«Аккуратней, деточка, - твержу себе,
так ведь не проживешь,
ты говоришь: "жизнь - это омут"?
Ну, так беги, 
а то упадешь.
У тебя вон колени разодраны - 
законы тебе не указ?
У тебя даже локти искусаны,
в первый ли, 
черт возьми, раз?
Ты ответь: 
это тяга к любви, искусству
или без причины тоска?
Как трактовать твою глупость?
Как не жалеть тебя?
Это все декаданс, родная.
Утопия это, пойми.
Боль пройдет, как и молодость:
старей, 
старей и молчи.
Тобой и так 
сказано столько - что теперь нужно
вечность молчать,
А ты все рождаешь строчки,
боишься не рассказать:
как живется тебе, как плачется,
сколько выпито тобою до дна…
А после хочешь каждого придашь хронике
и хоронишь каждого
как себя.
Все мы знаем, как эти игры кончаются,
в таких играх выживших нет,
Но я все же хочу надеяться,
что после ночи твоей
однажды будет 
рассвет».

проблема только в том, что я не хочу оставлять тебя в покое
если честно, у меня очень дибильная есть проблема и я не знаю что делать
ну просто фишка в том, что некий период времени, я могла говорить с тобой о том, что меня волнует, и типо я подсела на это.

но ты меня предал.
я терпеть не могу когда меня поливают грязью за спиной.
у меня есть какай-то минимум гордости и уважения к себе, а говорить с тобой - это признавать себя ничтожеством,
мы по разному относимся к друг другу, и у тебя уже все по-другому в голове, нежели тогда, когда мы общались.

говорить с тобой о моем странном отношении к тебе как-то дибильно. а я просто не могу решить общаться с тобой или нет, просто совсем не тыкать тебя я не могу, наверно оттого, что мне сейчас некуда больше направить внимание(я себе так говорю). и вообще, мне то хочется быть доброй с тобой, то хочется ударить тебя сильно-сильно, а еще если бы можно было бы вскрыть тебе голову, я бы забила на вегетарианство и мозг твой ела ложкой и это был бы максимум в моих взаимоотношениях с тобой.

"Я сейчас очень жалею, что нарушил дистанцию. Потерять тебя как друга страшно и плохо, но я это сделал давно, видимо, о чем сожалею"

 и вообще, мне то хочется быть доброй с тобой, то хочется ударить тебя сильно-сильно, а еще если бы можно было бы вскрыть тебе голову, я бы забила на вегетарианство и мозг твой ела ложкой и это был бы максимум в моих взаимоотношениях с тобой.

тупой ступор
ну ты что
ты серьезно

бляяя

что мне делать, пока я читаю с его аккаунта его переписки с новой фавориткой
что
что
что

кажется однажды зимой такое было, хаха.
что делать
ждать ли
пока пройдет
у него ли
у меня
а если нет

да он же мне даже не нужен
(а может..)

безумие.
делать то что.

нет нет нет
он - есть пик, есть верх
это пирамиды
а я труп
я мертвец
 

я же та, что вопреки любить может,
а может теперь вопреки любить себя?

не знаю как любить себя.

я люблю то, что из меня может получаться.
тем, чем могу быть.

но мне нужно что бы меня любил кто-то.


мне нужно действовать и вот дела меня находят,
только мне нужно искусство и политика.

я вернусь в протест, иного быть не может.
я сделаю себя и в ноябре вернусь.
 

Я не могу остановиться, вот уж истерика,
у меня снова ком в горле,
все плывет из-за слез в глазах.

отпусти меня, болото.
оставь, дай мне выбраться.
сука, я же не знала человека настоящей тебя.
я же верила, что ты один такой чистый и искренний.
да я же никому так души своей не открывала.
а теперь остается читать все это.
болото, болото. ты болото.
вот где беда, 
когда нож в сердце втыкает тот, к кому всегда бежала залечивать раны.
кто угодно, но не ты.
кто угодно, но не ты.
или все меня так грязью поливают, а я не знаю?
сначала и до конца.
ты врал мне? врал? врал?
вот зачем тебе все эти мучения. вот за что.
(и больно об этом, я не могу привыкнуть не любить тебя,
не могу отвыкнуть счастья тебе желать)
а я? который раз из-за тебя плачу?
вою в подушку, потому что я не умею выдерживать предательство.
не прошло и недели как ко мне пришло счастье,
умиротворение и покой оттого, что снова могла говорить тебе все.
а теперь я молчу.
что страшнее молчания? 
исчезни.
ф. - по крайней мере всегда был честен.
я всегда знала, что он хочет, что ему надо,
знала что у него ко мне (ничего).

болото. 
больно же.

кому плакаться? кому теперь?
если один единственный, кто понимал как никто оказался,
ярким пример всех этих, что будут гадости говорить просто так,
злых, циничный, гадких.

болото. 
 

Легче легкого.
Наверно было бы страшно, если бы это произошло сразу.
Теперь же это произошло даже без слез и боли.
Апатия - не считается, я почти в порядке.

Вот так приходит одиночество, когда даже любителей поныть в вк, не остается.
даже тех, кто еще вчера млел от меня - нет.
но о них я не жалею.

последняя надежда заключенная в одном важном, сначала реализовывается,
и следом гаснет, внезапно и неопровержимо.
и я благодарна, что его более не будет.
хотя конечно, если бы все реализовалось, наверно
пришло бы счастье.
но я слишком много думаю.

сплю весь день, - вот беда,
когда вот так проходят дни,
кажется, что и смысла ни в чем нет.

но вот я не сплю. и где же смысл?

больная реальность. 

Все должно обрести смысл: каждое сказанное слово, и каждый взгляд, брошенный с неподдельным интересом непременно должен оборачиваться знакомством, а каждая прогулка должна превращаться в путешествие и приключение, я хочу жить, обрекая на смысл всю свою жизнь, наполняя им каждый свой вдох и выдох, ощущая его в каждом мгновении.

бесчувственные диалоги

сдерживать истерику, все равно что сжимать кулаки

Проблема №8 решена. Ее больше нет.

Как долго я врала себе: " я выгоняла его оттого, что он в любом случае уедет, не останется"
Но было понятно, что он удушье, я избегала встреч с ним, оправдывая себя страхом, который относила к тому, что он слишком важен для меня. А первым знаком было то, что я аномально приходила в панику при мыслях о встрече с ним, когда пускалась в побеги. 
А потом я просто поняла, что не хочу о нем говорить.
Не хочу и теперь.

Мне казалось, что это жизнь после точки. Думалось, что все кончено, только то ли я продолжаю цепляться за законченные предложения и впиваться в сказанные слова, то ли это они сами все больше проявляются в новых предложениях и мелькают в новых абзацах. Не покой. Я уже сжилась с собственной фразой: мой покой не рождался на свет. Я не знаю, что будет дальше. Как никогда - не знаю. 

Беда современности профсоюзники кичатся пролетарским происхождением,  спрашивают: «Да ты сам хоть на заводе работал?», а потом мимо проносится другая грань, прохожие, тяготеющие к буржуазии, обсуждают кого-то: «Как же можно с ним общаться, он же рабочий». Вот две части мира, где одни считают уважительным и достойным работать слесарем, сантехником, грузчиком, а другие понимают только: программист, финансист, менеджер. 
 

Променяла один театр на другой, и от обоих внутри щемит, от прикосновения к обоим нестерпимо больно, оттого, что не смогла поглотить и прожить полностью не один из них. Театр настоящий, музыкой оглушающей в нужных местах, с софитами и монологами, декорациями и безумцем режиссером творящим чудеса невообразимые и театр уличный, искренний, где не врут, а идут умирать за свою правду, и даже сцена есть, и она масштабна, и под прицелом камер. А мне бы играть, играть, играть…
 

Интересны вечные, которых, можно просматривать не в отдельный момент, интересны и те, кто не вырван из реальности, кто напротив живет в ней и существует. Я могу воспринимать его от начала и до конца, и его прошлого и его будущего, с всеми ответвлениями от главной лини, я хочу впитывать его со всеми историями его жизни.

Всегда в ком то чего-то не хватает, в одном хорошо одно, в другом другое. А чтобы все? И, к своему ужасу, я знаю такого, в котором есть все.

Лирично  и жутко, так прекрасно, легко и верно слушать, как он рассказывает, как любит меня, все понимает и чувствует, знает, что мне нужно, и что никто кроме него не сможет мне это дать. Я  сначала не верю, потом начинаю верить, и все закручивается, и развивается, и все меняется, и внезапно приходит конец. Сначала вроде бы все по-прежнему, но только тяги его совсем не чувствуется, и все тысячи лучей на меня направленных свое действие уменьшают. А потом все и вовсе сходит на телефонные разговоры и планы пересечься на пять минут обсудить что-то по делам. Только этого уже не хочется, и приходится выбирать забвенье. Мы кончились. 
 

Когда у тебя болит рука, например, то отвлекаясь, занимая себя чем-то, о боли забываешь, будто и чувствовать боль перестаешь, а вот у меня болит душа, или что-то такое внутреннее, очень человечное, что к органам отношения не имеет, и вот я отвлекаюсь, занимаю себя чем-то, делаю что-то, что-то ем, что-то пью, что-то курю, с кем-то общаюсь, а потом остаюсь одна и снова чувствую это внутреннюю боль, чего-то не физического, морального что ли. 
 

Всех оставивших меня мужчин я будто прячу в одного единственного, кто оставлял меня сотню раз, и вспоминая кого-либо уже не моего, я их случайно называю именем того одного, что не будет моим никогда. 

 

Он всегда был моим постоянством.
Моя любовь всегда была постоянством.

Я хочу проклинать мою необходимость в тебе.
Я боюсь вновь полюбить тебя,
но это расставило бы все на свои места.

 

дорогой Ф. 
спасибо что не позвонил,
за нашу не случившуюся встречу спасибо.

ты понимаешь.
я бы умерла от страха.
хотя и к этому была готова.
была готова ко всему.

ты понимаешь.