Мелочи

Летняя ночка. Редкие облачка. Новолуние...
Едва народившийся серпик робко бросал на землю серебристые лучи, и царить в мире непроглядной тьме, если б не мириады звезд, обсыпавших небосвод. Благодаря им вся деревня Каэдэ была буквально напоена мистическим сиянием, превращавшимся в туман на узких улочках. Тишина и покой окутали землю. Легкие тени дрожали на траве, повторяя каждое движение листвы, трепетали под порывами теплого, наполненного цветочным ароматом ветерка...
Почти все обитатели деревни мирно почивали. Спали Рин, Джакен, Кохаку и Шиппо... спали и не подозревали, какое нерядовое действо разворачивается в хижине Каэдэ. Всего в нескольких шагах от них.
Инуяша отплевался от попавшей ему в рот пряди собственных черных волос и продолжил протаптывать дорожку вдоль дома. Он пытался сдержаться, пытался успокоиться, но волнение выходило из-под контроля. Его бы в два счета утешило присутствие рядом любимой, но она-то как раз никак не могла выйти из хижины, по уши занятая важнейшим делом...
К этому событию Кагоме готовилась ажно семь месяцев, неустанно таская из колодца массу отсутствующих в средневековье, но совершенно необходимых для грядущего мероприятия вещей – марлю, полотенца, антибактериальное мыло в брусочках и в жидком виде, таблетки, микстуры... и еще какие-то инструменты, один вид которых напугал Инуяшу больше, чем оружие самых страшных демонов... Он поежился. Будем надеяться, что опробовать их на Санго не придется.
Она ведь вот-вот должна была родить.
Полудемон тряхнул головой. Чего только в жизни не случается... Он до сих пор понять не мог, что потрясало его больше – то, что Сещемару станет отцом, или то, что сам он станет дядей. И то и другое казалось совершенно нереальным.
Крики и стоны, раздавшиеся из-за бамбуковой циновки, заставили его остановиться и навострить уши. Даже верхняя губа непроизвольно дернулась, обнажая резцы. В мир вырвалось крепкое ругательство.
«Вот черт... похоже, дело близится к финалу...»
На нервной почве он метнулся к высоченному дереву неподалеку, изо всех сил подпрыгнул, метя в толстую ветку, и снова выругался, соскользнув по стволу и тщетно пытаясь зацепиться ногтями за жесткую древесную кору.
Сила тяготения победила. Инуяша плюхнулся на задницу.
- Дурацкое... никчемное... человеческое тело...
Стоны стали громче, и он оглянулся; подкатившая к горлу тошнота отступила, сменившись живейшим интересом, едва из хижины раздался возмущенный вопль, а вслед за ним истошный крик «Вон отсюда!».
Из дверного проема, шатаясь и спотыкаясь, вывалилась высокая фигура. У Инуяши сложилось ощущение, что на пороге ей пинком придали ускорение.
«Сещемару?» - оторопел он.
Повелитель Демонов остановился в нескольких шагах от двери, по-прежнему машинально вжимая голову в плечи. Он потоптался вправо-влево, потом поднял взгляд, углядел Инуяшу и шарахнулся в темноту.
«Что за?..»
Убедившись, что ему выпал редкий шанс полюбоваться на братца в состоянии отличном от состояния каменной статуи, Инуяша бросился следом.
Далеко идти не пришлось. Сещемару точно оценил расстояние - замер на том самом шаге, когда звуки из хижины еще доносились, но одновременно можно было с чистой совестью заявить, что он, как велено, «вышел вон». Когда Инуяша наткнулся на брата, тот успел скрестить руки на груди, опустить голову и закрыть глаза.
Но невозмутимая физиономия и показное безразличие Инуяшу не обманули. Волнение исходило от практически-уже-отца одним девятым валом за другим - даже растрепанная грива вздымалась, и не нужно было родиться демоном или мико, чтобы эту энергию ощутить. А еще стоило посмотреть на руки Сещемару, крепко сжатые в кулаки, которые он тщетно пытался спрятать в рукавах...
Инуяша решил постоять рядом и своим молчаливым присутствием поддержать родственника, но на третьей секунде тишины сломался:
- Ты ведь... кажется, хотел присутствовать во время родов? Нет? Не выдержал? – на первом же слове Инуяша приготовился получить по башке или, на худой конец, напороться на злобный взгляд, но реакция Сещемару его огорошила.
После недолгой паузы Повелитель Демонов слегка приподнял веки и на миллиметр свел брови к переносице.
- Она... не хочет, чтобы я находился рядом.
Инуяша чуть язык не проглотил, когда услышал тон, которым эти слова были произнесены - ни капли самоуверенности, ни капли гонора. Словно... словно... Сещемару хотел поделиться своими переживаниями?
Инуяша взял себя в руки, сглотнул комок в горле и поклялся придержать сарказм до другого раза.
- Да ты что?..
- Она заявила, что своим присутствием я причиняю ей боль. Что она не хочет видеть мою... – брови сдвинулись явственнее, - уродливую рожу, - Сещемару вскинул на