Эта джазовая композиция есть в репертуаре каждого джазмена.
Take Five ([Тэйк файв]) — джазовая композиция в размере 5/4, записанная впервые квартетом Дейва Брубека в 1959 году для
альбома Time Out. Композиция была написана Полом Дезмондом на основе ритма барабанщика Джо Морелло.
Нас много. Нас может быть четверо.
Несемся в машине как черти.
Оранжеволоса шоферша.
И куртка по локоть - для форса.
Ах, Белка, лихач катастрофный,
нездешняя ангел на вид,
хорош твой фарфоровый профиль,
как белая лампа горит!
В аду в сковородки долдонят
и вышлют к воротам патруль,
когда на предельном спидометре
ты куришь, отбросивши руль.
Люблю, когда выжав педаль,
хрустально, как тексты в хорале,
ты скажешь: "Какая печаль!
права у меня отобрали...
Понимаешь, пришили превышение
скорости в возбужденном состоянии.
А шла я вроде нормально..."
Не порть себе, Белочка, печень.
Сержант нас, конечно, мудрей,
но нет твоей скорости певчей
в коробке его скоростей.
Обязанности поэта
не знать километроминут,
брать звуки со скоростью света,
как ангелы в небе поют.
За эти года световые
пускай мы исчезнем, лучась,
пусть некому приз получать.
Мы выжали скорость впервые.
Жми, Белка, божественный кореш!
И пусть не собрать нам костей.
Да здравствует певчая скорость,
убийственнейшая из скоростей!
Что нам впереди предначертано?
Нас мало. Нас может быть четверо.
Мы мчимся -
а ты божество!
И все-таки нас большинство.
А. Вознесенский
Помнишь дождь на улице Титова,
что прошел немного погодя
после слёз и сказанного слова?
Ты не помнишь этого дождя!
Помнишь, под озябшими кустами
мы с тобою простояли час,
и трамваи сонными глазами
нехотя оглядывали нас?
Озирались сонные трамваи,
и вода по мордам их текла.
Что ещё, Иринушка, не знаю,
но, наверно, музыка была.
Скрипки ли невидимые пели,
или что иное, если взять
двух влюблённых на пустой аллее,
музыка не может не играть.
Постою немного на пороге,
а потом отчалю навсегда
без музыки, но по той дороге,
по которой мы пришли сюда.
И поскольку сердце не забыло
взор твой, надо тоже не забыть
поблагодарить за всё, что было,
потому что не за что простить.
Б. Рыжий
Быстро летние дни пролетели...
Тополя слезы желтые
льют на строгие кители елей,
что-то грустно нашептывая.
Безутешно склонили березы
поредевшие локоны,
и рябины в пунцовые грезы
погрузились под окнами.
Ветер листья игриво макает
в разноцветные лужицы.
Тишина на душе такая -
впору с эхом аукаться.
Это фото я обнаружил в семейном альбоме, к великому сожалению, только после смерти бабушки, уже будучи взрослым человеком.
Фотография сделана примерно в 1928 году. На ней - семья моей прабабки, слева стоят совсем молодые мои дедушка с бабушкой. Прабабушка сидит слева, а в центре... В центре - семейная легенда. Увы, даже мой отец, внук прабабки, не помнит имени этого человека - только то, как его все звали в деревне: "дед Кузин".
"Дед Кузин" - чеченец, оказавшийся в семье прабабки после Первой мировой войны. На войне он подружился с моим прадедом, они дали клятву: если с другим случится худшее - оставшийся в живых поможет семье друга. Мой прадед погиб, и "дед Кузин" (своей семьи у него не было) приехал в Сибирь.
Уж не знаю, как он стал мужем прабабушке и отчимом ее детям, каково ему, южанину, было в Сибири, но он честно выполнил данную другу клятву. Без него едва ли большая семья выжила бы в годы лихолетья...
Вторая фотография сделана почти через 30 лет после первой.
Спасибо тебе, "дед Кузин"!
Solomon Burke & De Dijk "Hold On Tight" 2010
P.S. 10 октября Соломона Берка не стало...
Как три грешника: Би Би Кинг, Билли Престон и Брюс Уиллис - молились... :)
* * *
Напрасно!
Куда ни взгляну я, встречаю везде неудачу,
И тягостно сердцу, что лгать я обязан всечасно;
Тебе улыбаюсь, а внутренно горько я плачу,
Напрасно.
Разлука!
Душа человека какие выносит мученья!
А часто на них намекнуть лишь достаточно звука.
Стою как безумный, еще не постиг выраженья:
Разлука.
Свиданье!
Разбей этот кубок: в нем капля надежды таится.
Она-то продлит и она-то усилит страданье,
И в жизни туманной всё будет обманчиво сниться
Свиданье.
Не нами
Бессилье изведано слов к выраженью желаний.
Безмолвные муки сказалися людям веками,
Но очередь наша, и кончится ряд испытаний
Не нами.
Но больно,
Что жребии жизни святым побужденьям враждебны;
В груди человека до них бы добраться довольно...
Нет! вырвать и бросить; те язвы, быть может, целебны,-
Но больно.
А. Фет
На этой неделе вышел уже четвертый диск "Александр Городницкий" из новой коллекции КП - "Российские барды", правда, песни "Вальс" на диске нет, но когда я её нашла, не могла не взять её себе в дневник:
Песня взята здесь
ВАЛЬС
Отрывает дневные дела заоконная тишь,
Вот и осень моя подошла - я молчу, ты молчишь.
То ль курантов полуночный бой, то ли утренний дождь.
Мы, конечно, не вечны с тобой - я уйду, ты уйдешь.
[430x291]
Я с подругами падал в траву - се ля ви, се ля ви,
Мне казалось - и я проживу без любви, без любви.
Ты меня, дорогая, прости - оправдания нет,
Что к тебе потерял я в пути столько лет, столько лет.
Пожелать эту смуту в крови не хочу и врагу,
Все на свете живут без любви, а вот я не могу.
На моем на коротком веку та любовь не умрет -
Я к мотиву прилажу строку и отправлю в полет.
Я швырну эту песню во мрак, где потом утону,
Как бутылку с запиской моряк в штормовую волну.
Заметет до забвения снег, но струною звеня,
Та любовь сохранится на век - без тебя, без меня.
Заметет до забвения снег - не беда, не беда,
А любовь сохранится на век - навсегда, навсегда.
Автор фото - Наталья Добровольская
* * *
Так быстро ветер перелистывает
Роман, лежащий на окне,
Как будто фабулу неистовую
Пересказать мечтает мне,
Так быстро, ветрено, мечтательно,
Такая нега, благодать,
Что и читать необязательно,
Достаточно перелистать.
Ну вот счастливое мгновение,
И без стараний, без труда!
Все говорят, что скоро чтение
Уйдет из мира навсегда,
Что дети будут так воспитаны —
Исчезнут вымыслы и сны...
Но тополя у нас начитанны,
И ветры в книги влюблены!
Александр Кушнер
Тебе, моя Русь, не Богу, не зверю -
молиться молюсь, а верить - не верю.
Я сын твой, я сон твоего бездорожья,
я сызмала Разину струги смолил.
Россия русалочья, Русь скоморошья,
почто не добра еси к чадам своим?
От плахи до плахи по бунтам, по гульбам
задор пропивала, порядок кляла,-
и кто из достойных тобой не погублен,
о гулкие кручи ломая крыла.
Нет меры жестокости и бескорыстью,
и зря о твоем же добре лепетал
дождем и ветвями, губами и кистью
влюбленно и злыдно еврей Левитан.
Скучая трудом, лютовала во блуде,
шептала арапу: кровцой полечи.
Уж как тебя славили добрые люди
бахвалы, опричники и палачи.
А я тебя славить не буду вовеки,
под горло подступит - и то не смогу.
Мне кровь заливает морозные веки.
Я Пушкина вижу на жженом снегу.
Наточен топор, и наставлена плаха.
Не мой ли, не мой ли приходит черед?
Но нет во мне грусти и нет во мне страха.
Прими, моя Русь, от сыновних щедрот.
Я вмерз в твою шкуру дыханьем и сердцем,
и мне в этой жизни не будет защит,
и я не уйду в заграницы, как Герцен,
судьба Аввакумова в лоб мой стучит.
В северном направлении от Невского проспекта открывается четкая перспектива верхнего течения канала Грибоедова, где приковывает взгляд пестрый хоровод глав храма Воскресения Христова, часто называемого «Спас-на-крови». Он выделяется живо...
"Есенин, Белый, Блок и Клюев…Россия, Русь, о Русь моя!" (Павло Тычина) Николая Клюева казнили в 37-м, реабилитировали в 60-м, за границей переиздали в 69-м, у нас в 77-м. Первая книга о нём вышла в 90-м. Кто же он такой Николай Клюев? Николай ...