так завыл бы волком.

Разбросал все бумаги в доме,
По ковру разнес наполнитель -
Никого мне не надо - кроме,
Лишь хозяина мне верните.

Пусть придет поскорей обратно:
Я ему покажу - дружбу!
Я не буду скакать и мявкать -
Так с котом поступать не нужно.

Отверну от него усищи,
И прижму к голове уши...
...Возвращайся, хозяин, слышишь?!
Для меня ты - один. Лучший

Вислава Шимборска

Сжала руки под темной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

Анна Ахматова