Чтобы все правила были в одном месте, можно добавить к себе ссылку на пост, в котором они собраны: Правила жизни
Aль Пачино
Актер, 68 лет, Нью-Йорк
[269x357]
Расскажу вам одну историю. Мне захотелось сходить на бейсбольный матч. На бейсбол я ходить люблю. Помню, еще трехлетним шлепал на стадион с дедушкой. Правда, теперь все чуточку иначе: прихожу, усаживаюсь, и тут на табло появляется мое имя. Ничего дурного я в этом не нахожу: так уж люди устроены. Но в тот раз имелась одна загвоздка. Матч проходил днем, а вечером мне надо было кое-где быть по делам. Я решил, что приеду на стадион заранее, понаблюдаю за разминкой, посмотрю один-два иннинга. Но мне не хотелось привлекать внимание к тому, что я не досидел до конца матча. Понимаете, спортсмены тоже артисты. Вообразите, что подумают, если на Бродвее в первые же минуты какого-нибудь спектакля я у всех на глазах встану и покину зал? Я рассудил так: приеду, займу свое место на трибуне, а потом постараюсь незаметно слинять. Но при этом как-то запамятовал, что женщина, с которой я иду на матч, — такая же знаменитость, как и я. Подъезжаем к стадиону. Вылезаю из машины, спрашиваю охранника: «У нас не найдется в багажнике какой-нибудь старой шапки, а?» Он посмотрел, достал какую-то шапку и очки, а потом говорит: «Эй, Аль, ты только погляди, что здесь валяется! Старая борода!» Ну я ее и нацепил. Где только была моя голова! Пришли на стадион, игра начинается, и вдруг все люди на трибунах начинают оборачиваться в мою сторону. Телекамеры поворачиваются в мою сторону. Все, кто на поле, оборачиваются в мою сторону. «Что за черт? — думаю. — У меня же борода». Конечно, дело было в моей спутнице. Все бы ничего, но вдруг чувствую: борода сползает. Положение идиотское. Что теперь делать? Отцепляю бороду — а что я еще мог? И разумеется, все это попадает в одиннадцатичасовой выпуск новостей: «Интересно, зачем Аль Пачино пошел на стадион, нацепив фальшивую бороду?» Эту бороду нужно поместить в музей проколов. Увидев себя в новостях, я посмеялся, но выводы сделал. Больше такое не повторится. Куда бы меня ни занесло, я везде появляюсь в качестве самого себя.
Когда я был мальчишкой, моя прабабушка иногда дарила мне по серебряному доллару. Она всегда была со мной очень ласкова. Когда она вручала мне монету, вся остальная семья каждый раз вопила хором: «Нет! Нет! Не-е-е-е-т! Не давай ему серебряный доллар!» Это говорилось всерьез — ведь мы были страшно бедны. И как только монета оказывалась у меня в руках, все принимались орать: «Верни! Отдай назад!» — и мне становилось неудобно за то, что я взял подарок.
Мои родители разошлись, когда я был совсем маленьким. Я был в семье единственным ребенком и жил в многоквартирном доме в Южном Бронксе с матерью, бабушкой и дедушкой. Мы еле сводили концы с концами. Поэтому для меня было настоящим праздником, когда я узнал, что из упаковки овсяных хлопьев можно вырезать купон и получить за него шпоры Тома Микса. А ковбой Том Микс был звездой вестернов. Он был дико знаменит, дико! Уже то, что шпоры присылали бандеролью по почте, делало их чем-то необыкновенным. В общем, мы заказали шпоры. Когда умерла моя прабабушка, мне было, наверно, лет шесть. Помню мы вернулись домой с похорон — и оказалось, что пришла посылка со шпорами Тома Микса. Я просиял. И тут же вспомнил, что прабабушка только что умерла. Мне так хотелось порадоваться шпорам, но… В тот день я узнал, что такое внутренний конфликт.
Хотя мать работала, она находила время, чтобы водить меня в кино на каждый новый фильм. А на следующий день, оставаясь дома один, я играл сам для себя этот фильм с начала до конца, исполняя все роли. «Потерянный уикэнд» я посмотрел, когда был совсем маленьким, и он произвел на меня сильнейшее впечатление. Я не понимал происходящего на экране, но был заворожен накалом страстей. Не зря Рэй Миллэнд получил за игру в этом фильме «Оскара». В «Потерянном уикэнде» есть сцена, где Миллэнд ищет бутылку виски. Спьяну он спрятал бутылку где-то в квартире, а теперь протрезвел и хочет ее найти. Знает: она где-то здесь, но где именно, не помнит. Долго-долго ищет и все-таки находит. Я часто играл эту сцену. Иногда, когда отец приходил меня навестить, он брал меня
Милая, ты помнишь, как ее звали?? Нет! Конечно, ты не помнишь. Сегодня мы шли с тобой по проспекту, ты как всегда засматривалась на портреты уличных художников, зарабатывающих себе на хлеб, задумавшись, подносила палец к губам и весело смеялась, топча только-только выпавший снег. Мы шли с тобой по проспекту, обсуждая то ли новое произведение всеми забытого джазмена, то ли старый фильм, оставивший в наших юных головках неизгладимое впечатление.У одного из художников мы заметили портрет девочки: светлые волосы, голубые глаза - фарфор! Ты заметила? Она больше не улыбалась на том портрете. Ты видела? Художник смахнул с глаз слезу, когда ты спросила : «Кто она?» .
Она умирала каждую осень и рождалась с приходом весны, летом согревалась лучами солнца, а зимой…зимой она застывала под корочкой льда, засыпанная снегом. Ее голубые глаза, чуть прикрытые, смотрели в холодное зимнее небо, и если кто-нибудь, проходя по замерзшей реке, возможно поскользнувшись, очистил бы случайно лед от снега, то обязательно бы увидел два одиноких бледно-голубых озерца ее глаз.
А весной начинали таять снега, трогались льды, и девочка, растворялась в речной воде, плыла по течению, выплескивалась на гранитные набережные. Она рождалась первыми солнечными лучами, проливалась светом на стены домов. Она касалась пальчиками алых щечек младенцев и те улыбались, она вплетала в волосы будничные часы и украшала их детскими сказками, белила ночное небо молочными грезами и раздавала карнавальные маски в июне.
Светлые волосы, фарфоровые пальчики, нежность губ и бледность голубых глаз. Она пела песни, сидя на крышах города, встречала в толпе взгляды людей, каждый видел ее, а помнили только художники - временные странники- странные рисовальщики. Она смеялась летом, бегая по лужам во дворах домов, оставляла разводы на стеклах машин.
Осенью она собирала волосы, одевала старомодное платье и сандалии и надменно проходила по улицам, заглядывая в каждое окно. Она тушила свечи на столам и прогоняла запоздавших прохожих с улиц, чтобы остаться одной, наедине с городом. Она прощалась.
Тише,прошу тебя,тише,только сейчас не шурши
Белой бумагой,где рисовали цветные карандаши.
Наше бездонное небо,темные своды,и лес.
Как постепенно лунный надменный на небосвод диск залез.
Слышишь?Прислушайся,слышишь,блюз городских площадей,
Шепот дорог,улиц,гомон мальчишек,шорох немых мелочей.
Музыка серых развалин или потертых домов,
Крыш,как проверенных спален шумом чужих сапогов.
Видишь,как утренним светом,в бликах прекрасной зари
Все пробуждается городом светлым,как на рисунке,смотри!
меня тянет писать стихи,больше,чем обычно.
Я хочу писать.
Я хочу писать о снежинках,что падали вчера за окном,завиваясь в спирали,я хочу писать о зимнем ветре,солнце и запахе мандаринов на морозе,о снеговике,которого не стало уже на следующее утро,о забытой для него морковке,о потерянных перчатках и замерзших руках,о теплом дыхании,о музыке в наушниках и молчании,переглядах,перестуках,ресницах,серых глазах и губах,о горячем глинтвейне,рассвете и рассветных снах,наверное одинаковых,о теплых объятьях и "Добром утре"
Я хочу писать,но разве можно об этом написать?
~~~
Ну вот, смотри!
Давно огни
В глазах погасли.
И наши дни
Давно прошли,
Как сны, как сказки.
И через год
Мой черный кот
Пройдет вдоль строчек.
Пока забот
Несчеть,как крот
Я в мир лишь ночью.
Скажи "Живу",
Я развяжу
Твои послания.
Скажу "Лечу",
Вновь не слежу
За дня названием.
Смотри на мир
В дневной эфир
Проникли грады-
Слезной поток
Живой глоток
.......
И снова рядом.
~~~
Взмах ресниц
Эта осень отменила зеркала, разбила отражения и вылилась на улицу с кислым выражением лица. Руки-белым, черным-веки,наощупь,полагаясь на память рук,ресницы тушью,взгляд в зеркало только по привычке
Шаг за порог
Взмах ресниц
Глаза привыкают к серому небу,свинцовым тучам,ботинки - к лужам,руки-к перчаткам. Зонтики снова по назначению,а люди...людям лишь бы бежать по крышам, лезть по трубам, лишь бы по углам,да перезимовать.
Взмах ресниц
Сны погружаются в утренние туманы, мысли в кофе,слова всё глубже в горло. Тянет молчать,пинать дождинки,закусывать губы,кружиться в медленном вальсе под мостом,разбрасывая подгнившую листву.
Характерные запахи.
А давай прошвырнёмся по улочкам,набережным,поцелуем стены домов,чтобы спалось...и в коробку-лишь бы перезимовать.
Взмах ресниц
Иголку под кожу словами.Забыл? А бывает больно.
И мне все равно,чем закончиться день и начнется утро.
Вот и шуба в кладовке давно уже съедена молью
Как и сердце моё каждый день разъедает разлука.
Я не верю в чужие сказки,не верю в легенды.
Зарываюсь день ото дня в печатных страницах.
Засыпаю под утро,как кошка,закутавшись в лентах.
И улыбка хозяина с теплым косанием снится.
А проснувшись от нежно-осеннего яркого солнца,
Отправляюсь гулять по холодным высоким крышам.
Мягким лапкам не страшно,а сердце вот-вот сорвется.
Девять жизнь стучало оно о тебе,а теперь всё тише.
P.S.осень в глазах.тянет писать стихи.
Я умею плакать беззвучно,любить без слов.
И ночами,смотря в потолок,не сходить с ума.
Ненавижу писать стихи про свою любовь,
А когда не пишу,бесконечно болит голова
Сигаретный дым,мысли в пепел,чужая боль.
Не моя,я не чувствую больше её,я её не знаю.
Я плохая актриса и плохо играю роль,
Когда в тысячный раз улыбаться себе забываю.
Осень в сердце,бездонное небо еще тяжелей.
Стрелки старых часов обогнули свой круг и вернулись назад.
"Я прошу тебя,нет,умоляю - меня убей.
Мне любовь-укол в сердце,словно бы медленный яд"